Враг моего врага - мой друг

Медлить было нельзя – с каждой минутой воздуха становилось всё меньше, и следующий вдох сопровождался волнением и ожиданием неминуемого. Главное не поддаваться панике, не метаться по коридору, не дёргать каждую дверь в поисках выхода. Секунды таймера ускользали как вода между пальцами, как скользкие рыбы в прохладной воде. Кем станет носитель-мутант после своей первой смерти? Встанет ли тело, будет ли изуродовано лицо? На эти вопросы меньше всего хотелось знать ответы. Мрачные тени постоянно преследовали, подстерегали на каждом шагу, следили за каждым движением и, казалось, только ждали момента поглотить за любую неосторожность. Словно невидимый мир вглядывался в чужака, испытывал его тяжестью тишины, ложащейся на плечи каменной ношей. В свете красных сигнальных ламп за следующей дверью зияла открытая пасть помещения. Огромный полутёмный коридор бездной тянулся вперёд, уходя в бесконечность. Тишина, окружавшая корабль, таила в себе угрозу, тени прятались за каждым углом, ускользая от пытливого взгляда, растворяясь в полутьме. Мёртвый покой изредка нарушали звуки корабля, являясь скрытому миру в виде скрипов железа, треска и глухих шагов, растворяющихся так же внезапно, как и появляющихся. День или ночь? Казалось, что организм находится в какой-то круговерти бессменной муки. В последний раз Саша, устраиваясь на отдых, пыталась высчитать время суток сначала на Арак-клейм’нуре, потом на Земле. Сигнал респиратора возвестил о неминуемом окончании времени. Дышать тяжело, каждый вдох казался раскалённым, словно красное железо вливалось внутрь. В горле першило, а сердце билось чаще, и трудно становилось успокоиться. В следующий миг колени подогнулись, и Саша упала на пол, больно ударившись грудью. Секунды неумолимо бежали, в ушах стоял неприятный писк респиратора, всё двоилось, переворачивалось с ног на голову, и хотелось просто закрыть глаза. Забыться, провалиться в сон, никогда не просыпаться – только лежать. Из забытья вывел гулкий рёв, пронесшийся откуда-то из глубин корабля по всем помещениям. Он был громким, отчётливым, тонущим в самом себе, оглушающим, раздающимся далеко. И такой силы, что дошёл до этого периметра. Девушка приподняла голову и затаила дыхание, ожидая повтора, но и спустя полминуты тишина не нарушалась, лишь странный шум звоном стоял в ушах, эхом прокатываясь в сознании. Приподнявшись на локтях и медленно встав на колени, Саша ощутила тягучую слабость в теле из-за нехватки кислорода. Глаза слипались, руки не слушались, нерушимым было лишь желание лечь обратно на пол. Когда она встала на ноги, плохое самочувствие никуда не делось, а драгоценное время оказалось потраченным впустую. Наручный индикатор показывал, что кислорода хватит меньше, чем на три минуты. Шатаясь, еле переставляя ноги, Саша медленно побежала вперёд, выставляя руки в стороны и держась то за одну, то за другую стену. Всё тело казалось тяжёлым и грузным, дыхание сбивалось, в глазах стоял туман, лишь впереди маячил свет электронной двери. Только это заставляло держаться на подгибающихся коленях, не падать, а между тем всё будто плыло. Выброшенный ранее пустой труборез сейчас не давил на правое плечо, это мимолётной мыслью обрадовало девушку. Добежав до двери, Саша прислонилась к ней плечом, сползая на пол. Она пыталась ухватиться за выступы, чтобы подтянуться, тяжело и с хрипами дыша, но силы оставляли её. Проскользнула мысль, что если бы рядом оказался кто-то из двоих Хищников, помощь непременно не заставила себя ждать, но она одна - наедине с тишиной и тенями. Пот застилал глаза, крупными каплями стекая со лба, дыхание становилось влажным, удушливым, и мысли не могли собраться воедино. Саша из последних сил протянула руки, одной держась за выступ в двери, другой набирая код электронного замка. Устройство моргнуло красным светом, оповещая об ошибке доступа, всё снова завертелось перед глазами, ноги отказывались слушаться, звон в ушах, но девушка слабыми пальцами снова набрала код. Послышался щелчок, двери разошлись в стороны, и ослабевшее тело упало на бок, проваливаясь в проём. Первые несколько секунд Саша лежала, впав в небытие, глаза закатились, веки подрагивали, руки и ноги пробивало мелкой