***
— Совсем не спится? — заботливо поинтересовался Козлов у Мартины, пившей в столовой чай. — Не хочется, — мрачно буркнула медведица и отставила чашку в сторону. После похорон Морриса она и братья всю ночь не отходили от заплаканной Мирель. Разбитая горем мать уснула только под утро и проспала до обеда, до возвращения бывшего мужа из полиции. За весь день Мирель не произнесла ни слова, ограничиваясь лишь короткими кивками как ответами на вопросы о самочувствии. Впрочем, и самой тётушке было не легче. — Тяжело всё это… — вздохнул Козлов, садясь рядом с сестрой. Мартина сделала ещё глоток обжигающего чая. — Уйти из жизни в самом расцвете сил и лет. У нас с Мирель мог быть внук или внучка, а теперь всё похоронено вместе с Моррисом и Сили… Козлов, наблюдая развитие отношений Морриса с любимой медведицей, в душе лелеял надежду на пополнение в его и без того немалом семействе. При всей своей внешней суровости медведь, возраст которого уже стремительно катился к шестидесяти годам, любил детей, хотя нахождение во главе мафии не располагало к сентиментальности. Но семья была для Козлова на первом месте, и ради родных он готов пойти на всё. Это он неоднократно уже доказывал. А его любимый сын погиб от лап бандитов, поэтому Козлов не остановится ни перед чем, пока не покарает убийц Морриса. Допив чай, Мартина молча — всё после смерти Морриса было уже переговорено — вышла из-за стола, но по пути ласково провела лапой по плечу брата, давая этим заботливым жестом понять, что он не одинок в своём горе. Витавшее в огромном особняке горе давило на сердце, казалось, им пропах каждый предмет. Чтобы хоть на время отдалиться от окружающего, Мартина вышла на крыльцо и, спустившись по широким ступеням на ледяную дорожку, полной грудью вдохнула морозный ночной воздух Тундра-тауна. Он показался Мартине на редкость сладким и упоительным. Такое большое сокровище — наслаждаться ароматом морозной свежести и ощущать его своим телом, а Моррис сейчас лежит в холодной земле, где спящие вечным сном звери ничего не чувствуют. А может, его душа сейчас где-то рядом… «Бедняжка…» — вздохнув, подумала Мартина и посмотрела на небо, усеянное причудливым орнаментом ярко-горящих звёзд. Кораблём по чёрному океану небосвода плыла луна. Вдруг Мартине показалось, что одна звезда, из самых ярких, печально подмигнула ей… Мартина ощутила присутствие кого-то рядом с собой, и раздавшийся позади тихий хруст снега сообщал о том, что зверь подходил к ней. Тёплые лапы ласково легли медведице на плечи, и негромкий, знакомый много месяцев голос прозвучал рядом с её ухом: — Ты по-прежнему любишь наслаждаться свежестью перед сном? Мартина повернулась к подошедшему медведю. Казавшиеся в ночи абсолютно чёрными глаза с теплотой и лаской смотрели на неё. — Третий день, как ты приехала, а я только сейчас подошёл, — шепнул охранник, затем нежно прижал Мартину к себе и поцеловал в макушку. — Здравствуй, милая! — Здравствуй, Митч, — тихо сказала Мартина и поцеловала возлюбленного в щеку. — Подойдёшь тут, когда такое происходит. — Я скучал по тебе, — с улыбкой шепнул Митч, держа лапы Мартины в своих. — Печально, что повод для встречи такой… печальный. — Я тоже соскучилась, — произнесла через минуту Мартина, когда Митч поднёс её лапу к губам. — Мартина! — раздался с крыльца оклик. Пара обернулась к появившемуся на ступенях Козлову. — Митч, вернись на свой пост, — тут же велел он. Кивнув, охранник пошёл к своей будке рядом с воротами. На полпути Митч обернулся и, пользуясь тем, что Мартина повернула голову к нему, а на саму Мартину смотрит брат, послал ей воздушный поцелуй. Она поднялась к брату. — Побудь пока с Мирель, мне надо съездить к Рэймонду, — услышал Митч голос хозяина. — Хорошо, — кивнула Мартина и скрылась в доме. Через несколько минут Козлов вместе с Кевином и двумя охранниками уехал. Закрыв ворота, Митч проводил удалившийся лимузин долгим взором и вернулся на своё место. Он взял телефон и пару минут смотрел на дисплей, а снаружи незатейливо вальсировали снежинки…***
Гилберт очнулся в кромешной тьме. Он с трудом разлепил веки, словно налитые свинцом, и попытался сесть. Моментально закружилась голова, а желудок подкатил к горлу. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы подавить тошноту, Гилберт попытался всмотреться в темноту, но ничего не было видно даже на расстоянии пары дюймов. Он не знал, где находится. А спустя пару мгновений к Гилберту пришло осознание того, что он продрог. В незнакомом помещении с мраком смешивался жуткий холод, он забирался под тонкую одежду и нещадно колол жгучими иглами. — Чёрт! — выругался Гилберт и пошарил по одежде в поисках телефона, однако карманы встретили его копыта пустотой. Постепенно к нему вернулись силы. Слева раздался тихий стон, и Гилберт резко обернулся на звук. — О-а-а… — стон повторился. — Вероника! Встревоженный Гилберт вскочил и сильно ударился плечом обо что-то твёрдое. Кряхтя от боли, он на ощупь стал подбираться к буйволице и через несколько шагов наткнулся на живое тепло. — Ники, ты как? В порядке? — Что, где… — бессвязно бормотала девушка. — Гил, ты… — Я здесь, — Гилберт