Лучшее применение флейте во время войны

      Им пришлось подождать несколько минут, пока Сичэнь посылал вызов команде, которую он разместил на первой насосной станции. На расстоянии в пол-ли они были не настолько далеко, чтобы оказаться вне зоны действия талисмана, передающего сигнал на расстоянии, так что, по крайней мере, задержка была не слишком долгой. Те, кто всё ещё был в мокрой одежде, воспользовались случаем, чтобы влезть в сухие халаты.       Цзинь Цзыфан проверил, как можно управлять жетоном подъемника. Как выяснилось, это было невозможно. Платформа могла подниматься, но её нельзя было остановить или повернуть вспять. С другой стороны:       — С такой силой, как в этих заклинаниях подъема, она поднимется быстро, — сказал Цзинь Цзыфан.       В конце концов, и лестница, и магический подъемник были очень длинными и очень маленькими туннелями, ведущими к одной цели. В любом из них они оказались бы в невыгодном положении. Насосные станции, прикрепленные к лестнице, могли бы дать им немного пространства, но это сработало бы только в том случае, если бы Вэнь позволили им это сделать.       — Мы знаем, где находится лестница, и можем пробить дыру в стене, если понадобится, — сказал Цзян Ваньинь.       — Мы воспользуемся подъемником, — сказал Минцзюэ и кивнул Сичэню.       Они находились слишком далеко под городом, чтобы по лестнице можно было быстро подняться, а им требовалось любое преимущество в скорости. К тому же им не хватало скрытности. Если им удастся подняться наверх — пусть даже на самые нижние уровни Дворца Огня — до того, как Вэнь отреагируют, они окажутся в гораздо более выгодном положении.       Перегруппировавшись, они толпой ввалились на платформу подъемника. Было тесновато. Если бы им пришлось сражаться, у них не было бы места для боя.       — Не Шуньюань, компас, — приказал Минцзюэ. — Не Чаоян, Не Тянь, Не Чжихун, будьте готовы выставить объединённый щит.       Боковые стороны платформы не примыкали к стенам, а оставляли зазоры в несколько дюймов по всему периметру; если Вэнь попытаются вылить на них кипящее масло или что-то ещё, они смогут создать барьер наподобие зонтика. Он поставил Цзян Ваньиня на ближайшей к лестнице стороне — если им придётся прорываться, то с Цзыдянем он будет вооружен лучше всех, не считая самого Минцзюэ.       Проникнуть на лестничную клетку шансов было не больше, но это было буквально единственное место, куда можно было пробраться.       — Как только будете готовы, — сказал Минцзюэ Цзинь Цзыфану, тот напряженно кивнул, затем взял в руки жетон лифта и пробормотал заклинание.       Платформа пришла в движение. Сначала она поднималась так медленно, что Минцзюэ подумал, не зря ли они решили воспользоваться подъемником. Но платформа быстро набрала скорость и устремилась ввысь. По стенам побежали светящиеся линии талисманов, которые цеплялись за края и, казалось, тянули платформу вверх; через каждые десять шагов появлялись новые линии, слегка смещённые, и всё это неистово тряслось, когда новые линии цеплялись, а старые отпускали.       После дюжины таких переходов Минцзюэ услышал звуки флейты и, повернувшись, посмотрел поверх разных голов на Вэй Усяня, который стоял в углу, заслоненный от остальных Лань Ванцзи.       — Что ты делаешь? — рявкнул Минцзюэ. Если он заставил Чэньцина тащить, то почему? Его глаза были полузакрыты и оставались чёрными, как ночь.       Он ненадолго отнял флейту.       — Проверяю кое-что.       — Мы уже проверили защитную печать, Вэй-гунцзы, — твёрдо сказал Сичэнь, глядя на двух разведчиков. — Мы сможем пройти.       — Всё меняется, Цзэу-цзюнь, — резко ответил Вэй Усянь.       С такими глазами и лицом он выглядел очень мрачно. Он начал играть что-то быстрое и низкое, и быстро сменяющиеся ноты эхом отражались от стен шахты, пока их невозможно было различить. Судя по выражению лица Сичэня, это должно было звучать особенно странно для человека, обладающего лучшим музыкальным слухом, чем Минцзюэ.       Платформа продолжала ускоряться, пропуская их через каждый переход все быстрее и быстрее, пока не превратилась в постоянный дребезжащий скрежет. Они едут слишком быстро, подумал Минцзюэ, поймав взгляды Сичэня и Цзян Ваньиня. Это было даже быстрее, чем они могли бы подняться вверх на мечах. Значит, если бы им пришлось пробиваться сквозь стену, они бы не смогли. Они пролетят любую дыру быстрее, чем успеют спастись через неё.       — Цзинь Цзысюань, Цзян Ваньинь, — сказал Минцзюэ, повышая голос, чтобы его услышали. — Будьте готовы сломать платформу.       — Плохая идея, — сказал Вэй Усянь, сделав небольшую паузу в игре, и тут же услышал голос Цзинь Цзыфана:       — Я бы настоятельно не советовал…       — Почему? — спросил Минцзюэ.       — Это будет не маленький взрыв, — сказал Цзинь Цзыфан.       Да и места лишнего не было. Гуй. Минцзюэ скорчил гримасу, перебирая в уме варианты, но их не было. Они не могли остановить эту чертову штуку. Они неслись вверх по темноте, постоянно наталкиваясь друг на друга, и икающая музыка флейты Вэй Усяня призрачным эхом отражалась от стен туннеля — невозможно было определить, сколько прошло минут, хотя, конечно, они двигались гораздо быстрее, чем на лестнице. Если бы только это могло сэкономить им время…       Внезапно движение платформы начало меняться в обратную сторону, создавая то же странное ощущение легкости, которое возникало при достижении максимальной высоты при маневрировании мечом. Однако, не имея прямого контроля над тем, на чем он стоял, Минцзюэ счел это слегка тошнотворным. Высоко над головой приближалось багровое зарево, далекая точка света в конце вертикального туннеля — это, должно быть, палата Дворца Огня. Опередили ли они Вэнь, чтобы добраться до него первыми?       Чэньцин прервалась с шумом, похожим на пронзительный крик, привлекая всеобщее внимание. Вэй Усянь, казалось, проигнорировал это.       — Лань Чжань, мне нужно, чтобы ты вырубил меня до потери сознания, а затем разбудил, когда мы пересечём охранную печать.       Дерьмо. Минцзюэ протиснулся в сторону Вэй Усяня, взглядом удерживая Цзян Ваньиня от того, чтобы сделать то же самое.       — В чём проблема?       — Никому больше этого делать не придется, — твердо сказал Вэй Усянь, глядя на Лань Ванцзи, который к этому времени уже настолько разволновался, что его обычная маска сменилась явным хмурым выражением лица. — Ты можешь просто наложить на меня сонное проклятие, я не буду сопротивляться. Поторопись, пожалуйста.       Лань Ванцзи поднял руку, поколебался, снова посмотрел на Вэй Усяня, а затем переплел пальцы в виде печати.       Ничего не произошло. Минцзюэ подошел к ним, поменявшись местами с Гао Цзянем. На платформе было так мало места, что он был почти прижат к Вэй Усяню. Его охватило маслянистое чувство обиды.       — Ты сопротивлялся, — сказал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь моргнул.              — Нет. Я… О, гуй, — он приложил руку к груди. — Печать. Она сопротивлялась за меня, — он постучал Чэньцин по губе. — Хм… Хорошо. Ладно, есть другой способ быстро вырубить меня? Есть тридцать секунд.       Минцзюэ знал об одном очень простом методе, но…       — А что будет, если нет?       — Меня размажет по платформе и я умру, — весело сказал Вэй Усянь.       — Вэй Усянь!       — Вэй Ин!       Какого хрена, хотел спросить Минцзюэ, но тридцати секунд было недостаточно. Граница зоны была достаточно близко, чтобы, прищурившись, можно было различить очертания самых крупных радикалов, и хотя движение начало замедляться, платформа все еще двигалась слишком быстро.       — Не сопротивляйся мне, — сказал Минцзюэ, собравшись с духом и выбросив из головы всё своё нежелание. Он положил руку на плечо Вэй Усяня и подтолкнул его повернуться, входя внутрь. — И не паникуй.       — Удушье не приведёт к…       Задыхаться ему не придётся. Минцзюэ обхватил его одной рукой за шею, выставив локоть по центру вперед, чтобы надавить на нужные точки, а затем надавил. Руки Вэй Усяня взметнулись вверх, чтобы схватить его за руку, пальцы впились в неё — его пальцы были одновременно теплыми и холодными, переизбыток энергии обиды заставлял его ощущаться покойником.       — Это я, ты со мной, успокойся, — пробормотал Минцзюэ ему на ухо, пытаясь успокоить себя так же сильно, как и Лань Ванцзи. Вэй Усянь просил об этом — если он выпустит одного из своих призраков посреди этой платформы — там не останется места. — Посмотри на Ванцзи, ты молодец. Стой спокойно…       Вэй Усянь весь напрягся, не то сопротивляясь, не то совсем не сопротивляясь, когда Лань Ванцзи потянулся к нему, положив руку ему на щеку. Там вздулись черные вены. Минцзюэ не хотел рисковать, гуй побери, но они были почти у печати. Страдание на лице Лань Ванцзи было настолько очевидным, что Минцзюэ захотелось утешить его — оставалось только надеяться, что это не взволнует Вэй Усяня, что он не будет заставлять себя оставаться в сознании, используя энергию обиды.       — Вэй Ин, — сказал Лань Ванцзи низким грубым голосом.       Глаза Вэй Усяня закрылись, его хватка на руке Минцзюэ ослабла, рука упала, и он обмяк. Прошел ещё один удар сердца, а затем лифт пронесся мимо защитной печати, не останавливаясь, она появилась и исчезла в одно мгновение. Минцзюэ взглянул вверх, но приближающихся массивов больше не было.       — Это все? — спросил он у любого, кто мог знать.       — Я больше не вижу никаких оберегов, цзунчжу, но наверху собрались люди, — доложил Не Шуньюань, и Минцзюэ сразу же ослабил удушающий захват, приподняв Вэй Усяня, когда тот повалился на него, и слегка надавив двумя пальцами на нижнюю часть его челюсти. Он перерезал кровеносные сосуды на шее всего месяц назад… если они не срослись должным образом… но пульс был сильным и учащенным, хотя духовные чувства Минцзюэ кричали, что у тела, которое он держал, не должно быть пульса. — Мы уже скоро…       Действительно, платформа замедлилась настолько, что теперь резкие переходы снова начали различаться.       — Возьми его, — коротко сказал Минцзюэ Лань Ванцзи, передавая ему обмякшее тело Вэй Усяня. Там не было места, чтобы положить его. Минцзюэ протиснулся обратно туда, где раньше была передняя часть платформы, лишь запоздало осознав, что проход может открываться в совершенно другом направлении: вход и выход в туннель не обязательно должны были находиться на одной стороне. Но слишком поздно. Над головой появились лица — да, с той же стороны, но всё ещё довольно далеко над ними. Мгновение спустя раздался всплеск духовной энергии, когда три ученика, которых Минцзюэ назначил защищать, подняли руки и закричали в унисон, вскидывая щит из духовной энергии. Что-то немедленно ударило в него, рассеиваясь — по крайней мере, Минцзюэ подумал, что те, кто был наверху, не были хорошо подготовлены: они двигались достаточно быстро для этого, — а затем низкие чистые ноты Лебин эхом отразились от стен туннеля. Минцзюэ почувствовал, как сила техники Сичэня прошла мимо него, а затем расширилась в его духовных каналах, заполнив весь туннель над ними. Теперь они были достаточно близко к вершине, чтобы это стало возможным. Сверху донеслись крики тревоги. Сичэнь продолжал играть, отталкивая свою собственную силу, когда платформа двинулась ему навстречу, сжимая её вверх — и вот они оказались наверху, и Сичэнь добавил взмах, от которого она взлетела вверх и пролетела сквозь проём.       Минцзюэ прыжком преодолел последние двадцать футов и приземлился на краю. Бася широко размахнулась, посылая импульс своей собственной энергии, чтобы сбить с ног врагов, которые уже были ошеломлены игрой Сичэня, и отбить немедленные атаки тех, кто этого не сделал. Туннель привел в большое, но довольно невзрачное помещение: каменные стены, каменный пол, каменный потолок, никакой резьбы или украшений: оно имело исключительно утилитарное назначение, и вдоль двух стен были сложены ящики. Он также был заполнен примерно пятьюдесятью заклинателями Вэнь, что было слишком мало, чтобы остановить их, разве что они справятся с ними в течение следующих пяти секунд. Минцзюэ щелкнул пальцами по печатям меча и отправил Бася в полет, позволив ей насытиться.       По обе стороны от него его ученики рванулись вперед, а затем все они повалили с платформы в большую комнату, протискиваясь вперед так быстро, как только могли, чтобы у тех, кто стоял позади них, было больше места. Стрелы Гао описывали дугу в ближнем бою с предельной точностью. Цзян Ваньинь и Цзинь Цзысюань шагнули вперед, прикрывая друг друга, Цзыдянь прорвался сквозь защитников, которые были лучше, чем те, что были внизу, но, конечно, не так хороши, как многие из тех, с кем из клана Вэнь Минцзюэ сталкивался на поле боя. Он подозвал Бася к себе и сам прыгнул вперед, пронзив одного, который пытался объединиться с другим, чтобы сразиться с Не Юйтаном. Краем глаза он заметил того, кто, должно быть, был командиром этого отряда, одетого в дополнительный малиновый слой одежды высокопоставленного ученика Вэнь — они укрылись за какими—то ящиками, вероятно, пытаясь избежать стрел Гао. Минцзюэ отпустил Бася, швырнув ее в их сторону — только для того, чтобы сжать руку в кулак и отвести ее в последний момент, вонзив ее острием вперед в каменную стену, когда его мозг закричал ему: союзник.       Минцзюэ посмотрел прямо в испуганное лицо Мэн Яо.       Мэн Яо.       Здесь.       Он не просто дезертировал. Он не просто убил членов своего ордена… он пришел сюда. Он продался Вэнь Жоханю. Минцзюэ взял его к себе на службу, отпустил с письменной рекомендацией, и он предал их…       — Мэн Яо! — взревел Минцзюэ, притягивая Бася к себе с такой силой, что во все стороны полетели каменные осколки. Один из них полоснул Мэн Яо по лицу, оставив тонкую кровавую полосу, когда он отползал в сторону. Минцзюэ схватил Бася в воздухе и выпустил силовую линию, которая отбросила Мэн Яо обратно к стене, когда он шагнул вперед. Большая стычка вокруг них начала затихать, но Минцзюэ не обращал внимания ни на кого из остальных, поскольку Мэн Яо вытащил свой собственный клинок, его глаза метались по сторонам.       — Не-цзунчжу, — сказал он, или Минцзюэ показалось, что он сказал, но Минцзюэ не слушал. Он больше не будет слушать Мэн Яо. Он не даст ему еще одного шанса выкинуть свои штучки…       Минцзюэ сделал выпад, и Мэн Яо едва увернулся. За время отсутствия он стал быстрее. Очевидно, его новый хозяин был добр к нему. Конечно, так и было бы — Мэн Яо пришел бы к нему с обширными знаниями об Альянсе «Выстрел в Солнце». Минцзюэ отбил меч Мэн Яо, затем ему пришлось оттащить Бася в сторону, поскольку лезвие, вместо того чтобы разлететься вдребезги, изогнулось, пытаясь обвиться вокруг нее. Он зарычал, снова вступая в бой, и на этот раз, когда Мэн Яо попробовал этот трюк, Минцзюэ позволил этому случиться: позволила, а затем влил ци в Бася, наполнив ее еще большей необузданной силой. Вращающееся лезвие стало острым и хрупким, и Минцзюэ дернул в сторону, вырывая его из рук Мэн Яо; затем вниз, на пол, и он наступил на кончик лезвия и пригвоздил его к земле своим весом и усилием воли.       — Это не то, что вы думаете, — сказал Мэн Яо. Звуки битвы вокруг них затихали — Вэнь в основном были мертвы. — Не-цзунчжу…!       Минцзюэ нанес удар, и ему удалось увернуться; но Минцзюэ знал этот трюк, знал, как повернуться и довести дело до конца…       — Минцзюэ-сюн!       Бася врезалась в клинок гораздо менее податливый, чем мягкий меч Мэн Яо, и глаза Минцзюэ расширились, когда он пошатнулся: не из-за силы блока, а из-за невыразимого предательства.       Сичэнь…       — Минцзюэ-сюн, нет!       — ПРОЧЬ! — зарычал на него Минцзюэ, ярость, ужас и предательство переполняли его, этого было достаточно, чтобы сузить его кругозор так же сильно, как когда-либо негодование Бася. Сичэнь остановил его — Сичэнь защищал Мэн Яо — Сичэнь встал между ними, поднял меч, чтобы блокировать Бася, и оставил свою спину полностью открытой, и, конечно же, он не знал, не мог знать, каким коварным предателем был Мэн Яо — конечно, не Сичэнь…       — Только не он! — закричал Сичэнь, снова блокируя, когда Минцзюэ попытался ударить мимо него. — Стой!       — Ты знаешь, кто он?! — крикнул Минцзюэ. Остальная часть боя подошла к концу: остались только они трое, Мэн Яо на коленях и Сичэнь, почему-то защищающий его.       — Сичэнь!..       — Он шпион!       Он. Что? Нет…       — Все численности армий, указания, пароли к зеркалам… Это был он! — быстро сказал Сичэнь, отступая назад, пока не встал прямо перед Мэн Яо, защищая его — не только от Минцзюэ: все остальные тоже уставились на него. Минцзюэ мог приказать своим ученикам атаковать — Сичэнь не мог блокировать их всех… Гуй побери!       — Он передавал мне информацию с прошлого года…       — Ты знаешь, что он сделал? — спросил Минцзюэ. — Он убил своего старшего по званию и попытался представить это как засаду Вэнь!       А потом он ударил себя кинжалом, просто чтобы подманить Минцзюэ достаточно близко, чтобы застать его врасплох, чтобы убедиться, что у него будет достаточно времени убежать, а не предстать перед правосудием — Минцзюэ даже не собирался заставлять его возвращаться, он бы позволил ему уйти…       Он был достаточно хорошего мнения о Мэн Яо даже тогда, что действительно думал, что Мэн Яо останется. Что Мэн Яо был достаточно благороден, чтобы признать свои преступления. Каким же дураком он был!       — Он оскорбил меня, он оскорбил мою мать, он приписал себе все мои идеи! Я бы долго не продержался при нем, — сказал Мэн Яо, умоляя, но каким беспомощно обезумевшим он выглядел тогда? Это был просто еще один поступок. — Он никогда не простил бы моего происхождения — он взял бы мои планы и перестроил их, чтобы поручать мне рискованные задания без поддержки, а затем насмехался бы надо мной в лицо, если бы я протестовал против какой-либо из этих несправедливостей!       Тогда он не сказал этой части о том, что его начальник пытался его убить. Чёрт возьми, если бы всё было именно так — но так ли это было? Как мог Минцзюэ доверять любому слову, слетевшему с его лживых уст?       — Не-цзунчжу, пожалуйста, — взмолился Мэн Яо, безвольно положив руки на колени. — Я знаю, что совершал ошибки…       — Ошибки? Ошибка — это несчастный случай, — в ярости сказал Минцзюэ. — То, что ты сделал, было хладнокровным, преднамеренным…       — Я совершал неправильные поступки, но я всегда был на вашей стороне в этой войне!       — Он подвергал себя огромному риску, служа кампании Выстрел в Солнце, — сказал Сичэнь. — Пожалуйста, Минцзюэ-сюн, что бы он ни сделал, несомненно, он с лихвой компенсировал это! Если бы он не прислал нам численность армии этой зимой, ты знаешь, где бы мы были. И если бы он не дал нам пароли от зеркал, нас бы сейчас здесь не было.       