Враг моего врага - мой друг

Эльберг решил воспользоваться сложившейся ситуацией. На основе данных Нордин он выделил несколько типов людей, предполагая, какие из них могут оказаться стойкими к заражению некроморфной бактерии. Был объявлен набор на добровольные исследования с денежной компенсацией, поэтому приходили в основном бедные слои населения: студенты, желающие бесплатного сыра, алкоголики, наркоманы – словом, те, кого маловероятно будут искать. Объявление гласило, что тестируется новый препарат для аллергиков, поэтому людям будут давать аллергены, а после лекарство. Была приведена статистика положительных реакций. Уже в центре людей отбирали по нужным показателям, приглашая их пройти процедуру, остальным же отказывали, ссылаясь на то, что по тем или иным причинам они не подходят. В основном в качестве аргументации приводили слабый иммунитет, наличие опасных заболеваний, в том числе генетических. Испытуемых по трое помещали на специальные медицинские кресла и под видом аллергена вводили в кровь некроморфную бактерию. Из отобранных двухсот тридцати четырёх человек ни один не подошёл. Все неминуемо обращались в мутантов, и стоявшие на страже военные под видом медиков без лишнего шума и погрома устраняли тварей. В какой-то момент Эльбергу начинало казаться, что Нордин единственная на свете, имеющая иммунитет. Её организм дал какой-то сбой, который не позволил ей стать некроморфом. Он решил, что узнал все вопросы на ответы, поэтому и отдал приказ её убить, а на деле оказалось, что учёный не продвинулся и на полшага. Люди всё прибывали, появлялись новые некроморфы, круговорот смерти не заканчивался. И «Инквизитор» принял решение вводить людям вирусы разных заболеваний, облучать организмы, даже ускорял онкологические новообразования, полагая, что мог что-то упустить при изучении Нордин, но ничего в корне не менялось. Вскоре начали принимать всех пришедших без разбора, но и это не помогало. Просто время заражения у каждого организма было индивидуальным. У одного испытуемого это заняло около четырёх часов: молодой мужчина долго мучился, покрываясь холодным потом. Капилляры в его глазах полопались, из ушей шла кровь, отказывали один за другим органы, но в конце концов появился новый некроморф. Было принято решение убитого мутанта отправить в лабораторию, чтобы выяснить, что затормозило заражение. Поступил звонок от военных, которые передали информацию, что убили некроморфа-хищника. Это снова нанесло удар Эльбергу: сколько возможностей он упустил, но всё равно отдал приказ немедленно привезти тело в лабораторию. Продолжались поиски Нордин. Тут «Инквизитор» был уверен, что она жива. Дни выдавались трудными, потому что опыты сменяли друг друга, некроморфы рождались и умирали, а дело не сдвигалось с мёртвой точки. Мужчина даже пожалел, что отказался в своё время вскрыть тело ценной девушки, пусть это и убило бы её в итоге. Но изучить её внутренности воочию, а не через МРТ было бесценно. Тайно Эльберг даже изучил личные медицинские дела сотрудников, чтобы определить возможность кого-то оказаться таким же ценным, как и Нордин. Взял двоих на заметку, чтобы, когда люди закончатся или отчаяние возьмёт верх, можно было использовать и эти возможности. У него будет веский аргумент: помощь их семьям в это тяжёлое для человечества время. «Инквизитора» вызвали в лабораторию. Молодой человек уже полчаса сидел в кресле и не подавал признаков начала мутации. Эльберг сам его осмотрел, выполняя все меры предосторожности, проверил жизненные показатели. Всё было в норме: ни лихорадки, ни кровотечений, в том числе внутренних. - Ваше имя. - Петер Леду. - Возраст. - Двадцать три. - Наследственные заболевания есть? - Нет. - Болели чем-нибудь тяжёлым в детстве? - Дифтерией, в десять лет. Эльберг повернулся к лаборанту. - Нордин болела дифтерией? - Сейчас посмотрю… Так… Нет, не болела. Доктор Эльберг… Лаборант подскочил к потерявшему сознание парню. Были предприняты меры безопасности, но ничего не последовало, мутации не произошло. Медики лишь констатировали кому теперь уже пациента. Эльберг посмотрел на общие данные опытов за две недели: две тысячи двести восемьдесят шесть человек. Две тысячи двести восемьдесят пять некроморфов. Одна надежда на положительный исход. Опыты было приказано не прекращать. *** Саша сделала шаг вперёд. Движение было неуверенным, осторожным, словно если сделать резко, то мираж тут же исчезнет. Она не знала, как реагировать, и даже не верила своим глазам, пытаясь сопоставить образ из головы с реальным, который был тут, перед ней. Надежда давно угасала, и ей на смену пришло другое чувство, но какое именно – сказать было сложно. Возможно, новая привычка или приспособленность. Если сначала были сильны переживания после известия о смерти Нигнур’ктара, то уже позже пришло осознание, что никто не придёт на помощь. Да и хотел ли он помогать? Что им двигало? Какова цель поисков? В глубине души уже давно зародился этот червь сомнения: она нужна ему для того же, для чего и людям. В это не хотелось верить, но иного ответа не находилось: она его не любит, больше не любит. Или всё же любит? Существо, с которым они такие разные: из других галактик или даже вселенных. Сердце защемило. Саша ринулась было вперёд, но путь ей преградил Моргард, выставив в сторону руку. Он явно не был рад такой встрече и с большим бы удовольствием встретил серокожих или других науду. Девушка удивлённо посмотрела на своего спутника и хотела наперекор его мнению выйти вперёд, но яут агрессивно зарычал. Нигнур’ктар выпрямил спину, гордо вскинув голову. При этом движении некоторые его валары перекинулись на грудь, воинственно вздымающуюся при каждом вдохе. Яут уверенно шагнул вперёд. Вызов был принят: Моргард рыкнул на уманку и пошёл навстречу. Оба Воина грозно зарычали, когда между ними оставалось не более пяти метров. Первым удар нанёс молодой яут. Его копьё пролетело в нескольких сантиметрах от головы Дейтхен’гар-Таренда. Нигнур’ктар ловко отпрянул в сторону, и оружие лишь просвистело рядом. Оба Воина враз вскинули запястные лезвия, словно мысленно сговариваясь, и полоснули. Моргард принял удар по плечу: кожа тут же разошлась в стороны. Взревев, он сделал шаг назад, готовый к новой атаке. Дейтхен’гар-Таренд посмотрел на несколько отрезанных валаров, лежащих недалеко от него. Из отсечённых концов, выходящих