дженга

Это было три года назад. Где-то между моментом, когда Чонгук в пух и прах рассорился со своим отцом из-за пожелания уйти в колледж, и тем, как Тэхён окончательно решил использовать свои способности по максимуму. Что за существом он был: сирота, для всего остального мира — погибший в ужасной автокатастрофе вместе с родителями, для маленького, ограниченного семейным поместьем Чонов — выживший по счастливой случайности. Кроме узкого круга людей и не-людей никто не знал, что он не еще один полукровка без особенных умений, которых босс собирает вокруг себя исключительно за личные качества. И никто не видел того, как он использует свои способности — никто кроме Чонгука. Так вот, это было три года назад. Тогда они втроем (Юнги остался в поместье на случай непредвиденных обстоятельств) вырвались из душного июльского Сеула на коротенький отпуск на Чеджу-до. Всего четыре дня: отец Чонгука проводил их за сном или бутылкой пива перед телевизором или за телефонными разговорами с Юнги. Чонгук и Тэхён проводили их за сном или на частном пляже или за сном на частном пляже. Тэхён учил Чонгука задерживать дыхание под водой (почти две минуты!), Чонгук учил Тэхёна пускать блинчики на воде (четыре!). — Не думаю, что мне это умение когда-нибудь понадобится, — сказал Чонгук. Он слегка запыхался, монструозные очки для плавания были подняты на лоб, из-за чего он походил на какое-то гигантское насекомое. — Если меня попытаются утопить, то обязательно проверят, на самом ли деле я умер. Тэхён, сидя бок о бок с ним на мелководье, прижал к шее ладонь и выплюнул добрый литр воды, скопившийся в дыхательных путях. — Никогда не знаешь, что может случиться. Чонгук улыбнулся. Мокрые волосы липли к его щекам, ресницы слиплись от воды, золотистая от загара кожа сияла на солнце. — Например? — Авиакатастрофа. Экстренное приводнение где-нибудь посреди Тихого океана. Или столкновение лайнера с айсбергом, как в «Титанике». — Насколько я помню, в «Титанике» все умерли не из-за того, что не умели задерживать дыхание, а из-за переохлаждения. — Ты понял мою мысль. Чонгук был прав: ему не особенно требовалось учиться задерживать дыхание, потому что Тэхён планировал быть с ним рядом в любой ситуации, где требовалось бы поднять его к поверхности. — Ладно, давай еще разок, — сказал он решительно, а затем запнулся. — Или нет. Папа идет. Чон Санхёк, выглядевший далеко не так внушительно без своего извечного костюма от какого-нибудь именитого итальянского мастера, неспешно приближался к ним, засунув руки в карманы пляжных шорт. Тэхёну он таким нравился — от него было меньше от «босса» и «господина Чона», и больше от его опекуна и отца Чонгука. — Мальчики, — позвал он негромко. — Нам через два часа вылетать, вы уже собрали свои вещи? Я был бы не прочь поужинать перед отлетом. Чонгук слегка поник, если судить по линии его голых загорелых плеч. — Мне нужно собрать только свое желание возвращаться. Они еще немного обсудили, стоит ли брать обратно в Сеул морских ежей и не испортятся ли они во время перелета, пока Тэхён уныло пропускал между пальцев мелкий донный песок. Ему тоже не особенно хотелось возвращаться из этого маленького летнего рая в Сеул с его выхлопными газами и грязной рекой, где все разговоры за ужином были о поставках оружия и том, как очередного знакомого нашли мертвым в собственной постели. Когда Санхёк ушел, отвлеченный очередным звонком от Юнги, Чонгук стянул свои очки со лба на шею и вздохнул. — Хотел бы я остаться тут на все лето. — С тебя бы кожа слезла, — заметил Тэхён, проведя ладонью по его плечу. Солнцезащитный крем был слишком слаб, чтобы защитить его светлую кожу от легкого загара, и это прошло всего четыре дня — за все лето он бы точно обгорел до костей. Чонгук проследил за движением его пальцев, и Тэхён уронил руку обратно в воду. — Ты обдумал то, что папа тебе предложил? — спросил он тихо. — Обдумал, — вздохнул Тэхён. — И пока не уверен, хочу ли я сказать «нет». — Черт, хён. Тебе необязательно это делать. Ты ему ничем не обязан. — Не обязан, — повторил Тэхён медленно. — Но так я был бы хоть чем-то полезен. — Это опасно. — Быть нами — уже опасно. Я был бы осторожен. Ты же знаешь, я это умею. — Мы могли бы… мы могли бы отказаться от этой жизни, ты же понимаешь? Мы могли бы поступить в колледж вместе и куда-нибудь уехать, чтобы не приходилось быть осторожными по поводу каждого шага… Чонгук не был созданным для того, чтобы быть сыном преступника и заботиться об оружии, о конспирации и о постоянной угрозе смерти. Ему подошли бы студенческие будни, спортивные матчи, яркие машины и центр внимания. Но Тэхён был не таким: об этом явно говорили жабры на том месте, где шея перетекала в плечо, обычно скрытые воротниками изящных водолазок и достаточно закрытых рубашек. — Я должен остаться. Ты не обязан делать того же. — Я никуда без тебя не поеду, — отрезал Чонгук. — А теперь давай-ка попробуем еще разок, пока еще есть время. Думаю, я осилю две с половиной минуты… Тэхён откинулся назад, погружаясь в воду с головой и позволяя ей омыть свои дыхательные пути. И там, через толщу воды наблюдая за тем, как Чонгук надевает свои дурацкие очки для плавания, он впервые допустил себе мысль: «Господи, как же сильно я в него влюблен».