***
— Зеркало не соединилось со своей парой, — серьезно сказал Цзинь Цзысюань. — Наши компасы показали, что команда наверху все еще присутствует, но после четверти ши ответа так и не последовало. Гуй. Почему зеркало не подключилось? Если зеркало наверху было закрыто или выведено из зоны действия… но команда всё ещё была там. Это должны были быть они: Цяньхэ находилась за много ли от Безночного… вот и вся причина появления канала… Вэнь Жохань не мог послать кого-то напасть на них так далеко, а если и мог, то они должны были заметить, что из города движется такая сила. Но зачем Цзинь закрыли зеркало, если на них не напали? — Может ли заклинание через какое-то время развеяться? — спросил Минцзюэ. Цзинь Цзысюань заколебался. — Я не очень хорошо разбираюсь в тонкостях, — наконец признался он. Проклятье. Конечно, Цзинь Гуаншань будет хранить секреты даже от своего сына и наследника. Вот тебе и «простота» заклинания активации! — Ладно, — сказал Минцзюэ, подумав. — Придется им остаться здесь, внизу. Когда мы закончим и снимем защитные печати, они смогут пройти. Вэй Усянь покачал головой. — Это ужасная идея. — Они же заклинатели, а здесь много питьевой воды. Даже если это займет пару недель, они смогут выжить на инедии. — Они и пары часов не протянут. Здесь шумно. Они обеспокоенно посмотрели на него. А потом… — Мертвые, — сказал Лань Ванцзи. — Я ничего не почувствовал. — Нет, они не собираются ничего предпринимать, пока я здесь с Печатью, но это временно… — Вэй Усянь пренебрежительно махнул рукой. — Как только я уйду, они попытаются, и доведут всех, кто здесь находится, до безумия. Поверьте, я достаточно убивал Вэнь таким образом, чтобы знать, сколько призраков для этого нужно, а здесь их более чем достаточно. — На нас не нападали ни по дороге туда, ни обратно, — нахмурился Цзян Ваньинь. — Да, как я и говорил, я сдерживаю их с помощью Печати. — Это больше сотни ли. — Это все часть одного канала. — Тебя даже не было в канале, когда я плыл первый отрезок! — Да, но до тебя было не больше ли или двух. Мы с Чэньцин всполошились, когда канал изогнулся, думали, ты заблудился, — возмутился Вэй Усянь, и Цзян Ваньинь ударил его по плечу. Минцзюэ прервал их, прежде чем они успели ещё что-то возразить: они отклонились от темы. — Если здешние призраки — проблема, может, поставить защиту? Мы сняли с Вэнь все эти защиты от одержимости, можем использовать их. — Этого будет недостаточно, — покачал головой Вэй Усянь. — Возможно, того, что было у Вэнь, и хватило бы, но это было до того, как прорвало защитную печать от наводнений. Цзян Ваньинь нахмурился. — Мы её починили. — Нет, мы взорвали её. Это… могло быть ошибкой. Я не думаю, что это было то же самое, что и одна из наших защитных печатей. — Ну, это все равно… — Цзян Ваньинь прервал себя. Сейчас было не время зацикливаться на секретах клана! — Если это не то же самое, то что она делает? — спросил Минцзюэ. Вэй Усянь не смотрел ни на кого из них, а лишь слегка нахмурился, глядя вдаль. — Думаю, это часть большой системы, которая контролировала все здесь. Не то чтобы она была хорошо отлажена, но она здесь была. Призраки тоже были здесь, и… я думаю, они всё ещё не могут выбраться из канала, но теперь они все взбудоражены. Все иначе, чем было. — Он бросил взгляд на Цзян Чэна, затем вновь сосредоточился на Минцзюэ. — Все, что я установил сейчас, не продержится, как только я пересеку врата, если я не вложу в это больше сил, чем потребуется, чтобы просто взять всех с собой. — Все наши люди — сильные заклинатели, — неуверенно произнес Цзинь Цзысюань… Он с опаской поглядывал на Вэй Усяня с тех пор, как тот сказал, что с помощью Печати отгоняет призраков. — Если ты установишь защиту, они смогут поддерживать ее своей силой. — У тебя