дрожью. Внезапно тело выгнулось, глаза широко раскрылись, и рот судорожно начал открываться, с хрипами хватая воздух. Ослабевшая рука стянула респиратор, и девушка на локтях, волоча ноги, проползла в соединяющий коридор, в котором загорелись сигнальные лампы, оповещающие об угрозе разгерметизации. Как только ноги оказались в спасительном помещении, двери закрылись, и раздался шуршащий звук. Казалось необходимым прислониться щекой к полу, тяжело дыша и приходя в себя; тем временем сигнальные лампы перешли в спящий режим после зафиксированной датчиками опасности. Респиратор остался за дверями, следовало запастись новым для непредвиденных ситуаций, так как на Ишимуре следовало ожидать чего угодно: опасность таилась за каждым углом. Звон в ушах постепенно стихал, мир тишины с её странными звуками постепенно возвращался, вторгаясь в маленькое пространство коридора. Впереди была ещё одна дверь, за которой могло находиться что угодно, но и оставаться на одном месте нельзя – время не терпит промедления. Саша поднялась на колени, тяжело дыша, убрала выбившиеся волосы за уши и опустила голову. Перед глазами коридор ещё вертелся, шатаясь из стороны в сторону; удушье давало о себе знать, нервы, казалось, вот-вот сдадут. «К чёрту… К чёрту…» - подумала про себя Нордин. Спазм свёл желудок, и она опустилась на локти. Её всю трясло, тошнота подошла к горлу, и наконец вывернуло. Тяжесть не отпускала, накатывая волна за волной, уже стало невыносимо терпеть и невозможно сделать вдох, из глаз текли слёзы по щекам, всё тело трясло. Жадно захватив ртом воздух, девушка завалилась на бок и съёжилась, хватаясь за грудь. Облегчение наступило мгновенно, казалось, всё пережитое ничего не значит, это лишь страшный сон, но после лёгкости реальность вновь накрыла разум. Медленно, держась за стену, Саша поднялась на ватных ногах, вытерла тыльной стороной ладони рот, ладонями - слёзы и, поправив пистолет, осторожно пошла к следующей двери. - Саша... - голос Лайта прорывался сквозь помехи. Голос пропал, тишина вновь окутала коридор, ложась тяжестью на плечи. Руки коснулись неисправного электронного замка, который не отзывался на прикосновения даже после тщательного осмотра. Назад дороги не было, так как там неминуемая смерть; маячок вот уже в течение получаса подавал сигнал, каждый раз Саша его отключала, перед этим долго раздумывая. В этот раз пальцы вновь коснулись его, легли на гладкую поверхность круглого мини-аппарата, но не спешили нажимать. Видеосигнал подавался на челнок Хищников, показывая всё происходившее, поэтому не было смысла лишний раз что-либо рассказывать или комментировать, всё предельно ясно. Палец постукивал по маячку, до сих пор посылающему сигнал. Девушка опиралась спиной о стену, склонила голову, раздумывая над дальнейшими действиями. Светлые волосы в беспорядке свисали, липли к вспотевшему лбу, одна тонкая прядь прикрывала щеку, переходя на нос. - Саша! - голос Нормана вывел из раздумий. Она спохватилась, глубоко и резко выдохнув, и включила связь. - Норман, я в тупике! - Где ты сейчас находишься? Я потерял связь с твоим навигатором, не могу проследить и проложить твой путь. - Я недалеко ушла после нашего последнего разговора. Произошёл взрыв, я прошла жилую зону, пересекла "нижний" коридор. Теперь я в переходе от синей зоны в жёлтую. Но... похоже, придётся идти обратно, но я оставила кислородный баллон, пустой. - Погоди, сейчас я посмотрю по своей карте. Возвращаться не придётся, скорее всего. - Вновь наступила тишина. Сначала Саша испугалась, что связь оборвалась, начала звать Нормана, стучать по маячку, даже попыталась его снять, но резко остановилась, глядя на противоположную стену. Где-то позади, откуда она пришла, раздался странный звук, металлический, скрипучий и тягучий, словно под водой. Ей даже не хотелось знать, что это или кто это. - Саша, где-то наверху должен быть люк, он находится под лампами. Тебе надо добраться до него, - вновь раздался голос мужчины. - Проще простого, - раздражённо ответила девушка. При свете сигнальных красных ламп невозможно было что-либо разобрать, пришлось искать способ для обследования потолка. Дотянуться руками до него было не вариантом – даже при всём желании это оказалось невыполнимо. На