опустился на холодный пол рядом с ней и ласково обнял за плечи. — У тебя телефон тоже не с собой? — Где мы, Гил? — задала встречный вопрос Вероника. В голосе её звучала паника. — Почему здесь холодно? — Не знаю, — ответил Гилберт, затем отпустил Веронику и стал шарить по стене в поисках выхода. — Телефон твой у тебя? — Нет, — последовал после короткой паузы ответ. — Чёрт, что за… Исследовав место заточения, Гилберт понял, что это какая-то комната, потом, вновь нащупывая в густом мраке дорогу, двинулся к взволнованно дышащей Веронике, но по пути споткнулся обо что-то железное. Едва удержавшись на ногах, он развернулся. — Лестница! — выдохнул Гилберт. Через миг он нашёл подтверждение в виде перил и осторожно стал подниматься по стальным ступеням. Путь наверх привёл его к наглухо закрытой двери, тоже из стали. Гилберт забарабанил в неё обоими кулаками. — Откройте! — яростно закричал он. — Откройте, или я за себя не отвечаю. Быстро! Выпустите! Пять минут напрасных усилий и бессмысленных криков — и Гилберт, яростно дыша, опустил отчаянно болящие кулаки. Его по-прежнему колотил озноб. — Вот дерьмище! — прорычал он и медленно спустился к Веронике. Дотронувшись до её плеча, он почувствовал, как она дрожит — короткий мех не спасал от холода. — Х-холодно… — пробормотала она, трясясь всем телом. — Иди ко мне, — сказал Гилберт и, обняв Веронику, ласково прижал к себе. Обоим стало немного теплее, но сидеть на месте было нельзя. — Похоже на какой-то подвал, — обрела способность мыслить Вероника. Голос её подрагивал вместе с телом. — Кто нас увёз? Что вообще случилось? Тут в голове Гилберта ракетой взвилось то, происходило до провала в памяти, и он яростно ударил по полу кулаком. — Эрик… И эти… Но до конца озвучить вспомнившееся Гилберт не успел — наверху раздался щелчок отпираемого замка. Гилберт быстро вскочил и, когда луч света пополз вниз, устремился по лестнице. Когда дверь распахнулась, он с яростным рычанием ударил по морде появившегося в проёме большого белого медведя. Но он был готов к такому налёту — резким движением он стряхнул с себя Гилберта и, ловко скрутив его, повалил на живот. — Давай-ка без глупостей, парень! — пророкотал медведь, заведя оба копыта пленника за спину. — А то могу забыть, что нам велели вас не трогать! Ещё два медведя спустились один за другим в подвал, откуда вывели Веронику. Девушка отчаянно вырывалась. — Пустите меня, пустите! — кричала она. — Кто вы такие? Зачем вы нас привезли сюда? — Не трогайте её! — взвился Гилберт, вывернув голову до боли в шее. Он тщетно пытался освободиться из-под могучего веса медведя, но тот сильнее прижал его мордой к полу. — Успокойся, быстро! — рыкнул он. — Никто вам не причинит вреда, если будете разумно себя вести. На язык Гилберту просились такие слова, которые его отец не одобрил бы. Огромным усилием воли справившись с собой, он перестал вырываться. Медведь, явный хозяин дома, даже не запыхавшийся, спокойно спросил: — Теперь лучше владеем собой, Гилберт? Посмотри на них. Не говоря ни слова и сохраняя невозмутимые выражения на белых мордах, остальные незнакомцы, как один, отогнули в стороны полы пиджаков. В свете ламп коридора блеснули пистолеты. Хозяин понимал, что это было лишним — он и в самом деле не собирался вредить молодой паре, помня наставления. — Дай подняться хотя бы, — выдохнул Гилберт. Осторожно поднявшись, он повернулся к Веронике и возвышающимся над ней медведям. — А вы отпустите её. Медведь кивнул охранникам, оба отошли назад. Вероника подбежала к Гилберту и прижалась к его плечу, тёплому и надёжному. Сам Гилберт на мгновение повернулся к медведю. Он не знал его имени, но его морда показалась смутно знакомой. — Стой, я же тебя недавно видел! — воскликнул он. — Идите в гостиную, — распорядился медведь, не обратив никакого внимания на слова Гилберта, и пошёл вперёд. Шумно сопя, Гилберт пошёл по длинному и широкому коридору, Вероника, не отпуская Гилберта, неуверенно шагала с ним, то и дело оборачиваясь на идущих сзади невозмутимых медведей. Страх в ней был уже не такой сильный, как в холодном и тёмном подвале, но мелкие крупицы этого страха рассеялись по уголкам сознания. Здесь было не так холодно, как внизу, но температура без слов говорила Гилберту, в какой части города он очутился. — Всё хорошо, не бойся, — шёпотом подбадривал девушку Гилберт, пока они шли к гостиной. Едва занеся ногу над порогом, Гилберт вспомнил имя медведя. Пытаясь предотвратить перестрелку на месте трагедии, это он велел убрать оружие его отцу и полицейским. Рэймонд. В огромной комнате, обставленной дорогой мебелью, их уже ждали. При виде сидящего на диване белого медведя Гилберт и Вероника не смогли сдержать удивлённого возгласа: — Вы? Их голоса, смешавшись, прокатились под высоким потолком гостиной, они оба узнали зверя. Борис Козлов медленно поднялся с дивана. — Здравствуй, Гилберт, — без улыбки произнёс он. — Я прошу простить меня за это представление, но это было необходимо. — Кто-нибудь способен объяснить мне, зачем мы здесь? — со злостью выпалил Гилберт, оглядываясь по сторонам, но натыкаясь лишь на невозмутимые взоры медведей. — Если бы не мы и приказ брата, в Зверополисе было бы парой трупов больше, — заявил Рэймонд. От этих слов Гилберт остолбенел.***