что, воск в ушах? Говорю тебе, они не смогут. Да, даже дюжина самых слабых заклинателей среди этой группы была очень сильна — уж точно лучше, чем те отбросы, которых Вэнь отправили проверять канал. Но прошлым летом, когда пропал Вэй Усянь, а Цзян Ваньинь и Лань Ванцзи начали находить разрушенные заставы Вэнов, число трупов иногда исчислялось сотнями. Многие из них были обычными солдатами, но на самой большой заставе были десятки заклинателей. В Шиянь Вэй Усянь за пару дней убил триста человек с помощью таких приемов. И это в самом начале войны, еще до создания Печати и до того, как Альянс Выстрела в Солнце сократил число действительно сильных заклинателей, присягнувших на верность Цишань Вэнь. Вэй Усянь был лучшим в мире знатоком по мертвецам. Если он был уверен в этом, то Минцзюэ должен был доверять его мнению. — Если ты уничтожишь себя, пропустив всех… битва с Вэнь Жоханем уже не гарантирована, — мрачно сказал Минцзюэ. Он старался не смотреть через плечи Вэй Усяня на людей, стоявших за его спиной и ожидавших результатов их маленького совещания. Трое из тех, кого он планировал отправить обратно, были его собственными учениками. Приказывать своим людям идти на смерть, даже на самоубийственные миссии — иногда это было необходимо, но… — Тогда мне придется просто не уничтожать себя, — слабо улыбнулся Вэй Усянь. — Не-цзунчжу, я никого не оставлю. Я сказал, что могу это сделать, и это делает их моей ответственностью. Я не брошу их. Черт, он действительно собирался упрямиться. Минцзюэ ведь не мог вырубить его и протащить через врата… если бы все было так просто! А если бы все зашло еще дальше… Что, приказать ученикам перерезать себе глотки? Нет. А что-либо иное… нет, Минцзюэ видел, как упрям он. Он действительно считал, что это его обязанность. — Мы поможем, — сказал Цзинь Цзысюань, его речь снова стала довольно жесткой. — Если ты позволишь. — Как я уже говорил Цзинь-цзунчжу, боюсь, никто больше не подходит для того, чтобы научиться этому. — Но они подходят для передачи духовной энергии, — резко ответил Цзинь Цзысюань. Вэй Усянь замер. — Что бы ты еще ни делал со своей духовной энергией, — сказал Цзинь Цзысюань, так стараясь, донести свою мысль, что вел себя неловко (похоже, он был не так уж и не в курсе дела, как казалось), — очевидно, что это требует больших усилий. Мы не можем позволить никому из вас истощить себя, ни Чифэн-цзуну, ни Лань Ванцзи, ни Цзян Ваньиню. — …Верно, — сказал Вэй Усянь, немного успокоившись, хотя он внимательно наблюдал за Цзинь Цзысюанем. Как кролик следит за ястребом, или как ястреб следит за кроликом? Ни один из их команды не был целителем, хотя некоторые, как Сичэнь, обучались этому искусству. Но они не смогли бы почувствовать отсутствие у него золотого ядра просто по переносу. В то же время… То, что он делал, не было духовной техникой — какая бы энергия ни терялась, она не заменялась переданной ему ци. Передача ци помогла бы так же, как духовная энергия может помочь тому, кто потерял слишком много крови: она поддерживала человека на ногах и запускала процесс заживления, но не заменяла потерянную кровь. Это была лишь первая помощь. Но если он собирался упрямиться, тогда им просто придется сделать все возможное. И, по правде говоря, у Минцзюэ не хватило духу спорить, чтобы оставить кого-то здесь на произвол судьбы. — Если ты хочешь сделать это, тебе придётся пойти на компромисс, — спокойно произнес Минцзюэ. — Прими помощь. Возможно, он действительно так устал, а возможно, его доконала собственная ответственность, но в любом случае Вэй Усянь поднял руки в знак капитуляции.***