двери позади на электронной панели мигало сигнальное табло, оповещающее о неисправности в системе открывания, даже короткая сумасшедшая мысль о возвращении отпадала сразу. Саша провела ладонью по лбу, пальцами растёрла веки. Осторожно прислонившись спиной к стене, она медленно посмотрела по сторонам. Серые стены в красном свете сигнальных ламп приобретали неприятный кровавый оттенок. Вдоль них по полу тянулась кабельная сеть, скрытая под стальной полосой с отверстиями, неприглядной лентой уходящая под плотно прилегающую к полу дверь. Вокруг не было ни ящиков, ни тумб, которые можно было бы использовать для обследования ламп. Стыки между длинными узкими пластинами на поверку оказались плотными, но, окажись доступ внутрь свободным, она, Нордин, не электрик и не техник. Оставалось лишь с досадой ударить кулаком по металлическому каркасу. Если бы под рукой был труборез, можно было бы что-то придумать, заряда в оружии оставалось мало, каждый ценен как глоток воздуха. Внезапно раздался раскатистый гром, а за ним последовал сильный толчок, от которого, казалось, содрогнулся весь корабль. Гулким эхом звук продолжал звучать где-то в недрах гиганта, и от второго толчка Саша подпрыгнула на месте и не в силах удержаться или за что-то ухватиться упала на бок и перекатилась на живот. На секунды она потеряла сознание, ударившись головой о пол. Вырвал её из небытия шум за дверью, за которую предстояло выбраться. Неважно кто или что там – оно пыталось найти способ проникнуть внутрь, и надо было помешать ему это сделать. По крайней мере, как минимум проломить проход в разгерметизированную часть. Раздался новый толчок, шедший не из-за двери, на этот раз он был такой силы, что одна из сигнальных ламп отошла от стены и с треском упала на пол, разлетевшись осколками в стороны. Девушка успела отвернуться и прикрыть голову руками. И следом за шумом в дверь что-то с силой ударило – мощные покорёженные створки разошлись на несколько сантиметров, и в образовавшуюся щель проникли уродливые когти. Нетерпеливый рык возвестил о том, что по ту сторону недовольны преградой. Саша нашарила лежащий рядом пистолет, пристально глядя на монстра, который вот-вот мог снести дверь. Когти пропали из виду, и через несколько секунд мутант нанёс удар, врезавшись плечом в преграду. С неприятным звуком мнущего и рвущегося металла, скрежещущего по полу, двери поддались под огромной массой и вогнулись в промежуточный коридор. Зрелище пугало: существу приходилось пригибаться, чтобы не бороздить верхом туловища потолок. На первый взгляд у монстра не было глазниц, он лишь разевал изуродованную пасть, которую с трудом можно было назвать ртом. Вязкая слюна, источавшая запах испорченного мяса, густыми и тягучими каплями свисала, падая на пол при каждом сотрясании громоздкого тела. Ниже от того, что можно было назвать головой, в стороны отходили руки, упирающиеся в пол сжатыми кулаками. Поза мутанта напоминала примата: мощные плечи выдавались вперёд, негибкая спина сгорблена. Грязно-серая кожа имела неприятный блеск. Чудовище напряглось, приподняло массивные длинные руки и ударило в пол кулаками. Казалось, весь корабль покачнулся, стены сотряслись, и Саше не удалось удержаться на ногах. Ударившись головой о стену, она откатилась в сторону и закрыла руками шею, лёжа на спине. Острая резкая боль пронзила шейные позвонки. Монстр качнулся на своих коротких толстых ногах, по неровной бугристой коже, как будто неправильно сросшиеся шрамы, скользнул тусклый свет сигнальных ламп, и мутант шагнул вперёд. Не желая быть раздавленной, девушка вскочила на ноги и отпрыгнула в сторону. Что-то следовало предпринять, чтобы не допустить проникновения в разгерметизированную часть корабля, иначе катастрофа обещала быть масштабной. Испуганная, на негнущихся ногах Нордин вдоль стены прошла под массивной рукой, не сводя с неё глаз и с ухнувшим сердцем ожидая действий монстра. Обойдя его, она встала позади, рассматривая гиганта. Ему ничего не стоило раздавить маленького ничтожного человека, поэтому невольно рождалось чувство страха, неприятно отдаваясь мыслью в голове об опасности. Чувство сродни тому, когда мимо проезжает огромный грузовик, а человек находится в нескольких сантиметрах. Его