— Я даже не знаю, где его искать, — угрюмо произнесла Анабель, прижимаясь к плечу мужа. Они с Рикардом и МакРогом вновь ехали по ночным улицам Зверополиса. — Никто из одноклассников их не видел, ни к кому не заходили. Ни к Гривиусам, ни к Остроклыкам, ни к Когтинсам. — Я не знаю даже, куда звонить, — вздохнул Буйволсон. — А если его вообще нет в городе? — повернулся к ним Рикард. — Так, не впадайте в панику, — попытался утешить близких МакРог. — Я позвонил остальным полицейским, а ещё… — На дорогу смотри! — неожиданно рявкнул Рикард. МакРог, обратив внимание на трассу, резко вдавил в пол педаль тормоза, и огромный джип остановился буквально в трёх футах от молодого бурого медведя. Тот, сжимая бутылку с пивом, быстро отскочил и возмущённо замахал лапами. Пахучий напиток выплеснулся ему на грудь и живот. — Ты слепой, парень? — заорал МакРог, высовываясь из окна. — Не надо гнать с такой скоростью! — огрызнулся медведь, и в этот момент Буйволсон узнал его. — А ну-ка стой, Эрик! — выскочил он из джипа. — Сюда иди. Глаза медведя расширились в изумлении, затем морда расплылась в гадкой ухмылке. — А, капитан! — протянул Эрик, но с места не сдвинулся. — Ночи доброй! Почему не спим? Ах, точно, на страже закона и денно и нощно! Не говоря ни слова, Буйволсон стремительно подошёл к однокласснику Гилберта и крепко схватил за локоть. — Ты видел Гилберта? — дыша медведю в морду, спросил он. — Где он? — А на хера мне он сдался? — фыркнул наглец и сделал пару глотков пива. — Не выражайся! Тебе задали вопрос, парень! — На асфальт выбрались МакРог, Рикард и Анабель. Увидев их, Эрик чуть пошатнулся и попятился, затем громко рыгнул. — Всем скопом, значит, ищете парня? — пьяно хихикая, спросил медведь, затем дважды хлопнул в ладоши и выкрикнул: — Опоздали! — Я спрашиваю — ты видел моего сына или нет? Отвечай! — рыкнул Буйволсон и встряхнул Эрика. Голова его болталась на толстой шее, но сам медведь не переставал гадко смеяться. — Со взрослыми он… ха-ха… наверняка бухает… ха-ха-ха!.. по-взрослому! — Дай-ка я, — пробасил МакРог и, оттолкнув Буйволсона в сторону, схватил Эрика за грудки и чуть не бросил на капот джипа. — Эй, полегче, ты, громила! — возмутился Эрик. — С какими взрослыми? Ты видел его или нет? — С каждым словом МакРог встряхивал его. Тут вмешалась Анабель. Быстро подойдя к Эрику, она мёртвой хваткой вцепилась ему в плечи и чуть ли не с мольбой заговорила: — Эрик, если ты его видел, скажи, прошу! Он пропал, мы даже в морг ездили, на опознание мальчика, очень похожего на Гилберта. Если ты видел нашего сына, то ты — единственный, кто может знать, где он. Пожалуйста, скажи, Эрик! Всё беспокойство и страх за единственного сына, что так долго копились на душе Анабель, выплеснулись в этих словах. Блеснувшие в глазах буйволицы слёзы словно отрезвили парня. Пользуясь тем, что МакРог отпустил его, Эрик под яростными взглядами полицейских уже нормальным тоном сообщил: — Так встретились мы с ним около одиннадцати здесь. Он со своей… как там её… в общем, с девчонкой своей шёл домой, а тут ко мне подходят эти… По словам Эрика выходило следующее. Он стоял у дверей клуба «Лосиные рога», того самого клуба, где он подрался с Гилбертом, когда к нему подошли медведь и лев и выразительно на него посмотрели. Они отличались от большинства посетителей клуба разве что возрастом. Медведю было ближе к пятидесяти, как и отцу Эрика, а вот лев был молодым. Но на обоих были надеты цветастые рубашки с модными джинсами. Отсветы огней из открывшейся двери скользнули по чёрным джинсам льва и синим на медведе. — Чё надо? — зыркнул глазами Эрик. — Хочешь заработать немного, парень? — спросил медведь. — По глазам вижу — не против. — Двадцать долларов есть и у меня! — брякнул Эрик. — И намного, и во много больше! Медведь достал из-за пазухи кошелёк и недрогнувшей лапой достал оттуда десять сотенных купюр. Эрик увидел сверкнувший на лапе медведя небольшой, но явно дорогой браслет. Кошелёк, который странный встречный держал в лапе, Эрик недавно видел в одном из центральных магазинов. Он хотел себе такой же, но не чёрный, а тёмно-зелёный, но не готов был отдать за него почти четыреста долларов. Глаза Эрика загорелись, к тому же в мозгу вовсю бурлил алкоголь. — Здесь больше двадцати, — без улыбки сообщил медведь. — Могу ещё добавить. — Что делать-то? — ухмыльнулся Эрик, в мечтах уже увидевший себя с модным портмоне. Незнакомец изложил вкратце суть. Его зовут Райли, он — давний друг капитана Буйволсона, находится в Зверополисе проездом. Раньше они работали вместе, но после пяти лет службы их пути разошлись. Случались редкие встречи за минувшие годы. После их последней встречи Эддрик сменил место жительства, а где теперь живёт — неизвестно. — Мы ищем его сына Гилберта, — пояснил молчавший до сих пор лев. — Вчера его видели в магазине, окликнули, но он не услышал. Решили, вдруг он на каникулах уделяет клубам внимание? — Тогда вы по адресу. Гил иногда заходит сюда со своей красоткой Копыткинс, — сообщил Эрик. — Может, и сегодня