Почти все следующие два ши они провели за этим занятием — вернее, Вэй Усянь. Остальным оставалось только ждать. Когда подходила очередь заклинателя, Вэй Усянь произносил отрывистое «Следующий», тот садился и передавал духовную энергию Вэй Усяню, а тот принимал её с видимым трудом. С каждым разом это занимало все больше времени. Потом, когда все было готово, Вэй Усянь отдавал им кинжал и отправлял дальше. Минцзюэ хотелось положить руку ему на плечо, дать Вэй Усяню прислониться к нему… дать силы. Но он не мог, не зная… Он не мог. Заставив себя оставить это Лань Ванцзи, он вновь погрузился в предбоевую медитацию. Из-за того, что предстояло, он не мог позволить себе быть таким неуравновешенным. Поэтому он отключился от всего, слушая только собственное дыхание, синхронизированное с ритмичным ворчанием Бася, и медленно восстанавливал самообладание. Его сосредоточенность выровнялась, и лишь редкие разговоры шепотом, которые вели некоторые из остальных, нарушали её. Шум их голосов неясно отражался от стен туннеля, едва слышный за постоянным скрежетом насосов. Он сидел и дышал, позволяя своей ци медленно циркулировать по меридианам, становясь чистой и прозрачной. Что бы ни случилось, оно случилось. Пока он не убил Вэнь Жоханя, это не имело никакого значения. Когда он убьет Вэнь Жоханя, то сделает все, что от него зависит. — Вэй Ин, — услышал он слова Лань Ванцзи с тревожной ноткой в голосе. Минцзюэ открыл глаза. Теперь их осталось четверо. Минцзюэ смутно, на другом уровне, улавливал каждого заклинателя, который проходил через врата; последним, должно быть, был Цзян Ваньинь — и, конечно же, молодой глава ордена выбирался из канала по другую сторону ворот. Вэй Усянь, однако, тяжело завалился набок, осторожно дыша, что подсказало Минцзюэ, что он старается не показывать, как сильно это его тяготит. Даже отдышавшись, он продолжал сидеть, ссутулившись, — даже предложение ещё одной тарелки супа, приготовленного сестрой, не помогло ему взбодриться. — Отдыхай, — сказал ему Минцзюэ, после того как тот молча покачал головой в ответ на предложение. Вэй Усянь не стал спорить, а просто свернулся калачиком прямо на каменной дорожке, положив голову на бедро Лань Ванцзи — рука Лань Ванцзи лежала у него на лбу, от нее разливалось нежно-голубое сияние, — и сразу же уснул. Минцзюэ, избежав обеспокоенного взгляда Лань Ванцзи, отошёл к барьеру, а Цзинь Цзысюань встал рядом с ним. Цзинь Цзысюань получил сомнительную честь идти последним: он не так часто поддерживал Вэй Усянь своей духовной энергией, поэтому был менее истощен, чем Цзян Ваньинь и Лань Ванцзи; и хотя Минцзюэ доверял своим резервам, ему первому предстояло встретиться с Вэнь Жоханем лицом к лицу. Никто не был в восторге от этого решения, включая самого Цзинь Цзысюаня, но Вэй Усянь, похоже, слишком устал, чтобы спорить, и Сичэнь принял решение Лань Ванцзи. — Он собирается вызвать у себя искажение ци, — пробормотал Цзян Ваньинь, глядя сквозь барьер на сгорбленного шисюна. Он скрестил руки на груди, но, в отличие от всех остальных, кто уже перебрался сюда, не удосужился переодеться в сухую одежду. Технически Вэй Усянь не мог вызвать у себя искажение ци, но Минцзюэ уже начал задумываться, не существует ли похожего состояния, которого можно достичь с помощью демонического пути. — Дадим ему немного вздремнуть, — тихо сказал Минцзюэ. — Уже почти рассвело. Тебе пора переодеться, Цзян Ваньинь. — Нет смысла. Минцзюэ поднял бровь. — Когда он пройдет, кому-то придется его вытаскивать, — мрачно сказал Цзян Ваньинь, и это было правдой. — Прошло уже три ши с тех пор, как была подана тревога по поводу обрушения, — сказал Сичэнь. — Если у них ещё не возникло подозрений, значит, они не ожидали немедленного сообщения. У нас есть время. После того как стало ясно, что придется брать всех, и что это займет больше времени, чем предполагалось, Сичэнь отправил две трети тех, кто уже