обдаёт горячим пыльным воздухом, и страх, желание скорее убежать, вжаться в стену, пропасть, исчезнуть. Дыхание замирает. Дрожащими руками Саша подняла пистолет; любое неверное движение могло обернуться чем угодно. В горле пересохло, от перенапряжения щипало глаза, и хотелось просто закричать, но внутренний голос заставлял держаться. По спине неприятно бегали мурашки, непослушные пальцы всё же сделали своё дело. Первый выстрел угодил мутанту в спину - справа, ближе к руке. Гигант тряхнул головой, открыл уродливую пасть и зарычал. Второй выстрел пришёлся по позвоночнику, и ответ не заставил себя ждать: грузное тело содрогнулось и повернулось к неприятному источнику. Изуродованная безглазая голова была устремлена в сторону человека. Огромные руки-лапы шевельнулись, монстр издал низкий вопль, прокатившийся по коридорам гулким эхом, и ударил кулаками по полу так, что стены сотряслись; Саша отступила назад на шаг и не смогла удержать равновесие, больно ударившись спиной. В ушах зазвенело, во рту появился неприятный привкус – не то металлический, не то горьковатый - и первые секунды девушка пыталась сделать выдох, обняв себя руками и сгорбившись. Поначалу её шаги были неуверенными, шаткими, колени подгибались. Перед глазами всё двоилось, расплываясь в неясные образы, ладони шарили по стене, но когда шум в голове усилился и появилась головная боль, Саша упала на колени, уперевшись руками в пол. Попытки подняться не увенчивались успехом, каждый раз казался тяжелее прежнего, и из носа закапала кровь. Новый удар монстра заставил девушку потерять равновесие, и она больно ударилась лбом, устремившись вперёд. Ссадину прожгло огнём; наконец кое-как удалось подняться на ноги, держась одной рукой за стену. Звон в ушах прекратился так же внезапно, как и начался, но времени на отдых не оставалось: пришлось сразу перейти на бег, преодолевая слабость и боль. Сначала каждый шаг казался тяжёлым, словно ноги были свинцовые, неживые, отдавался в правом виске тупой болью, отчего хотелось схватиться за голову и закричать. Позади слышался треск, в носу ещё стоял неприятный запах палёных пластика, резины и чёрт знает ещё чего – когда монстр снёс дверь, правая сторона заискрилась, едкий запах за короткое время ударил в нос, левая же стороны не отозвалась на разрушение. Звук собственных шагов терялся среди постороннего шума, дыхание сбивалось, по спине катились капли липкого пота, но враг уже начал движение, разрывая пространство своим низким рёвом. Думать приходилось на ходу, и первая мысль была – бежать до следующей двери, в следующий коридор очередного отсека. Раздумья прервал удар кулака, опустившего на пол в двух метрах от Саши. Она не удержалась и, выставив перед собой руки, отлетела вперёд. Уже второй удар обещал быть метким, не было и секунд в запасе, но когда девушка пыталась встать, взгляд её упал на люк на противоположной стене – вентиляция! Спасение пришло внезапно. Саша вскочила на ноги и, оттолкнувшись ступнями, сделала резкий рывок вперёд. Левая ладонь с размаху налетела на сенсорную панель, дверца отошла в паз с глухим шуршанием. Ухватившись за край вентиляционной шахты, девушка подтянулась, преодолевая болезненные ощущения в теле и в конечностях. Она едва не сорвалась, когда мутант в бешенстве ударил по полу, быстро заскребла ногами и наконец оказалась внутри, как раз вовремя – новый удар пришёлся по входу в вентиляцию. Искорёженные стены едва не сдавили хрупкое тело: Саша, откашливаясь и хрипя, ползла вперёд. Даже здесь по верхней правой стене тянулись сигнальные лампы, но настолько тусклые, что невозможно было разобрать окружающую обстановку, только контуры квадратного тоннеля. Чуть дальше шёл поворот влево. Перед ним на тёмной металлической стене от противоположной отражался синий мигающий маячок. Даже вблизи не оказалось возможности рассмотреть источник: так как свет слепил глаза, приходилось прикрываться ладонью. Саша оставила попытки осмотреть объект и поползла дальше. Казалось, конца коридору не будет, но в раздумьях в потёмках девушка не заметила впереди дверцы выходы и налетела на неё головой, больно ударившись. Она облокотилась на левую руку, правой нашарила дверцу, и только после открылась створка, и