дженга

Стоит раннее утро, когда Тэхён возвращается домой и встречает Юнги по пути к главному входу. Такая вот сцена: Ким Тэхён, в оборванной, темно-зеленой от грязи и тины одежде, босой, волосы мокрые и слиплись сосульками, на правой скуле зацветающий багровым синяк, висок темнеет запекшейся кровью. Мин Юнги, одетый как с иголочки в своем безукоризненно черном пальто, блестящих лакированных туфлях и с дорогими часами на запястье. Они с несколько мгновений смотрят друг на друга, словно впервые встретившись, пока Юнги не выдыхает: — Тэхён? Мы думали… Черт! — Да-да, — говорит Тэхён устало. — Меня попытались утопить, но, как ты видишь, безуспешно. Юнги трет переносицу пальцами, с облечением усмехаясь. — Черт. Ты бы знал, как все всполошились. Господи, ну и денек выдался… Тэхён несчастно вздыхает. О да, он добрался до дома не без приключений — пару раз ему хотели вызвать скорую, пару раз — полицию. — Извините, что не позвонил. Телефон сдох. Другого не нашел. Чонгук тут? Юнги смотрит на него с медленно пропадающей с тонких губ улыбкой. — Ты его не видел? И тут до Тэхёна доходит. «Мы думали», «все всполошились» — они наверняка были уверены в том, что он мертв, значит, и Чонгук тоже. Если Юнги спрашивает, не видел ли он Чонгука, то… — Боже, только не говори, что он отправился меня искать. — Ну, знаешь, дело обстоит несколько хуже… — Юнги смотрит на часы, затем оглядывается на дом и чертыхается. — Ладно, идем. Думаю, тебе нужно поговорить с боссом. По пути к кабинету экономка, ужасно обеспокоенная его внешним видом, предлагает ему полотенце, но Тэхён отмахивается: тут нужно не полотенце, а горячий двухчасовой душ. Но не сейчас. Ему нужно выяснить, что значит «дело обстоит несколько хуже». Санхёк, когда дверь в его кабинет распахивается, выглядит так, словно ждал плохих новостей. Наверное, так оно и было: на часах половина пятого, а он не спит, лицо изнеможенное, морщины вокруг рта словно стали еще глубже. При виде Тэхёна его лицо светлеет. — Тэхён! О боже… Они обнимаются. Они никогда не обнимались раньше — отношения у них были не как у опекуна и приемного сына, скорее — как у наставника с учеником, а такие не предполагают каких-то нежных чувств и проявлений привязанности. Но с другой стороны, Тэхён никогда прежде не возвращался домой после новостей о том, что его убили. — Господи, — бормочет Санхёк. — Мы все тут чуть с ума не сошли. Как ты… что случилось? Он берет Тэхёна за плечи, отстраняя от себя и внимательно осматривая. — Прошлой ночью Ким Джинмо меня вырубил. — Тэхён указывает на свой висок. — А потом скинул в реку, ну, утопить попытался. И по пути все затирал про то, что ты задел его гордость. Санхёк хмурится, осторожно отводя его волосы с виска, чтобы осмотреть рану. — Ничего. Мы уже работаем над тем, чтобы была задета не только его гордость. Так, Тэ, тебе точно нужно в больницу. Ты едва на ногах держишься. В больницу? Возможно, но только после того, как он убедится, что с Чонгуком все в порядке. — Где Чонгук? Санхёк кидает сомневающийся взгляд на Юнги, все еще стоящего в дверях, и Тэхёну это очень, очень не нравится. — Я сказал бы… неудивительно, он очень расстроился, когда услышал, что ты якобы мертв. Вчера он весь день сидел у себя и хлестал бурбон как воду, а потом… потом он сбежал. И тем же вечером мы вдруг получаем новость о том, что дочь Ким Джинмо похищена. Тэхён прикрывает глаза. — Черт возьми. — Ничего, мы его уже ищем. А сейчас ты поедешь в больницу, понятно? — Только после того, как найду его. — Тэхён, — говорит Санхёк тоном, не терпящим возражений. — Мы с тобой хорошо его знаем, и с огромной вероятностью он ничего с этой девчонкой не сделает. А если и сделает — то ты мне гораздо важнее, чем она. Я не хочу получить новость о том, что ты где-то отключился и впал в кому. Тэхён качает головой. — Даже если так, ты уверен, что он ничего не сделает с собой? Санхёк мрачнеет: понятно, что такую мысль он тоже допускал. — Мы ищем его, — повторяет он. — Сейчас ты примешь душ, а потом Юнги отвезет тебя в больницу. Все ясно? Я не собираюсь тобой рисковать. А потом, если я на руки получу диагноз о том, что с тобой все в порядке, ты можешь делать все, что кажется тебе важным. Тэхён крепко стискивает челюсти. — Ясно. Ага. Черта с два