Ирония судьбы

      На следующий день так и вышло: Антон позвал Арсения в кафе. Тот поначалу отказывался, отпирался, всеми силами внушал и себе, и ему, что он занят, но тот был неприступен. Он просто не смог выдержать столь личного разговора после того, как копил все чувства в себе.       Они сидели у окна, от которого немного продувал холодный ветер. Все было в коричневых оттенках: деревянные столики; мягкие диванчики; деревянные стены; лиановые растения; прилавок, за стеклом которого сладости манили своим видом; небольшие картины с изображениениями полей, кофе, и каких-то слов на бежевом фоне.       Аромат зерен арабики разносился по всей кофейне. В нем ощущались нотки темного шоколада, который тает во рту, оставляя за собой привкус грецкого ореха. Но запах будто бы проникал внутрь, разливаясь медом по телу, из-за чего все чувства обострялись, и комбо из интерьера, запахов и джаза - взрывались, отрывая от реального мира.        У Арсения мурашки ходуном. Ему некомфортно, неудобно, все раздражало, хотелось убежать, спрятаться, свернуться в клубочек и не подпускать никого. Но перед ним уже сидел немного растрепанный и такой же неряшливый Шастун. В последнее время он совсем перестал следить за собой, думая: "А зачем и для кого?".        Дискомфорт нарастал, становилось только волнительнее перед неизвестностью. Уже привык все контролировать, а тут приходит он и рушит все его стены, что с таким трудом воздвигались. Антон тем временем выглядел очень мило, эмоционально рассказывая о жизненных смешных историях, что происходили с ним. Но Арсений был не в настоящем времени, а в прошлом. Там было все привычнее, грустнее из-за расставания и даже красивее. А что ждало его здесь? Очередное разочарование? Очередные последствия, на которые он не мог повлиять? Он не желал этого, поэтому смотрел в окно, наблюдая за неспеша идущими людьми, у которых были свои проблемы.       Но скрывать дрожь у мужчины не получалось точно так же, как и волнение. В голубых омутах отражалась вся боль, что он пережил, страдания. И Антон все видел, хоть и не знал, как помочь. И все же он попытался, оборвав свою речь, после чего сделал паузу и положил свою руку поверх кисти мужчины. Так он пытался привлечь внимание к себе, отчего Арс дернулся, но не отстранился. Их глаза встретились, обмениваясь разрешениями на разговор. — Мы можем поговорить начистоту? — чуть дрожащим голосом спросил Шаст. — Д-да, — немного заикаясь, ответил мужчина, чуть ли не падая на пол от страха за этот вопрос. — Мы же оба думали, да? — Да. — Я скучал на самом деле. Не знаю, думал, что я тебе не нужен, у тебя тут новая жизнь совсем. Ты в кино снимаешься, с женой расстался, знакомых вон сколько. Я так радовался за тебя, когда мне Стас о тебе рассказывал, но мне было так тоскливо, что я не могу быть с тобой. На самом деле рядом, не только физически.       В этот момент Арсения будто током пронзило, из-за чего он уже более четким взглядом посмотрел на парня, округлив глаза и расслабив челюсть. Он не ожидал такого. Не думал, что тот винил во всем себя, что в его глазах все было именно так. Для него это было неправильным, ведь только он во всем был виноват: он отпустил, он не удержал, он не достоин такого человека, он – ничтожество. — Т-ты что такое говоришь, Шаст? — Сглотнул, отчего кадык поднялся и встал на место. — Я… Не мог быть ни с кем после тебя. Я бросил жену, потому что пытался все поставить на свои места, перестать жить в иллюзии, потому что ты показал, как можно жить иначе. Потом уже занялся лишь карьерой, потому что сбегал туда от проблем. Но ты мне был важен все это время. Ты стал частичкой меня за ту неделю, Тох. — Чуть ли не задыхаясь, шепотом говорил он, наклонившись к парню. — Я…Я люблю тебя, но Шаст, я знаю, что я тебе не нужен. Давай я просто уйду, пожалуйста. Я не хочу тебе делать больно. А у Антона от таких слов слезы на глазах. «Что он только что сказал? Все слова будто вода – неуловимы», - крутилось у него в голове. Он просто смотрел в глубокие глаза мужчины и с приоткрывшимся ртом пытался уловить хоть частичку слов. — Арс, ты что такое говоришь? Стой, не убегай, давай поговорим как взрослые люди. Ты просто человек, я - тоже. И я тоже тебя люблю, давай просто попробуем все сначала? Прошу тебя, объясни, я ничего не понимаю. Что у тебя в голове? Давай поговорим? Обсудим? Нет, не смей уходить, Арсений!       Но он ушел, аккуратно убрав руку Антона и оставив его одного. Снова они расстались со слезами на глазах... Снова... С ним осталась лишь истерика, отчаянье, страх и дрожь по всему телу. "За что он так поступал с ним? Почему не хотел поговорить? Что с ним не так?"       Шастун вскочил со своего места и побежал к выходу, попутно кидая две купюры на кассу, не обращая внимания на то, что мужчина уже все оплатил. Ему нужно было срочно напиться и забыть все, что произошло. Он был не готов к этому, как и Арсений. Но когда наступит эта готовность – никто не знал.

***

      Мужчина не знал, как успокоить вновь начавшуюся истерику. Ком в горле душил, а из-за слез крутило живот. Он снова во всем виноват, сделал больно такому хорошему человеку из-за своих же страхов. Но ведь хотел как лучше, хоть и получилось как всегда.       С самого детства на приятные жесты и подарки с его стороны его отвергали, унижали и смеялись. Однажды в пять лет он подарил маме сорванный дорожный цветок, а она лишь зло отругала его за испачканные руки. Чуть позже он подарил своей первой любви в первом классе самодельный браслетик, а она рассказала об этом всему классу. После этого над ним долго издевались и смеялись. Отцу он даже не пытался ничего дарить. Тот вечно кричал на него и бил. Он был довольно жестким, но он до конца верил, что тот любит его. — Сука, как же я ненавижу себя! Я вечно все порчу, вечно всем мешаю, доставляю боль и неудобства! Нахуй мне это все?! Что мне мешает взять и подохнуть? Что?! Меня любят, а я даже не способен ответить тем же. У меня есть все для хорошей жизни, а я реву! Я эгоист! Я ничтожество! Просто ебаная оболочка. Пора все заканчивать. Я больше не смогу, не выдержу, я слабак...