перешел, занять первую насосную станцию на пол-ли выше, спрятавшись за ложной стеной, созданной одним из цзинь, и установил защитные печати на лестнице и в шахте лифта. Если Вэнь пошлет кого-нибудь на разведку, они смогут заманить того, кто это был, в ловушку между двумя силами и убить, не дав ему отступить. Благодаря Сичэню и Цзинь Цзыфану удалось выяснить, какой из жетонов мертвых Вэнь соответствует системе магического подъемника; в отличие от жетона ворот, он не был привязан к крови пользователя. Сичэнь отправил двух разведчиков в шахту подъемника, которые летели очень медленно и осторожно, высматривая защитные печати и сигналы тревоги. На самом верху были защитные печати — те, что входили в границы Дворца Огня, — но Цзинь Цзыфань сумел подобрать нужный жетон, чтобы пройти через них, и никаких других сюрпризов они не обнаружили. Они также сообщили, что Дворец Огня в основном пуст. За спиной Минцзюэ зашевелился Вэй Усянь, и от него исходил такой прилив энергии, что Бася взбесилась не на шутку: «Вэй Усянь-что-то-делает!» — Новый план! — воскликнул Вэй Усянь, слегка невнятный и более чем маниакальный. — Минцзюэ, нам нужно срочно переправиться. — А что такое? — спросил Минцзюэ, резко обернувшись. — Помнишь, я говорил про защитную печать? Я был прав! Отчасти. Не стоило пытаться заснуть, неважно, времени нет. Он поднимался на ноги, тащил за собой Лань Ванцзи, когда всё должно было быть наоборот, и… ох. Это было нехорошо. По его шее ползли чёрные вены, словно он пытался превратить себя в лютого мертвеца. — Лань Чжань, ты следующий. — Вэй Ин… — Иди, — рыкнул Вэй Усянь, вспылив. — Ванцзи, не теряй времени, — сказал Минцзюэ, и Сичэнь тут же кивнул. Минцзюэ обошел их, встав между ними и тем, что, черт возьми, приближалось по проходу. — Если вы не уйдёте, то и мы не сможем, — крикнул Минцзюэ через плечо, и до него дошел смысл сказанного — а может, Вэй Усянь просто столкнул Лань Ванцзи в воду, Минцзюэ не был уверен, — потому что услышал всплеск и почувствовал позади себя знакомую вспышку энергии, когда Вэй Усянь распахнул врата. — Цзинь Цзысюань, ты следующий. — Тебе нужна ци. Вэй Усянь мрачно усмехнулся. В его голосе было слишком много эха, даже учитывая туннель. — А вот и нет. — Иди, Цзинь Цзысюань, — сказал Минцзюэ, и Цзинь Цзысюань пошел. Вскоре врата снова вспыхнули. Минцзюэ обернулся. Он ничего не чувствовал в туннеле. Повернуться к нему спиной — значит проявить слабость. Под общим недовольством Бася по поводу Вэй Усянь было что-то, похожее на ропот или… тихий всплеск в темной воде… — Гэгэ, пора идти, — сказал Вэй Усянь, подтаскивая его к краю более сильным хватом, чем тот мог бы сделать, и Минцзюэ, сжав челюсти, прыгнул в воду. Вода была такой же ледяной, как и тогда, когда он стоял в ней лишь по колено, и стоило ей коснуться лезвия Бася, как она подняла новый протестующий крик. Холод был ошеломляющим по силе воздействия, и даже если бы он забыл задержать дыхание, то не смог бы вдохнуть. Он выплеснул духовную энергию в качестве компенсации, а затем его голова вынырнула на поверхность, и он стряхнул воду с лица, но… там что-то приближалось, что-то под водой, что-то, что должно было принадлежать океану, левиафану в глубине… — Нож, — сказал Вэй Усянь, и Минцзюэ посмотрел на него, только потом осознав, что смотрел вниз по каналу, в темноту. На уступе, освещенном лишь красным свечением защитной печати, лицо Вэй Усяня выглядело демоническим. Черные вены проступали на челюсти. Глаза уже не светились красным: они стали абсолютно чёрными. Он протянул кинжал — один из тех, что Минцзюэ вручил ему когда-то. Минцзюэ взял его и порезал себе запястье, глубоко, так, что кровь потекла в воду, а Вэй Усянь вывел на поверхности светящиеся символы. Вэй Усянь потянул обиду