Минцзюэ стиснул зубы. Это было правдой. Это было чистой правдой. И Минцзюэ не мог понять, как это могло быть какой-то схемой, чтобы застать их врасплох. Пароли от зеркал, да — эту облаву все еще так легко можно было использовать против них. Но численность прошлой зимой…       У них не было причин ожидать, что Вэнь Жохань сможет создать боевую силу такого размера, созданную из обычных людей и зачарованную, трансформированную. Минцзюэ сражался с ними, устраивая засады на части их колонны; если бы им пришлось сражаться с этой армией лицом к лицу, практически без предупреждения… они бы проиграли. Вся кампания должна была превратиться в партизанскую войну — и это, если бы они просто не были уничтожены начисто. Возможно, у них было бы какое—то предупреждение — по крайней мере, это обеспечили бы сенсорные компасы, — но этого было бы недостаточно. Даже со всеми их приготовлениями, это было бы рискованно. Лес Чунъян позволил Вэй Усяню использовать полную Печать; если бы Юй не изменили там деревья, если бы они не привели ту армию к тому месту, если бы, если бы, если бы…       — Не-гэгэ, — произнес слегка скрипучий голос из-за его плеча. Минцзюэ повернулся достаточно, чтобы увидеть там Вэй Усяня, вены которого все еще были повреждены. Он встретился взглядом с Минцзюэ — Минцзюэ показалось, что он встретился с ним взглядом, но из-за совершенно черных, как смоль, глаз Вэй Усяня он не мог точно сказать. Поднятие его бровей могло быть вопросительным, а могло быть и насмешливым. Черт, где же был Лань Ванцзи…       О. Он был по другую сторону Минцзюэ, хотя и держал Вэй Усяня на расстоянии вытянутой руки. Выражение его лица было легче прочитать, чем у Вэй Усяня: беспокойство, нетерпение.       У них не было на это времени.       — Цзинь Цзысюань, — рявкнул Минцзюэ. Он резко огляделся по сторонам, пытаясь найти Цзинь Цзысюаня — только чтобы увидеть, что тот склонился над телом одного из своих учеников, хотя при звуке своего имени поднял голову и в тревоге выпрямился. Эта битва была не такой односторонней. Они сами понесли потери. Минцзюэ нужно было позаботиться об этом, им нужно было двигаться вперед, не было времени устраивать судебный процесс, черт возьми.       — Не-цзунчжу, — осторожно произнес Цзинь Цзысюань.       — Тот, кого Мэн Яо убил был заклинателем ордена Цзинь, — Минцзюэ сам сообщил Цзинь Гуаншаню о предательстве Мэн Яо: его тошнило от унижения, потому что это его рука написала письмо, которое вообще помогло Мэн Яо занять какое-то место среди Цзинь, и, очевидно, Цзинь Гуаншань оценил его надежность точнее, чем Минцзюэ.       Цзинь Гуаншаня, казалось, эта новость волновала так же мало, как и письмо. Вполне возможно, что он не потрудился сообщить Цзинь Цзысюаню подробности — но, очевидно, Цзинь Цзысюань знал об этом в общих чертах, потому что кивнул в знак согласия, его голос был таким же нейтральным, как у Лань Ванцзи в его лучшие дни, когда он сказал:       — Мне сообщили… об инциденте. Но с тех пор он шпионил для нас?       — Он предоставил нам жизненно важные разведданные, — настаивающе произнес Сичэнь.       — Искупление через служение — почетный путь, — осторожно сказал Цзинь Цзысюань.       Конечно, так и было, но такой путь должен был предложить тот, кого обидели — это не оставалось решать преступнику, черт возьми. Но если Цзинь Гуаншаня не было рядом, чтобы возразить ему, то Цзинь Цзысюань говорил от имени своего ордена. Был ли Цзиньлинь Тай именно таким? Конечно, это было упадком, коррумпированностью, но действительно ли это было так плохо, что все это просто… принималось?       Если бы он оставил Мэн Яо с Не, в ордене, который не прогнил насквозь — но Мэн Яо был интриганом; он, должно быть, отлично вписался бы в компанию всех остальных змей. Если у него не было возможности раскрыть все свои таланты в клане Не, то это не его заслуга…       — Вэнь Жохань велел мне взять отряд заклинателей и осмотреть водные ворота, — сказал Мэн Яо, всё ещё стоя на коленях. Он говорил быстро, но четко, настойчиво. — Мне жаль, что я не смог добраться до них раньше, у меня не было ключа. Он никому полностью не доверяет, и я не знаю, может ли он усилить защиту. Оставаться здесь будет небезопасно.       Если этот бой мог бы затянуться, если бы Мэн Яо был тем, кто назвал им числа раньше, но зачем беспокоиться, если он мог позволить Вэнь расправиться с ними прямо здесь и сейчас? Нет, Мэн Яо был интриганом, но… он мог бы… на самом деле быть на их стороне. Черт, было бы намного проще, если бы Минцзюэ мог просто полностью списать его со счетов. Действительно ли Сичэнь и Цзинь Цзысюань верили, что это стоило всего, что было раньше?       Так ли это?       Мэн Яо был прав в одном: им нужно было продолжать идти. Они зашли слишком далеко; теперь они не могли отступить.       Челюсть Минцзюэ заболела от того, что он так сильно сжал ее, но он сделал шаг назад и опустил Бася, услышав ее смущенное бормотание по поводу его отказа поддаться праведному гневу. Для сабли все было проще: зло должно быть убито. Но…              — Я же говорил тебе, что ты можешь обратиться к Цзинь-цзунчжу, — с горечью сказал Минцзюэ, чувствуя, что его слова тяжелы, как цепь, увешанная гирями. — Если Цзинь Цзысюань выступит в этом деле в качестве доверенного лица своего отца, то так тому и быть. Но знай, что третьего предательства ты не переживешь.       — Я учился на своих ошибках, — быстро сказал Мэн Яо.       — Тогда мы продолжаем? — спросил Цзян Ваньинь. Он держался в стороне, на краю дискуссии, но теперь шагнул вперёд, вызывающе подняв подбородок. — Я думал, мы торопимся.       Минцзюэ огляделся, с первого взгляда подсчитывая их количество. Трое из них были мертвы, а Гао Юй получил ранение в ногу, которое, если судить по наложенному жгуту, было достаточно серьезным, чтобы он, скорее всего, потерял её. Конечно, он не мог ходить, и поскольку они не могли выделить никого, кто мог бы его нести, его пришлось бы оставить, чтобы он прятался, пока они не смогут вернуться за ним. Здесь было всего пятьдесят или около того Вэнь. Если Мэн Яо можно доверять — если, если, если…       Он посмотрел на Сичэня. Сичэнь посмотрел на него в ответ, уверенный, как скала.       — Усянь, — сказал Минцзюэ. Это было похоже на то, как если бы он говорил с полным ртом гравия.       Эти жуткие, чернильно-чёрные глаза посмотрели на него, затем на Мэн Яо.       — Спрячь его, — сказал Минцзюэ.       На лице Мэн Яо отразилось то, что Минцзюэ принял за настоящую тревогу, когда Вэй Усянь шагнул вперед, одновременно засовывая руку в рукав. Сичэнь отступил в сторону, и Мэн Яо на мгновение выглядел парализованным, а затем Вэй Усянь протянул ему руку. Мэн Яо долго смотрел на него, прежде чем взять, и Вэй Усянь поднял его на ноги и прижал пару талисманов к его груди.       — Активируй их, — сказал Вэй Усянь непринужденным голосом, несмотря на сиплость. Сиплости быть не должно — удушающий захват, который использовал Минцзюэ, не должен был повредить его горло. Но опять же, у него на лице были черные вены, так что Минцзюэ не знал, связано ли это вообще. — Они помогут тебе не попадаться на глаза. Кстати, ты знаешь что-нибудь о том, как Вэнь Жохань предвидит события?       — Ах, не совсем, Вэй-гунцзы, — сказал Мэн Яо. — Я был в подземельях всего один раз, очень недолго, и именно там он проводит большую часть своей работы по самосовершенствованию…       Минцзюэ слушал вполуха, как Вэй Усянь весело допрашивал Мэн Яо. Сосредоточив все свое внимание, он отдал краткие распоряжения в отношении погибших и раненых, а затем повернулся к Не Шуньюаню. Не Шуньюань, обладавший приличной долей здравого смысла, пытался скрыть своё использование сенсорного компаса, но когда он был развернут, то оказался достаточно громоздким, чтобы было трудно скрыть, что он что-то делает. Минцзюэ практически чувствовал любопытный взгляд Мэн Яо, хотя был уверен, что если бы он посмотрел, Мэн Яо вообще не смотрел бы в этом направлении.       Что ж. Так или иначе, вскоре это уже не будет иметь значения.       — Количество и расположение?       — Несколькими этажами выше есть люди, — сказал Не Шуньюань. — Они сгруппированы по кругу, двигаются… Я думаю, это те насосные станции. Однако их гораздо меньше, чем было на картах.       Минцзюэ поднял руку, чтобы прервать его, и повернулся к Мэн Яо, который беспомощно качал головой в ответ на очередной вопрос Вэй Усяня.       — Где сейчас находится Вэнь Жохань, и какого рода противодействия мы можем ожидать, чтобы добраться до него?       — Когда он вызвал меня, он был в тронном зале Дворца Солнца, но я не знаю, останется ли он там. Он проводит большую часть своего времени в подземельях, — сказал Мэн Яо.       — Мы не хотим вытаскивать его оттуда, — сказал Вэй Усянь.       Если Вэнь Жохань отступит к этим хранилищам, а им придется прорваться — это, подумал Минцзюэ, даст ему слишком много времени для принятия неправильных решений. Мстительных решений.       Мэн Яо всё ещё казался немного взволнованным из-за того, что оказался в центре внимания взгляда чёрных глаз Вэй Усяня, но Минцзюэ понятия не имел, насколько это было всего лишь игрой. Даже сейчас, когда он стоял, Сичэнь все еще держал его в пределах защитного радиуса, почти так же, как Лань Ванцзи делал с Вэй Усянем, за исключением того, что Лань Ванцзи стоял немного позади, в стороне, в то время как Сичэнь незаметно взял на себя инициативу. Если он хотел встать между Минцзюэ и Мэн Яо… Было немного обидно, что Мэн Яо был тем, к кому Сичэнь подставил спину. Минцзюэ счел, что Сичэнь серьёзно недооценивает Мэн Яо.       — Фактические силы в городе ограничены. Самые опытные заклинатели, которых я собрал здесь, теперь мертвы. Во Дворце Огня все еще есть несколько охранников, но кроме них остались только гражданские, — сказал Мэн Яо. — Но сам Вэнь Жохань может быть большей проблемой.       Минцзюэ посмотрел на Не Шуньюаня, который кивнул.       — Двенадцать человек, которых я опознал как охранников, судя по тому, как они передвигаются. Остальные, должно быть, заключенные — там пять насосных станций и две группы людей, которые должны сидеть в камерах, — люди в них сгрудились слишком плотно, никому из них не имеет смысла быть охранниками.       Они легко могли разделаться с двенадцатью охранниками.       — Разведчики, — сказал Минцзюэ, разделив их на группы, с которыми они тренировались. В основном это означало, что люди придерживались своих кланов. В каждой команде был кто-то, кто использовал датчик-компас. — Мы поднимаемся, устраиваем засаду и охраняем зал, как нам нужно. Оставьте заключенных — они могут подождать, пока наша миссия не будет выполнена. — Он посмотрел на лестницу. — Мэн Яо. Проинформируй меня по ходу дела.       Ему не нужно было давать более четких указаний Мэн Яо, чем это. Это обожгло, но… он не мог доверять Мэн Яо, что тот не ударит его в спину, но он мог быть уверен, что он сделает это со знанием дела.       — По лестнице пойдёт эхо, — пробормотал Мэн Яо.       Минцзюэ постучал по одному из талисманов на груди.       — Активируй его и говори тихо.       — Хм… да, Не-цзунчжу, — он колебался всего мгновение, а затем встал рядом с Минцзюэ — так легко, как будто никогда и не уходил. Было больно, но у Минцзюэ не было времени подумать, почему. Сичэнь был позади них, прикрывая их спины, и это тоже было больно, но несколько собственных учеников Минцзюэ также наблюдали сзади. Мэн Яо не пошевелился.       — Вэнь Жохань… экспериментирует. Я не понимаю, что он делает, но к нему приводят гражданских. Пока не началась осада, это были пленные, и они всегда умирали, но в последнее время это люди из города. Обычно их отпускают, и после этого они выглядят нормально, только немного ошеломлены, но не помнят ничего, кроме того, что стояли в темной комнате. Некоторые попадают в качестве пленников во Дворец огня, но мне не удалось успешно допросить ни одного из них. Они не разговорчивы. Они долго не живут. В прошлый раз Вэнь Жохань превратил полуобученных граждан в армию берсеркеров. Неужели он снова пытался это сделать? Скорее всего, нет. Тогда у него ничего не вышло, а он был не из тех идиотов, которые пытаются повторить один и тот же неудачный план дважды.       — Защитная печать?       — У меня есть защитные печати для всего Дворца Огня, но мой доступ к нижним уровням Дворца Солнца ограничен. Хранилища и сокровищницы защищены защитными печатями с паролями-заклинаниями.       Это совпадало с тем, что твердила Вэнь Цин: одного жетона будет недостаточно. Любой, кто попытается пройти, должен будет знать специальное заклинание для снятия защитной печати — обычно это бессмысленное заклинание, которое ничего не делает, кроме этого.       Достигнув вершины лестницы, они вышли на площадку с коридорами, ведущими в обе стороны. Разведгруппы бесшумно разделились, их цели уже были выбраны. Отсюда до Минцзюэ доносились звуки огромных скрежещущих колес. Вэнь Нин описывал это как сцену из кошмара: мужчины и женщины, запертые в темноте, прикованные за руки к спицам массивных колес, которые они должны толкать по бесконечному кругу — бесконечное, изнурительное бремя. Каждый день они могли проходить по этим кругам многие мили, а спали только стоя. Всё это было не более чем издевательством — насосы могли работать и на одних талисманах. Но почему бы не заставлять пленников выполнять бессмысленные, изнурительные задания, которые тем не менее заставляли их служить врагу? Цель Дворца Огня заключалась в том, чтобы ломать людей.       Раздались крики — не предсмертные, а крики радости, разочарования, гнева, крики из множества охрипших горл. Краем глаза Минцзюэ заметил, как Вэй Усянь скривился, Лань Ванцзи тоже обратил на это внимание и положил руку на его плечо.       — Я скоро оглохну, — пробормотал Вэй Усянь, хотя крики едва ли были достаточно громкими для этого. И вообще, казалось, что они стремительно затихали. Минцзюэ переглянулся с Лань Ванцзи, но сделать ничего не смог.       Разведчики вскоре вернулись, их лица выражали то ужас, то удовлетворение.       — Охранники мертвы. Пленники могут верить, а могут и не верить, — доложил Не Шуньюань. Это объясняло, почему они до сих пор не празднуют.       Если бы они знали, что все эти люди — их собственные, они могли бы освободить их тогда и там, но некоторые из них могли быть Вэнь, а некоторые — случайными гражданскими лицами. И пусть никто здесь не любил Вэнь Жоханя, но это не означало, что они не будут мешать, а этого они сейчас позволить себе не могли. Конечно, достаточно было просто дать им остановиться. Но даже когда другая команда вернулась, послышался скрежет — одно из колес снова начало вращаться.       — Они просто вернулись к делу? — спросил кто-то с недоверием.       — Дворец Огня славится своими играми с разумом, — пробормотал Мэн Яо.       Должно быть, ты вписался туда даже лучше, чем в Ланьлин, подумал Минцзюэ, но не стал говорить.       Очевидно, это было правдой, но не по той причине, по которой он хотел. Мэн Яо совсем не преуспел в Ланьлине. Минцзюэ следовало бы подумать, прежде чем посылать его туда. Какой же он был дурак…       — Не думаю, что здесь есть другие стражники, цзунчжу, — сказал Не Шуньюань, поджав брови. — Метки над ними слишком сбиты в кучу. Разве что они все ждут за пределами защитной печати…       — Ты прав, — сказал Вэй Усянь. По мнению Минцзюэ, это было не совсем верно, но как он мог судить об этом, если не мог проследить за взглядом Вэй Усяня? Как знать, может, он и вовсе ослеп. — Живые бежали…       Минцзюэ жестом подозвал к себе Не Юйтан и Не Чаояна, и они двинулись вперед, держа оружие наготове. Может, Не Шуньюань и был лучшим разведчиком, но для бесшумного убийства эти двое были самыми эффективными палачами.       — Пойдемте, — сказал он остальным, и обратился к Мэн Яо: — Продолжай говорить.       Они поднялись по лестнице. Прошли следующую площадку, и до них стали доноситься другие звуки: стоны, иногда плач. Не похоже было, что кого-то пытают — уж не активно точно — просто находятся в этом месте.       — Они сгрудились друг на друге, как крысы, — сказал Не Шуньюань, смотря с нездоровым восхищением.       — Мы вернёмся позже, — пообещал Минцзюэ и продолжил путь.       Мэн Яо рассказал, что ему известно о деятельности Вэнь Жоханя. Было очевидно, что среди оставшихся в городе заклинателей Мэн Яо занимал высокое положение; никого другого он не упоминал в качестве своего начальника. На самом деле, если читать между строк, Мэн Яо как минимум несколько недель выступал в роли голоса Вэнь Жоханя, передавая его указы гражданским руководителям города, за исполнением чего Вэнь Жохань не удосужился проследить. Вместо этого Вэнь Жохань сосредоточился на своем личном развитии и на других проектах, о которых он ничего не рассказывал, и, казалось, даже не замечал армии, расположившейся лагерем у его ворот.       Короче говоря, каждый проклятый гражданин, попавший в хранилища Дворца Солнца, мог быть каким-то образом околдован, и Мэн Яо не знал, каким. А может, Вэнь Жохань довел себя до бессмертия, и ему уже было наплевать на кампанию Солнечного выстрела. Он, конечно, выживал за счет инедии столько времени, сколько Мэн Яо жил в городе, и Мэн Яо не думал, что он когда-нибудь спит.       Но если бы ему было наплевать, он не стал бы так стараться убить Вэя Усяня на вершине Четырех Братьев, напомнил себе Минцзюэ. Мэн Яо говорил, что нападение заклинателей Вэнь было организовано в спешке одним из последних оставшихся в живых командиров Вэнь, но лучи света были слишком мощными, это явно дело рук Вэнь Жоханя.       — В тронный зал ведут ходы слуг, которые открываются в местах, где их не сразу увидишь, — сказал Мэн Яо, и это совпадало с тем, что рассказывала семья Вэнь Цин, хотя они смогли определить только один из них: все они старались держаться подальше от тронного зала, и никто из них не занимал достаточно низкого положения, чтобы считаться слугами, которые должны были вытирать пыль и чистить, когда их хозяев не было рядом. — Я могу привести вас к ним…       — Опиши планировку, — отрывисто приказал Минцзюэ и внимательно выслушал. Мэн Яо мог определять расстояния с точностью до полушага.       План был неплох. По сути, это был тот же самый план, что и с самого начала. Если, конечно…       — Вам нужно будет отвлечься, — сказал Вэй Усянь. Они все об этом подумали. — Ну, если не останется слишком много людей, придется проявить изобретательность, но… чёрт!       Минцзюэ резко повернулся и остановился как раз в тот момент, когда собирался свернуть за угол, чтобы попасть на следующий лестничный пролет. Вэй Усянь, отстававший от него на несколько шагов, остановился на середине лестничной площадки, зажимая нос.       — Что там такое? — спросил Цзян Ваньинь. Он стоял позади Лань Ванцзи и Вэй Усяня, поэтому должен был видеть, не так ли?       Вэй Усянь протянул руку и коснулся воздуха перед собой, и в нем замерцал приглушенный малиновый цвет. Он приложил к нему ладонь, и багровый цвет распространился, словно рябь на пруду.       — Вэй Ин, — произнёс Лань Ванцзи и, схватив Вэй Усяня за запястье, дернул его назад. Минцзюэ подошёл к ним и увидел, что на ладони и пальцах Вэй Усяня вздулись волдыри. Это была не сила Вэй Усяня, понял Минцзюэ. Это была защитная печать. Но половина из них уже прошла сквозь неё, так почему…?       — Я ожидал, что это будет на следующем этаже, — с сожалением сказал Вэй Усянь. Он осторожно потрогал свой нос, вытирая тёмную кровь под ним. Минцзюэ понял, что это не отклонение ци и не перенапряжение. Он вошёл в защитную печать лицом вперед и был отброшен.       — Чего ты ждал? — спросил Цзян Ваньинь.       — Это тюрьма, — ответил Вэй Усянь. — Здесь есть защитная печать, не позволяющая вырваться наружу существам, наполненым энергией обиды. А я сейчас переполнен обидой.       — Нужно ли снова вырубить тебя?       — Нет. Это сработало, потому что мы входили — любой может провести пленника! А вот с этим придётся повозиться.       — Он мрачно ухмыльнулся Минцзюэ — или, возможно, Мэн Яо, учитывая, что он сказал дальше. — Мэн-гунцзы, вы сказали, что у вас есть жетоны для всего Дворца Огня. Могу я их получить?       Мэн Яо бросил быстрый взгляд на Минцзюэ, тот нетерпеливо кивнул, а затем достал из мантии кольцо с целой серией жетонов, привязанных к нему.       — Конечно. Только позвольте мне… — Он достал кинжал и уколол им большой палец.       Минцзюэ схватил его за запястье, прежде чем он успел сделать что-либо ещё.       — Что ты делаешь?       — Снимаю охранное заклинание, которое я наложил на них, Не-цзунчжу, — спокойно и немного обиженно ответил Мэн Яо.       — О, да, вот этот хороший вариант, — сказал Вэй Усянь. Он мог… видеть заклинание? Минцзюэ не показалось ничего странным в жетонах.       Но он отпустил запястье Мэн Яо. Мэн Яо вытащил один из жетонов и прижал к нему большой палец, а затем передал кольцо Вэй Усяню, стоявшему за невидимой линией защитной печати.       — Ага, — пробормотал Вэй Усянь, выбрал один, потом другой и снял их с кольца, которое бросил обратно Мэн Яо. Взяв их в одну руку, он закрыл глаза.       — Мне никогда не приходилось снимать защиту от разгневанных духов, — сказал Мэн Яо, переводя взгляд с Вэй Усяня на Минцзюэ. — Не знаю, сможет ли кто-нибудь из них.       — О, нет, не могут, — сказал Вэй Усянь, его глаза все еще были закрыты. Вслепую он протянул руку и снова прижал ладонь к защитной печати. Минцзюэ услышал слабое шипение — неужели это его рука? И Минцзюэ, и Лань Ванцзи дёрнулись в его сторону в одном и том же прерванном движении.       — Но ты можешь использовать их, чтобы сломать её? — с опаской спросил Мэн Яо. — Эти защитные печати очень старые…       Вэй Усянь хмыкнул под нос, затем прикусил большой палец и начал чертить в воздухе знаки. Линии светящегося малинового цвета текли и оставались там, где он их начертил, заставляя защитную печать пульсировать.       — Дело в том, что при создании защитной печати сила… связана со степенью сложности. Если ты очень силен, то можешь выложить простой слой и ничего не пропустить, но любой, у кого больше сил, чем ты потратил на защитную печать, может просто прийти и разрушить её. Таким образом, большая часть защитной печати — это связывание силы в более сложные формы и слои, более прочные, чем просто плоская доска… что также позволяет вам различать, хотите ли вы впускать или выпускать определенных людей, блокировать все или только некоторые вещи… но чем сложнее вы становитесь, тем больше способов нарушить все правила, которые вы установили…       Вот уж воистину, когда нужно превратить все в урок. Минцзюэ видел, что он сосредоточен, и не стал перебивать. Конечно, Минцзюэ учили элементарным вещам, но он должен был знать хотя бы основы всех защитных печатей, защищающих Нечистое царство, даже если не мог наложить их самостоятельно. Некоторые из них требовали участия нескольких заклинателей, а некоторые были просто чертовски сложны: конечно, он умел работать с массивами настолько, насколько это было необходимо, но это была не его специализация. Большинство же заклинателей зубрили талисманы и печати: они не были связаны с формированием золотого ядра, поэтому теория, лежащая в основе их создания, была менее приоритетной… по крайней мере, в мирное время.       — Осадные печати Безночного просто безумно сильны и бесхитростны, но врата… их можно убедить, что сорок живых людей — это вода. — Вэй Усянь сделал паузу, на мгновение затаив дыхание, затем облизал губы и добавил ещё несколько небрежных знаков-радикалов. «Хотя это не так уж и надуманно, как кажется. Большая часть человеческого тела — это вода, даже если убрать всю кровь. Хорошо, что так, иначе чернила получились бы ужасными, и тогда мне пришлось бы использовать… ага! Вот так.       Вспышка багрового света, и Вэй Усянь перешагнул невидимую черту.       «Пришлось бы использовать что?» — хотел спросить Минцзюэ, но Вэй Усянь уже встречал едва скрываемые встревоженные взгляды, и медлить было нельзя. Кроме того, нужно было задать куда более важный вопрос.       — Можешь ли ты взять с собой лютых мертвецов?       — Нет, если не будет больше времени или намного больше сил, — ответил Вэй Усянь. Возможно, с сожалением. — На самом деле я не мертв, и именно на это направлена защитная печать. Но там, впереди, растёт недовольство…       Он наклонил голову. Если его глаза смотрели в том направлении, то…       — На главной площади? — спросил Минцзюэ. Он повернулся к Не Шуньюаню, который покачал головой.       — Я не могу вывести компас за пределы защитной печати Дворца Огня, цзунчжу.       — Это как армия Чунъяна? — спросил Минцзюэ у Вэй Усяня.       Вэй Усянь наклонил голову.       — Много злых людей, да.       — Сможешь ли ты взять его под контроль отсюда? — спросил Цзян Ваньинь.       — Я не могу видеть сквозь стены, это просто ощущение сконцентрированной энергии. — в голосе Вэй Усяня прозвучали нотки чрезмерного терпения. — Чтобы получить что-то более конкретное или что-то сделать с этим, мне нужно выйти за пределы Дворца Огня. И даже тогда проще просто убить их, чем войти внутрь и попытаться снять с них чары.       Предположительно, это были мирные жители. Которые, надо полагать, будут активно противодействовать и значительно превосходить по численности их ударную группу. Что ж. Вэй Усянь, в конце концов, будет иметь свои цифры.       — Будем считать, что он призвал тех, кого заколдовал, — сказал Минцзюэ и взмахом руки приказал всем идти вперёд.       Лестница закончилась, они свернули в коридор и снова свернули, и наконец оказались в высоком вестибюле Дворца Огня. Он находился дальше к югу, ближе к середине кальдеры — прямо перед грандиозной площадью, и даже здесь в скале имелись отверстия, через которые в зал проникало демоническое сияние лавы. Это был единственный источник света, поскольку окон здесь не было. Во главе зала возвышался до нелепости огромный обсидиановый трон, и Минцзюэ было захотелось разнести его в прах, но он воздержался: всё равно не было времени и никого вокруг, кто мог бы увидеть.       — Мертвые впереди, — сказал Вэй Усянь, наклонив голову к дверям, которые были больше черного обсидиана.       — Нам нужна боковая дверь или окно, — сказал Минцзюэ, взглянув на Мэн Яо. В семье Вэнь Цин о таких дверях не знали, но это не означало, что их не существовало.       Мэн Яо нервно мотнул головой.              — В самых дальних крыльях есть более незаметные выходы…       — Или я могу воспользоваться вот этим, — сказал Вэй Усянь и достал одного из своих бумажных человечков, затем укусил себя за палец и капнул каплю слишком темной крови на переднюю и заднюю части его крошечной головы.       — Ты можешь сделать это через защитную печать?       — О, конечно. Это как раз то, для чего он нужен.       Он направился к двери — Лань Ванцзи последовал за ним, и по кивку Минцзюэ все расселись по местам — и сел, скрестив ноги, подтолкнув бумажку взмахом руки. Тот попятился, и Лань Ванцзи подхватил его, удерживая в вертикальном положении. Маленькая бумажная фигурка подпрыгнула, помахала рукой, затем проскользнула под одной из тяжеленных дверей и исчезла. Вэй Усянь резко дернулся.       — Гуй, — сказал Цзян Ваньинь, шагнув вперед. — Мы должны вернуть его…       — Подожди, — сказал Минцзюэ, загораживая его и пригибаясь, чтобы прижать два пальца к запястью Вэй Усяня. Пульс был ровным, хотя и немного учащенным. Меридианы… Минцзюэ невольно поморщился от ощущения холодной, маслянистой темноты. — Дай ему минуту.       — Если он…       — Я знаю.       Цзян Ваньинь бросил на него взгляд, а затем опустился на корточки, вглядываясь в лицо шисюна, и скорчил ту же гримасу, что и Минцзюэ. К счастью, не прошло и нескольких минут, как под дверью снова появился человечек, и Вэй Усянь, задыхаясь, поднялся.       — Ух ты, вот это удар, — прохрипел он. — А еще там очень много людей. Призванные гражданские, около двух тысяч человек, и еще больше прибывает из ворот с обеих сторон. У многих из них мечи и копья, у некоторых луки, но я не видел, чтобы им выдавали оружие. Никакого реального боевого построения, они просто стоят перед Дворцом Солнца.       — Они заколдованы, как солдаты Чуньяна?       — М-м, есть некоторые различия. Не совсем понятно, что они делают. В них больше обиды, но они не болтаются в своих телах, как те, в Чуньяне… Мне нужно, чтобы они сначала умерли, а не просто выдергивали из себя души.       Лань Ванцзи заколебался, и Минцзюэ на мгновение показалось, что он возразит против убийства мирных жителей, даже если те взяли в руки оружие и, следовательно, уже не мирные жители, но потом он взглянул на них обоих и сжал губы в ровную линию. «Мы должны оставаться мобильными».       