Гештальт

Мирян, провинция Кёнсан-Намдо. Восемь лет назад. Джун всей душой ненавидел лето в Корее. Невыносимо жаркое и влажное, оно сводило его с ума. Выйдя из здания вокзала, он поторопился спрятаться в прохладном салоне такси. Возвращение в родной городок не особо радовало. Ему нравился шумный, яркий, богатый, никогда не засыпающий Сеул, где у него появилось много друзей. Он, конечно, соскучился по дому и особенно по младшему брату, но перспектива провести в скуке целый месяц не особо радовала, но родители настояли, чтобы на каникулы он вернулся из столицы. Откинувшись на заднем сиденье, из-под полуопущенных ресниц он смотрел на знакомые улицы, кажущиеся ему сейчас слишком провинциальными и тихими. Выйдя из машины, он сощурился от слепящего солнца и быстро направился за ворота, не имея никаких сил находиться под обжигающими лучами. Дом родителей встретил его тишиной и прохладой. Оставив чемодан у двери, Джун пошёл на кухню и удивлённо замер в двери, разглядывая незнакомого полуголого парня, сидящего на кухонном островке, закинув голову и жадно пьющего молоко прямо из бутылки. Белые капли медленно скатывались по подбородку, падая на грудь и сливаясь с кожей. Осторожно и очень тихо, чтобы не спугнуть, Джун двинулся к парню и схватил его за руку. От неожиданности тот вздрогнул, выронил бутылку и окатил его молочным фонтаном изо рта. — Твою мать! Ты кто такой? — закричал Джун, отпрыгивая. — Юнги, — ответил парень, пряча улыбку и внимательно разглядывая старшего Ким, хитрыми насмешливыми щелочками глаз. — А, друг мелкого, он мне писал о тебе. Прости, что напугал, я подумал, ты вор. — Нам вытер лицо краем футболки. — Я похож на вора? — Мин удивлённо приподнял брови. Джун оценивающе оглядел Юнги и непроизвольно сглотнул. Вид подтянутого мускулистого молодого тела вызвал у него внезапный прилив желания. Он перевел взгляд на влажные губы, над которыми белой полоской блестело молоко. Ему безумно захотелось слизать их своим языком, он непроизвольно качнулся вперед, но взял себя в руки: — У тебя молоко… — сказал он, трогая пальцами свою верхнюю губу. Мин хмыкнул и медленно облизался розовым острым язычком, вызывая у Джуна приступ тахикардии. Юнги не сводил с него прищуренных глаз, как будто сканируя: — Что? Почему так смотришь? — спросил Ким, делая шаг вперед. — Интересно, — Мин поставил руки чуть позади и слегка откинулся, выпрямляя плечи и слегка наклоняя голову, как будто приглашая его встать между широко разведенных колен. Джун до боли закусил нижнюю губу и осмотрелся по сторонам, как преступник. — Где брат? — спросил он внезапно осевшим голосом, делая ещё один шаг. — У бассейна. Мы купаемся, — ответил Юн насмешливо. — Позвать? Джуну казалось, что он кожей чувствует напряжение, повисшее между ними. Его ладони горели от желания коснуться этого необычного парня, сжать кожу до синяков, впиться в приоткрытый влажный рот, чтобы он не мог дышать, разложить на столе и заставить кричать от удовольствия. Похоть — один из семи грехов. До этого дня Джун лишь слышал о нём. — Юн, ну где ты? Крик Джина заставил Нама резко отступить, а Юнги выпрямиться. Они быстро обменялись виноватыми взглядами и обернулись на вошедшего в кухню парня. — Брат! Ты уже приехал? — Джин подлетел и сгрёб его в охапку. — Как я рад! Я так соскучился. Вы уже познакомились? — Да. — ответил Нам, разглядывая младшего. — Ты так изменился… Они были почти одного роста, старший брат удивлённо отметил, что Джин выглядел как-то по-другому. Исчезли очки, переставшие прятать красивые глаза, волосы отросли и заменили дурацкую детскую прическу «ёжиком», придавая лицу Джина очарования. Он перестал сутулиться и выглядел уверенно. — У тебя, что пресс появился? — Нам слегка ударил брата кулаком в живот. — Ну, до кубиков далеко ещё… — улыбнулся Джин, — но, если Юн и дальше продолжит на мне так ездить, скоро они точно появятся. Лицо Нама резко вытянулось, в голове нарисовалась пошлая картина, где Юнги сидел на