из головы, капал твей. По подрагивающим мандибулам было видно, что Воин испытывает сильную боль, но не показывает этого противнику. Два титана были готовы убить друг друга, уничтожить. Саша сначала полагала, что Хищники должны обрадоваться друг другу как люди: враги ненадолго объявляют перемирие, желая преодолеть трудности, а вражду можно отсрочить. Наверняка не только Моргард был в опасности на планете, но и бывшему Вожаку пришлось пережить немало. Но уклад этих существ в корне отличался от человеческих основ социума. Когда Хищники снова сошлись для боя, нервы девушки не выдержали. Она действовала словно на автомате: разум отключился, всё было как будто нереальным, но она, истощённая и хрупкая на фоне Воинов, подбежала к ним, намереваясь воззвать их к разумным действиям. И когда она схватила чью-то руку, последовал страшный удар. Саша отлетела в сторону, приземлившись на каменистую почву, затем ещё добрых два метра прокатилась и ударилась о камни. Волосы растрепались, из носа и из губы потекли тонкие струйки крови, лоб был разбит, руки и ноги в ссадинах, разодранной оказалась футболка. Девушка не шевелилась, глаза её были закрыты. Бой тут же прекратился, и оба Охотника поспешили к уманке. Нигнур’ктар опустился на колени рядом с телом, оглядел в спектре на переломы и другие увечья. Когда стало понятно, что она лишь без сознания, он осторожно приподнял самку, одной рукой легко удерживая её голову, а второй придерживая спину. Она совершила безрассудный поступок, посмев встать между двумя Хищниками, и поплатилась за свою глупость: он, Нигнур’ктар, ударил её, в гневе потеряв бдительность и чуть не убив самку, из-за которой сам был на грани жизни и смерти. Его не назовут плохой кровью, потому что их оставляют в живых. А эта уманка его возможность восстановить своё имя и положение. - Не зря тебя изгнали, ты хуже плохой крови. – Моргард словно прочитал мысли Дейтхен’гар-Таренда. - Посмотрите на себя. Посмотри на неё, вы оба истощены. Если для тебя это не так страшно, то для неё может быть фатально. - Не делай вид, что она тебе нужна не просто так. Ты посягаешь на мой трофей, в духе плохой крови. Начинаешь жить их реальностью. Она всего лишь твоё оправдание перед Ндеинором, что на твоих руках нет твея Старейшин. Нигнур’ктар опустил уманку и поднялся. Он терял самообладание и был готов проучить выскочку за дерзость, но в это время уманка подала первые признаки жизни. Саша открыла глаза и глубоко, с хрипом вдохнула. При последующем выдохе на губах показалась кровь, а затем последовал кашель. Каждый вдох давался с большим трудом, болезненно отдаваясь в груди. Девушка хватала ртом воздух, как будто бы его и вовсе не было, словно он вот-вот должен был закончиться. Моргард помог уманке приподняться, усадив её, но она по-прежнему задыхалась. Хотелось куда-нибудь деться, убежать или просто отползти в сторону, как будто там свобода, драгоценный кислород. Но при каждой попытке её удерживали. Нигнур’ктар перехватил самку, положил её животом на свою левую руку, а правой слегка надавил на спину. Саша пыталась вырываться, но когда манипуляция была проделана вновь, она выплюнула на землю сгусток крови. Стало легче, снова в мир ворвался воздух, и девушка тяжело задышала. Вытирая тыльной стороной ладоней выступившие слёзы, она посмотрела на Охотников: по крайней мере, она смогла прекратить драку. *** За отвесной скалой расположилось удобное место для купания. Саше казалось, что она целую вечность не видела воду, ей нравилось, как она, вода, прохладная и чистая, приятно касается тела. Совсем недалеко стоял лагерь, и никто не должен был её потерять. Моргард ещё рано утром ушёл выслеживать опасное животное, которое заприметил ещё вечером. Казалось, что теперь он увидел плюс в бывшем Вожаке – уманку можно оставить и не беспокоиться за её жизнь. Красное мыло приятно пенилось, окутывая кожу и смывая грязь. На коже от недавних падений и удара были синяки – болезненные на ощупь. Когда Саша оглянулась на берег, она увидела там Нигнур’ктара. Он стоял на берегу, скрестив руки на груди, и о чём-то думал. Девушка повернулась вполоборота, понимая, что он разглядывает её, так как зрение яутов позволяло видеть хорошо и довольно далеко. В следующий раз, когда девушка бросила взгляд на берег, она застала Дейтхен’гар-Таренд за тем, что он снимал броню, откидывая её на землю. Вода и правда манила. Яут долго колебался. Он видел уманку, а ранее чувствовал на ней запах самца – запах Моргарда. Значит, он не раз добрался до неё. По свежим следам феромонов Нигнур'ктар определил, что последнее их соитие произошло совсем недавно: вчера или позавчера. Но и нужно было отдать молодому яуту должное: самка до сих пор не погибла. Истощена, подавлена, находится где-то на краю истерики, но держится. Охотник знал, что посетившие его мысли никак не задевают самку, но было желание показать Морграду, что уманка не является его собственностью. Трофеем – да, но можно было обойти Кодекс стороной. Тем более она уже однажды пришла к нему, к Нигнур’ктару, и не была против их связи, хотя могла бы оказать сопротивление. Саша повернулась и с волнением смотрела на идущего к ней Хищника. Что-то внутри всё же не давало расслабиться, сказывалось пережитое, все последние дни, проведённые на планете. Теперь каждый казался врагом, даже тот, кого Саша всё время ждала, надеялась, что он жив. - Я решила искупаться, - проговорила она. Яут молча приблизился и в упор сверху вниз посмотрел на уманку. Самки этой расы были слабыми, требовали защиты, и Охотник чувствовал, что в какой-то степени он за неё в ответе. Затем, фыркнув сам себе, ушёл на глубину и нырнул. Ему нравились эти ощущения, ведь столько времени пришлось провести в поисках, а до этого было нелёгкое время в попытках выжить. Впереди не ожидало ничего хорошего: борьба, распри - наступило тяжёлое время. Саша окунулась с головой, смывая с себя мыло, и поплыла в сторону Хищника. Она понимала, что его вины нет в её недавнем поступке. На лбу виднелся синяк, вокруг которого была ободрана кожа. Ссадины на носу и губе, болели рёбра, но девушка стойко держалась. Она хотела показать, что способна выдержать многое. Здесь даже Хищник не мог достать до дна, поэтому его валары были погружены в воду, распластавшись как человеческие волосы, а над поверхностью возвышалась голова. Саша достигла