Имбирный пряник

       Рывком втащив Дазая за шарф обратно в читальный зал, Чуя нечаянно уронил его на пол и, вздохнув с облегчением, на всякий случай еще раз приложил его голову о потрескавшийся кафель уже намеренно. Осаму раздраженно зашипел и потер ноющий затылок.        — Ебучий случай, — забравшись с ногами на стол, отрешенно прошептал Накахара одними губами, очевидно имея в виду ситуацию в целом.        — Не то слово! — звонко отозвался Дазай, облокотившись спиной на деревянную ножку. — Это было очень грубо, Чу. Я ведь и обидеться могу, ты знаешь.        Накахара устало закатил глаза и скривился в лице: подыгрывать бывшему напарнику сейчас не было никакого желания, но и осаживать его слишком резко не хотелось. Все-таки, не чужие друг другу люди. В некотором смысле.        Очень обобщенном смысле.        В любом случае, у Дазая должен был быть какой-то план. И прежде, чем тот соизволит изложить его детали, он по традиции изведет Накахаре все нервы, упиваясь своей безнаказанностью.        Пусть так, ведь то, что некоторые вещи, несмотря на творящийся вокруг кромешный пыздец, оставались неизменными, даже немного радовал в сложившемся извращенном контексте.        — Что нам делать? — стиснув челюсти, Чуя уставился в противоположную стену. Он понимал, что ему в любом случае придется терпеть драматический спектакль одного актера в лице Осаму, прежде чем они перейдут к делу, и заранее предпринял меры по предотвращению излишнего кровопролития.        — Я жду, как минимум, хороших извинений. А дальше посмотрим, — продолжая растирать ушибленный затылок и явно переоценивая значимость полученной им травмы, Дазай изобразил на лице некое подобие обиды.        Несмотря на то, что Накахара продолжал с усердием рассматривать цветочный рисунок на бледно-зеленых обоях и не видел этой противной гримасы, у него все равно призывно зачесался кулак. Мышечная память, не иначе.        — Я про наши поиски спрашивал, — немного злобно выпалил он в ответ, хотя и не был зол по-настоящему.        — Ну, тут все очевидно, — Дазай усмехнулся, — подождем, пока остальные наиграются и вернемся к решению вопроса. И я почти уверен, что очень скоро мы получим всю нужную нам информацию.        Заинтересованно хмыкнув, Чуя откинулся спиной на стол и, подложив левое предплечье себе под голову, прикрыл глаза.        Ночь выдалась крайне насыщенной, а воспоминания о скоропостижно скончавшемся от глубокого осколочного ранения любовнике болезненно жгли грудную клетку. Гуфи, несмотря на всю свою специфичность, за этот поистине короткий промежуток времени успел забраться Чуе в сердечко и занять там маленькое, почти незаметное, но все-таки место.        — И что это ты делаешь? — неловко повернувшись в пол-оборота, полным презрения голосом спросил Осаму.        — Проблемы со зрением? — саркастично огрызнулся Накахара, выдерживая беззлобный тон. Сил на притворную агрессию не осталось, да и Дазай, должно быть, сильно устал, а все равно продолжал актерствовать, словно это имело теперь какой-то смысл.        И все же, Чуя был ему почти благодарен в этой связи. И за создаваемый им сейчас уголок своеобразной стабильности, и за то, что он так мастерски игнорировал легкую улыбку на лице Чуи, о которой наверняка уже догадался.        — Это у тебя проблемы с памятью! Извиняться кто будет?

***

       — То есть, ты хочешь сказать, что никакого плана у тебя нет, и ты действительно пришел в библиотеку, только чтобы трахнуть... это?.. — зловещей тучкой нависая над бывшим подчиненным, Мори нахмурился, отчего по его лицу распространилась отчетливая сеть легких морщинок, заметная даже при слабом освещении подсобки.        Пушкин робко приобнял себя за плечи. Разумеется, это прозвучало немного обидно, но между честью и жизнью Александр всегда выберет жизнь. Такой уж он человек.        На заднем плане, в тени уборочного инвентаря с характерным кряхтением пытался одеться в найденные в том же углу тряпки Достоевский. Как же сильно он скучал по своему комбезику сейчас...        — Мне нечего сказать по этому поводу, — сложив губы в тонкую полоску и склонив голову, напряженно выдал Анго.        — Наш враг не имеет ни плоти, ни крови, — принялся вслух рассуждать Федор, завязывая своеобразное платье из половой тряпки на плече. — Он — словно чистая способность, наделенная сознанием и волей. Абсолютное совершенство, если хотите, безупречное, непобедимое творение Господа. Не думаю, что существует способ с ним совладать. Это ведь... другая форма существования, лишенная рамок и условностей.        Мори тихо кашлянул в кулак.        — Благодарю, Федор-кун, очень ободряющая речь. Как раз то, что нам сейчас нужно! — его голос сочился сарказмом, а лицо приняло шутливое выражение.        — Для тебя Достоевский-сан! — тотчас гневно отозвался Федор, с запозданием осознавая, как же его флэшбекнуло с этой фразы.        — Бля, — Мори усмехнулся, — да я это даже трезвый не выговорю.        От услышанных слов Достоевский принял максимально отрешенный вид и спешно ушел в себя.        — Есть кое-что, что я хотел здесь проверить, — прочистив горло, хрипло проговорил Сакагучи спустя полминуты гнетущего молчания, справедливо решив, что скрывать что-либо в их ситуации не имело никакого смысла. — Но нам пока не удалось ничего найти. Этот туман... он...        — Я понял, — сложив руки на груди, Огай опустил голову. Как же тяжело. — Что за информация?        — Есть один эспер. Вроде бы. Со способностью, позволяющей контролировать сознание. В общем, телепат. И он может стирать людям память, — запинаясь через слово и явно нервничая, Анго отчаянно пытался структурировать поток бушующих мыслей. — И я подумал, раз уж мы не можем избавиться от Духа, и он все равно пропадет на рассвете, мы могли бы попробовать отыскать этого эспера и заставить нас забыть об этом ужасном кошмаре!        Мори дернулся от неприятного скрежета, в который превращался голос Сакагучи по мере того, как к его горлу подступала истерика. Последние слова звучали особенно высоко и рвано, ведь он едва мог себя сдерживать. Отчасти, Огай его понимал. Но лишь отчасти.        — Какое... — он задумался, детально анализируя слова бывшего подчиненного. — Какое интересное предложение. Необычное. Очень необычное...        Компульсивно растирая пухлое запястье, Александр прожигал дыру в кафеле немигающим взглядом. Он плохо понимал, что вообще происходит, да и понимать что-либо совершенно не хотел. Он хотел домой. В идеале, сразу в Россию, ибо эта Япония ему уже капитально настоебенила своим бардаком.        — Я не уверен, что эта информация вообще правдива. Ее источник показался мне довольно ненадежным, — Анго помялся и надел на себя очки. Привычный атрибут, давящий на переносицу, немного добавлял уверенности.        — Дай угадаю, — явно пережив в душе что-то грандиозное, Федор наконец вышел из тени и принял чуть более уверенный вид. — Он был в полосатых штанах и клоунском колпаке?        — Верно, — искренне удивившись, Сакагучи рефлекторно поправил никуда и не сползавшие очки.        — Проверить все равно стоит, — задумчиво склонив голову вбок, Федор зловеще улыбнулся. — В конце концов, что нам еще остается?