придёт. — Хорошо, — кивнул Райли. — Как только увидишь их, скажи, что мы ждём за клубом возле машины. А теперь держи деньги. Оторопевший от неожиданной удачи Эрик взял тысячу долларов, а медведь со львом быстро ушли. Парень честно «отработал навар» и отправил Гилберта с Вероникой за клуб. В пропитанном пивом мозгу Эрика не возникло никаких вопросов. Спустя пару минут в клубе загремел рок, а из-за здания вырулил чёрный, лаково блестящий лимузин… — Вот и всё, — довольно ухмыляясь, закончил Эрик. — Как вы знаете, у моих родителей денег на многое хватает, а тут такой случай самому подработать! Даже до получения аттестата! — Никакого медведя Райли я не знаю! — отрывисто выпалил Буйволсон. — Какой дурак за мелкую просьбу будет платить тысячу долларов? И почему они говорили обо мне, если искали Гилберта? Да ещё вдвоём? Клуб — тоже, нашли с чего начать поиски! И лимузин… Последние слова зависли в воздухе. Рикард, потрясённый, словно прирос к асфальту, он понял, в чём дело. Вернее, в ком. До брата суть дошла ещё быстрее. — Вот поганая мафиозная падаль! — взревел Буйволсон и обрушил кулак на ни в чём не повинный капот джипа. — Козлов, — прорычал МакРог. — Это точно его прихвостни. Гилберт у него! — Кто? — разинул пасть Эрик. — Что за Козлов? — Так, — отчеканил Буйволсон, к которому вернулась способность соображать. — Департамент рядом. Рик, идёшь со мной, отведём этого малолетнего пособника в камеру. Шеймас, отвези Анабель домой. МакРог кивнул. — Я поеду с вами, — заявила Анабель. — Нет, не поедешь, — отрезал Рикард. — Это может быть опасно. — В какую камеру, вы офигели? — взвился Эрик. Заговорили все разом, перебивая друг друга. Секунду Буйволсон молчал, потом рявкнул во весь голос: — Молчать! Делать так, как велено! — Идём, Анабель, — МакРог взял буйволицу за локоть и повёл к машине. Упираясь, Анабель повернулась к мужу. — Эд, я не… — начала было она, но Буйволсон не дал ей договорить, успокаивающе дотронувшись до её щеки. — Езжай домой, родная, — тихо сказал он, пока Рикард крепко держал сопротивляющегося Эрика. — Всё будет хорошо, я привезу Гилберта. Езжай! — Вы не имеете права, вам это так не сойдёт! — верещал Эрик, скованный налапниками, пока братья вели его к зданию полиции. Рикард молчал, только шумно сопел, а Буйволсон обзванивал сотрудников. — Отцу своему расскажешь о помощи преступникам! — проворчал он, убрав телефон в карман. — Посидишь ночь за решёткой, посмотрим, как потом заговоришь. — Отец меня вытащит, — фыркнул Эрик. — Заткнись уже, — одёрнул его Рикард. — В твоих загаженных алкоголем мозгах не шевельнулось ничего? Если этот Райли не видел Эддрика не один год, откуда ему знать, как выглядит Гилберт? — Да блин, они меня попросили, я сделал, — буркнул Эрик. — Откуда я знал, что они там удумают? — Камера мозги тебе вправит, — буркнул Буйволсон. — Шеф! — бросился к коллегам Гризелли, когда те вошли в холл. — Что с Гилбертом, нашли его? — Потом, Гризелли, потом! — не допускающим возражений тоном отрезал Буйволсон. — Принимай нарушителя. — В морге было не его тело, Эрл, — вкратце пояснил Рикард. — Хоть это хорошо, — облегчённо вздохнул белый медведь и, подтолкнув Эрика в спину, велел: — Пошёл, алконавт, допрыгался по клубам! Потусишь в камере. Продолжая возмущаться, Эрик ушёл с Гризелли в изолятор. Вскоре в Департамент стали подтягиваться разбуженные Буйволсоном полицейские. Когда Гризелли отвёл Эрика в камеру, вернулся МакРог и рассказал о случившемся. — Надо торопиться, — суетливо произнёс Эрланд. — От этого Козлова ничего хорошего не стоит ждать. — Теперь он точно сядет, — со злорадством рыкнул МакРог. — Значит, так! — громыхнул под сводами вестибюля зычный голос Буйволсона. — Собираемся, берём оружие и через семь минут выезжаем. Быстрее, быстрее! Гризелли, — повернулся к Эрланду шеф, — ты на дежурстве, никуда не едешь. Рик, — на этот раз к брату, — тебе лучше присмотреть за Анабель. Езжай домой. — Я тоже поеду, — возмутился Рикард. — Рик, она одна, а не я! Домой! — прикрикнул Буйволсон. Раздражённо выдохнув, Рикард крупным шагом двинулся к выходу.***
— Зачем нужно всё это устраивать? — недоумённо вопрошал Гилберт. — Похищать нас, держать в этом подвале? Вы сами потеряли сына, зачем теперь злить моего отца? — Мы вас не похищали, а спасали, — сказал Рэймонд. — Твой отец, Гил, не совсем меня понял после нашего утреннего разговора, — медленно произнёс Козлов. — Он не понимает всей тяжести ситуации. — У вас положение не легче! — обозлился Гилберт. — Где отец и где вы, вы это понимаете? — Эддрик мне утром сказал то же самое, — перебил его Козлов. — Он до сих пор стоит на своём, не видя дальше своего носа. Гилберт прекрасно знал вспыльчивый и порой даже буйный характер своего отца. Были такие, пусть и мало, случаи в семейной обстановке, когда он становился жертвой отцовского гнева, под горячее копыто могла попасть и жена, но после вспышек Буйволсон всегда отходил и извинялся. Но свою роль сейчас сыграла наследственность — Гилберт почувствовал, как злость постепенно затуманивает мозги. Медленно поднявшись из кресла, он подошёл к Борису. Стоящий у порога Рэймонд с угрожающим видом