Враг моего врага - мой друг

Чувство тревоги неспроста не покидало Сашу. Проведённые два дня в плену у ай-дте в итоге вылились в не самые приятные действия. Однажды вечером внутрь строения вошёл высокий самец и отвязал пленницу, так что теперь он держал в руке один конец цепи, а другой был пристёгнут к запястью девушки. Лёгкое потягивание заставило последовать за чёрным. Вечер был тёплым. Светило давно ушло за горизонт, посылая последние лучи на планету, и теперь далёкие звёзды начали усыпать небо. В иной ситуации это было бы вполне романтично, не хватало только хорошего вина. И компании другой. Когда лагерь ай-дте остался позади, настала пора ощутить неладное. Саша попыталась заговорить с Хищником, но он даже не удостоил её взгляда. Тогда девушка остановилась, перехватила двумя руками основание цепи у запястья и приняла упирающуюся позу. Ай-дте коротко глянул, но не остановился и лишь фыркнул, шевельнув нижними мандибулами. Когда цепь натянулась до предела, Саша на пятках начала двигаться вперёд как на лыжах. Тело было полусогнуто, руки вытянуты, зубы крепко сжаты от натуги, но отступать было нельзя. Хищник дёрнул оковы, и пленница полетела носом вперёд, кое-как успев выставить ладони вперёд. Самец ненадолго остановился, глядя на распластавшееся тело. Нордин поднялась, оценивая свои возможности, но пытаясь хоть как-то что-нибудь придумать, ведь за минувшие дни Моргард так и не появился. О худшем думать не хотелось, потому что если его не было уже в живых, то, как и прежде, придётся надеяться только на себя, но уже в условиях чужой планеты. Поднявшись и наматывая цепь на кулак, девушка обошла вокруг Хищника. Он лишь наблюдал за маленьким существом, которое оказалось нахальным и смелым. Одной рукой он мог убить её, сломать позвоночник, размозжить голову, а она явно пробовала его силы «на вкус». Но Хедж (Ловкий) не спешил пугать маленькую самку, решив потешить себя славной игрой. Саша дёрнула на себя оковы и в следующий момент нанесла удар кулаком, обмотанным железом, в бок Хищника. Ай-дте даже не качнулся, не издал ни звука. Нордин понимала, что она ничего не сможет сделать с противником, но показать ему своё положение стоило. Хедж негромко рыкнул, словно издав издевательский смешок, и со своей силой дёрнул за цепь. Сначала в ладони появилась резкая боль, как если бы она была зажата в дверном проёме, затем с опозданием посыпались искры из глаз после падения. Звенья съехали на жёлтую траву, и девушка схватилась за руку, в которой сейчас пульсировала боль. Ай-дте подошёл к лежавшей самке и подхватил её одной рукой, перекинув через плечо. Нордин решила, что теперь будет действовать по ситуации: стоило дождаться и узнать, куда они в итоге придут. Возможно, это был переход на новую стоянку. Может быть, где-то поблизости был замечен Моргард, и именно с этим связан переход. Иного объяснения не находилось. Сейчас фактически ночь, поэтому можно было идти не скрываясь. Но последнее Саша откинула: Хищник мог спокойно видеть в тёмное время суток, поэтому не было смысла так прятаться. Вскоре Хедж оказался на окраине степной долины. Теперь он стоял перед входом в другую стихию, опасную, таинственную, но всегда желанную: лес. В мыслях у Саши промелькнуло воспоминание не самого приятного знакомства с этой областью планеты. Саше пришлось стоять на носочках. Тело было вытянуто и напряжено до болезненных спазмов в бёдрах и боках. Руки вытянуты вверх, а цепь, сковывающая запястья, зацеплена за сук. Конечно, были попытки подтянуться, зацепиться ногами, перекинув их вверх, но сил не было. Даже страх и жажда выжить не подстёгивали так хорошо. Каждая попытка заканчивалась новыми болезненными ощущениями. Казалось, что прошла целая вечность, ночь уже во всю властвовала, так что теперь лишь ночные звуки наполняли пространство. Казалось, каждый сантиметр тела нещадно ныл. Болезненный сон как в дурмане то неприятно погружал в забытье, то вновь выкидывал в реальность. Когда в очередной раз Саша открыла уставшие глаза, было утро. Девушка уже просто висела, боль в руках казалась чем-то нереальным, несуществующим и смешавшимся в круговороте страданий. Когда она приподняла голову, ощутилась ужасная жажда. Попытка пошевелиться закончилась страдальческим стоном, но уже совсем скоро впереди раздался шелест. Саша напряглась, вглядываясь вперёд. Не осторожничая, словно чувствуя себя хозяином положения, вышел науду, обитатель леса. Кожа его была тёмно-зелёной, покрытая не пятнами, как раньше можно было увидеть у других яутов, а чёрными и светлыми полосами. Когда ниил’тэр остановился в листве, стала понятна его окраска: кожа фактически сливалась с окружающей средой. Вот почему лесные науду считались особенно опасными: они были мастерами маскировки, ловко подстраивающимися под здешние условия. Но было кое-что отличительное. По черепу от надбровных дуг до затылка шли три гребня, возвышаясь на пару сантиметров вверх. Гребни проходили впритык друг к другу и имели светло-зелёный оттенок. Кое-где на них были видны сколы, поэтому можно было предположить, что в ближних боях они использовались для ударов. Один такой удар головой о череп противника мог нанести немало увечий. Валары были окрашены в красный и синий цвета. Привычных унтаров было мало, но зато отростки пронизывали золотые кольца. Валары, которые спадали на широкую грудь, были украшены такими на концах. На некоторых унтарах тоже были кольца, но меньших размеров. На руках ниил’тэра находились кожаные наручи, которые использовались не как оружие, а служили одновременно и украшением, указывающим