из него в себя и почувствовал прикосновение, которое больше всего напоминало ему о парном совершенствовании. Минцзюэ резко обернулся, пытаясь понять, в чем дело, но не успел: защитная печать стала золотой, и Вэй Усянь сказал: — Ныряй. Минцзюэ нырнул и прошел сквозь защитную печать, ощутив по коже резкий жар. Он снова всплыл на поверхность, держась на воде, и обнаружил, что гневные вопли Бася стихли до почти довольного ворчания. За пределами защитной печати она ничего не чувствовала. Минцзюэ тоже не мог ничего почувствовать — с этой стороны была лишь стена плотной энергии. — Давай! — крикнул Минцзюэ громче, чем следовало бы, но Вэй Усянь просто стоял на месте, и по внезапному исчезновению этой штуки, вырисовывающейся из темноты, он с ужасом понял, что Вэй Усянь всё ещё не на той стороне. Вэй Усянь вскочил на ноги, всплыл на поверхность и откинул волосы с темных глаз. Минцзюэ почудилось, что кровь, когда он порезал ладонь, стекала слишком медленно. Она была темнее, чем должна была быть. Но кровь всё равно попала в воду, и Вэй Усянь написал на ней те же каракули, что и раньше. Она долетела до защитной печати. Но Вэй Усянь не приложил руку к защитной печати, не завершил заклинание и не превратил её в золото. Он так и остался стоять на месте, по его ладони стекала слишком густая кровь. Минцзюэ мог видеть его только в профиль, боком, но голова его была слегка повернута в сторону пустого устья туннеля. Внизу не было света — невозможно было разглядеть… — Вэй Усянь, давай! — крикнул Цзян Ваньинь. Вэй Усянь не подал виду, что услышал. Его губы шевелились. Минцзюэ пришлось сконцентрировать ци в ушах, чтобы расслышать его бормотание: — Ну же, ну же, трусливый, бесполезный, отвратительный комок ничтожества, ты думаешь, что сможешь взять меня сейчас… В последнюю секунду защитная печать вспыхнула золотым светом, и Минцзюэ, пригнувшись, схватил его за руку и протащил сквозь нее. Рука не была похожа на живую человеческую руку — казалось, что он схватился за металл глубокой зимой. Ни один из них не успел всплыть на поверхность, как защитная печать снова стала пунцовой, а затем темно-бордовой, когда что-то ударило их с такой силой, что они вздрогнули. Вода, как ни странно, стала еще холоднее, настолько холодная, что должна была быть льдом; казалось, сквозь нее невозможно двигаться. В голове Минцзюэ раздался тонкий и высокий крик Бася, и он попытался оттолкнуться, но не был уверен, что ему вообще удалось пошевелиться. Бордовый цвет замерцал, затем с новой силой вспыхнул и превратился в фиолетовый, а вода из замерзшей превратилась в обжигающую; Минцзюэ вынырнул на поверхность и задыхался в облаке пара. Затем его схватили за руки, потянули вверх и наружу, а Вэй Усянь потянул за собой, и их обоих оттащили от края, как раз в тот момент, когда вода начала кипеть. Сяо, цитра и гуцинь запели хором, и стена энергии поднялась вверх, принеся с собой порыв прохладного воздуха: не ледяного, а… терпимого. Минцзюэ вдохнул его и постарался направить ци на все открытые участки кожи, чтобы не допустить появления волдырей. Сквозь защитную печать, на грани слышимости, что-то кричало, в бесконечной ярости и отчаянии… «О», — оцепенело подумал Минцзюэ. Он уже слышал этот предсмертный крик. Это не было… это не было что-то, что он любил, это… но как оно выжило в тех смертельных объятиях? Выжило ли оно? Оно умерло или просто потерпело поражение? Оказавшись здесь, в ловушке, с тем же, кто предал и убил его… — Что это, гуй побери, было? — спросил кто-то — несколько человек, если не все в точности такими словами, то уж точно с таким чувством. Люди переговаривались между собой. Минцзюэ сориентировался: он сидел на полу, а Не Шуньюань с тревогой вглядывался в его лицо. Окружающий свет от