шагнул к Гилберту, но тот не обратил внимание на медведя. — Я слышал о вас от отца, — яростно зашипел Гилберт. — Я видел то, что случилось с вашим сыном. И видел ваше состояние. Не позавидовать. Но с чего вы решили, что это даёт вам право подставлять моего отца под удар? И хорошо ли то, что отец убитого сына похищает сына другого отца, ни в чём не замешанного? Думаете, что за нами не приедут, что нас не заберут отсюда? Фиг вам! — В порыве чувств Гилберт сделал неприличный жест. — Заберут, ещё как! А вам всем светит изрядный срок за похищение, да ещё по предварительному сговору! Впрочем, за вами ещё много грехов, не так ли, сэр? Вы — бандит и убийца, а мой отец — страж закона! Полицейских в Зверополисе больше, чем в вашей шайке преступников, и мне плевать, сколько копов куплено вами. Честных больше! Кто победит? С каждым предложением Гилберт повышал и повышал голос. Козлов внимательно слушал пленника, ни один мускул не дрогнул на его белой морде. Почти то же самое он услышал сегодня от самого Буйволсона, и второй раз оспаривать те же слова не собирался. Козлов был уверен, что поступает правильно, с целью убедить капитана в том, что ему грозит ещё большая опасность. И не только ему и полиции. Гилберт замолчал, переводя дух. Козлов полных две минуты смотрел на него, потом со вздохом заговорил: — Ты прав, Гилберт. За мной есть грехи похуже похищений, но это не твоего ума дело. Ты этого не поймёшь, рано тебе такое знать. У меня за плечами много такого, о чём хочется забыть, но того, что хочется хранить в памяти, как величайшее сокровище, меньше в разы. Я защищался от врагов, избавлялся от врагов, лгал, изворачивался, избивал, пытал, а в молодости даже убивал. Меня мучили, моих братьев и сестру тоже мучили, неоднократно пытались убить. Поэтому вся суть этого мира, в котором я живу уже долгие годы, только в одном — если он идёт против тебя, не стой, а иди ему навстречу с оружием в лапах. Бандитам, желающим уничтожить меня и моих родных, путь только один — на тот свет. Пощадишь, а они снова зашевелятся, как черви в разлагающемся трупе. Или как древнее чудовище, которому стоит отрубить голову, а на её месте вырастут две. Сорную траву из поля вон! Сейчас то же самое, Гил. До этой недели мне было кого защищать от других бандитов. А теперь все надежды на внуков похоронены вместе с Моррисом и Сесилией. Здесь и сейчас я тебе скажу, кто это сделал. Тот, кто убил подчинённых твоего отца. И не смей называть меня бандитом! — повысил голос Козлов, видя, что Гилберт хочет возразить. — Лучше тебе не знать, через что пришлось пройти мне, моим братьям и всей моей семье. Я уничтожал и наказывал врагов не ради удовольствия для себя. А к врагам я никогда не относил полицию, наших сотрудников правопорядка я всегда уважал и ценил, как ценю и до сих пор. Как и твоего отца. Но он отказывается понять одну простую истину — всё может сложиться для него настолько хуже, насколько он и не подозревает. Закончив монолог, Козлов уставился в окно, за которым в ночном мраке медленно плыли, кружась в воздухе, снежинки. — Зачем вы были у отца? — отрывисто поинтересовался Гилберт. — Вообще чудо, что вы ушли оттуда! — Я уже сказал, зачем, — не глядя на юношу, ответил Козлов. — Хотите, чтобы они нашли убийцу вашего сына? — наивно полагая этот вариант, спросила Вероника. Девушка впервые нарушила молчание с тех пор, как оказалась в гостиной. — Не только, — отрезал Козлов. — Это не только моё дело. Оно касается и капитана. Моррис и полицейские убиты одними и теми же зверями. — А, я понял! — хлопнул себя по лбу Гилберт. — Вы просто хотите использовать отца, а сами, когда доберётесь до убийцы, уничтожите его втихомолку! Так ведь? — Никого использовать я не собираюсь, — возразил Козлов. Эти слова он произнёс внешне спокойным тоном, хотя Гилберт ощутил, что терпение Козлова подходит к концу. — А насчёт убийцы Морриса ты прав — ему не жить, когда я его найду. И это дело принципа для меня. И для твоего отца. Знаешь ведь, что у него случилось неделю назад? — Да, — буркнул Гилберт. — Убили двух его сотрудников. Но он не пойдёт на убийство, он — не вы! — Затем лишили жизни моего приятеля-полицейского из города Нью-Фэнгз, потом — Морриса и Сесилию, — не слыша Гилберта, продолжил Козлов. — А вчера найдены ещё два трупа. Продавец подержанных автомобилей и охранник магазина. Там был куплен джип, задавивший Морриса. Эти твари заметают следы. За этой цепочкой убийств стоят одни и те же звери. Я уверен, что последуют ещё звенья. — С чего так решили? — прищурился Гилберт. — За «Чёрным черепом» числятся не только убийства, — подал голос Рэймонд. — Они ограбили несколько банков, два ограбления были с жертвами, два месяца назад взорвали бомбу на овощном рынке. И это только в Зверополисе, банда действительно опасна. — А как связано убийство Мартина и Соломона с остальными? — не успокаивался Гилберт. — Ни у кого нет доказательств, ни у полиции, ни у отца. Никто не видел преступников и никто не знает их в морду! Рыкингтон и Черногрив уже ничего не расскажут. Либо они где-то прокололись, либо за ними следили. И вообще, кто-то дал приказ убить их? Мне