появилась сенсорная панель. Свет сигнальных ламп вне шахты показался ярким – ярче, чем само солнце. На сердце появилось чувство облегчения, спасения, как если бы утопающий вдруг оказался на суше, где горячий песок сулил безопасность, а все страхи улетучивались. Саша медленно, словно не веря сама себе, вылезла наружу, щурясь от света. Монстр был далеко позади, ему не разломать стену и не пробраться сюда. На дрожащих ногах был сделан первый спокойный шаг за последний час. Глаза ещё не привыкли к новому освещению, но уже получилось разглядеть помещение: вдоль стен большие шкафы с узкими дверцами, между ними кое-где стояли железные исполины, упирающиеся в потолок. Небольшое помещение являло собой складскую комнату, кое-где стояли ящики на полу, покрытые пылью. Над столом справа висели части от разного оружия – ничего из этого не представляло интереса, так как сидеть и собирать что-то времени не было. Саша потянулась к дверце одного из узких шкафов, но в этот момент в грудь ей упёрся луч фонаря на оружии. - Кто ты? – мужской голос заставил девушку вздрогнуть. Она устремила взгляд вперёд, пытаясь рассмотреть того, кто наставил на неё оружие. - Дважды повторять вопрос не буду. - Меня зовут Саша Нордин. Я иду в медлабораторию. А кто ты такой? Мужчина посветил в лицо девушке. Она прикрыла глаза ладонью, щурясь и глядя вперёд. Как не удалось заметить незнакомца в небольшом пространстве? Ответ приходил один – глаза отвыкли от света, непозволительная роскошь – расслабиться, как будто мутант единственная тварь на корабле. Но человек – здесь, сейчас, живой. - Айзек, Айзек Кларк. Что ты собираешься делать в лаборатории? - Так ты обо мне не слышал? Повисла секундная пауза. Айзек вновь разглядывал девушку, видимо, силясь вспомнить её. - Нет. Что такого я должен был о тебе слышать? - Я… Я известный учёный сотрудник из штата Ивдона Вайло. - В таком случае я ничего о тебе не слышал. Вайло мне известен лишь тем, что я пересекался с его сотрудниками, некоторыми, но тесно общаться не приходилось. Зачем он послал тебя сюда? Ты одна? Саша не знала, как правильно ответить на заданные вопросы. Если сказать, что она мутант, её тут же застрелят. Скрыть эту правду, но поведать, что за стенами этого корабля есть другой, где ждут убийцы, для которых Айзек окажется лакомым кусочком? - Я одна. Меня высадили на Ишимуру, чтобы я закончила то, что не сумела сделать в прошлый раз – собрать важные образцы. - Важные образцы? Настолько важные, что целая компания отправила одного сотрудника на корабль, кишащий мутантами? Саша смотрела в упор на Айзека. Наконец глаза привыкли к освещению, и она смогла разглядеть нового знакомого. Именно о нём говорил Норман, сказал, что нужно найти. Что привело этого человека на Ишимуру? Поверит ли он, если сказать правду? Каждый день Нордин вспоминала Эйнара, воссоздавала в голове образ, голубые – цвета моря – глаза. Таким оно бывает осенью, ближе к холодам, когда северный ветер не гонит волны. Холодное пронизывающее голубое море. Ветер поднимается лишь к вечеру, ледяной. Бесценные воспоминания, когда перед заходом солнца Эйнар стоял на берегу, а она, Саша, сидела на невысоком камне. Мужчина смотрел на воду, волосы его растрепались по плечам, одна прядь выбилась на лицо. «Моя валькирия, мы родились с тобой не в тот век, не в том месте, не в то время. Мне бы меч в руки, а тебе быть хозяйкой дома, хранительницей очага, матерью моих детей», - так он сказал тогда там. Если бы им знать, что после этого момента жизнь отмерила им всего две недели, Саша бросила бы всё, уговорила бы Эйнара уехать в его страну, поселиться в бревенчатом доме и жить так, как жили тысячу с лишним лет назад. К чёрту Вайло, туда же его труды, людей, Хищников. Иногда казалось, что все вокруг виноваты в смерти рыжеволосого викинга. - Саша! Связь обрывается! Где ты сейчас? – голос Лайта нарушил тишину. - Норман… Айзек шагнул вперёд. Теперь его можно было разглядеть – выше Саши на голову, мягкие черты лица, щетина на щеках. Костюм техника, на бёдрах и плечах металлические пластины, защищающие плоть. Удобная и практичная обувь, не позволяющая скользить, но проработанная так, что при движении создавалась дополнительная устойчивость. - Норман, как обстановка