на статус, и местом, где хранились яды – для удобства, всегда под рукой. На ногах было что-то наподобие сандалий, выполненных из грубой тёмной кожи, не позволяющей намозолить или повредить ступни. От кожаной юсы по бокам свисали по набедренной сумке. С правой стороны была прикреплена свежая голова яута. Зелёная кровь ещё капала на землю, оставляя фосфоресцирующие следы. Примечательным было то, что цвет кожи погибший явно имел такой же, как и ниил’тэр. В руках науду держал длинное копьё, острие которого возвышалось на добрых полметра над головой хозяина. Он уставился на прикованную добычу своими тёмно-зелёными глазами. Жёсткий, хищный и опасный взгляд пугал, а жвала постоянно то немного расходились в стороны, то снова сжимались на пасти. Ниил’тэр вынул из наруча на левой руке стальной когтеобразный нож и, не сводя хищного взгляда с добычи, нанёс на лезвие яд. Жестокий уклад жизни лесных науду позволял им считать жертвой всё, что шевелится, независимо от того – вооружено существо или нет. Убийства могли отличаться особой изощрённость, вот и теперь Гаурк (Тайный) решил потешить себя мучительной и долгой смертью неизвестной самки. Яд должен был парализовать её, а судороги бы заставили её мучиться. Постепенно должны были отказывать жизненно важные органы: почки, печень, затруднилось бы дыхание, а в итоге всё должно было закончиться внутренними кровотечениями. Данное представление скрасило бы часа два-три для яута. Когда он подошёл к девушке, она собрала последние силы, намереваясь дать отпор, но предательская резь в мышцах не дала такой возможности. Внезапно что-то просвистело, и ниил’тэр, покачнувшись и оскалившись, оглядываясь по сторонам, сделал шаг назад и упал на спину. Хедж как ни в чём не бывало вышел откуда-то со стороны и, довольно рыча и пощёлкивая, шагнул к лежащему яуту. Тот ещё подавал признаки жизни, еле шевеля жвалами, но это были его последние вздохи, и ай-дте лишь закончил начатое: мощным клинком отсёк голову врагу. Зацепив её на бедре, он подошёл к Саше и снял её с сука, затем опустил на землю. Девушка тут же упала, чувствуя, как кровь начинает расходиться по затекшему телу, принося с этим неимоверные страдания. Не было возможности растереть запястья, так как руки не поднимались. Приманка получилась славной. Хедж довольно урчал, разглядывая висящую голову на своём бедре. Выследить ниил’тэр было практически невозможно, они сами были не прочь поохотиться на забредших в лес науду. А вот привлечь чем-то интересным лесных яутов было вполне возможно. И это тоже было не так легко, ведь нельзя допустить, чтобы приманка погибла, как это уже случалось не раз, тогда приходилось искать замену. А пока ниил’тэр присматривается к лёгкой добыче, важно было остаться невидимым и предельно тихим. Взвалив Сашу на плечо, Хедж, довольный собой, отправился в свой клан. Он предвкушал, как ему будут завидовать молодые Воины, которым ещё запрещено выходить на Охоту в лес. Яут не забыл прихватить с собой и наручи с ядом и клинком для него. Единственные науду, которые не боялись лесных Охотников, это кочевые – дте. Они являлись грозой практически любого клана на планете. Ещё более опасные, дте, как саранча, проносились по поселениям и кланам, не оставляя за собой ни единой живой души: ни детей, ни самок, ни стариков – пощады не было никому. Так в историю ушли ист-тер – аналог умановскому слову «кузнец». Ист-тер занимались изготовлением масок, брони, оружия, наручей, занимались бартером, но они не смогли дать отпор кочевым науду. Уманы бы назвали дте «детьми солнца», так как те имели золотистый окрас кожи. Они не носили никакой брони, масок у них тоже не было, а чёрные валары украшались жвалами, зубами и клыками врагов. Безжалостные убийцы не имели своих поселений, не занимали завоёванных, оставляя за собой мёртвые и смрадные «городища». Они крали чужих самок, делая своими рабынями и заставляя их ублажать новых хозяев и приносить потомство. У бедных самок не было покровителей, они принадлежали всем, так что не редкими были групповые изнасилования. Самки дте также не отличались гуманными чувствами; они участвовали в набегах, убивали, разве что могли унести с собой детёнышей, чтобы воспитать их убийцами, но это случалось редко, в основном, когда кочующие терпели поражения и потери в своих рядах. Саша сидела в привычном строении, от запястья левой руки до столба тянулась цепь, не позволявшая пленнице сбежать. Хотя при всем желании это было невозможно из-за ломоты в теле. Девушка просто лежала на полу, свернувшись в позу эмбриона, и смотрела в одну точку. Сон никак не приходил, страх и ожидание очередных пыток заменили собой всё. За целый день она не притронулась к еде, даже сама мысль о ней не вызывала желания восполнить свои силы. Через два дня, когда испытанный ужас начал отступать, в помещение вошёл новый чёрный яут. Он отстегнул цепь от столба и дёрнул за неё пленницу к выходу. Саша, понимая, что ничем хорошим это не закончится, попыталась дать отпор, но гигант даже не обратил на это внимания. Новое место в лесу должно было служить местом для приманки. Девушка попыталась устроить побег, выбрав удобный момент, так как вниз уходил склон, но яут успел поймать цепь, тянущуюся змеёй за беглянкой. Саша упала, когда та натянулась, и пробороздила носом усеянную листвой и мелкими ветками землю. Нанизанной на очередной сук, теперь уже без возможности даже касаться пальцами земли, ей осталось впасть в настоящую панику. Уже ночью, обессиленная, измученная, она почувствовала, как кто-то коснулся её плеча. Сил у