яута, несколько секунд колеблясь, но затем протянула руку и положила её на плечо Воину. Нигнур’ктар взял уманку под локоть и приблизил к себе. Теперь их лица находились друг напротив друга: Саша чуть приоткрыла губы и смотрела на Охотника, изучая каждый изгиб на его коже, гребень, змеиные глаза – так назвала их про себя. Жвала чуть шевелились, потираясь друг о друга, скрывая пасть. - Я думала, что ты умер. Боялась и переживала, думала, что осталась одна в этом мире. «Я был на твоей планете, искал вас с Моргардом, а он забрал тебя». - Похитил. «Нет, ты всё ещё по праву принадлежишь ему». - Я хотела быть твоей. Поняла это, когда думала, что ты умер. «Я не дам тебе погибнуть». Дейтхен’гар-Таренд положил руку самке на ягодицы и прижал к себе. Стараясь не ранить её, когтистые пальцы проскользнули между бёдер. Чувствуя замешательство уманки, которая в любой момент могла начать вырываться, он властно, но без грубой силы раздвинул её ноги. Саша уперлась руками в мощную грудь самца и попыталась отстраниться, но Нигнур’ктар вдыхал запах самки. Пусть она пока не испытывала влечения, но возбуждение должно прийти в процессе: яут решил не позволить остаться уманке неудовлетворённой. Девушка испуганно попыталась бороться, но Охотник крепко перехватил уманку и внимательно посмотрел на неё. «Не бойся». С этими словами его рука скользнула вниз. Саша хотела закричать, но яут закрыл ей широкой ладонью рот, смотря в глаза. «Не бойся, я не сделаю тебе плохо». Его большой палец правой руки находился слева, касаясь когтем уха самки, ладонь прикрывала маленький рот, а остальные пальцы крепко были прижаты справа. Когда уманка перестала сопротивляться и пытаться вырваться, Нигнур’ктар перехватил её удобнее и поплыл к одной из каменных стен. Весь склон шёл полукругом, поэтому даже если Саше удалось бы вырваться, она всё равно была в тупике: выход на берег нужно преодолеть, минуя Хищника. В его действиях не было ненависти или жестокости, но девушка не перестала испытывать страх. Она пыталась заговорить с Воином, шептала, чтобы он отпустил её, но Нигнур’ктар уже достиг каменного свода и усадил самку, чтобы и ей, и ему было удобно в слиянии. Саша понимала, что сама дала ему зелёный свет для подобных действий, когда посмела прийти к нему возбуждённая: ещё тогда, на Земле. Она искала помощи, поддержки, хотела доверять хоть кому-то в этом мире, где она была главной добычей как для людей, так и для яутов. Каждый пытался урвать ценный кусочек. Дейтхен’гар-Таренд ухватился за каменные выступы и подтянулся, выбираясь из воды. Властно и грозно его фигура склонилась над хрупкой уманкой. Каждая её попытка бороться ещё больше распаляла желание Охотника. Он встречал это как вызов и принимал его. Когда ему надоели трепыхания самки, он прижал её, успокаивая. «Ты же знаешь, что я не сделаю тебе плохо». Саша понимала, что запуталась. Когда была мысль о смерти Нигнур’ктара, тогда было легче свыкнуться со своим положением. Тогда был только Моргард, к которому выработалась привычка, постепенно затягивались душевные раны и забывались его жестокие поступки. И вот теперь вернулся некогда мысленно похороненный яут, и что-то снова защемило в груди. Но Нигнур’ктар уже запустил влажные пальцы в промежность уманки, массируя нежные половые губы, стараясь не ранить их когтями. Каждое следующее движение концентрировалось на клиторе, поглаживая его и воздействуя шершавой кожей подушечек. Склонившись над девушкой, яут провёл жвалами по коже, которая покрывалась мурашками всякий раз от приятных прикосновений. Белые бивни касались шеи, а острые клыки прикусывали кожу, оставляя неглубокие кровавые следы, но это лишь усиливало ощущения. Скользкий палец проник в начавшее сочиться смазкой влагалище. Саша напряглась, закрыв глаза. Но уже скоро внутрь вошёл второй, и девушка томно вздохнула, не в силах сопротивляться своему желанию. Влажный горячий язык прошёлся по затвердевшим соскам, заставляя уманку буквально дрожать и мысленно умолять не прекращать этих пыток. Кожа девушки покрылась горячим потом, а с тела самца падали редкие капли воды, смешанные с естественной секреторной слизью. Нигнур’ктар вынул пальцы из влагалища и начал подушечками массировать вход, жаждущий принять в себя член яута. От такого воздействия Саша выгнулась, чувствуя, как между ног начинает рождаться волна, готовая разойтись по телу. Самец подтянулся и широко раздвинул ноги уманки, устраиваясь между ними, чувствуя, как, несмотря на желание, самка начала ёрзать. Головка потёрлась о вход, слегка надавливая. Саша ощутила нажим, и стенки влагалища податливо начали растягиваться, постепенно впуская внутрь горячую плоть. Нигнур’ктар, удерживая вес своего тела на одном локте, опираясь о каменный выступ, вторую руку просунул между телами и начал поглаживать клитор, чтобы самка могла успокоиться. Подушечками пальцев касался краёв входа лона, ощущая, как медленно проникает внутрь член. Саша сначала упиралась ладонями в широкую грудь яута, затем перевела их на крепкие бока, впиваясь ногтями, чувствуя одновременно страх, боль и желание. Она закусила нижнюю губу, застонав и прислушиваясь к медленному ритму. В воспоминаниях вдруг всплыло, что нынешняя боль схожа с той, когда происходит первое соитие в жизни девушки. И партнёр должен быть внимательным и нежным, так и сейчас: каждый раз с Охотником превращался в первый, когда самка преодолевала путь от невинной девушки до развратной тигрицы. Стенки плотно сжимали головку, и теперь настал черёд остальной части члена. Охотник задирал голову, беззвучно разводил жвала в стороны и закрывал глаза, ощущая всю приятную узость. Подложив ладонь под ягодицы уманки, яут приподнял их и уверенно двинул бёдрами. Скользкое нутро, влажное, горячее, принимало в себя член. Когда был достигнут предел, Хищник поудобнее поставил удерживающую руку и подался назад, затем, не вынимая органа, уверенно начал движения. Сначала медленные, чтобы самка привыкла. Когда влагалище растянулось до удобных размеров, проникновение начало нарастать. Саша прижимала колени к бёдрам яута и стонала от эмоций и разных ощущений. Казалось, что член вот-вот порвёт её или проткнёт насквозь, но крепкий, налитый твеем, он умело двигался внутри. Охотник резко вышел из уманки. Тяжело дыша от возбуждения, он сел чуть выше на выступ и притянул спутницу к себе за