в жилом блоке? Я прошёл через гостиную комнату по карте, которую ты мне составил… - Айзек, сейчас путь открыт только через обеденный зал, я проложу путь по навигатору. В итоге вы попадёте в Биолабораторию. Затем… - Но в Биолаборатории нет… - перебил учёного Айзек. Он не успел закончить начатую мысль: где-то за стеной раздался вопль. Лайт поторопил людей, он попросил Кларка помочь добраться до пункта назначения и не задавать лишних вопросов. - Почему я не должен задавать тебе вопросы? Ты вдруг появляешься на корабле, на котором я тебя ни разу не видел. - Потому что ответы тебе не понравятся, Айзек. Идём, скорее. *** Земля была живой. В голове рождались странные картины прошлого, которые волей-неволей сопоставлялись с тем, что окружает вокруг. Каждая планета, практически каждое явление в космосе имели своё звучание. Звёзды, скопления газа, спутники, мусор, кометы - всё пело и имело свой голос, стоило только произвести запись на сверхчувствительные аппараты. Голубая планета имела много голосов, столько, что это потрясало разум. В космосе она пела одно, а здесь, на твёрдой поверхности, всё звучит совсем иначе. Птицы, машины, фабрики, языки народов. Шум ветра, шелест листвы, метель. Этот мир удивителен, настолько, что он поражает, заставляет верить природе, а она не поёт, она стонет, плачет, потому что люди живут словно вне всех этих правил. Родная планета яутов не являла собой столько материнской любви по отношению к своим детям: плотная атмосфера, пески, буквально обжаренные звездой Муаг - Красный Бог. Легенда гласила, что давно, ещё задолго до рождения Кетану, жил народ, который звал себя Муаг Гар. Красный песок. Они жили в постоянной тьме, на планете царил лютый холод, такой, что жителям приходилось обитать под землёй, создавая тоннели и целые системы для жизни. Животные погибали, они замерзали, их забирал к себе Таур-мдар, Ледяной путник. Он приходил северным сиянием, озаряя небо холодными переливающимися красками, опускаясь в мир живых дыханием смерти. Однажды, когда на планете погибло от холода последнее животное, упала с неба последняя птица, сгинуло последнее растение, народ Муаг Гар пролил свою кровь на Великом Поле - в древнем кратере спящего вулкана. И тогда кровь Красного песка соединилась воедино, стекаясь в озеро, питая холодную мёртвую землю, и растаяли льды на четвёртый день, горы окрасились в ржавый горячий цвет, а кровавое озеро поднялось над облаками, туда, куда не летала ни одна птица, где не дул свирепый ветер, и озеро стало звездой, Тураг-айган, Кровь от плоти. Земля поглотила мёртвые тела, разнесла по своим жилам их части, и там, куда они попали, выросли новые горы. Всего их насчитывали пять. На севере Гар и Циаг, на юге Птиагу-не, на западе Рутур и на востоке Вочагр. На этих горах выросли на каждой по четыре священных камня, из каждого через тысячу лет ветер, дожди и воздух выточили по двое Каменных Хозяев Пустынь - прародители яутов и аттури. Небесный огонь десять ночей и десять дней вдыхал жизнь в безмолвные камни. На одиннадцатый день красный песок треснул, осыпался, и ступили на планету живые боги - первые яуты. Таур-мдар спустился на священную планету, чтобы убить зачинателей великого рода, но Тураг-айган заковал своего врага в цепи и приказал ему больше никогда не появляться. С тех пор Тураг-айган, младший брат Муага, вместе со старшим братом следят, чтобы Ледяной путник не посмел вернуться. И воцарился свет, и настала новая эра. Гурнар шагнул вперёд. Легенда уходила на задний план, реальный мир занимал своё законное место, но в этой круговерти тоже были свои порядки. Одни яуты признавали старых богов, считая из прародителями своего рода, другие же считали единственным Кетану, не желая называть богами ремесленников, жизнь которых сводилась к выживанию, основывающемуся на пропитании - ни славы, ни чести, ни кодекса. Впереди замаячил некроморф, медленно переступая с ноги на ноги, словно каждый шаг давался ему с трудом. Но, учуяв живую плоть, мясо, которое можно рвать, кромсать, превращать в монстра, он ринулся вперёд. Неуверенные шаги переросли в быстрый бег. Яут выставил в сторону правую руку и приготовился к отражению атаки: запястные лезвия выдвинуты, тело сконцентрировано. Мутант