кажется, что часть вы только домыслили. Козлов опустил голову, задумавшись, затем похлопал себя по животу. — Сколько тебе лет, Гилберт? — спросил он после паузы. — Почти семнадцать, а что? — слегка удивился Гилберт. — Ты, несмотря на юный возраст, рассуждаешь как отец. Мозги у тебя на месте, — одобрительно заметил Козлов. — Но насчёт остального ты не прав. Преступников видела одна девушка, она их знает и может рассказать много интересного. Гилберт вопросительно посмотрел на Козлова. Правильно истолковав появившееся на его морде выражение, тот потыкал в дисплей смартфона и коротко велел: — Приведи её. Спустя полминуты двери в гостиную распахнулись, появился ещё один знакомый медведь. «Кевин вроде», — мелькнуло в голове Гилберта. Кевин вёл за собой молодую львицу. Гилберта с Вероникой слегка удивило то, что в её глазах не мелькал страх. Её взгляд на пару мгновений задержался на паре буйволов. — Мог бы не сопровождать меня, — повернулась львица к Кевину. Медведь молча вышел в коридор. — Прости, это меры предосторожности, — поднялся с дивана Козлов. — Ты же знаешь, кто я. — Знаю, — кивнула гостья. — Потому и пришла к тебе. — А это, Гилберт, — повернулся к Гилберту Козлов, — не похищение! — Кто это? Вы про неё говорили, что она знает преступников? — ожил Гилберт. Львица повернулась к юноше. — Я была с ними до недавних пор, а теперь хочу сильно им навредить, — с нотками злости сказала она. — Меня зовут Луцилла Фурадо. — Ладно, потом познакомитесь, — оборвал их Козлов. — Надо поговорить с другими участниками представления. Спустя минуту Гилберт вновь спускался в подвал в компании братьев Козловых и Луциллы Фурадо. Вероника нерешительно шла за ним. Оба вновь дрожали от холода, но Рэймонд, понимая, что буйволы не живут в Тундра-тауне, взял два твидовых пиджака и подал паре. Стало немного теплее. Мелькнула дверь, за которой держали Гилберта с Вероникой, но вся компания прошла мимо. — Пока постой здесь, — велел Луцилле Козлов, когда все остановились возле широкой двери из дуба. — Я тебя позову. Луцилла кивнула. Рэймонд отодвинул массивную щеколду и толкнул локтем дверь. Гилберт, ступая по дощатому полу, осматривался по сторонам. Полутёмная комната, в которую они вошли, была по размерам меньше гостиной, и потолок здесь существенно ниже — пол-ярда отделали его от макушки Козлова как самого высокого. Широкие и крепкие доски лишь слабо поскрипывали под мощным весом медведей. Здесь было ещё холоднее, из пастей зверей вырывались белые клубы пара. Какая-то тёмная масса виднелась возле стены в полутьме. Рэймонд хлопнул в ладоши, и под потолком вспыхнули две лампочки, осветив помещение. Гилберт увидел на полу большое и толстое кольцо, а через секунду понял — он видит крышку люка. Подвал в подвале? Странно. — Узнаёшь их? — спросил Рэймонд. Свет озарил непонятную массу, и сейчас медвежья лапа указывала на двух зверей, прикованных налапниками к стене. Бурый медведь тяжело дышал и с яростью смотрел на вошедших, а лев, трясясь всем телом от холода, потряхивал гривой. Около медведя на полу темнели капли крови. У обоих морды были замотаны скотчем. И обоих Гилберт узнал. Когда он столкнулся в клубе с Эриком, они обменялись парой колкостей, а затем Эрик сказал, что за клубом его ждут друзья отца. Гилберт знал, что у отца друзей немало, поэтому вышел через чёрный ход. В голове шевельнулось подозрение — почему они встречают его не у главного входа? Выход во двор был хорошо освещён, и Гилберт увидел стоящих около стены медведя и льва. Он поначалу не узнал никого из них, однако медведь двинулся к нему с радостной улыбкой и возгласом: — Привет, Гилберт! Но последующие события развивались совсем невероятным образом. Едва медведь протянул лапу, как из стоящего около двора лимузина выскочили сразу несколько белых медведей. Мощные звери, упакованные в чёрные костюмы, вереницей влетели через калитку, и на небольшой территории двора сразу стало теснее. — А ну отошли от них! — рявкнул один из них, поднимая пистолет на уровень груди медведя. Растерявшийся лев только моргал. — Эй, приятель, ты не ошибся? — спросил медведь, в то время как Гилберт с Вероникой только отступали к дверям. Белый медведь нахмурился. — Это ты ошибся! — зловеще произнёс он. Лев вдруг рванулся к калитке, но был тут же выведен из строя другим медведем. Точнее, его тэйзером. — Вы стойте! А ты выворачивай карманы! Ну! Ошарашенный медведь вытащил из кармана кошелёк и какой-то свёрток, в котором угадывалось что-то длинное. — Забирай всё, — сказал медведь. Однако его белый сородич не оценил предложения. — Вас всех заберём, — кивнул он и указал на Гилберта с Вероникой. — Этих в машину, а этих — в багажник! — Эй, а ну назад! — взвился Гилберт, когда медведь с пистолетом шагнул к нему. — Гилберт, лучше садись, — тихо, но строго велел медведь. — Девушку тоже возьми. Гилберт, удивлённый тем, что его имя известно незнакомцам, нащупал дверную ручку и попытался открыть дверь, но не вышло, будто её заперли. Медведь кивком подтвердил его мысль. — Мы не причиним вам вреда, — сказал второй белый медведь с тэйзером. — Но нас больше. — Гил… — шепнула Вероника, ухватив его