плечи. Её пересохшие губы встретились с головкой, которая призывно ткнулась в них. Почувствовался резкий запах самца, горький, но манящий. Девушка неуверенно посмотрела на Воина: он не предпринимал попыток насильно заставить ублажать себя, не угрожал, лишь нижние жвала потирались друг о друга. При этом взгляд был строгим, не терпящим отказа. Головка снова ткнулась в губы, и Саша, положив руки на бёдра яута, открыла рот и позволила ей войти внутрь, заполняя собой всё пространство. Язык касался солоноватого органа, а кожа на удивление оказалась шершавой. Теснота возбуждала самца, он урчал и издавал короткие рыки. Положив руку на голову уманке, слегка надавил, поглаживая мягкие волосы. Чмокающие тихие звуки разрезали пространство и ласкали слух Воина. В какие-то моменты девушка начинала задыхаться и отстранялась от члена, тяжело дыша, но вскоре принимала в рот солёно-горькую плоть, облизывала её, вдыхала запах самца. Охотник вынул член и провёл влажной от собственной смазки и слюны уманки головкой по её губам. От яуток редко когда можно было ожидать ласк, так как их пасти были устроены иначе. Максимум податливая самка могла горячим языком скользить по члену, даруя кратковременное удовольствие. Самец приподнял уманку за локоть и поставил её в коленно-локтевую позу, удобно устраиваясь позади. Сначала он погладил текущий вход, затем коснулся пальцами ягодиц. Саша напряглась, оглядываясь на яута, но он довольно смотрел на неё, издавая стрекочущие звуки. Нигнур’ктар понимал, что подобного рода соитие приведёт к неминуемым разрывам, к долгому и болезненному заживанию. Поэтому он приставил ко входу лона член. Снова надавливая, удалось уже гораздо легче проникнуть внутрь, и самка простонала, инстинктивно сжав стенки. Заведя руки уманки за спину, Нигнур’ктар, уже не подготавливая уманку, начал размашистыми движениями проникать в неё. Он свёл хрупкие руки вместе, наслаждаясь полным контролем, то ускоряясь, то замедляясь. Саша задыхалась от жгучей боли, смешанной с диким удовольствием. Ей нравилась эта жестокость, граничащая с заботой, чтобы не повредить хрупкое тело, но, несмотря на это, по внутренней части бёдер тянулись тонкие струйки крови, стекая по коленям на влажную каменную поверхность. Волна, накатывающая из глубины лона, словно накапливалась, приятные ощущения сгущались, и, в конце концов, разлилась по всему телу, и ноги подкосились. Крики, смешанные со стонами, разлетелись по округе, эхом отлетая от каменных гигантов. Как будто мир вокруг перестал существовать, он замер и не мешал двоим отдаваться друг другу. И в конце этого пути Саша закрыла глаза и слушала, как часто дышит яут, всё ещё двигаясь внутри. И уже через секунды он задрал голову, впиваясь когтями в руки уманки, и издал рёв, длящийся, пока семя изливалось в самку. *** Саша сидела у невысокого дерева, уткнувшись лицом в согнутые колени. Чтобы отвлечься, она вспоминала былое время, когда ещё не была заражена. Тогда не было таких страшных проблем и, возможно, ей бы не пришлось никогда встретиться с Хищниками. Доктор Ивдон не пригласил бы их Вожака, Вожак не решил бы во что бы то ни стало завладеть ценным экземпляром. И эта цепь тянулась до сих пор. Подошедший Нигнур’ктар чувствовал, что, несмотря на удовольствие, которое она всё же получила, уманка была расстроена. Также она была привязана к нему, как будто мысленно тянулась, ожидала поддержки. Яуты никогда не доверяли уманам, но эта самка была сильной, она доказала на чужой планете, что имеет право ступить на путь Воина. Её психическое состояние было весьма шатким из-за пережитого, но уважение было заслуженным. Саша вздрогнула, не заметив, как подошёл Воин, и теперь испуганно смотрела на него. Ей было стыдно признаться, что она испытала приятные чувства с ним, он был по-своему аккуратен, хотя несколько раз поранил своими когтями. Оглядев уманку, яут за локоть поднял её на ноги и когтями разорвал все тряпки. Саша сопротивлялась, но в конечном итоге оказалась обнажённой перед самцом. Губы предательски задрожали, а Воин, чувствуя настроение уманки, продолжил. Он осмотрел недавно полученные травмы, в том числе и на лице, затем просканировал хрупкое тело, беспокоясь, что могут быть последствия от удара, но кроме внешних ранений и синяков больше ничего не было. Затем он что-то достал из поясной сумки, похожее на пояса. Выбрав несколько, Охотник совершал с ними манипуляции, прикладывал к телу уманки, затем приказал приподнять руки. Вокруг груди плотно лёг широкий пояс, облегая и не давая соскользнуть с кожи. Бёдра обвил точно такой же, а снизу пах прикрыл менее короткий, который плотно пристал к набедренной амуниции. Саша пошевелилась, оглядывая себя: всё сидело плотно. Но сразу вспомнились картины разных авторов, где девы-воительницы разгуливали в неглиже. Одну из тряпок Охотник поднял и что-то вылил на неё. Затем сел на ближайший большой камень и притянул к себе самку. Спустив подобие трусов, усадил девушку к себе на одно колено, а тряпку прижал к паху. Саша негромко вскрикнула, почувствовав жжение, и хотела сползти, но Нигнур’ктар крепко удерживал её. Процедура оказалась болезненной. Саша постоянно ёрзала, шипела, хотя, в общем и целом, старалась держаться стойко. Но лечение закончилось внезапно. Сидящую пару сбоку обошёл Моргард. Он был зол, глядя на уманку и яута, понимая, что между ними произошло: от самки пахло другим самцом. Девушка съехала с колена Охотника, натянула новую часть одежды и встала за спину Нигнур’ктара; в памяти ярко вспыхнул момент, когда молодой Воин проучил её за близкое общение с другим. Дейтхен’гар-Таренд поднялся на ноги и свысока посмотрел на Моргарда. Первые удары оказались сильными, оружие Воинов скрестилось, сокрушая округу лязгом металла и рычанием титанов. В стороны летели брызги их твея, и сложно было разобрать, кто был ранен сильнее. Внезапно что-то стукнулось об одного из Воинов, который нервно зарычал, отмахиваясь, но последовал новый удар со стороны. Хищники как по приказу остановились, всё ещё продолжая держать оружие наготове. В стороне, метрах в десяти от них, стояла Саша. Она подняла с земли очередной камень и метнула его в яутов. Если бы Нигнур’ктар не отклонился назад, удар пришёлся бы аккурат в плечо. Расстроенная девушка схватила очередной метательный предмет и швырнула его. Теперь уже оба Воина зло зарычали: им