неё не осталось даже на стон. Саша была готова встретить смерть здесь и сейчас, так как усталость от такой жизни уже навалилась тяжким грузом. Но вместо облегчающего страдания смертельного удара Сашу приподняли вверх, снимая с сука. После этого послышался удар, и освободитель выпустил девушку, выронив её на землю, а сам взревел, хватаясь за плечо, проткнутое чем-то острым. Моргард вынул из плеча клинок и посмотрел вперед, где должен был, судя по всему, находиться враг. Ай-дте тем временем тихо и медленно обошел со стороны, наблюдая за новой добычей. Новый удар пришёлся Моргарду в то же плечо, рядом с уже полученной раной. Яут взревел, хватаясь за оружие и вынимая его. Ай-дте довольно уркнул сам себе, наслаждаясь происходящим. Он не волновался о том, что пленница может сбежать: она обессилена, так что далеко всё равно уйти не сможет. Посчитав положение удобным, ай-дте вышел на открытую местность, и теперь противник мог его видеть. Свободной здоровой рукой Моргард достал копьё, готовый отражать удары. Он видел, что соперник выше и жилистее; это не сулило лёгкого боя, но и красоваться времени не было, так что решающим был каждый шаг. Чёрный яут, предвкушая победу, смотрел на чужака, который должен был стать трофеем. Саша оказалась на линии огня, между двумя титанами. Понимая, что её затопчут, она схватила отброшенный Моргардом кинжал и воткнула его в ногу ай-дте, затем откатилась в сторону не в силах встать. Оставалось лишь отползать, чтобы не попасть под горячую руку. Ай-дте взревел, ища пленницу, посмевшую исподтишка нанести ему удар. Он собирался убить самку или как минимум покалечить её, не боясь гнева клана. Именно этот поступок уманки дал возможность Моргарду оказаться на шаг впереди: яут нанёс удар копьём, но опытный противник успел отскочить в сторону, так что остриё лишь прошлось по правому боку, рассекая кожу до мышц. В ответ чёрный науду выхватил из-за пояса длинный клинок, идущий зазубринами с обеих сторон лезвия, и махнул им, целясь одним ударом одолеть противника. Мощный удар рассёк Моргарду грудь, отчего тот пошатнулся, но удержался на ногах. Кровь хлынула из раны, быстро заливая грудь и живот. Когда ай-дте уже собирался добить яута, запястные лезвия на наруче Моргарда вышли из пазов, и Охотник вонзил их в плечо врага, затем с хрустом ломающихся костей провернул. Резким движением вырвав оружие из тела со свисающими кусками мяса, Воин отступил назад в готовности нанести новый удар. Титаны сомкнулись вновь, не заставляя себя долго ждать, и Сашин спутник толкнул противника назад, куда уходил склон. Ай-дте скатился вниз, под его весом ломались и хрустели ветки. Моргард, не дожидаясь, когда противник доберётся до верха, чтобы продолжить бой и совершить последующее убийство уманки, которая уже увернулась от пинка, когда вонзила нож в ногу, подхватил Сашу на руки и поспешил скрыться. Ему было неприятно, что он вынужден спасаться бегством вместо того, чтобы с достоинством принять бой и, возможно, погибнуть. Если бы не было угрозы уманке, его добыче, которую похитили ай-дте, Моргард не запятнал бы чести Воина. Мысли его были в связи с этим тяжелы и позором ложились на плечи. Мимо что-то просвистело, и в ствол дерева врезалось металлическое обоюдоострое копьё. Яут коротко оглянулся, всматриваясь в пространство ночного леса, выискивая источники тепла. Там, чуть поодаль, за деревьями маячили два лесных науду. Преследование было опасным, бой с ними точно должен был закончиться смертельным исходом. Моргард не боялся умереть в смертельной схватке, но он посмотрел на бездыханную уманку, которую тоже ожидала страшная участь в случае поимки. В следующий миг рядом пролетел клинок. Сам по себе он не представлял опасности, но, будучи наверняка с ядом на лезвии, это становилось настоящей охотой. Яут зарычал сам себе и оказался на перепутье трудных решений. Смерть в лице ниил’тэр готова была неустанно гнать свою жертву много часов. Надежда на спасение появилась внезапно. Ай-дте взобрался по склону и теперь находился в стороне от лесных науду, которые почти сразу заметили его. Когда он выбирал между двумя беглецами и этим яутом – из клана непримиримых врагов – выбор его явно пал не на Моргарда, потому что когда ай-дте заметил охоту на себя, ему было уже поздно отступать. Воспользовавшись этой короткой передышкой, спутники поспешили пропасть из виду. *** Саша постепенно приходила в себя, с ужасом вспоминая прошедшие дни и боясь повторения этого. Первое время она вздрагивала от каждого шороха, пугалась теней. Яуту были незнакомы эти чувства, поэтому какую-то психологическую помощь он оказать не мог. Воин всегда должен быть сильным: и духом, и телом. Сломленный Охотник – мёртвый Охотник. Но девушке удалось быстро взять себя в руки, и уже скоро она пришла в себя. Раны Моргарда оказались глубокими и болезненными, приходилось делать примочки из тёртых лечебных трав. Саша наблюдала за самолечением Хищника, который был обучен этому. Залог выживания даже простых людей, обычных служащих, часто мог заключаться в подобных познаниях. Но, помня прошлый опыт лечения, девушка предпочитала лишний раз не мозолить глаза Хищнику. Однажды утром, когда Саша с Моргардом пришли на реку, чтобы можно было вдоволь наплескаться, перед погружением в воду и перед раздеванием девушка села на берег и посмотрела на своё отражение. От увиденного хотелось плакать: щёки впали, вокруг глаз тёмные круги, кожа серая, а одежда висела как на вешалке, так как рёбра торчали; острая ключица, может, ещё и манила, но острые кости таза скорее