за локоть. — Я его где-то видела! Гилберт подумал так же, когда его резко начало клонить в сон после того, как он сделал несколько глотков ледяной воды. В просторном лимузине было темно, а через миг мрак захватил всё… — Это друзья отца, — пробормотал Гилберт. — Ну, они так назвались. Только теперь… — Правильно, назвались, — кивнул Рэймонд. — И правильно, что теперь не веришь. Потому что никакого отношения к Буйволсону они не имеют. Как и к полиции. Вот, смотри! Рэймонд достал маленький свёрток из кармана. Через несколько мгновений он положил на стол два шприца, наполненных прозрачной жидкостью. Гилберт вопросительно посмотрел на Рэймонда. — Вот их так называемые «жетоны»! — ядовито произнёс Рэймонд. — Что бы вас потом ожидало? — Они бы вкололи вам эту дрянь, а через четверть часа вам бы стало плохо, — подхватил Кевин. — А врачам осталось бы констатировать смерть из-за остановки сердца. — Мы знаем, кто вас отправил убить Гилберта с Вероникой, — нахмурился Рэймонд, повернувшись к пленникам. — Яд — слишком изысканный способ убийства для вас. Ваши дружки предпочитают давить зверей машинами и расстреливать их! В лапе Рэймонда блеснули ножницы. Вероника дёрнулась, но Рэймонд просто разрезал скотч, которым были обмотаны морды. Медведь чихнул, на его носу показались капли крови, а лев заверещал: — Нам велели! Нам подробно их описали! — Лапа указала на Гилберта с Вероникой. — Заткнись! — рявкнул прикованный медведь, на что тут же получил от подошедшего Козлова удар в живот. — Кто описал? — сощурился Козлов, обратив горящий злобой взгляд на льва. Но тот, с опаской взглянув на товарища по несчастью, замолчал. — Я спрашиваю — кто описал? — повторил Козлов, выразительно протягивая лапу. Рэймонд, поняв брата, подал ему один из шприцев. Козлов зловеще спросил: — Может, на тебе проверить, что ты припас для юнцов? Или сначала лапу сломать? Легко. Рэйм, держи его! — Нет! Нет, стой! — задёргался лев, когда Рэймонд встал ему на колено и запрокинул голову, а Козлов со шприцем двинулся к нему. — Да пошёл ты! — рявкнул он, бросив взгляд на медведя. — Вот он! Он их описал. Мы оба были в той толпе собравшихся, нас никто не заметил. Как обычные очевидцы! Я клянусь! — Ты чего несёшь, паскуда?! — взревел медведь и яростно задёргался. Однако вбитый в стену штырь с кольцом прочно удерживал сковавшие конечности налапники. Поток ругани оборвал Козлов — он наступил медведю на ногу и схватил за ухо. — Врёт он всё, врёт! — ревел пленник. — Оговаривает меня! — Рэйм, открывай, — велел Козлов. Рэймонд наклонился над люком и поднял деревянную крышку. Даже на расстоянии Гилберт почувствовал, как повеяло холодом. Движимый любопытством, он заглянул внутрь. В трёх ярдах под ними поблёскивала ледяная вода, волны играли с мелкими кусочками льда. — Вода всегда молчалива, как и трупы, — тихо сказал Козлов. — Одно моё слово — и об одном из вас никто никогда не услышит. Его просто не найдут. Кто хочет им быть? — Нет, стойте! — неожиданно для себя вскрикнул Гилберт. Все воззрились на него. — Не нужно никого убивать. — Гилберт старался говорить твёрдо, но холод и дрожь сбивали его. — Сдайте их в полицию, они всё расскажут. — Сумасшедший? — повернулся к нему мощным корпусом Рэймонд. — Они собирались убить вас. Тебя и твою девушку! — Убьёте их — и никто правды не узнает. Ни вы, ни отец, — заявил Гилберт. — Кое-что мы уже знаем, — хмыкнул Козлов. — А сейчас узнаем побольше. Луцилла! Пленники разом подобрались, когда отворилась дверь. Луцилла медленно прошла между медведями и оказалась рядом с люком. Боязливо отодвинувшись от него, она посмотрела на прикованных к стене неудавшихся убийц, а потом — на Козлова. — Знаешь их? — спросил он. — Да, — кивнула она. — Родбер Барна и Уодрик Криниера. — Видела их с Роговски или Лонгтэйлом? — С обоими, — кивнула Луцилла. — И с Урсусом. Они участвовали в ограблении банка, где убили моего отца. — Ты сраная тварь! — взревел медведь, вновь дёрнувшись огромным телом. Луцилла отскочила, а на его морду вновь обрушился массивный кулак Козлова. Лев же сидел молча, он трясся от холода — видимо, смирился с тем, что попался. — Подробно они всё расскажут в полиции, — сказал Козлов, когда все поднялись наверх, а Криниера и Барна остались внизу. Увидев, как Гилберт в очередной раз поёжился от холода, он спросил: — Будете чай? — Какая забота! — скривился Гилберт. — Бросили нас в подвал! Мы не в Саванна-Централ, а в Тундра-тауне, думайте хоть немного! Один из незнакомых медведей, неприятно ухмыльнувшись, сказал: — Это снотворное действует недолго, а после него может тошнить. От возмущения у Гилберта в первые секунды не хватило слов. Он хотел достойно ответить, но его опередил Рэймонд: — На место возвращайся, — приказал он медведю. — Верните нам телефоны и отправьте нас домой, — громко потребовал Гилберт, когда медведь скрылся. — Что вам ещё надо? — За вами и так приехали! — неожиданно вскрикнула Луцилла. Снаружи вдруг донёсся громкий вой сирен, смешанный с ревущим хором двигателей, затем странный металлический удар и грохот. Гилберт с Вероникой подскочили на месте, Козлов вскочил с дивана и бросился к окну. Выглянув