Энергетический луч, созданный Вэнь Жоханем, был быстрым, но не настолько; сосредоточенный заклинатель мог от него увернуться. Вэй Усянь был слишком отвлечен, чтобы сделать это самостоятельно.       — Сколько времени идти до тронного зала? — спросил Минцзюэ у Мэн Яо.       — Примерно три палочки благовоний, Не-цзунчжу.       Минцзюэ кивнул, а затем подозвал людей, разделив их на две группы.       — Ждите два кэ, а затем привлеките к себе внимание. Если сможешь поддерживать достаточное количество дыма, постарайся сделать так, чтобы казалось, будто все остальные с тобой.       — Будет сделано, — сказал Цзинь Цзыхао и поклонился сначала Цзинь Цзысюаню, потом Минцзюэ, вместе с другими назначенными Цзинь.        Лань тоже поклонились, Не и Гао Цзянь, которого тоже оставили здесь. Их предводители в свою очередь поклонились, и если поклон был неглубоким, то не менее искренним. Здесь они расставались как воины, не считаясь с рангом. Минцзюэ задержал взгляд на Вэй Усяне и Лань Ванцзи, которые оглядывались назад, оба были торжественны. Лань Ванцзи тоже склонился в поклоне, сначала перед братом, а теперь перед Минцзюэ, и Минцзюэ подхватил его под руки и поднял.       — Сражайся с умом, Ванцзи, — сказал Сичэнь с серьезным выражением лица.       — Сюнчжан.       — Убей этого засранца, и лучше тебе не умирать, а? — тихо сказал Вэй Усянь. Как и у Лань Ванцзи, его внимание было разделено между Минцзюэ и родным братом. — Я ещё не придумал, как прикреплять сознание к трупам, но наверняка смогу.       — Вэй Ин.       — Вэй Усянь!       — А-Сянь.       Он каким-то образом умудрился выглядеть угрюмым лютым мертвецом.       — Что ж, я смогу. Считайте это дополнительным стимулом.       Минцзюэ фыркнул.       — Да, я уверен, что нам это нужно. — Он снова сделал паузу. — Две палочки благовоний. Не делайте глупостей… По крайней мере, постарайтесь не делать глупостей.       — Не-гэгэ…       — Я позабочусь об этом, — сказал Лань Ванцзи.       — Лань Чжань!       — Пойдёмте, — сказал Минцзюэ и в последний раз окинул всех взглядом — похоже, все остальные в этот миг тоже не остались равнодушными, — затем повернулся и кивнул Мэн Яо, который встал рядом с ним, чтобы вести за собой.       Они долго шли по извилистым темным коридорам Дворца Огня. Минцзюэ считал расстояния и шаги, то и дело сверяясь с заученными картами, но уже через минуту он почувствовал, что безмерно рад присутствию Мэн Яо, хотя все больше и больше опасался, что его заманивают в ловушку. Коридоры Дворца Огня были извилистыми и все выглядели одинаково, а расстояния, которые прикинули члены семьи Вэнь Цин, были настолько неточными, что без уверенности Мэн Яо они бы сильно рисковали заблудиться. И уж точно они не смогли бы двигаться так быстро. Он не мог винить в этом людей Вэнь Цин: они были гражданскими лицами, а не военными разведчиками, и уж точно никто не захотел бы задерживаться в этих темных, наводящих страх коридорах. Изредка зажигался один из настенных светильников, но не часто; чаще они проходили мимо зияющих дверных проемов, ведущих в комнаты, освещенные адским огнем вулкана внизу. В остальное время приходилось полагаться на собственные световые талисманы. Единственным благословением было то, что не было никого, кто мог бы бросить им вызов. Наконец Мэн Яо отворил боковую дверь, которая была не столько дверью, сколько вставкой в скале, из которой состояли стены, и они вошли в узкий проход шириной не более трех футов, в котором не было ни единого огонька.       — Смотрите под ноги, — тихо сказал Мэн Яо. — Там есть лестница вниз. Коридор к Дворцу Солнца находится на нижнем этаже.       Лестница была неровной, поэтому следить за шагами было вдвойне необходимо. Минцзюэ мрачно поморщился и тихо передал предупреждение назад.       Граница между Дворцом Огня и Дворцом Солнца, расположенная в коридорах для слуг, не отличалась резким переходом к золотой филиграни, белому мрамору и сверкающим рубинам, как это было во внешнем облике. Это была всего лишь дверь в конце коридора из простого дерева, расположенная в тех же темных стенах, что и все остальное помещение. Мэн Яо, поджав губы, достал кольцо с жетонами, а Минцзюэ поманил рукой Не Шуньюаня, подошедшего к ним. Сичэнь поднес Лебин к губам. Минцзюэ кивнул Мэн Яо, который открыл дверь и прижался к стене, готовый обрушить ад на все, что окажется по ту сторону.       Коридор за дверью, как и следовало ожидать, был совершенно пуст. Не Шуньюань и Не Юйтан переступили порог и настороженно огляделись по сторонам — вдруг здесь есть какая-то скрытая панель, — а затем Не Шуньюань снова достал компас и навел на него руку. Он прищурился и повернул голову в сторону.       — Вэнь Жохань в тронном зале. Больше никого, кроме гражданских… Еще около сотни шагов чисто, но потом противников будет много. Он не опустошил свой дворец ради армии снаружи, но, думаю, их меньше, чем обычно.       — Разделяемся, — он повысил голос — не сильно, до обычного разговорного уровня, чтобы его было слышно в задней части их группы. — Лань Чансу, присматривай за тылом. — Да, Не-цзунчжу.       Мало кто из них отличался особой скрытностью, и, пожалуй, только Мэн Яо мог сравниться с Вэй Усянем — или с Лань Ванцзи, хотя Минцзюэ до сих пор не был уверен, как хорош был Лань Ванцзи на самом деле. Ведь он был одет во все белое. Но талисманы, созданные Вэй Усянем и Хуайсаном, позволяли им легко обходить мирных жителей.       Они прошли полдюжины коридоров и два лестничных пролета — вверх, потом вниз, Мэн Яо указывал дорогу, Не Шуньюань качал головой, если рядом кто-то был, а остальные старались идти как можно тише. Минцзюэ чувствовал, как Бася рвется вперед, как голод проникает под кожу. Но он не был в бою, его зрение сузилось, и не было навязчивого фокуса энергии обиды, искажающей его зрение. Цепь делала своё дело.       — Скоро они начнут отвлекать внимание, — предупредил Минцзюэ. Очень скоро. Время потекло со скоростью капель водяных часов.       — Конечно, — пробормотал Мэн Яо и, резко развернувшись от двери, на которую указывал, пошел налево. — Пожалуй, нам стоит остановиться здесь.       Они ввалились в комнату, похожую на общежитие: не для учеников, а для слуг. Кровати были аккуратно застелены, но на них было тесновато, не оставляя места для стояния. Поскольку они находились под землей, окон не было.       Когда через несколько ударов сердца Чэньцин заиграла, это уже не имело значения. Звук все равно отдавался в костях Минцзюэ. Высокие тона отражались от стен, звучали слабо, но в то же время так, словно играли совсем рядом, и доносился звук бега, стук обуви по сланцевому полу. Где-то в конце коридора с хлопком распахнулась дверь, затем закрылась.       — Они в замешательстве, — сказал Не Шуньюань. — Много мелких движений, но не думаю, что кто-то куда-то идёт…       Минцзюэ кивнул и повысил голос, чтобы он донесся до каждого уха в комнате и не дальше.       — Постарайтесь не убивать слуг, если это не нужно, но наша миссия приоритетна. Каждая капля неожиданности, которую мы можем получить, очень ценна.       Даже Сичэнь мрачно кивнул, хотя на его лице промелькнула боль.       — Коридор свободен, — сказал Не Шуньюань, и они с Мэн Яо снова вышли вперед. Песня Чэньцин гнала их вперед, все громче, все быстрее, все неистовее, почти пронзительно. Из-за этого трудно было расслышать шаги; если бы не компасы, они бы наткнулись на людей уже в следующем коридоре.       Они прошли не более трехсот шагов от тронного зала, прежде чем удача покинула их.       — Люди впереди.       — Люди позади! — прошипел Лань Чансу.       — Главный коридор…       Мэн Яо покачал головой, настаивая:       — Здесь негде спрятаться до тронного зала. Он полностью открыт.       В данный момент зал больше походил на картинную галерею, предназначенную для демонстрации величественных фресок на стенах, показной демонстрации власти перед тем, как посетитель может подойти к тронному залу.       — Трое впереди, гражданские, двое у двери, — сказал Не Шуньюань, глядя на Минцзюэ. — Третий — в пятнадцати футах дальше…       — Я схвачу его, — сказал Цзян Ваньинь, шагнув вперед.       С помощью Цзыдяня он мог душить людей с большего расстояния, чем могли достать другие. Это было бы тише, чем другими способами, и надежнее, чем пытаться околдовать их, чтобы они уснули, что никогда не удавалось, даже с гражданскими, если цель сопротивлялась. Минцзюэ кивнул и, мотнув головой, указал на Не Юйтан и Не Чаояна, которые заняли позицию прямо перед Цзян Ваньинем.       — Идите, — тихо сказал Минцзюэ, и двое учеников ворвались в дверь. Цзыдянь вспыхнул пурпурным светом и устремился вперед, опережая быстрые шаги Цзян Ваньина. Минцзюэ вошел сразу за Не Шуньюанем и Мэн Яо, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Не Юйтан отпустила схваченного ею гражданского, повернулась и метнула один из своих метательных топоров прямо в грудь Мэн Яо. Бросок был небрежным, но он не успел увернуться, и топор глубоко вонзился.       — Шисюн! — хриплым шепотом крикнул Не Шуньюань, все еще стараясь оставаться незамеченным, и тут сабля Не Чаоянь прочертила за ним красный след, Не Шуньюань крутанулся и упал, его голова отлетела назад и наполовину оторвалась от шеи. Минцзюэ заблокировал следующий удар Бася и поймал в воздухе второй топор Не Юйтан, а Цзыдянь громко хрустнул, и слуга, в которого целился Цзян Ваньинь, безжизненно упал на землю.       — Осторожно!       Двое слуг, которых должны были задушить Не Юйтан и Не Чаоян, вскочили на ноги и бросились к спине Цзян Ваньина. По призыву Минцзюэ он повернулся, Цзыдянь затрещал по дуге, и оба они с громким стуком влетели в стены. Минцзюэ не успел проверить, не упали ли они, так как был занят тем, что пытался обезвредить Не Чаоян, а тот в это время старался убить его…       — Сичэнь! Им промыли мозги, заколдовали — это что-то заразное!       Сзади доносились ноты Лебин, в противовес мелодии Чэньцин, но ни Не Чаоян, ни Не Юйтан не замедлились, пока Цзыдянь не обхватил шею Не Чаояна сзади, а его руки не взлетели вверх, чтобы бесполезно схватиться за нее. Слуги, которых Цзян Ваньинь отбросил назад, поднимались на ноги: он бросал их со всей силы, но на их лицах отражалась та же безумная ярость, что и на лицах берсеркеров Вэнь Жоханя. Минцзюэ разрубил одного, но тут его настигла Не Юйтан, и сабля ее метнулась со звериной скоростью.       Лань Чансу крикнул:       — Сзади идут люди!       — Сичэнь, убей их! — рявкнул Минцзюэ, не оборачиваясь.       Не Чаоянь медленно багровел, но уже повернулся и пытался достать Цзян Ваньина, который дергал его, чтобы удержать на расстоянии, но не успел приложить достаточно силы, чтобы сломать ему шею. Не Юйтан дала Минцзюэ три шанса, и все они потребовали бы, чтобы он подошел достаточно близко, чтобы она успела схватить его за руку, но в конце концов Минцзюэ оказался достаточно далеко от двери, чтобы Цзинь Сумин встал рядом с ним и убил оставшегося слугу, а затем послал в Не Юйтан мощный талисман сна. Она едва успела моргнуть.       — Сети, — сказал Минцзюэ, загоняя её обратно в комнату, и тут же все помещение содрогнулось от сильного грохота, от которого затрещали стены. Минцзюэ пошатнулся, инстинктивно пытаясь удержать равновесие, и только и думал, что о вулкане, об этой страшной, ужасной силе, так близко под ними. Он сделал это…       Но ему пришлось блокировать следующий удар Не Юйтан, чтобы она не успела отрубить ему руку. Тряска утихла, но пыль все еще сыпалась с тех мест, где треснула черепица. Минцзюэ понял, что удар пришелся не под ноги, а сбоку. С севера. Дворца Огня.       — Не-цзунчжу, Вэнь Жохань покинул дворец!       Что это значит? Вышел наружу? Телепортировался? Черт! Минцзюэ отошел еще дальше в сторону, и в конце концов Не Юйтан оказалась достаточно открытой, чтобы Цзинь Сумин атаковал Минцзюэ и нанес ей удар плоской частью Бася, достаточно сильный, чтобы сломать ей руку в районе плеча. Это не произвело на нее особого впечатления, но после этого он ударил ее по голове, и следующее заклинание сна Цзинь Сумина оказалось гораздо эффективнее против контуженного человека.       — Цзинь Шаомэн! — крикнул Цзинь Цзысюань где-то позади него. Там, в коридоре, тоже дрались: должно быть, кому-то еще досталось. Минцзюэ шагнул вперед и повторил тактику с сотрясением мозга против Не Чаояна, а затем рявкнул:       — Используйте талисманы пут, не прикасайтесь к ним сами!       Он огляделся по сторонам. Не Юйтан и Не Чаоян лежали и не двигались, а другие ученики Цзинь и Не уже вошли в зал и швыряли связующие талисманы во все стороны. Не Шуньюань был мертв. Мэн Яо был жив, но дышал с кровью, она стекала с его губ; он отполз в сторону и прижал руку к ране, вливая в неё ци, и, вероятно, поэтому был еще жив. — Простите, — пробормотал он Минцзюэ, а затем закашлялся и, очевидно, был вынужден переключить внимание на свои действия.       Из глубины зала донесся крик, а затем резкий приказ Сичэня: «Не трогай его!».       Минцзюэ опустился на колени рядом с Мэн Яо.       — Ты можешь не попадаться ему на глаза? — глупо было тратить на него хоть малейшую часть ци, но Минцзюэ все-таки решился, и цвет кожи Мэн Яо немного улучшился. Возможно, он выживет. А может, и нет.       — Я… буду в порядке… Не-цзунчжу…       — Не надо было посылать тебя в Ланьлин, — с горечью пробормотал Мэнцзюэ, не желая этого делать: сейчас не было времени предаваться сожалениям.       — А-Яо! — Сичэнь вошёл и остановился, поражённый.       — Уходи, — пробормотал Мэн Яо. Проклятье.       — Он будет жить, — сказал Мэнцзюэ, вставая. Возможно. Если только кто-то из них выживет. — Какие ещё потери?       — Цзинь Шаомэнь и Цзинь Сюэцинь, — мрачно сказал Сичэнь, опускаясь на колени рядом с Мэн Яо. Сичэнь потянулся к его запястью, но Мэн Яо покачал головой и остановил его, заставив Сичэня сузить глаза. Вместо этого он приложил ладонь к щеке Мэн Яо, и Мэн Яо вздрогнул. Он и Мэн Яо… не важно. — Вэнь Жохань больше не находится в защитной печати Дворца Солнца, нам нужно выйти наружу.       Минцзюэ отвернулся.       — Цзян Ваньинь — на стену. Мы пойдем по главному коридору. — По всему северному периметру Дворца Солнца, на главном уровне, проходил широкий коридор, который в итоге вел в тронный зал. Это было бы незаметно, но им нужен был простор: они не могли постоянно красться по этим задним коридорам. Если бы Вэнь Жохань просто вышел на улицу, они могли бы преодолеть расстояние в триста шагов и настигнуть его сзади. Если же он пошел куда-то ещё…       Цзян Ваньинь вышел на середину комнаты и по широкой дуге взмахнул Цзыдянь, одним ударом разрушив стену. Камень и пыль посыпались вниз, и Минцзюэ шагнул вперед, а Бася — следом.       Коридор был таким же величественным, как и тогда, когда Минцзюэ видел его мельком. Солнечный свет проникал сквозь большие окна, ловя и переливаясь на золоте и рубинах, освещая коридор до самого сводчатого потолка. Если бы тронный зал не был еще более впечатляющим — Минцзюэ не понаслышке знал о его нелепых масштабах, — то и сам коридор можно было бы считать таковым. Каждая белокаменная плитка была украшена филигранными изображениями различных деяний древних Вэнь: Вэнь Му, укротивший бешеного дракона Нинся, Вэнь Мэйлинь, сдерживавшая наводнение, Вэнь Мао, убивший Цюнци…       В сотне или около того шагов по коридору справа были люди. Минцзюэ оставил их в тылу и повернул налево, к тронному залу, подождав лишь немного, чтобы убедиться, что никто из них не столкнулся с непредвиденными задержками. Сичэнь был рядом с ним, Цзян Ваньинь и Цзинь Цзысюань не отставали: «Вперед!» рявкнул Минцзюэ и сорвался на бег.       Они помчались по коридору. Двери в тронный зал были открыты и не охранялись, и они ворвались внутрь, не встретив ни одного стражника, хотя позади слышался короткий бой. В дальнем конце зала над ними возвышался огромный Трон Солнца, золотые колонны которого разветвлялись вверх и вниз, словно изображая восходящее на юге солнце. А на севере были распахнуты парадные входные двери, и на мраморных ступенях стояла сияющая фигура, освещенная огненно-оранжевым небом. Воздух вокруг него мерцал, как дымка от жара.       Бася с криком узнала в нем своего врага — не по обиде на самого Вэнь Жоханя, а по гноящейся между ними истории, по несправедливости, которую поколениями возводили на Не. Минцзюэ хотел выкрикнуть имя Вэнь Жоханя, потребовать, чтобы тот повернулся и встретился с Минцзюэ клинок к клинку в открытом бою, свободном от подлых уловок и обмана, которые Вэнь практиковали десятилетиями.       Но он не стал этого делать. Сичэнь шагал рядом с ним, Бася лежала в его руке, ее аура была приглушена до дюйма от лезвия. Они выскочили на открытое пространство, наполненное криками живых, умирающих и мертвых, и, как один, нанесли удар.       Вэнь Жохань повернулся к ним в последний момент. Его поза и движения были непринужденными, почти ленивыми; казалось, что это они двигаются в замедленном темпе, а не он сам с невозможной скоростью. Одной рукой он поймал оба меча сразу, остановив клинки в нескольких дюймах от его лица.       Из его глаз отразилось пламя — глаза буквально светились. От него исходила нечеловеческая сила, превращая весеннее утро в жаркое и сухое, как летний полдень в пустыне. За долгие годы Минцзюэ часто изучал ненавистный облик убийцы своего отца, но это было… что-то новое.       А может, и нет. Вэнь Жохань был трусом, который всегда посылал других умирать вместо себя; сам он никогда не сражался. Возможно, он всё это время скрывал.       Минцзюэ отпустил Бася, позволив ей рычать со всей яростью, от её рева воздух вокруг заискрился. Вэнь Жоханя это не смутило. Его рот скривился в едва заметной усмешке, и он отмахнулся рукой в сторону, заставляя их разъехаться; Минцзюэ снова обрушился вниз, проносясь мимо с таким количеством ци в мышцах, что казалось, весь мир стоит на месте.       Внизу огромной лестницы перед ними расстилалась грандиозная площадь Безночного. По ее краям и в разных местах были открыты вулканические жерла, из которых вверх поднимались свет и тепло. При дневном свете их сияние было приглушенным, но они все равно были видны там, где не было людей. На каждом камне площади сражались люди, отбиваясь от призраков, а точнее, от орды нематериальных духов, которых Минцзюэ никогда прежде не видел, взвиваясь и пикируя, Чэньцин пела над всеми ними.              Источник этих призраков был сразу же очевиден: на северном конце площади в переднем фасаде Дворца Огня зияла дыра шириной не менее сотни шагов, в которую провалилась крыша тронного зала, намекая на дальнейшие разрушения. Вокруг обломков мерцали багровые знаки— остатки не до конца рассеянных защитных печатей. С одной стороны от него в воздухе висели золотисто-голубые решетки, сияющие так ярко, что за ними невозможно было разглядеть, но Минцзюэ сразу понял, что это дело рук Лань и Цзинь, защищающих Вэй Усяня.       