явно не нравилось такое поведение самки. Когда оба Охотника грозно шагнули к ней, Саша осталась стоять на месте, лишь гордо выпрямилась, встречая опасность лицом к лицу. Кулак сжимал очередной камень, который был бы пущен в оборону, но руку перехватил Моргард. Он сжал хрупкое запястье, и камень выпал на землю. Стоя между двумя гигантами, становилось не по себе, так как двойная доза наказания не сулила ничего хорошего за такой поступок. Но вместо обиды Нигнур’ктар положил руку на плечо уманке, подталкивая её вперёд: решение приступить к принятию пищи оказалось куда мудрее, чем воздействовать на психику маленького существа. И когда позже Саша отказалась от прожаренного мяса, он угрожающе зарычал на неё, что обещало проблемы в виде насильной кормёжки. Дейтхен’гар-Таренд смотрел на отощавшую уманку и сам себе недовольно фыркал: даже если бы у неё в руках оказалось добротное оружие, он не увидел бы в ней трофея, так как драться с полуживым существом оскорбляло его честь. Поэтому принудительная еда была своеобразным ритуалом, чтобы увидеть достойного противника. Моргарду тоже был отдан приказ есть. Больше Саша не решилась перечить, лишь потирала утренний укол. Рано утром девушка выбралась из укрытия под предлогом выйти в туалет. Она рассчитала, сколько у неё есть времени в запасе, и, оглядевшись, пришла к выводу, что искать её будут вдоль берега, поэтому девушка аккуратно и как можно тише полезла наверх, цепляясь за каменные выступы. Времени было в обрез, так как минут через пятнадцать Хищники должны были спохватиться. Саше хотелось просто побыть в укрытии, ей хотелось хоть немного побыть одной, но в стороне, чтобы её не обнаружили. Прошло примерно минут десять, когда на ногу девушки легла когтистая рука. Уманка вздрогнула и резко обернулась: строгий взгляд, тяжёлый. Нигнур’ктар подтянулся, забираясь выше и теперь нависая над уманкой. Она понимала, что драться бесполезно, но когда рука потянулась, чтобы схватить её, Саша ударила по ней кулаком. Затем попыталась оттолкнуть Хищника назад, чтобы выиграть пространство. Воин, рыча, хотел схватить беглянку за плечо, но та ловко, наученная горьким опытом, отпрянула, минуя когтистую руку. Нарочито медленно Охотник сделал шаг вперёд, в упор глядя на самку, и в следующий миг схватил её за плечо и резко развернул к себе спиной. Локтевой сгиб плотно прижался к хрупкой шее, не давая ни малейшего шанса на свободу. Девушка схватилась за руку, пытаясь при этом ногой пнуть назад, но яут перехватил самку за горло, поднял её над поверхностью и развернул к себе лицом. «Никогда не пытайся от меня сбежать». Помня о его обещании ломать ноги и руки, Саша испугалась, но Нигнур’ктар опустил её на ноги и повёл вниз. Сев на камень, Охотник поставил перед собой самку, затем что-то отцепил от бедра и выставил вперёд: это была цепь. «В нынешних условиях я не могу сдержать обещания сломать тебе вторую руку, но я посажу тебя на цепь». Воин взял руку уманки и потянул к себе. Саша упёрлась пятками в землю и, едва не плача, пыталась вырваться. Когда яут подтянул самку к себе, он не захлопнул оковы на ней, но взял пальцами за подбородок, стараясь не ранить кожу когтями. «В следующий раз ты будешь сидеть на цепи». Девушка, наконец, отошла в сторону и села у кострища, обиженно обняв колени руками. Моргард коротко глянул на Дейтхен’гар-Таренда, понимая, что проучить уманку за побег ему так просто не дадут. Он лишь показательно сжал кулак, остановив его перед лицом девушки, и выдвинул лезвия. Саша вздрогнула, но за этим ничего не последовало. Лезвия ушли обратно, а Моргард оглядел озябшее тельце, которое теперь не прикрывали старые тряпки. Вместо них грудь и пах прикрывали широкие пояса, которые науду использовали в технических целях, но смекалка Нигнур’ктара вызывала уважение, хоть и минутное. - Куда вы держали путь? – поинтересовался Нигнур’ктар. - Возможно, на планете должны были остаться ист-тер, - начал Моргард. - Нет. Ни одного не осталось. Вы бы зря потратили время, а в итоге могли погибнуть. Если бы я был Вожаком, я бы сурово наказал тебя за такой поступок, а с меня бы спустили шкуру Старейшины. - Когда Неокроплённым яутам рассказывали про эту планету, нам дали информацию, что ист-тер до сих пор обитают на планете. - Да, знаю. Это старая информация. Сюда периодически прилетают разные науду в поисках уничтоженных яутов, которые могли выжить. Но не нашлось никакого подтверждения. - Мы можем лететь на твоём челноке, - подумав, сказал Моргард. - Нет, не хватит топлива. Я слишком много времени потратил на ваши поиски. Но выход есть. Молодым Охотникам не рассказывают об этом до начала посещения Арак’клейм-нура. За этим горным хребтом есть клан аттури. Они не воюют, на них не охотятся прилетающие Воины, но с ними сотрудничают, в том числе и местные кланы. - Так вот откуда у них маски и оружие. - Они помогут нам улететь с планеты, и я дам им средство для уманки, чтобы его усовершенствовали. Тем более осталось на три укола. Так что завтра выходим. Вечер после долгого дня выдался прохладным. Саша ходила взад и вперёд и растирала руки, чтобы разогреть кожу. Она не могла регулировать температуру тела, что было в возможностях у яутов. Лёгкий ветер вполне мог казаться им приятным, но от постоянного его воздействия становилось холодно. Когда пришло время отдыха, Моргард притянул девушку к себе. Лежать пришлось между двумя Воинами, от тел которых сразу же стало тепло. Было приятно, и сон быстро пришёл в согретое тело. Ночью Саша два раза выбиралась из жаркой лежанки, раскрасневшаяся и вспотевшая. В какой-то момент она прижалась к бывшему Вожаку, вдыхая его запах. От него пахло рекой, лесом, и было приятно гладить влажную и горячую кожу на груди. Нигнур’ктар прижал её к себе, чувствуя, как часто бьётся маленькое сердечко. Утром Саша проснулась, когда совсем рядом запахло чем-то вкусным. Она потянулась, вытянув руки назад и выгнув спину. На мгновение ей показалось, что это Земля, а вокруг родная природа, но реальность всё расставила по своим местам. Моргард, проходя мимо, фыркнул, так как с того времени, когда яуты проснулись, прошло не менее двух часов, а уманка ни разу не отреагировала на передвигающихся Воинов. Дейтхен’гар-Таренд понимал, что самке нужен отдых, гораздо дольше, чем науду. Первые шесть часов пути прошли спокойно. Яуты шли без устали, дорога давалась