отталкивали. Пришлось в шортах перевязывать резинку, чтобы они сидели на талии, а не сползали на худые бёдра. Когда она стояла рядом с Моргардом, Саша самой себе казалась соломинкой на его фоне. Девушка, не отрываясь, с грустью смотрела на своё отражение. И без того маленькая грудь теперь казалась как будто даже прозрачной, словно вот-вот ещё немного, и весь человек исчезнет. Саша села на край берега, опустила ноги в воду и начала их обмывать. Не хотелось самой себе признаваться, но ей было стыдно представать перед яутом в виде ходячего скелета, обтянутого кожей. Когда она бросила взгляд на Моргарда, оценивающе его разглядывая, от неё не скрылось, что и он теперь был не таким мощным и сбросил, по мнению девушки, не менее двадцати килограммов. Яут снял маску, отбросил её на берег и с удовольствием принялся набирать воду в ладони и поливать себя. Обмыв валары и гребень, он обратил внимание на уманку, грустно наблюдающую за ним. Фыркнув самому себе, Хищник набрал полные ладони воды и метнул прохладную жидкость в Сашу. Она подскочила на месте, хватая ртом воздух и выпучив от неожиданности глаза. Поскользнувшись на уже мокрой земле, девушка съехала вниз и плюхнулась. Она поднялась, обиженно глядя на Охотника, который издавал рычащие и щёлкающие звуки, похожие на смех. Собрав волю в кулак, чтобы от нахлынувших эмоций не расплакаться, Саша сгребла с берега мокрую землю, слепила её в комок и запустила в Моргарда. Ком земли с глухим звуком разбился о живот Хищника, рассыпавшись затем брызгами по воде. Воин фыркнул, стряхивая грязь с живота, и прищурил глаза, глядя на уманку. Конечно, ей не хотелось получить очередную взбучку за свои проделки, но и молчать она не была намерена. Дать достойную сдачу, может, не сумеет, но грязью закидает. Хищник в пару шагов настиг Сашу и перехватил её, перекинув через плечо. Затем направился на глубину, а маленькая жертва барабанила по спине, царапалась и была не хуже змеи, изворачивающейся, чтобы уползти. Сняв с плеча уманку, Моргард слегка отбросил её в сторону, и Саша с головой ушла под воду, так и не достав до дна. Вынырнув, она затарабанила руками по поверхности, создавая вокруг себя множество брызг. Воин дал ей возможность доплыть половину пути до берега, а затем нырнул и в считанные секунды настиг. Девушка взвизгнула, когда за спиной из воды выросла опасная фигура, отбрасывая тень на беглянку. Сразу после этого яут стянул с неё все тряпки, откинув их. Затем утянул уманку на глубину уже для иных игр. Когда одежда, наконец, просохла на жарком солнце после купания, Саша с тоской посмотрела на изношенные футболку и шорты, последние из больничного кремового давно перекочевали в зелёный неравномерный цвет. Моргард тем временем прошёлся по берегу в поисках чего-то, о чем только он сам и знал, но уже вскоре вернулся и сел рядом с Сашей, протянув ей несколько фруктов. Их происхождения она не знала, но доверилась Воину. Вкус оказался приятным, сладким, сочным, но не приторным. Сравнить с земными фруктами было сложно, но и пытаться не стоило, пробуя что-то новое. Всё это время яут не сводил взгляда зелёных глаз с уманки, наблюдая, как она ест. Это было немного неуютно, так как и в этой ситуации это выглядело так, как будто хозяин наблюдает за радостью прирученного питомца. Когда пришло время добывать нормальную пищу, Саша догнала Хищника и попросила её взять с собой под честное обещание, что она не будет мешаться - просто наблюдать. Яут поколебался, раздумывая, но разрешил уманке пойти с ним. Путники прошли от горного склона в густые заросли, где деревья уходили далеко вверх, наполняя местный лес криками птиц, стрекотанием насекомых и другими живыми звуками. Саша шла за яутом, не отставая от него ни на шаг, но успевая вертеть головой, чтобы увидеть всё. На очередном повороте Хищник остановился и указал рукой на куст с ягодами, намереваясь оставить около него уманку, пока он охотится. Она оказалась не против, собирая сладкие ягоды, по форме напоминающие шиповник, но усеянные при этом тёмно-синими мелкими семечками на голубом фоне плодов. Когда яут вернулся, девушка взяла его ладонь и насыпала в неё горстку собранных ягод. Охотник посмотрел на неё и опрокинул себе в пасть. На очередных кустах росли красивые, налитые соком красные плоды, которые так и манили к себе, так и просили сорвать и съесть. Саша потянулась пальцами к ним, но Моргард перехватил руку, взяв её за хрупкое запястье. «Эти ядовитые». Не отходя в сторону и не выпуская запястья, Охотник провёл по тонкой кисти когтем большого пальца. Где-то в стороне послышалось шуршание листвы и звук ломающихся веток. Яут встрепенулся, держа наготове копьё, и шагнул в сторону. Когда Саша хотела последовать за ним, Моргард обернулся к ней, устремив взгляд стальной маски, и выставил руку назад, давая знак оставаться на месте. Хищник раздвинул в стороны ветви кустов и шагнул туда. Любопытство всё же давало о себе знать, и девушка не удержалась от того, чтобы не увидеть своими глазами всю картину. У дерева топталось животное, смутно напоминающее земного кабана, но немного меньше в размерах. Тёмные глаза были устремлены в землю, а копыта рылись в листве. Часто животное опускало голову и что-то с аппетитом поедало. Моргард разложил копьё с металлическим звуком. Местный секач поднял голову, уперев взгляд в сторону короткого шума, шевеля ушами и перестав жевать. Он активнее вдыхал воздух, пробуя его и пытаясь понять, что же посмело отвлечь его от приятного занятия. Яут поднял руку для броска, выбирая лучший момент. Секунды словно растянулись в часы, мир