нёсся напролом, подняв вверх лезвия, выставив руки для мёртвой хватки. Из пасти его вырывались хрипы и брызги субстанции, похожей на слюну. Его единственной целью было убить, уничтожить, но Гурнар предвкушал хороший бой, из которого он намерен был унести лезвия мутанта и его странный череп - всё это должно дополнить его начавшую разрастаться коллекцию трофеев. Яут ловко ушёл в сторону и рубанул по боку монстра, но тот как будто даже этого не заметил, лишь развернулся, хрипя и булькая кровью, раздувая кровавые пузыри, и прыгнул на противника. Яут ловко прошёл под правыми лезвием и рукой, рассёк кожу на груди, хрустнули рёбра, но некроморф просто подался вперёд, стараясь удержать равновесие. Когда он вновь замахнулся, кожа на ране разошлась, обнажая мышцы и кости, густая кровь волнообразно выступала наружу. Новый выпад позволил науду взглянуть в глаза жертве - во взгляде не было злобы, ненависти, он был мутным, мёртвым, ничего не говорящим. Обычно глаза добычи выдавали страх, азарт или надежду - реже всего, но мутант имел цель убить, умрёт ли он сам - неважно, он уже мёртв. Гурнар обошёл некроморфа, оказавшись сзади, и рассёк шею. Хрустнули позвонки, на мгновение бывший уман остановился, склонив голову на бок, шевеля руками, словно неповоротливый жук лапами, и головы с хлюпающими звуками повисла на сухожилиях. Из пасти вывалился язык, глаза уставились на яута, но умирать монстр и не думал, он шагнул вперёд, рубя воздух лезвиями, а науду вновь оказался сзади, словно в смертельном танце; он с рёвом вонзил запястное оружие в позвоночник жертве, проворачивая до ломки костей. Кровь текла по спине и заливала кисть. Гурнар вдохнул глубже, собирая силы, и резко рванул руку вверх, рассекая спину добычи пополам. Некроморф шагнул вперёд, ссаживаясь, опустился на колени. Голова перекатилась на грудь, и тело рухнуло на землю. Яут посмотрел на своё запястье, с которого густо капала кровь. Всё же убивать мёртвое тело совсем не то, странное ощущение - умирает тот, кто уже переступил черту. А эти мёртвые глаза: бесстрастные, беззлобные, мутные. Гурнар тряхнул головой, тугие валары звякнул унтарами. Сквозь стальную маску он вновь огляделся, лезвия вошли в пазы и Хищник с урчанием принялся отделять голову мутанта от тела: оставалось лишь разорвать мягкие ткани. Из опасных отростков выйдет хорошее оружие, например, ножи. В стороне зашуршала сухая трава под чьими-то ногами. Яут обратил своё внимание на эти звуки, выжидая и готовясь к чему угодно. Прошло немного времени, и показался очередной некроморф, у него отсутствовала левая рука, он хромал, так как ноги его представляли собой месиво, но это не мешало ему переваливаться и идти вперёд. Гурнар шагнул ему навстречу и взмахнул добытым лезвием, рассекая воздух со свистом, и обрушил удар на противника. Тот покачнулся на пятках, запрокинув голову, и повалился назад. Встать ему помешал яут, пронзив живот и выпуская кишки наружу. Зловонной жижей содержимое потекло наружу, полуразложившееся, но мутант готов был встать. Тогда Хищник опустил руку, сжал горло жертвы до хруста, вонзил когти в мягкую плоть, и ладонь вошла внутрь, обхватив шейный отдел позвоночника. Вырвать его вместе с черепом оказалось задачей несложной - мёртвый мутант всё же бывший уман. Оставаться здесь не было желательным положением, поэтому Гурнар собрал свои трофеи и направился дальше. Он шагал по странной планете, мягкая земля плодоносна, все карты сложились правильно, когда Вселенная формировала свои гигантские просторы. Хорошие условия для жизни, хотя суровые в плане климата - жару раса науду переносила хорошо, а вот холод куда труднее. Из размышлений вывели новые звуки - шаги, не одного существа. Идут двое. Из-за деревьев показались два силуэта. Бок о бок двигались высокий и статный яут и маленький уман, при внимательном рассмотрении оказавшийся самкой: в районе живота ярко-красным цветом выделялась половая система - матка и яичники. Чужак яут заметил первым опасность и остановил уманку. "Гурнар". То ли поприветствовал, то ли констатировал факт Хищник. "Водишься с уманами", - презрительно фыркнул Гурнар. Самка с подозрением смотрела на обоих, оставаясь на месте и пытаясь оценить обстановку. "Мы идём из города, уманы