Джине в позе наездника. Он нахмурился и непонимающе поднял брови: — Ты о чём? — Мин заставляет меня бегать по утрам и отжиматься, а ещё учит играть в баскетбол, — абсолютно невинно ответил брат. Внутренне облегчённо выдохнув, Джин похлопал его по плечу и повернулся к двери: — Я пойду к себе, чемодан разберу и душ приму. — Приятно было познакомится, — услышал он насмешливый голос за спиной и ускорил шаг. Оказавшись в своей детской комнате, Нам тяжело выдохнул. Мысли о ярком парне никак не хотели оставлять его. Это жутко злило и выбивало из колеи. Он давно принял свою бисексуальность и вёл в столице довольно свободный образ жизни, получая от жизни в мегаполисе и молодости все радости, никогда не обременяя себя сильными чувствами, легко сходясь и расставаясь с партнёрами. Мин будоражил его воображение, вытаскивая из глубины сознания самые грязные фантазии. Он зло пнул чемодан, заставляя его упасть на пол. Решив, что вода успокоит его, Нам отправился в ванную комнату, где, подставив лицо под прохладные струи воды, довольно заурчал и даже стал что-то напевать. Вода смыла пот и усталость от перелёта, Ким выдавил на ладонь гель и стал намыливать тело. Коснувшись члена в голове яркой вспышкой промелькнул язык Юнги, медленно облизывающий пухлые губы. Нам мысленно послал к чертям все сомнения в правильности своих чувств к другу брата и уверенно обхватил ладонью ствол, представляя, как размазывает молоко на губах Юнги набухшей головкой. Быстро кончив, он почувствовал себя гораздо лучше и даже начал подумывать о том, как лучше подкатить к другу брата. Семнадцать — вполне нормальный возраст для небольшого романчика, подумал он. А судя по откровенному взгляду Юна, у него были неплохие шансы. Довольно мурча под нос какую-то незамысловатую мелодию, Нам вернулся в комнату, полный решимости отлично провести время. Он залез в телефон, собираясь найти Юна в социальной сети, но его внимание отвлекли громкие крики и смех. Закатив глаза, он подошёл к окну, из которого открывался вид на бассейн, где старались утопить друг друга брат и Юнги. Они выглядели такими по-детски беззаботными и радостными, что Наму на секунду стало стыдно за свои недавние мысли. Он залюбовался парнями, непроизвольно начиная улыбаться. С громким смехом Мин пытался вылезти из бассейна, хватаясь за край и безуспешно пытаясь закинуть ногу, на край, потому что, брат тянул его под воду. Нам фыркнул, умиляясь их ребячеству. — Всё, отстань! Сдаюсь, — крикнул Мин, кое-как доплывая до лесенки и с трудом выбираясь из воды, не переставая хохотать. Обессиленно плюхнувшись в шезлонг, он замер, вытянув ноги и руки. Джин вышел следом и сел рядом к его ногам. Улыбка сползла с лица Нама, когда он увидел, как брат медленно провёл ладонью по ноге Юнги от щиколотки и выше, сжимая бедро с внутренней стороны. В этом простом жесте было столько интимного, что у него перехватило дыхание. Нам схватился за подоконник и неотрывно смотрел на парней. Мин открыл глаза и что-то тихо сказал, ухмыляясь. Джин недовольно шлёпнул его по ляжке и встал на ноги, протягивая руку. Мин в ответ выпятил нижнюю губу и состроил жалостливую моську, но, похоже, это не возымело никакого действия, потому что Джин сам схватил его за руку и вытащил из шезлонга, прижал к себе и жадно поцеловал в губы. Нама как будто ударили под дых, он осел, задыхаясь от нахлынувших чувств и резко поднял голову, услышав топот ног по лестнице, шёпот и хихиканье парней, а за ними громкий стук закрываемой соседней двери. На ватных ногах, стараясь не издавать никаких звуков, он вышел в коридор и прижался к двери в комнату брата, тут же испуганно замерев от стука с той стороны. — Джини, твой брат услышит нас, — раздался тихий низкий голос прямо за дверью. — Ты же не хотел, чтобы он узнал. — Мы тихо, — ответил брат, — И потом, ты проиграл, что за капризы? Я хочу тебя. Боже, я постоянно хочу тебя. Иногда это так тяжело… — Мы можем сделать это позже, когда его не будет