вокруг замер, не было слышно ни звука, словно природа наблюдала за развернувшейся картиной, ожидая развязки. За короткий миг оружие взмыло вверх, рассекая воздух, и, вращаясь вокруг своей оси в полёте, прошло насквозь тело дикого животного. Кабан отскочил в сторону и тут же завалился на бок. Моргард подошёл к секачу и вынул копьё, сложив его. Подняв тушу за загривок, он выволок её к тому месту, где была уманка, чтобы порадовать её будущим приятным и вкусным ужином. Но предвкушение похвалы если не в словах, то в глазах быстро растаяло, когда самки не оказалось на месте. Недовольно зарычав, Хищник огляделся по сторонам, затем перевёл маску в разные спектры зрения, но это не помогло. Перекинув тушу через крепкую ветку дерева, яут начал красться вперёд. Саша прислушивалась к каждому звуку, стараясь ничего не пропустить мимо ушей. Каждый скрип, каждый треск воспринимался как что-то опасное. Выглянув из-за дерева, она увидела, как Хищник крался в противоположную от неё сторону. Их разделяло не меньше тридцати метров. Девушка отступила влево, чтобы оказаться вне поля зрения, затем, наклонившись, перешла за соседний ствол. Хищник повернул голову на лёгкий звук. Теперь он понял, что уманка задумала с ним очередную игру, но на этот раз ему нравилось. Что ж, это был неплохой шанс включиться в действие. Переключив маску, Моргард увидел отблески следов в тепловом спектре. Он медленно, не издавая шума, подкрался до того места, куда вели следы, но за деревом уманки не оказалось. Довольно застрекотав, что всё оборачивалось так интересно, Хищник двинулся дальше, от предвкушения сжимая кулаки. Дыхание было ровным, каждый шаг лёгким и плавным. Саша потеряла из виду яута, но, помня, что он пошел в другую сторону, не волновалась. Бдительность нельзя было терять, так как Воин мог в любой момент понять, в чем дело, и вернуться. Продолжая двигаться вперёд и оглядываться, Саша выбралась из лесополосы, выйдя к каменным валунам, которые выглядели суровыми исполинами. Красться пришлось вплотную к ним, чтобы не выдать себя. Послышался странный механический звук. Девушка остановилась, прислушиваясь и пытаясь понять, в чем дело. В следующие секунды она не смогла осознать, что произошло: сначала впереди показалось что-то темное, а в следующий момент нечто прижало её к камню, сковав все движения. Саша, почувствовав невозможность двинуться, начала пытаться ворочаться, и уже через несколько секунд стало понятно, что случилось: прочная сеть приковывала к камню. В голове промелькнула мысль, что эта смертельная ловушка будет последним, что можно увидеть в этой жизни. Но подошедший Моргард остановил затягивающий элемент, сдерживая тем самым закручивающуюся сеть. От досады Саше хотелось и плакать, и кричать, но она активно пыталась высвободиться. Хищник встал напротив и с упоением смотрел на свою жертву. Он представлял, что на месте уманки находится другая дичь, которую можно было убить сетью, дать затянуться прочному плетению, чтобы нежная кожа покрылась кровавым рисунком. Но вместо удовольствия убить яут наслаждался видом пойманной самки. Она боялась, от неё исходил дразнящий аромат ужаса, заставляющий Воина в условиях Охоты преследовать свою жертву. И Моргард упивался этим ароматом, бьющим по рецепторам. Конечно, хотелось запустить механизм скручивания сети, чтобы ритуал поимки был законченным, но он не мог, вместо этого наслаждаясь беспомощностью уманки. В её глазах читался страх, в тепловом спектре сердце билось ещё быстрее. И она была в его власти. Убить её или оставить в живых – в его руках воля над ней. Охотник поднял руки к голове, вынул трубки, а после снял маску. Шипение выходящего газа привлекло внимание Саши. Она прекратила трепыхаться, теперь пристально глядя на Воина. Моргард положил маску на каменистую поверхность, которую уже достаточно сильно разрушила вездесущая трава, затем нарочито медленно прошёл вперёд, гордо подняв голову. Его тяжёлый взгляд зелёных глаз был направлен ровно на уманку, подавляя её тяжестью взора. В какой-то момент ей стало казаться, что это не игра, а реальность, где она жертва, а он тот, кто есть – Охотник. Его верхние жвала шевелились, потираясь друг о друга, выдавая удовольствие в этом движении. Моргард облокотился на валун, приняв фривольное положение, и наклонился к уманке, приблизив своё лицо к её. Саша затаила дыхание. Сердце ушло в пятки, а по коже побежали мурашки. Белая нижняя жвала отошла в сторону и коснулась нежной щеки. Затем так же фривольно он оглядел сначала с головы до ног свою жертву, а затем поднял нахальный взгляд, без зазрения совести глядя ей в глаза. Спектр его звуков завораживал: от лёгких рыков до стрекота, что ещё больше заставляло окунуться в положение Хищник-жертва. «Сколько раз ты проиграла мне, столько раз я мог тебя убить. Кажется, я имею право получить благодарность. Что ты можешь предложить мне за своё освобождение?» - Я тебя живьём закопаю, - процедила сквозь зубы Саша. Моргард издал звуки, похожие на смех. Утробное рычание заставило содрогнуться. «Забавно, я бы тебе поверил, будь мы в иных положениях. Но сейчас я по эту сторону ловушки, а ты в ней. Нелепо угрожать и выдвигать свои условия, не находишь?» Девушка нервно сглотнула: оказаться в жарких объятиях за спасение из сети было очень высокой ценой, тем более в этой ловушке она оказалась по своей неосторожности. Яут, видя растерянность самки, довольно рыкнул, затем вынул из камня держатели, и сеть моментом сложилась, готовая к новому употреблению. Саша тут же начала потирать затёкшие места, разминать