он будет тратить драгоценное время на то, чтобы рассекать по докторам. — Юнги, — поручает Санхёк, — глаз с него не своди. В итоге Тэхёну приходится потратить драгоценное время на то, чтобы порассекать по докторам. Да, возможно, все немного хуже, чем он себе представлял: когда он смывает с себя всю грязь, то становится ясно, что его неплохо так подпортили. Губы разбиты, под глазом наливается свежий кровоподтек, рана на виске чуть серьезнее, чем казалось, ребра расцвели багровыми пятнами… Юнги сторожит его у двери в ванную, потом лично сопровождает к своей машине, потом лично сопровождает до кабинета врача и садиться сторожить снаружи. Время утекает, пока его гоняют на МРТ и рентгены и заставляют ждать результатов. На часах уже почти три, а если предполагаемое похищение дочери Ким Джинмо произошло прошлым вечером, то кто знает, что Чонгук мог бы сделать за все это время? Конечно, Тэхён не верит в то, что он мог бы сделать что-то плохое — Чонгук просто не такой. Однако… В кабинет, куда его отправили ждать результаты, открывается дверь: как раз в тот момент, когда Тэхён оценивал ширину окна и то, больно ли будет падать со второго этажа. Внутрь заходит пожилой врач, и Тэхён на мгновение замечает сидящего снаружи Юнги через распахнувшуюся дверь — тот кидает на него внимательный взгляд. — Итак, — говорит врач, опуская на стол ворох снимков и листков с результатами анализов. — Как, вы говорите, вы получили эту травму? Тэхён смотрит прямо ему в глаза. — Упал. Врач вскидывает бровь, кидая взгляд на его красноречиво разбитые губы, но ничего не говорит. — У вас сотрясение третьей степени. Травма, к счастью, закрытая — трещин нет, что с учетом траектории… падения — большая удача. Будь ваш череп не таким крепким, вы бы сейчас со мной не говорили. Тэхён морщится. Сотрясение третьей степени — совершенно не то, что Санхёк счел бы за «все в порядке». — Так. И что теперь? — Вас нужно госпитализировать. Пары дней под наблюдением, думаю, будет достаточно. Ни за что. Он не останется в этой клинике ни на час больше — времени у него и так не очень много. Тэхён поднимается и достает из кармана пальто бумажник. — Знаете, как мы поступим? Я даю вам тысячу долларов и вылезаю в окно, а вы сидите тихо десять минут, и потом сообщаете человеку, сидящему за дверью, что я удивительным образом сбежал. Врач внимательно смотрит на купюру, легшую поверх снимка МРТ, и поднимает на него полный сомнения взгляд. — Во-первых, вам в таком состоянии совершенно точно не стоит вылезать в окно. Во-вторых, я не беру взятки. — О, это не взятка, — отмахивается Тэхён, распахивая окно пошире и оценивая крепкость карниза. — Я даю вам выбор — либо так, либо я привяжу вас к стулу и заткну вам рот. — У меня в кабинете камера. — Поэтому первый вариант мне нравится больше. — Но взятка… — Вы вполне можете сказать, что я угрожал вам увечьями. Засекайте десять минут. Прыгать со второго этажа оказывается не так страшно: Тэхён отделывается всего лишь вспыхнувшей в лодыжке острой болью — наверняка потянул. Он разберется с этим позже, для начала нужно убраться отсюда, пока Юнги не понял, что к чему. Он, прихрамывая, пробирается через больничный сад (его пару раз окликают с вопросами, не нужна ли ему помощь) и выходит на парковку. Ключи от машины у Юнги стянуть не удалось, значит, придется ловить такси… — Куда? — спрашивает таксист, а потом оборачивается, разглядывая его во все глаза. — У вас все в порядке? Тэхён отмахивается. — Все отлично, неудачно упал. Левый берег Хан, мост Кандон. И побыстрее, пожалуйста, я доплачу, сколько надо. Они с Чимином условились встретиться на своем привычном месте после того, как все устаканится. Все не устаканилось, так что единственное, что Тэхёну нужно — это информация. Видите ли, Тэхён был превосходным информатором не только по причине того, что действительно хорошо выведывал информацию (хотя это, несомненно, было правдой), но и потому что являлся тритоном. Тритоны как существа окутаны тайной. Их мало кто видит, мало кто встречает, но все точно знают, что тритоны повсюду. В реке Хан и ее притоках, а также на улицах Сеула, умело замаскированные под людей и полукровок. Тритоны знают все, потому что подслушивают вещи, не предназначенные для чужих ушей, и очень