Минцзюэ охватил всё это одним взглядом, а затем, повернувшись, нанес новый удар, и ци потекла по нему со скоростью, не сравнимой с обычной человеческой, — с ней мог сравниться только Сичэнь, обходящий Вэнь Жоханя с другой стороны. А уж Вэнь Жохань и подавно. Минцзюэ заметил, как Цзян Ваньинь и Цзинь Цзысюань скрылись в тронном зале, но он не обращал внимания на то, что они делают и зачем. Каждый удар Вэнь Жохань блокировал голой рукой, позволяя силе рассеиваться вокруг него и разрывать камень под ногами, поднимая облако пыли, так что Минцзюэ приходилось направлять Бася только духовными чувствами.       Ими он видел, что Вэнь Жохань пылал, подобно звезде.       Каждый блок сопровождался ответными вспышками света, которые Минцзюэ приходилось отражать с помощью Бася. Он пропустил один, и тот пронзил его бедро, словно ножом, — повреждение он заметил, но не почувствовал. Откуда-то взялось еще больше ци, и он толкнул ее в ногу — он не знал, задел ли он артерию, и не мог позволить себе ослабеть от потери крови. Он и Сичэнь не могли долго выдержать такую скорость, но никогда прежде им не приходилось двигаться так быстро.       Минцзюэ зарычал и заставил себя двигаться быстрее. Это был тиран Цишань Вэнь; Вэнь Жохань не уйдет от правосудия!       Вместо того чтобы отбросить Басю в сторону, Вэнь Жохань схватил ее, обхватил пальцами клинок и потянул Минцзюэ вперед.       В ладонь Вэнь Жоханя впилась ещё одна, меньшая звезда, и Минцзюэ оказался слишком близко, чтобы увернуться. Он отбросил силу и скорость, отбросил все остальное, едва удерживая рукоять Бася, и собрал всю свою силу перед собой, мысленно отражая удар.       Вспышка света, а затем двойной раскат грома, переполнивший его чувства. По его лицу заскрежетал гравий. Минцзюэ попятился назад, Бася грохнулась на землю, Вэнь Жохань отпустил его — и все же каким-то невероятным образом он остался жив. Он чувствовал себя так, словно его ударили в сторону — нет, это было неправильно, не так — его ударили в сторону, под действием силы, пронесшейся мимо него. Они стояли на величественных ступенях, в самом сердце владений Вэнь Жоханя: удар был равным по силе и в то же время гораздо быстрее, чем лучи света, которые Вэнь Жохань мог призвать с неба. Минцзюэ был прямо перед ним. Минцзюэ никак не мог уклониться, но Вэнь Жохань каким-то образом промахнулся?       Пошатываясь, Минцзюэ направил ци в глаза и уши, пытаясь прояснить чувства. Когда зрение восстановилось, воздух очистился, облако искусственной пыли рассеялось. Вэнь Жохань даже не смотрел на него, а смотрел на площадь, и на его губах играла слабая ухмылка. Затем он снова повернулся к Минцзюэ и поднял руку, на кончиках пальцев которой застыл свет: он готовился прикончить Минцзюэ прежде, чем тот успеет опомниться. Минцзюэ, не удержав равновесия, попытался взять Бася в руки. Он был слишком медлителен. Он и дальше будет медлить.       С бессловесным криком Сичэнь напал на Вэнь Жоханя со спины. Золотистый свет лился из дверного проёма тронного зала, заслоняя его присутствие, Шуоюэ мерцал слишком быстро, чтобы его можно было разглядеть, и отражал вспышки ци Вэнь Жоханя, требуя достаточно внимания, чтобы Вэнь Жохань повернулся к нему. Минцзюэ понадобилось ещё немного времени, чтобы поднять себя на ноги и снова вступить в бой, и в этот момент он понял, что помимо убитого горем Сичэня, криков призраков и их жертв, не хватает еще одного звука.       Чэньцин замолчала.       Минцзюэ не мог повернуться и посмотреть. Они с Сичэнем менялись местами, кружась вокруг соперника и атакуя при каждом удобном случае. Вэнь Жохань сначала защищался, а затем переходил в наступление с потрясающей, оскорбительной легкостью: он просто ускорялся, нанося удары чаще, чем они могли, даже если их было двое против одного, и Минцзюэ приходилось двигаться молниеносно, едва касаясь ногами земли. Он не мог позволить Вэнь Жоханю снова прижать его к земле. Вэнь Жохань мог блокировать каждый удар голой рукой… Но он блокировал их, концентрируя ци. Он не был непобедим. Может, он и обладал силой горы, но не был бессмертным, и именно эта мысль отчаянно влекла Минцзюэ вперед, и они сталкивались в вихре стали и колдовства, снова и снова, пока наконец ухмылка не исчезла с лица Вэнь Жоханя, и он с возгласом вскинул сразу обе руки.       Взрыв ци, не такой мощный, но гораздо более масштабный, пробил защиту Минцзюэ и отправил его в полет, впечатав в каменный фасад Дворца Солнца и проломив его под собой; он бы пролетел сквозь него, если бы не его собственная воля. Он отскочил и упал, пытаясь поймать себя, но вместо этого упал на колени: Бася воткнулась в землю острием. Только хватка на её рукояти удерживала его в вертикальном положении. В ушах зазвенело. Он поднял голову.       На площади царил хаос. Щит, защищавший команду Вэя Усяня, исчез, а часть Дворца Огня за ним превратилась в руины. Призраки с диким остервенением рвали на части всех присутствующих, и было очевидно, что Вэй Усянь их сдерживал. Теперь их было не удержать. Все, кто находился внизу, погибали очень быстро, а Сичэня не было видно — он не знал, куда его отбросило, но на вершине лестницы его уже не было. Не было видно и Цзян Ваньиня, Цзинь Цзысюаня и других. Он не знал, продолжают ли они сражаться в тронном зале, или кто-то из них находится здесь, жив он или мертв.       Вэнь Жохань повернулся к нему лицом: Минцзюэ тяжело поднялся на ноги и понял: он умрет здесь. В этой мысли не было страха. Только ярость, что в этот последний, самый важный момент он потерпит поражение.       Минцзюэ поднял Бася, ярость заглушила шок, оставшийся после взрыва, и солнце погасло.       Это не было похоже на заслонение тучей. Это было так же быстро, как если бы кто-то затушил светильник: прилив обиды, такой холодной и сильной, что она ослепляла, ошеломляла, тянулась к нему ползучими пальцами, пытаясь проникнуть под кожу. Он дико взмахнул Бася, чувствуя, как она прорезает его насквозь, и позволил ей поглотить его, не обращая внимания на то, что это должно быть от человеческих страданий, человеческой боли и поэтому должно быть предано анафеме: это была анафема, яростный, убивающий холод, безграничное страдание, воплощенное в жизнь. Месяц назад вся обида, которой питалась Бася, вылилась бы обратно в него, но цепь, обвитая вокруг ее крестовины, отвлекла ее, и, освободив себе пространство для дыхания, он понял, что все еще может видеть.       Распахнутые двери тронного зала нависали над ним, как пустая пасть, и весь свет был погашен, но вулканические жерла повсюду светились призрачно-зеленым светом, освещая едкие черные тени, проносящиеся и извивающиеся в воздухе над площадью. Больше всего теней скопилось на вершине лестницы: Вэнь Жохань отгонял их всплесками белого света и чистой ци, заставлявшей их кричать, испаряясь.       Они потянулись к Минцзюэ, но это было ничто по сравнению с яростными атаками, которые отражал Вэнь Жохань. Скрученные руки из чернильно-черной тьмы вырвались из камня и вцепились в Вэнь Жоханя, словно могли утащить его вниз и обратно. Другие чудовищные руки тянулись вниз из воздуха, хватая его за руки, одежду, волосы, но ци Вэнь Жоханя ярко горела, точно миниатюрное солнце, пока истинное солнце было заслонено. Он послал перед собой взрыв, который сжег все тени в этом направлении на сотню шагов, и повернулся, чтобы сделать то же самое позади себя. Тени не смогут утянуть его за собой. Не в одиночку.       Минцзюэ, пошатываясь, двинулся из темноты и замахнулся. Вэнь Жохань успел подставить руку, чтобы отразить удар Бася, но едва успел. Она была переполнена негодованием, ненависть накатывала на неё волнами, и на этот раз Вэнь Жохань не смог просто превзойти ее силу. Минцзюэ бил по нему из стороны в сторону, почти не обращая внимания на блуждающие тени, не давая им разгореться и не пуская их в себя. Вэнь Жохань попытался нанести ответный удар, и Минцзюэ уклонился, беспрепятственно пройдя сквозь тьму, которая пыталась разорвать его врага. Руки с пальцами длиной с цепь обвились вокруг руки Вэнь Жоханя, заставив его зарычать, ци солнечной силы заметалась вокруг него, сжигая их, и наконец он потянулся к рукояти своего меча. Но призраки тянулись к нему, даже когда их уничтожали, и он поднял вторую руку на долю секунды медленнее, чтобы блокировать следующий удар Минцзюэ.       Бася рассекла ему шею.       На мгновение тело Вэнь Жоханя осталось стоять на месте. Затем голова откинулась в сторону, а за ней и все остальное. Тени настигали его с тем же убийственным триумфом, что и Бася, и она хотела, чтобы Минцзюэ продолжала наносить удары — пожирать врага, пожирать всех духов вокруг, рассекать тьму и убивать, убивать и убивать. Минцзюэ отмахнулся от ее мыслей и закружился по кругу, отгоняя бродячие тени.       Большинство из них были сосредоточены на Вэнь Жохане. И все же, как ни странно, ощущение его всепоглощающей ци осталось — словно его ядро продолжало вращаться, несмотря на то что у него не было головы. Или как будто его душа все еще была там, присоединенная к телу, и тени бросались на нее, голодные, даже когда она сжигала их в ответ: словно они не могли ничего с собой поделать, словно им нужно было уничтожить его больше, чем что-либо еще в мире. Вся неестественная ночь навалилась на него, обгладывая и пожирая, пока наконец не осталось ни тени, ни чудовища.       В возрождающемся свете утра цепь, обвивавшая гарду Бася, треснула и порвалась, рассыпавшись в пыль, не успев упасть на камни.