руки. На открытых участках кожи отпечатался рисунок сети в виде временных продавливаний. Обида так сильно захлестнула девушку, что она отвернулась и уткнула лицо в ладони. Хищник фыркнул, он тоже хотел было спросить о том, что она не понимает шуток, но вместо этого сел у камня, оперевшись спиной, и потянул уманку к себе на колени, а после дал ей вволю выплакаться. Он не понимал, из-за чего так она расстроилась, ведь игру затеял не он. *** Однажды утром Моргард с Сашей не спеша обходили горный хребет. Яут был начеку, высматривая, чтобы их не подстерегла опасность, а девушка шла чуть позади. Кроссовок на её ногах давно не было: один потерялся ещё в плену, а второй за ненадобностью пришлось выбросить. Теперь босые ноги привыкали к колким камням и шуршащей траве. Яркий свет слепил глаза, а дневная усталость давала о себе знать. Где-то впереди, за следующим поворотом, послышались шаги. Звук был ясный, так как стояла тишина, которую нарушали лишь естественный негромкие звуки: насекомые, далёкие птицы, ветер. Саша от неожиданности сначала остановилась, затем хотела было выйти вперёд, но Моргард выставил руку, преграждая ей путь и заставляя оставаться позади. Стараясь шагать как можно тише, чтобы не шуршать мелкими камнями, яут осторожно вышел из-за поворота. Сначала он остановился, затем сделал неуверенный шаг и снова остановился. Девушка выглянула из-за его спины и обомлела: впереди стоял Нигнур’ктар. Он осматривал свод горы, уходящий вверх, и что-то держал в руках. Приглядевшись, девушка узнала пшеничный хвост, некогда отрезанный Моргардом. Саша отошла в сторону, теперь не заботясь о плавности движений. Дейтхен’гар-Таренд резко обернулся на звук и посмотрел на уманку и на Хищника. *** «Инквизитор» отдавал приказы, пытаясь предпринять попытки остановить заражение, но он знал, что даже в относительно малом пространстве корабля бактерия убивала со стремительной скоростью, а Земля была для неё богато сервированным столом. Две военные группы, посланные для зачистки ближайших районов, не вернулись обратно, связь с ними тоже была прервана. Эльберг отсиживался в своей лаборатории, строил планы по уничтожению новой чумы, которая угрожала опустошить всю планету. Некроморфы появлялись с удивительно высокой скоростью. То тут, то там были вспышки отражения ударов, но люди быстро сдавали позиции, погибая и восставая мутантами. Сначала на такие методы не обращали внимания, но вскоре власти стали поддерживать баррикады, ограждая целые районы. Кое-где удавалось уничтожать некроморфов, казалось, люди научились давать им отпор. Двух-трёх побеждали общими усилиями, стараясь проследить за стремительностью мутантов, но когда их прибывало, становилось сложнее. У некроморфов не было слаженности, договорённости действий, планов атак, они брали силой и количеством. Их не пугали преграды, которые пробивались телами монстров, пусть и теряя конечности, и ломая кости. Всё это словно никак не действовало на них. Развлекательная литература гласила, что обычному зомби достаточно выстрелить в голову и он умрёт. С некроморфами же всё обстояло куда труднее: без головы мутант оставался зачастую по-прежнему опасным, мог передвигаться и убивать. Детские страшилки воплотились в страшную реальность. То, чем раньше дети пугали друг друга в темноте, теперь вырвалось в мир людей и грозило уничтожить не только человечество, но и всё живое на своём пути. Глупо было надеяться теперь на супергероев, которые в комиксах и фильмах спасали людей. Жизнь преподнесла большой сюрприз, выпустив на волю лишь злодеев, не дав шансов на выживание. И в этой круговерти смертельной игры «Инквизитор» принял решение оставить свои силы в стороне, чтобы больше не терять своих людей, а пустить их в другое русло: перевезти лабораторию на космический корабль, который долгое время может пребывать на самообеспечении. Следовало подготовиться к отлёту, отобрать людей в качестве нового персонала и как биологический материал. О чем Эльберг действительно жалел, так это о провале своих опытов над ксеноморфами, так как уже готовые особи по большей части погибли вместе с людьми, курировавшими их. Конечно, все данные были в наличии, но фактически работу нужно было начинать с самого начала. При этом работать с некроморфной бактерией, которая вступила в прочную связь с телами хозяев, следовало осторожней. Возможно, даже придётся наконец роботизировать лаборатории, чтобы свести к минимуму ошибки из-за человеческого фактора там, где это может быть опасно. Об Ишимуре пока следовало забыть, так как ситуация и без того усугублена, а нужный материал бегает под боком, лови в любых количествах. Также следовало заняться поиском и изучением информации по обелискам, о которых Эльберг практически ничего не знал, так как данные явно были засекречены. Мужчина надеялся, что однажды ему удастся подчинить себе новую чуму, мысль об этом заставляла искать всё новые и новые способы. Раз уж с Землёй покончено, следовало искать новые возможности. На руках Фрэнка были данные с Ишимуры и о других планетах, которые вполне могли бы стать пригодными для жизни, а если станется так, что они окажутся обитаемыми, то человечество, как разумный организм, либо колонизирует обитателей, либо уничтожит их. «Инквизитор» постучал пальцами по подлокотнику. Он ожидал, что всё может выйти из-под контроля, но чтобы в таких масштабах – нет. И снова пресловутый человеческий фактор. В очередной раз появилось доказательство, что никому, кроме себя самого, нельзя доверять, особенно ответственные дела. *** Арина была не из пугливых. Она