хорошо умеют прятаться. Ну, и потому что тритоны — самые большие сплетники. Взять того же Чимина, с которым в основном Тэхён и общается — он узнал просто неимоверное количество грязи об обитателях города именно от него. — Извини, — выдыхает Тэхён, спускаясь в вымытую приливами яму у одной из подпорок моста, которая надежно скрывала их от чужих глаз. — Только сумел освободиться. Чимин, до этих пор скрывавшийся под водой, поспешно вытягивает тело на берег и бормочет: — Слушай. Он судорожно закашливается, втянув атмосферный воздух, и Тэхён хлопает его по плечу. — Не торопись. Он дает Чимину отдышаться и выкашлять скопившуюся в легких воду прямо на свои ботинки — тот выглядит взволнованным, и не в том смысле взволнованным, что видит Тэхёна живым и невредимым. Значит, есть важные новости. — Блин, — бормочет Чимин, отфыркиваясь от текущей из носа воды. — Терпеть это не могу. Ты уже нашел Чонгука? — Нет. Как раз хотел спросить у тебя, знаешь ли ты, где он. Чимин вздыхает. — Ты уже слышал про Ким Чэвон? Ну, дочку того обмудка, который попытался тебя убить? — Так, — говорит Тэхён медленно. — Да, а что с ней? — В общем. Сейчас все провидцы трубят о том, что грядет что-то страшное. Типа, что Ли Сору убьют, что КНП будет замешано и куча народу помрет, в том числе и твой босс. Правда, никто не уверен в том, почему это случится и кто виноват. — Так, — повторяет Тэхён. — А как это связано с Ким Чэвон? — Я точно знаю, что вчера она и Чонгук были у провидицы. А теперь Чэвон в срочном порядке покидает страну, про Чонгука мне ничего не известно… Ты понимаешь, куда я клоню? — Ты хочешь сказать, что всю эту кашу заварит Чонгук? — Не знаю. Но мне кажется, он точно будет принимать в этом участие. Найди его, пока не стало слишком поздно. — Но как? Ты знаешь, где он? Чимин опускает глаза. — Не знаю. Но Ким Чэвон может знать. Если ты успеешь перехватить ее до того, как она сядет на самолет… вылет в пять, Тэхён. Третий терминал. По пути в аэропорт Тэхён проклинает всех, кого только можно. Врачей, которые слишком долго ставили ему диагноз и оставили мариноваться в ожидании. Пробку и водителей, которым внезапно срочно потребовалось ехать в аэропорт. Планировщиков аэропорта, которые не могли поставить его хотя бы на пару километров ближе к Сеулу. Лодыжку, которая сдалась от простого прыжка со второго этажа и уже начала опухать. Время, которое летит так безжалостно быстро. А больше всего — себя, потому что если бы он был чуть осторожнее, если бы не позволил Джинмо подобраться к нему так близко, то всего этого бы не произошло. Господи, как сказал Юнги. Ну и денек выдался. В здание аэропорта он врывается взмыленный, хромающий и очевидно избитый, озирающийся настолько неистово, что это не могло не привлечь внимание охраны. — Сэр, — говорит один из работников, безуспешно пытающийся его остановить. — Сэр, вам можно чем-то… — Рейс в Лос-Анджелес уже отбыл? — Нет, отбытие задерживается, но… Тэхён решительно хромает к очереди на посадку, игнорируя все вопросы. По пути в аэропорт он успел пробить Ким Чэвон, так что примерно знал, как она выглядит, но найти ее посреди толпы собравшихся на посадку пассажиров, раздраженных и оглядывающихся на него с подозрением, просто нево… — Ким Тэхён? Смотри, это же Ким Тэхён, верно? В любой другой ситуации услышать свое имя в оживленной толпе было бы кошмарно, но не сейчас, не когда Ким Чэвон окликает его с другой стороны очереди. Тэхён мысленно благодарит всех самолетных богов. Он успел. — Ты знаешь, где Чонгук? Чэвон (ровно как и какая-то девушка, стоящая рядом с ней) смеряет его удивленным взглядом. — И мне приятно познакомиться, наслышана. — Чэвон, пожалуйста, — шепчет Тэхён. — У меня очень мало времени. — Ну… — Чэвон неловко трет в затылке. — Видишь ли, вчера вечером мы с Юнджин, она провидица, — она указывает на вторую девушку, подозрительно его рассматривающую, — увидели кое-что нехорошее. Цепочку событий, которая была вызвана твоей — очевидно, несостоявшейся, — смертью. Чонгук… ну, так сказать, вызвался все это предотвратить. Тэхён не спрашивает «как». Все, что его волнует, это: — Где и когда? — Поставка в порту Инчона, в пять тридцать. Но я не думаю, что ты успеешь, туда ехать полтора часа… Он и не поедет. По воде быстрее.