ведут междоусобные войны". Девушка шагнула назад, пятясь спиной, но Гурнар обратил на неё внимание. Отпустить нельзя, убить - спорный вопрос. Он подошёл к уманке и тыльной стороной кисти ударил её в скулу, не вкладывая всю мощь удара. Самка осела на землю, закатив глаза и простонав. Война. Вселенная сошла с ума, когда создавала эту планету и населяла этой расой. *** Ниски-Гван стоял у трапа на земле и смотрел вправо, разглядывая местность умановской планеты. Датчики и отчёты яутов говорили о том, что некроморфы слишком быстро появляются, всё больше и больше. Но если уманами были утеряны данные о мутантах, то для науду не составило труда узнать кое-что интересное. Например, тот факт, что некроморфы подчиняются не хаотичному инстинкту, а управляются Обелиском, найти который оказалось нелёгкой задачей. Это не королева, которую можно спланированно загнать в угол, вытравить, выманить, а малоизвестная структура – пока малоизвестная, так как информация хорошо скрывалась, шифровалась, а в некоторых случаях подлежала уничтожению. Яуты не интересовались до недавнего времени этими существами: малочисленные и закрытые в карантин от целого мира, выброшенные в космосе. И как, кстати, появилась уманка, носитель, не мутант, но будь уже в то время Вожаком он, Ниски-Гван, такого бы не произошло – потерять научный ценный экземпляр. На наручном компьютере включилось оповещение в виде красного мигающего индикатора. Вожак когтем провёл по нему, и в синем спектре появилась голограмма: Сей’те (Угрюмый) держал перед собой согнутую правую руку на уровне груди, перед ним в таком же виде стоял Ниски-Гван. «Я нашёл челнок Вазевандта, никаких сигналов о его гибели, отчёта о самоуничтожении на пульт управления также не передано. Яута нигде нет, на связь не выходит». Вожак задумчиво посмотрел на фон за спиной собеседника, размытый, голограмма передавала его в синем цвете, ничего в итоге не удалось приметить. Его посылал Ндеинор, и Вазевандт вполне мог стать отступником, донести информацию, которую успел получить, в другой клан. Нет, эта версия отпадает: челнок на планете, покрытый пылью, опадающими листьями, вокруг нет следов недавнего пребывания около него или внутри. Трофеи обработаны, подготовлены, но и их никто не тронул. «Ищите, он не мог скрыться с планеты без своего челнока. Не прекращать поиски». Ниски-Гван отключил связь, и небольшая голограмма над его рукой пропала. Куда мог деться яут? Хищник тряхнул тугими валарами, рассыпав их по широким плечам, и шагнул вперёд. Плащ, красный, как кровь уманов, придавал ему суровый серьёзный вид. И всё же его положение не так крепко, как он рассчитывал изначально. Ему удалось скрыть причину казни Ндеинора, но причину знали многие, большинство. В лицо никто не сказал и не скажет - он Старейшина, только равные его статусу или сам жнец могут предъявить что-либо. Старейшины уже это пытались сделать, им помешал хаос на планете дичи. Так что это лишь вопрос времени. Переворот. В клане необходим переворот, об этом уже долгое время думал Ниски-Гван. Многие засиделись на своих местах, молодых яутов можно воспитывать на основании новых правил клана. "Сердце бури", так прозвал его новый Старейшина, это имя должно принести ему удачу, воинственное, беспринципное, неумолимое. "Сердце бури" - символ смерти Ндеинора и Нигнур'ктара, отныне и вовек их души потеряли силу и власть витать призраками во Вселенной. Потерявший корабль, лишённый прав на него и на клан, а самое главное - получивший новое имя - это позор для старых, бывших, мёртвых и изгнанных яутов. Старейшин бывших не бывает, этот статус завоёвывают кровью и честью, любой Старейшина знает, что залог жертвы - погибать, этот порядок не нарушался много тысячелетий. Как поднимается кровавая звезда над планетой, неизбежно, так и у яутов выживает сильнейший. Ум, сила, хитрость - вместе нерушимый союз, по отдельности же смертны. Вожака можно свергнуть, его положение всегда шатко, потому что слишком много претендентов вокруг, каждый метит на это место, каждый готов бороться за лакомый кусочек. Со Старейшинами не бьются, они для этого слишком мудры, видели за свою жизнь бесчестия, предательства, убийства в спину. "Сердце бури" - имя, несущее страх. Достойное.