всегда смело шагала вперёд, не боясь смотреть в лицо опасности. Это не было обусловлено прошлым, так как девушка выросла в благополучной семье, получила хорошее образование, но её натура всегда стремилась выйти за все возможные рамки, чтобы найти что-то новое, интересное, чтобы ощущать саму жизнь, а не просто существование бок о бок с другими людьми. Кафедра иностранных языков родного университета дала многое: знание английского, немецкого, на уровне разговорного – французского. В восточных странах помогали разговорники и словари, так как составить предложение более или менее получалось, зная главные основы для этого. Давняя мечта – побывать в Париже – наконец-то осуществилась, а ведь ещё каких-нибудь семь лет назад это казалось чем-то нереальным, на грани фантастики. А вот уже твёрдо стоящая на ногах девушка с рюкзаком за плечом хорошей фирмы, в котором было всё необходимое: сменное бельё, термоноски, был даже примус, запас бумажных платков, аптечка и многое другое. Не хватало палатки, но она и не требовалась, так как за всё время путешествия, а это без малого уже четыре недели, пришлось лишь два раз провести вне дома. Первый раз пришлось заночевать в небольшом парке в Тршебиче, уютном городке Чехии. Второй раз выпал на вокзал в Катовице, где никак не удавалось сесть в поезд, так как проводники наотрез отказывались брать кого-то зайцем. В итоге утром, около пяти часов, Арине удалось наконец-то отправиться в путь, встретив понимание со стороны русской проводницы – Анны, которая с удовольствием рассказывала свои истории жизни и слушала попутчицу. - И не боишься вот так одна путешествовать? – спросила Анна, поставив на стол стакан с горячим чаем. - Нет, не боюсь, - ответила Арина с улыбкой. – Мне плохих людей не попадалось. У меня, наверное, нюх на порядочных. Конечно, грубили, как же без этого. Из магазина один раз выгнали, думали, что я воровать буду, это всё из-за рюкзака. Но адекватных всё-таки больше. К автостопщикам довольно терпимо относятся, кто-то с радостью подвозит, рассказывая о своей молодости. Вот ты, Аня, тоже своеобразный путешественник, пусть и из точки А в пункт Б. Будет что детям рассказывать, чтобы не думали, что мамка наседка. - Это да, рассказать есть что. В основном-то, конечно, только вокзалы видим, но ведь всякое бывает, иногда удаётся выбраться недалеко в город, погуляешь полчаса-час, посмотришь, как люди в мире живут. С людьми, правда, тяжеловато работать. Одно слово что иностранцы для меня: люди они и в Африке люди, везде одинаковые. Печенье ещё будешь? За разговорами пролетало время. Аня рассказала о себе, что она из Севастополя, выросла у бабушки в Невинномысске, проводя там почти каждое лето. Потом училась параллельно на двух специальностях: иностранный язык – очно, туризм – заочно. - Слышала, что на западе происходит? Говорят, какой-то вирус новый вроде как, - доверительным тоном спросила Аня. - Краем уха слышала. Как всегда что-нибудь атипичное, какой-нибудь насморк с осложнениями в виде рогов и копыт. Девушки уже начали готовиться ко сну, когда поезд внезапно сбросил скорость, а вскоре и вовсе остановился. На связном экране появилось сообщение о временной остановке как минимум на полчаса. Аня предположила, что очередная поломка на дороге или ещё что-нибудь случилось, так что беспокоиться не о чем. Арина попросила разрешения, раз стоянка долгая, выйти на улицу. Электронные двери с шипением разошлись в сторону, и девушка выпорхнула в пространство звёздной ночи. Осень выдалась тёплой, так что спокойно можно было ходить в футболке и бриджах, не боясь простудиться. Ветер приятно касался кожи, появлялось чувство свежести. Арина стянула с ног синие кеды и босиком прошлась по траве, изучая сначала поезд, а потом и вглядываясь в лес. В свете окон, загоравшихся то тут, то там, всё казалось сказочно нереальным, словно поезд шёл по какому-то иному миру, где убаюкивает размеренный стук колёс, покачивание, а теперь вот и природа. После такой прогулки должен быть хороший сон. Осталось преодолеть не так уж и много, ведь позади уже была богатая история. Впереди в мечтах маячил Париж, приятный шелест голосов французов, Эйфелева башня – куда же без неё, маленькие приветливые булочные в виде кафе на маленьких старинных улочках. Всё это манило, заставляло предвкушать, и мурашки начинали бегать по коже. Где-то издали, со стороны конца состава, слышались неясные звуки. Возможно, кто-то ещё тоже выбрался погулять, так как люди выходили наружу, курили, молча гуляли, кто-то тихо переговаривался, чтобы никому не мешать наслаждаться сказкой. Шум повторился, и послышались крики и визги. Все напряглись. Арина вглядывалась, пытаясь понять, в чём дело. Выглянула проводница и обеспокоенно попросила всех разойтись по своим вагонам. Арина нашла Анну и спросила, в чём дело. Девушка ответила, что что-то произошло в последнем вагоне, но информации пока нет, также попросила никому не говорить, чтобы не было паники. Наверняка кто-то просто перепил и теперь буянит. Когда проводница обходила пассажиров в своём вагоне, путешественница шла рядом с ней, вызвавшись помочь, если что-то случится ещё. Драться она не умела, в чём сразу призналась, но газовый баллончик с собой взяла. Пассажиры обеспокоенно интересовались ситуацией и тем, когда же поезд поедет дальше, но Аня всех успокаивала, отвечая, что всё в порядке, просто кто-то дебоширит. Внезапно дверь в вагон открылась. На пороге стояло странное существо, которое оглядывало людей своими мутными белыми глазами. Сначала все приняли это за костюм, так как