им без особых проблем, а Саше приходилось за ними поспевать. Она не жаловалась, не выдавала усталости, хотя ноги уже начали ныть, но Охотники сами останавливались ненадолго, давая ей перевести дыхание, растереть икры и ступни. Никакого оружия ей не доверили нести, что несколько оскорбляло, ведь уже не раз удалось показать, что в руках она уж точно умеет держать копьё. Впереди послышался шум. Воины остановились, преграждая путь уманке. За следующим поворотом что-то явно было. Оглядевшись, яуты осторожно и тихо прокрались вперёд, чтобы выяснить, в чём дело. Как и предполагалось, ничего хорошего там не ждало: на тур-руло напали дте. Смерть в лице кочевых науду косила всё живое на своём пути. Маленький клан, который только набирал жизнь, молодые Воины и самки с детьми отсоединились от большого клана, чтобы создать свою общину и занять нишу, но жестокая жизнь сделала всё по своему усмотрению. Большая часть серокожих уже были убиты, тогда как в рядах дте были малые потери. Подоспевшая сзади Саша с ужасом смотрела на творившуюся жестокость, в которой даже самки кочевых Хищников участвовали в резне. Она шёпотом попросила помочь погибающим, но Дейтхен’гар-Таренд ответил, что им двоим не одолеть и половины клана дте. Затем он выжидающе посмотрел на самку, давая ей понять, чтобы она не смела даже предлагать свои силы. Некоторым серокожим удалось скрыться, и они последовали за помощью, так что в скором времени тут обещало быть жарко. Кровопролитная битва двух кланов сметёт всё на своём пути. Но когда ещё прибудет подмога, к тому времени все будут перебиты, и тур-руло только и останется что отправиться в погоню за кочевыми. Саша прошмыгнула вперёд, когда неравная битва отошла в сторону. В высеченной каменной люльке лежал маленький детёныш, именно его девушка и приметила, пока Хищники высматривали, как движутся тур-руло и дте. Девушка вынула оставшегося в живых маленького науду и шмыгнула обратно за спины яутов. Малыш не плакал. Он смотрел своими змеиными зелёными глазками на чужое существо и двигал жвалками, на которых ещё не было бивней. Когда детёныш издал пищащие звуки, Саша прижала его к себе и стала покачивать, успокаивая. Ей казалось невыносимо страшным, что в рядах Хищников имеет место геноцид, когда уничтожаются даже дети. Конечно, это не люди, но это не меняло положения. И не было оправдания такому поступку, что из всего молодого клана в живых остался всего лишь один детёныш. Беда миновала и кочевые ушли в другую сторону, хотя Нигнур’ктар ожидал, что они решат проверить – всех ли они убили. Теперь на земле лежали тела самцов, самок и детёнышей. Молодые семьи были стёрты с лица этой планеты, и лишь дте знали, зачем им нужна такая жестокость. - Я его не оставлю тут, - уверенно сказала Саша, когда на неё посмотрели оба Воина. Девушка осмотрела малыша и спросила у спутников, сколько ему может быть месяцев. Нигнур’ктар после осмотра предположил, что ему не менее года, а на удивлённый взгляд ответил, что науду живут дольше, соответственно, и растут медленнее, чем уманы. Саша удобно расположила малыша на руках и стала рассматривать его. Серая кожа, маленькие пятнышки на груди, на плечиках, полосы на крошечных пальчиках. И коготки, мягкие, не царапающие. Девушка провела рукой по его голове. Обратила внимание, что оба Хищника наблюдают за ней. У них было особое отношение к самкам: Воин никогда не убьёт беременную или кормящую. И видимо им обоим нравилось, как девушка бережно обращается с детёнышем. Он был больше, чем умановский, но это словно не пугало её. Нигнур’ктар помог соорудить для малыша переноску, и Саша удобно расположила его на своей груди. Лишний вес тянул вниз, отчего чувствовались все последние синяки, но это было лучшим планом, так как Хищникам следовало следить за безопасностью, а не работать няньками. На следующем привале девушка положила детёныша на колени и облегчённо вздохнула, когда спина перестала напрягаться. Маленький науду был накормлен соком тех растений, которые нашлись на привале погибших тур-руло. Растения походили на бамбук, а когда Саша резала их со стороны верхушки, то внутри оказалось молочко приятное на вкус. Можно было предположить, что этим кормили детёнышей те матери, у которых не было молока или же иной биологической жидкости для вскармливания. Конечно, было опасение, как организм на это отреагирует, но ничего не последовало. Ночью малыш вёл себя неспокойно. Не спал, постоянно пищал и издавал рычащие звуки. Саша укачивала его, носила на руках, гладила по спинке, следила за общим состоянием. Наконец, не выдержав, она подошла к Нигнур’ктару и попросила осмотреть детёныша. Охотник взял его под мышки, приподнял и оглядел, затем вернул уманке, сказав, что всё в порядке. Но малыш всё равно не унимался, даже после кормления. Девушка гуляла с ним на руках, покачивая, разговаривала, рассказывала о своей планете. Когда сил уже совсем не осталось, пришла одна мысль: сев рядом с вполглаза спящим Моргардом, с него благополучно был снят нашейный трофей в виде черепков, добытых на этой планете и нанизанных на прочную толстую нить. Яут фыркнул, хотел забрать обратно, но когда увидел, как тур-руло тянет ручки к игрушкам, остановился и с удивлением посмотрел на уманку. Она перебирала черепа в маленьких ладошках, показывала на зубы и объясняла, что это. Когда черепа перестали быть чем-то интересным и были исследованы вдоль и поперёк, тур-руло уставился маленькими глазками на Моргарда, удивлённо издавая редкие щелчки и разводя жвалки. Саша неуверенно взяла малыша под мышки и подсела к яуту, осторожно передавая ему детёныша. Воина, ранее не имевшего дел с детьми, казалось, застали врасплох. В его огромных руках тур-руло казался ещё большим крохой. Он перебирал ручками по броне на плечах, хватался за мандибулы. Девушка приняла ребёнка обратно и решила дойти до Нигнур’ктара. На бывшем Вожаке играть было особо нечем, так как унтары отсутствовали, не было и трофейных черепов, но серокожий малыш ухватился за валары, теребя их. Дейтхен’гар-Таренд был терпелив, позволяя тур-руло использовать себя в качестве игрушки. Яут смотрел на уманку, на её взгляд – по-умановски нежный, ласковый по отношению к детёнышу. Когтем указательного пальца он приподнял её лицо за подбородок, заставляя посмотреть на него. «Ты будешь хорошей матерью своему потомству». Девушка