дома… Чёрт! Джин-и, так нечестно… Нам услышал тихий сдавленный стон, тяжёлое дыхание и мокрые звуки минета. Он отпрянул от двери и как можно быстрее направился вниз, стремясь выйти из дома. Удушающая жара лета уж не казалась ему такой нестерпимой. Ким больше часа просидел у бассейна, совершенно потерявшись в своих мыслях и чувствах. Внезапно открывавшаяся ориентация брата не особо его расстроила, хотя, конечно, не вызывала восторга. Он желал брату лучшего, а выбиваться из общего стандарта в их стране не было принято, но с этим можно было жить. Не он первый, не он последний, в конце концов. Он тяжело вздохнул, сам не понимая себя. Было вполне нормально, что брат влюбился, это его не удивляло — Мин притягивал. Нама поражали собственные чувства. От одной мысли о том, чем они занимались в комнате брата, его начинало мутить. Хотя он никогда не был ханжой и вообще жил в студенческом общежитии, где в каждом более-менее свободном углу кто-то зажимался и трахался. Намджуна угнетало незнакомое чувство, разрывающее его душу на сотни частей. Ему было неприятно. Нет! Больно думать, что Мин Юнги принадлежит другому, и не просто кому-то, а младшему брату. Самое ужасное, что признание этого факта не уничтожило его желание, а наоборот лишь ещё больше разжигало. — Запретный плод сладок… — прошептал он себе под нос. — Ты о чём? Нам вздрогнул от неожиданности и обернулся, за спиной стоял младший брат. — Испугал, я не заметил тебя, — Нам недовольно нахмурился, — ни о чём, так мысли вслух. Где твой друг? — Поехал на занятия. Он занимается фотографией и ходит на курсы. Кстати, он и меня заставил записаться в театральную студию. У нас через две недели спектакль, придёшь? Нам удивлённо вскинул брови: — Ты? На сцене? С твоей патологической стеснительностью. Я тебя не узнаю. — Да, я и сам себе не узнаю, — Джин сел в шезлонг рядом с братом и счастливо улыбнулся. — Это Юн так на меня влияет, он необыкновенный и делает меня лучше. Он сказал, что сцена меня раскрепостит и придаст уверенности. Знаешь, мне очень нравится там. Я буду рад, если ты тоже придешь. — Тоже? В смысле с Юнги? Что у тебя с ним? — Нам пристально посмотрел брату в глаза. — Только не ври. Джин, я на твоей стороне при любом раскладе. Брат покраснел и по своей привычке спрятал лицо в ладонях: — Это так заметно? Я же старался не палиться, — пробормотал он. — Я видел из окна, как ты его целовал. — Чёрт! — Джин убрал ладони и доверчиво посмотрел на брата. — Я влюбился, Нам. Искреннее признание брата ударило, как нож под рёбра, разбивая последнюю надежду. Нам сжал кулаки и отвёл глаза. — Вам нужно быть осторожнее. Всё настолько серьёзно? — спросил он хрипло. Брат молча покачал головой: — Я не хотел тебе говорить, думал, ты не поймешь. Мне бывает очень страшно, когда я думаю о том, что кто-то может узнать о нас. — Ты прав, это может быть опасно и испортит вам жизнь. — Я знаю. Мин говорит то же самое, его всё тут жутко бесит, он хочет уехать учиться в Штаты, меня это убивает, — Джин тяжело вздохнул. — Ну, вам ещё нужно школу закончить, а это полтора года. За это время вы, может, разбежитесь сто раз. — Прошу, не говори так. — брат испуганно посмотрел на Нама и резко выпрямился. — Братишка, ты слишком резко реагируешь. Вечная любовь бывает только в сказках. Джин насупился и начал быстро нервно моргать. — Нам, он очень важен для меня. — А ты для него? Скажи, он так же влюблён? Похоже Нам задел за больное, Джин встал и сложил руки на груди: — Это неважно. Просто обещай, что не будешь вмешиваться? Нам встал напротив брата и прямо посмотрел ему в глаза: — Ты можешь мне доверять. Я люблю тебя, брат и меньше всего я хочу тебе навредить. Лицо Джина тут же смягчилось, он облегчённо выдохнул и обнял его за плечи: — Спасибо! Нами, это так важно для меня. Ты даже не представляешь, как. Обещай, что подружишься с ним. Джин с надеждой заглянул ему в глаза, не оставляя Наму никакого шанса отказаться. — Конечно! — ответил брат, натянуто улыбаясь.