защитных печатей снова становился багровым. Бася торжествовала. «Мы-то даже ничего не сделали», подумал он в ответ на её торжество. — Цзунчжу… Если ли раны сильнее, чем ожоги? — спросил Не Шуньюань. Минцзюэ покачал головой. Было не так уж горячо и не достаточно долго; ощущалось не хуже солнечного ожога, и его золотое ядро могло об этом позаботиться. Он переключил внимание. У Вэй Усяня не было золотого ядра, но в данный момент у него были более насущные проблемы, чем ошпаренная кожа. Он сидел рядом с Минцзюэ и приковывал к себе внимание обоих Нефритов, как и следовало ожидать: он напоминал лишь лютого мертвеца с черными глазами и венами, а кожа была смертельно бледной. Он него тянуло холодом. — Что это, чёрт возьми, было? — Цзян Ваньинь умудрился выпятить свое требование над остальными. — Некогда бог, — ответил Минцзюэ. Его чувства всё ещё были немного оцепеневшими от такого негодования. — Может быть… часть божества… Безусловно, люди не могли поймать в ловушку нечто столь высокоуровневое… — Нужно ли нам беспокоиться о том, что оно вернётся? — спросил Сичэнь, и ему удалось настроить свой голос так, что он прорезался сквозь все возмущения и заставил из умолкнуть. — Может, через тысячу лет, — пробормотал Вэй Усянь, а потом отвернулся и его вырвало черной желчью. — Вэй Ин… — Ванцзи. — Что ты с собой сделал?! — огрызнулся Цзян Ваньинь. Лань Ванцзи достал свой гуцинь и подвесил его в воздухе, но Вэй Усянь, несмотря на то, что его все еще тошнило, протянул руку и надавил на струны. Поднялся дым, запахло горелой плотью, и Сичэнь с таким же ужасом, как и его брат, отдёрнул руку Вэй Усяня. Вэй Усянь втянул воздух и прохрипел: — Никакого Очищения. По крайней мере, он ещё дышал. — Тебе нужно лечение, — сказал Сичэнь, перебирая пальцами пульс и меридианы Вэй Усяня. — Это слишком серьезно. — Потом, — сказал Вэй Усянь и выкашлял то, что выглядело как ещё один поток черной смолы. — Я могу повременить. — Это убивает тебя. — Сейчас у нас нет времени. Вэнь Жохань это точно заметит, — сказал Вэй Усянь, и черные вены на его шее запульсировали, становясь все ярче. Он вытер рот рукавом и с отвращением посмотрел на свою руку, в то время как Бася возмущенно завыла. — Обещаю, после этого вы сможете играть для меня сколько угодно. — Вэй Ин, — тихо, сокрушенно произнес Лань Чжань. — Вэй Усянь, — сказал Цзян Ваньинь, громче, но не менее расстроенный, хотя и выглядел ещё злее. Минцзюэ на мгновение встретился взглядом с Лань Ванцзи. Он выглядел умоляющим… испуганным. Но было уже поздно: неизвестно когда он перестанет просто выглядеть лютым мертвецом. Но Сичэнь выглядел если и спокойнее, то ещё более мрачно. — То, чем его рвёт, это не желчь. Одного Очищения будет недостаточно, хотя это даст нам больше времени, — тихо сказал Сичэнь Минцзюэ. — Но мы не можем вызвать сюда медиков, пока действует защитная печать. — Я смогу замедлить процесс, контролируя его, чем если бы вы пытались очистить меня, — сказал Вэй Усянь и усмехнулся. Его десны выглядели болезненными и черными, трупными. — Так что давайте приступим к убийству Вэнь Жоханя, а? То ли он встретил взгляд Минцзюэ, то ли… Минцзюэ показалось, что они встретились взглядами. Его радужка и склера были поглощены чернотой. Минцзюэ не мог понять, какое выражение скрывается за ними. Минцзюэ заставил себя сделать вдох. От Вэй Усяня пахло гнилью, но это был лишь запах энергии обиды, не означавший, что он действительно разлагается. Пар в основном уже улетучился. Все остальные были в лучшем состоянии — только пятеро всё ещё сидели в мокрой одежде. Остальные либо уже были готовы идти, либо находились на пол-ли выше их и, черт возьми, должны были быть готовы. Медлить больше нельзя. — Мы сделаем то, ради чего пришли сюда, — согласился он и встал.