смутилась, но улыбнулась в ответ. Лишь к утру тур-руло уснул, и Саша без сил положила его на свою грудь и смогла, наконец, погрузиться в сон. Чуть позже она открыла глаза, когда почувствовала что-то неладное. Детёныш стянул повязку с уманки и присосался к её груди, елозя жвалами по железе. Недалеко сидел Моргард и наблюдал за этой картиной. И когда девушка застала его, она приподнялась, отняла тур-руло и поправила повязку, испепеляюще поглядывая на самца. Она хотела съязвить что-нибудь колкое, но вовремя подошёл Нигнур’ктар и объявил, что пора идти дальше, так как оставалось ещё немного. После кормления серокожего он внимательно начал разглядывать уманку, широко раскрыв глаза. Саша склонилась над крохой, который тут же протянул руки и стал изучать такое странное лицо, хватаясь за нос, за щёки и губы, оттягивая волосы. За время пути было ещё две остановки, и вскоре путники вышли с горной дороги на берег широкой реки, где раскинулись просторы клана аттури. Они не боялись нападений, так как даже дте обращались к ним за оружием. В иных обстоятельствах яуты сумели бы дать отпор менее развитым кланам. Вперёд вышел аттуриец. Нигнур’ктар подошёл к нему и начал объяснять, кто они и зачем пришли. Так закончились долгие и опасные скитания. Саша, вспоминая прожитые недели, почувствовала облегчение. Самки забрали у неё маленького тур-руло, а путников удобно устроили. Под размеры девушки подогнали костюм из термоткани, которая позволяла согреваться в холод, а в жару дарила прохладу. Нигнур’ктар отдал аттурийцам одну ампулу со средством для уманки. Из-за этого путники задержались на планете ещё на две недели, так как нужные средства пришлось ожидать и изготавливать, а также дважды пришлось переделывать, чтобы подстроить под организм уманки. В обмен на гостеприимство и оказанные услуги аттурийцам оставался челнок Моргарда. За это время Саше удалось внимательно изучить лагерь. Он отличался от того, в котором пришлось провести некоторое время в плену. Там было видно, что науду живут бок о бок с природой, пусть у них и нет технологий. В этом были свои плюсы и минусы, как экопоселения на Земле. Здесь же всё было пропитано цивилизацией: никаких костров, никаких насыпных строений, цепями никто не прикован. Аттурийцы спокойно реагировали на уманку, и однажды она даже отважилась зайти в место, которое назвала столовой, но не как на родной планете. Здесь питались рядовые Воины, они сидели за длинными металлическими столами. У них не было столовых приборов, но поглощение пищи не походило на каменный век: вокруг чистота, можно всматриваться в металлические поверхности, чтобы увидеть своё отражение. Наконец-то был нормальный туалет по сравнению с тем, чем приходилось довольствоваться. Что с Моргардом, что в плену выход был один: ближайшие кусты, травы, раздражения. И вода, душ. Целый населённый комплекс был выстроен в огромную урбанизированную мини-вселенную. Не надо было переходить от строения к строению на улице, всё было как на корабле: коридоры, переходы, отсеки, залы. Первое время Саше разрешали приходить в тренировочный зал, чтобы вспоминать навыки. Сначала было неуютно, так как в кехрите всегда кто-то был, так что без внимания уманка не оставалась. Пару раз аттурийцы указывали ей на ошибки, учили новым движениям, в основном это была самооборона. Но через неделю Тарв (Стихия), тренер Воинов, без объяснения запретил девушке приходить сюда, предложив найти более мирное занятие. Однажды утром в помещение к уманке зашёл Дейтхен’гар-Таренд. Он принёс витаминную смесь, чего ранее за ним не замечалось. Средство оказалось не самым вкусным, что когда-либо пробовала Саша, но яут отказался выслушивать возражения, пообещав влить в неё всё силой. - С чем связана такая забота? – морщась, спросила Саша. Нигнур’ктар положил руку на живот уманке. «Тебе понадобится много сил, чтобы выносить яута». *** Ниски-гван нарочно не обернулся, когда в кехрите вошёл Руант-зей (Остроглазый), прозванный так за то, что давно в бою потерял левый глаз. Чтобы вызывать к себе ещё больше уважения, он не стал вставлять протез, так как зрение в любом случае не удалось бы вернуть. Шрам проходил от самого гребня через глаз к жвалам. О былом напоминала разорванная перепонка, которую Старейшина также не стал сращивать. - Это мой первый и последний визит, Ниски-гван, хотя по праву тебя следовало бы звать Терпей (Предатель). Ты без совета Старейшин казнил Вожака. Все должны признать этот поступок низким и недостойным. - Сколько слов и сколько гнева, Руант-зей Двир. Вошедший гневно зарычал, потому что Ниски-гван к его гордому имени прибавил обидную приставку в виде слова «растлитель». Ходили слухи, что Остроглазый незаконно продавал молодых самок Воинам. Доказательств тому не было, поэтому конфликт быстро сошёл на нет. Мудрый повернулся к Старейшине и сощурил глаза. - Я потребую, чтобы совет Старейшин признал тебя Плохой Кровью! – взревел Остроглазый. - Закрой свою пасть, выродок ксеноморфа. Руант-зей зашипел в ответ на оскорбление. Он сорвал с себя длинный синий плащ и бросил его на пол, готовый проучить яута за обидные слова. - Я пригласил тебя не для боя. Но если ты будешь настаивать, я проучу тебя, старый никчёмный кусок уманского дерьма. Остроглазый метнул копьё в Ниски-гвана, но тот ловко отскочил, и оружие врезалось в стену тренировочного зала. - Ты покусился на жизнь Старейшины, за это тебя самого ждёт суд, - спокойно ответил Мудрый на выпад. – Лучше выслушай меня. Я сдал тебя Луару. Доказательства твоих деяний нашлись – не мало, учти. Тебя лишат звания и заставят ответить за то, что ты вмешивался в жизнь самок, распоряжаясь их жизнями так, словно они не гордые яутки, а умановские суки для утех. - Ложь! – прорычал Руант-зей. - Нет. Из кехрите тебя ждут посланники жнеца, которые доставят к нему. - Как ты посмел… - Посмел. Преступление против клана должно быть наказано по всей строгости согласно Кодексу. Ты проиграл. - Я не позволю себя запятнать, - зашипел Руант-зей. - Ты уже это сделал. Тебе никогда не доверяли, а сейчас, когда нашлись доказательства, ты понесёшь своё наказание. Ты будешь изгнан, станешь влачить своё жалкое существование с преступниками. Рассказать, что с тобой могут сделать? Остроглазый молчал. Уже очень долгое время к нему пытались подкопаться, а теперь, если яут не врёт, может случиться непоправимое. - Но