***

— Джин, ты был великолепен! Ты должен обязательно учиться актёрскому мастерству, ты ведь просто создан для сцены, — говорил Мин, сидя на заднем сиденье и просматривая фото, которые он сделал на спектакле. — Они полные идиоты, дали тебе такую маленькую роль. Ты бы прекрасно справился и с ролью Хиггинса. — Да перестань. Я занимаюсь совсем недавно. И не так уж я и хорошо справился, — Джин наклонился к Юнги, заглядывая в камеру. — Сам прекрати принижать свой талант. Мне кажется тебе стоит задуматься о том, чтобы пойти учиться на искусство. Нафига тебе эта история? С твоей внешностью и талантом ты когда-нибудь получишь Оскар. Я уверен. Джин не сдержался, уткнулся ему в шею и нежно поцеловал. Мин поёжился и слегка оттолкнул его, поднимая глаза на Нама, который вёз их домой. Несмотря на то, что он никак не осуждал их и вообще, всем видом выражал свою поддержку, Юнги всегда сдерживался при нём в проявлении чувств. — Ты не объективен, — ответил Джин, слегка отсаживаясь, но положив руку ему на плечо. — Юн прав, — поддержал Нам, заглядывая в зеркало заднего вида, — даже я, ничего не понимая в театре, почувствовал, что ты на голову лучше всех, кто находился с тобой на сцене. Если ты чувствуешь, что это твоё призвание, уверен, родители поддержат. — Я подумаю, — ответил Джин, чувствую себя очень счастливым от поддержки самых дорогих людей в своей жизни. Родители братьев были очень известными востребованными в Корее ландшафтами дизайнерами и практически всё своё время тратили на работу, бывая в собственном доме набегами. Увлечённые творческие люди были слишком заняты бесконечными проектами, на детей у них не оставалось времени. С младенчества парни были отданы на попечение нянек, родственников, бабушек и дедушек. Нам привык опекать младшего брата и может быть поэтому он чувствовал себя старше его не на три, а все десять лет. Они были очень разными. Нам — решительный, резкий, не терпящий никаких возражений, уверенный в себе. Джин — мягкий, податливый, ранимый, нерешительный и постоянно сомневающийся в себе. Нам всегда знал, чего хотел. Он уже в младшей школе был лидером и капитаном спортивной команды. Его боялись и уважали. Джин никогда не любил спорт, чаще проводя время за книгами и в мечтах, не имея ни малейшего представления, чего хочет от жизни. У Нама было огромное количество друзей, все хотели познакомиться с ним. У Джина друзей не водилось. Несмотря на огромную разницу в характерах, они действительно очень любили друг друга, Нам даже предлагал перевести Джина в школу в Сеуле, чтобы быть рядом, но тот на удивление проявил упрямство и резко отказался. — Я думаю, нам нужно отпраздновать твой дебют на сцене, — предложил Нам, — как на счёт заказать вкусной еды и выпить? Удивлённо переглянувшись, Юн и Джин молча уставились на Намджуна. — Ээээ, — протянул брат, подозрительно, — Нам, я не ослышался? Ты предлагаешь несовершеннолетним алкоголь? — Ой, да ладно! Только не говорите, что не пробовали уже. И потом я не собираюсь вас спаивать, так по бутылочке соджу. — Брат — ты лучший! — хмыкнул Джин, довольно потирая руки и толкая удивлённого Юна плечом.