вместо рта были вытянутые нереальные челюсти, а из плеч торчали руки-лезвия. Когда тварь воткнула их в ставшего мужчину, решившего сфотографироваться на память с переодетым дебоширом, люди завопили, заверещали и двинулись к выходу, топча друг друга и наваливаясь, пытаясь пробиться на свободу. Арина одна из первых успела добежать до купе, в котором она поместилась с Анной, схватила свой рюкзак, наскоро закидала туда одежду, кое-что из еды и, прихватив пачку чая с сахаром, выскочила. Уже на улице она побежала в сторону леса. В этот момент ей и в голову не пришло проверить другие вагоны и спрятаться там. Сейчас инстинкт самосохранения требовал бежать, спасаться. У самого леса ждала неприятность: лес от железной дороги был огорожен плиточной стеной, это девушка поняла на ощупь. Всё ещё слыша за спиной крики, страшные предсмертные вопли, Арина хотела поскорее оказаться дома, в родном Петербурге, и никаких Парижей уже не надо было. За спиной ясно ощущались быстрые шаги. Мутант шёл и вглядывался в темноту, ища очередную жертву. Девушка притихла, нашаривая в кармане газовый баллончик. Внезапно что-то рвануло её вверх и перекинуло через забор, шмякнув на землю. Арина в панике оглядывалась, теперь держа перед собой баллончик дрожащей рукой. Другой рукой она, наконец, нашла маленький фонарик и включила его, освещая перед собой пространство. На секунду ей показалось, что метрах в двух от неё шевельнулся воздух. Инстинктивно девушка нажала на кнопку, распыляя вокруг себя едкий газ. *** Как и любой жнец, Луар был одиночкой. Молчаливый, строго соблюдающий Кодекс чести и наблюдающий за ходом жизни Старейшин и Арбитров. Простые Воины и матёрые Охотники спокойно относились к жнецам, так как их пути никогда не пересекались. Возможно, первые и могли искать встреч с легендарными в прошлом Хищниками, но жнецы были одиночками, за что их уважали, презирали, ненавидели, мечтали добиться таких же успехов. Старейшины, имевшие власть над кланами, над Вожаками, над Воинами, в глазах жнецов становились такими же Охотниками, Хищниками, за которыми следовало наблюдать. Одни Старейшины избегали такого общения, другие, наоборот – стремились его поддерживать. Но суд жнеца всегда был беспристрастным. У Луара был небольшой, но поистине сильный гарем. Самки, отцами которых были самые именитые Охотники, сильнейшие Воины. Жнец, которому уже было триста пять лет, предпочитал теперь иметь дело только с самыми лучшими сливками общества Хищниц. Раньше он мог похвастаться наложницами, которым не было позволено рожать от него детёнышей для продолжения рода. Они были стерильны, даже если по своей природе не могли принять чужеродное семя. В какой-то момент самец решил довольствоваться только яутками, поэтому убил самок иных рас. Они не могли родить даже от представителей своего вида, поэтому новой дичи от них нельзя было ждать. Но кодекс не позволял даже в этом случае пролить их твей, поэтому их просто усыпили. Чувство собственника не позволяло раздать их в другие гаремы или отпустить. Ниски-гван, новый Старейшина, уже не первый раз искал встречи со жнецом. Луар знал о проблемах, о том, что был казнён Ндеинор, прошлый Вожак, заменяющий предыдущего. Казнь проходила без надлежащих разбирательств, должен был быть суд Старейшин, решающих судьбу виновного. Смерть – слишком простое наказание, так как это даёт право переродиться, поэтому Плохая Кровь проводит свою жизнь в изгнании. И теперь, когда Ниски-гвана прижали Старейшины, он наверняка ищет союзников. И он их найдёт, потому что не все чтут Кодекс, каждый хотел бы занять место повыше. В итоге жнец принял нового Старейшину. Стены в зале были украшены трофеями, а по обеим сторонам от трона стояли застывшие фигуры ксеноморфов, некогда пойманные Луаром и обработанные в виде трофеев в полный рост. Это говорило о высоком мастерстве, о силе и ловкости в схватке с опасными противниками. - Приветствую тебя, Луар! Я… - Я знаю, зачем ты пришёл, уже наслышан – и даже не от одного суда Старейшин. Ты многих всполошил. - О моём визите, я так понимаю, тебе тоже доложили? - Нет, Ниски-гван, это было ожидаемо. Так ты пришёл за поддержкой и с жалобой одновременно? О тебе ходит много слухов. - Луар, я пришёл потребовать объявить суд Старейшин некомпетентным! - Суд может обернуться за это в твою сторону ульем ксеноморфов, который задавит тебя. - Я знаю и ожидаю такой реакции. Они некомпетентны в вопросах принятия решений. - А ты был компетентен, когда самолично назначил казнь Ндеинора? - Я был вынужден так поступить, потому что он организовал покушение на Старейшин, решив взвалить всю вину на суд Атолла. Если бы я ждал честного сбора, этого времени бы хватило для устранения и остальных Старейшин. До сих пор Дейтхен’гар-Таренд находится в бегах, он опасен. - Насколько опасен бывший Вожак? - Настолько, что под угрозой не только один клан, но и множество других. Жнец молча смотрел на Ниски-гвана. Слухи о нём и правда были разные, так что следовало принимать решение самолично, без давления со стороны. Ниски-гван смотрел на Луара. Его гребень, череп, обтянутый кожей, были покрыты трещинами, сколами, что говорило и о возрасте, и о боевых заслугах. Редко кто из Охотников доживал до такого возраста. Один глаз жнеца – левый – уже был незрячим, мутным пятном угрожающе уставившись в Старейшину. Цвет кожи жнеца уманы бы назвали песочным с тигровым окрасом, но полосы были чуть темнее основного цвета. Луар мог собрать новый суд, на котором бы предстал Ниски-гван, где должна была решиться его судьба. Жнец тянул время с ответом.