всё может измениться в твою сторону. - Каким образом? – мрачно спросил Руант-зей. - Я же и вступлюсь за тебя, обвинение снимут, но для этого нужен виновный, кто тебя оклеветал. - Кто? - Дейтхен’гар-Таренд. Твоё слово против него – моё слово за тебя. Остроглазый задумался. Он долго смотрел в стену на своё копьё, которое по-прежнему торчало, воткнутое, затем перевёл взгляд на Ниски-гвана. - Я согласен. После заручения поддержкой Мудрый вышел из кехрите. Руант-зей шёл за ним. На взлётной площадке на самом деле ожидали посланники, и они готовы были доставить преступника на суд жнецу, но Ниски-гван собрал малый совет в своём отсеке, где присутствовали и гости. Выступили двое свидетелей, которые дали показания против Нигнур’ктара, объявив в присутствии яутов его врагом и достойным сурового наказания. Запись была отправлена жнецу, и после продолжительного ожидания он снял обвинения с Руант-зея, но касательно бывшего Вожака никакого ответа не прислал. Луар отдал приказ пристально следить за жизнью клана, на котором кипела тайная вторая жизнь, спрятанная от посторонних глаз. Конечно, на долгом пути Нигнур’ктара было и немало промахов и ошибок, но он соблюдал кодекс, не вступал в споры со Старейшинами, а сложные вопросы решал на советах. Самый главный его проступок заключался в том, что он утаил заражённую уманку. Оборудовал под неё отдельный медицинский отсек, готовился к её изучению – и всё это без одобрения совета. *** Арина закашлялась, а из глаз брызнули слёзы, потому что газ распылялся во все стороны без разбора и ветер был не в пользу девушки. Когда баллончик опустел, она закрыла рукавом рот и нос, продолжая кашлять. Невидимая рука оттащила её из самого эпицентра. Теперь ей казалось, что она задыхается, словно в горле что-то сомкнулось, не давая сделать ни вдох, ни выдох. Плюс не переставали течь слёзы, отчего глаза невозможно было открыть. Послышался странный звук, и рядом с девушкой на корточки присел великан. Сквозь туман она кое-как могла различить, что перед ней явно не человек. Но не успела она даже испугаться, как спаситель ухватил её за лицо и стал требовательно открывать рот. Арина забилась, пытаясь закричать, но чужак уже просунул внутрь два пальца, за что тут же получил укус. Зарычав, он встряхнул уманку и просунул пальцы дальше, заставляя её шире открыть рот. Затем что-то просунул и брызнул в глотку, после в ротовую полость. Девушка почувствовала, как крепкие руки отпустили её, а спазм постепенно отступал. Становилось легче дышать, каждый следующий вдох давался проще. - Кто вы? – дрожащим от страха голосом спросила она. – Что вам нужно? У меня нет денег, я могу отдать вам часы и мобильник. Это всё. Пожалуйста, не трогайте меня. Крепкая рука подхватила девушку под локоть и резко подняла на ноги. За забором уже копошились некроморфы, готовые ломать камень своими телами. Уманка стояла с закрытыми глазами, из которых всё ещё текли слёзы. Яут выругался про себя, потому что теперь её так просто не отпустишь, это всё равно что самому её убить. - Послушайте, я студентка, у меня ничего нет. Мои родители небогатые люди, они не смогут дать за меня выкуп. Возьмите мобильник. Девушка нашарила в кармане джинсов телефон и протянула его вперёд. - Это всё. Руки дрожали, а слёзы текли не столько от рези, сколько от страха быть убитой или изнасилованной в лесу, вдали от населённых пунктов. Сколько раз её пугали этими страшилками, а она не верила, а вот теперь вынуждена откупаться. Может, перед ней маньяк, второй Чикатило, да мало ли придурков на свете. В Европе принято надевать на себя маску нормальности, скрывая свою истинную сущность – разные менталитеты. Мобильник был взят из рук и выброшен в сторону, это Арина поняла по звуку, с которым тот упал в траву. Она захлюпала носом, но, не дав разреветься, её уже подхватили и перекинули через плечо. Девушка взвизгнула и затарабанила руками и ногами по похитителю. А когда она нащупала его странную голову, то резь в глазах как ветром сдуло: широко распахнув их, перед взором предстало самое настоящее чудовище, уносившее девушку. Глянув вперёд, она увидела начавших перебираться через забор мутантов, которых уже ранее видела за ним. Закричав своему чудовищу, что их настигают, она мысленно начала умолять его суметь оторваться от них. А там она придумает, что делать дальше. Когда яут, наконец, остановился, он ссадил уманку с плеча на землю. От тряски у неё кружилась голова, но на ногах стоять можно было без проблем. Девушка протёрла ладонями лицо, осторожно коснулась ещё саднящих глаз, а после посмотрела на того, кто её спас. В испуге она сделал шаг назад, схватившись за рюкзак, словно он сейчас мог послужить орудием для отбивания. - Кто вы? – с опаской спросила она. - Не молчите! Яут сделал шаг вперёд, на что девушка попятилась. - Не подходите, я закричу. – После паузы она продолжила: - Спасибо, что вы меня спасли, но, как я уже говорила, у меня ничего нет. Давайте договоримся мирно. Арина смотрела прямо в глаза маски Хищника, словно гипнотизировала его, голос её был ровным, спокойным, хоть и дрожащим. В это время она без резких движений запустила руку в боковой карман рюкзака, нашаривая второй газовый баллончик, намереваясь распылить его точно в похитителя. Когда рука медленно выбралась наружу, девушка резко вскинула баллончик, но тут же получила удар по кисти, отчего орудие отлетело в сторону, а в руке что-то хрустнуло. Вскрикнув, Арина развернулась, готовая бежать со всех ног, но запнулась о корень дерева и полетела носом вперёд. Когда упавшая она приподнялась на разодранных ладонях, то почувствовала резкую боль в ноге: вывих. «Неудачница, так тебе и надо. Дура», - ругала себя Арина. Тейнур (Каменный) рыкнул про себя и подошёл к уманке. Он понимал, что проблем с ней не оберёшься. Будет тяжело, но бросить он её не может: самку следовало спасти. Яут осмотрел повреждённую ногу, шипя на несостоявшуюся беглянку, пока та ойкала от поворотов конечности. Переместив когтистые руки на правильные точки, Охотник резко вправил сустав. Девушка вскрикнула, оглушив тихую округу. - Больно! – в голосе звучали ноты обиды. Яут тряхнул валарами и поднял уманку на руки. Он понимал, что если заявится так в клан, беды не миновать: высмеют и накажут. Но оставлять временно ограниченную в движении самку было нельзя, для неё это верная смерть.