из-за могучей спины медведя, Гилберт увидел, как в просторный двор въехали сразу несколько полицейских экипажей. С громким стуком двери гостиной распахнулись, на пороге возникла фигура Кевина. — Копы! — крикнул он. — Буйволсон! Козлов стремительно обернулся на слова брата и метнулся к выходу, Гилберт с Вероникой оказались проворнее. Ухватив девушку за локоть, он рванулся в коридор, опередив Козлова и чуть не сбив Кевина с ног. Через несколько мгновений во дворе вспыхнули прожектора, окрестности наполнил голос, усиленный мегафоном: — Полиция! Выходите из дома с поднятыми лапами! Дом окружён! Вероника и Гилберт неслись по просторному коридору, который казался бесконечным. Они были уже близко к холлу, когда через мегафон раздался голос, полный ярости: — Отдавай моего сына, ублюдок! Или разнесу этот дом! Гилберт, таща за собой Веронику, быстро пересёк просторный холл и выскочил на морозный воздух, чуть не выбив из проёма двери. Взору открылась удивительная картина — огромный полицейский внедорожник стоял в паре десятков ярдов от дома, на окружающей дом территории полукругом стояли пять или шесть полицейских машин. Из них выбирались вооружённые копы. Позади джипа валялись выбитые стальные ворота. — Папа! — с криком Гилберт бросился к отцу. Полицейские вмиг подняли оружие. — Не стрелять! — проревел Буйволсон. — Отставить! Гилберт подбежал к отцу. Видя мчащегося к нему сына, Буйволсон почувствовал, как его затопила мощная волна облегчения. Полная потрясений ночь и благополучное окончание пугающих ночных злоключений сплелись в один тугой узел в его груди, и Буйволсон, швырнув на капот мегафон, шагнул навстречу Гилберту и Веронике и крепко обнял обоих. — Вы целы? Они не трогали вас? — чуть ли не с дрожью в голосе спрашивал он, не ослабляя объятий. — Всё в порядке, пап, честно, — пробормотал Гилберт, сжимаемый мощными отцовскими лапами. — Много их там, Гил? — спросил МакРог, подойдя к Буйволсону. — Охранники, сам Козлов, его братья, — ответил Гилберт, высвобождаясь из объятий отца. — Честно, они нас не тронули, скорее спасли… — Капитан! — разнёсся над домом и садом громкий голос Козлова. Увидев появившегося под козырьком крыльца медведя, полицейские как один подняли оружие. — Скажите своим, чтобы убрали оружие. — Не дождёшься, не двигаться! Замри на месте! — рявкнул Звермайер, сжимающий автомат. Козлов без всяких эмоций на морде совершенно спокойно спустился с крыльца. Такое поведение просто парализовало Буйволсона, он даже забыл о сыне. Охранники и Кевин с Рэймондом, оценив обстановку, мгновенно выхватили оружие, но тут же оказались окружены дюжиной полицейских во главе с Хоботовски, Носорожицем, Крумпански и Андерсеном. Весь отряд, пока все находившиеся в особняке Рэймонда, выходили наружу, успел обогнуть дом и оказаться позади. — Оружие на землю! — рыкнул Носорожиц, ткнув увесистым револьвером в затылок Рэймонда. Хоботовски пинком под колени отправила Кевина в снег и придавила ногой. Недовольно рыча, окружённые медведи повиновались, однако остальные копы не сводили прицела с Козлова, по-прежнему вразвалку и неторопливо приближающегося к Буйволсону. — Это было необходимо, Эддрик, — начал было Козлов, подняв правую лапу… — Всем стоять на местах! — приказал МакРог. Всё это время Буйволсон чувствовал себя так, словно по всему телу, от стоп и до затылка, бежали под шкурой пузырьки минеральной воды, затем по спине устремилась вниз горячая волна, а в голову словно налили кипяток. Перед глазами замелькали чёрные точки, и Буйволсон, чувствуя, как в груди ширится яростный рёв, сжал кулаки и устремился на Козлова. — Лучше не надо, — многообещающе прорычал Козлов. — Остановись! Но разъярённого Буйволсона уже ничто не могло остановить. Не отдавая себе отчёта в своих действиях, он, полностью потерявший контроль над собой, вцепился Козлову в воротник пиджака и повалил зверя, более крупного и сильного, в снег. В воспалённом сознании Буйволсон казался самому себе монстром, перенесённый стресс и злоба многократно увеличили его силы. Не в силах совладать с рассудком, он наносил Козлову удары за ударом. — Папа, перестань! — метнулся к отцу Гилберт. — Ты… падаль… вшивая погань! — с каждым ругательством мощный кулак врезался в морду медведя. — Убью… к шакалам! — Прекратите! — закричала уже и Вероника. — Они не угрожали нам, сэр! У них в плену бандиты! Внезапно могучее тело Буйволсона пронзила резкая боль. Он, задёргавшись, повалился на бок. Козлов, вытирая с морды кровь, медленно поднялся из снежного сугроба, куда его повалил Буйволсон. В лапе он сжимал электрошокер, заряд из которого он пустил ему в живот. Стеная от боли, Буйволсон попытался подняться, Козлов схватил его за правый рог и рывком поставил на ноги, развернув к полицейским. Шокер уткнулся в его шею, а копы только сильнее стиснули оружие, готовясь пустить его в ход. — Капитан, стойте! Борис, отпусти его! Нервный женский голос заставил всех обратить внимание на его обладательницу, со всех ног несущуюся к полицейским. — Оружие, убрать оружие! — проревел МакРог. — Успокойтесь все, прошу вас! — взмолилась Луцилла. Козлов, недобро блеснув глазами, нехотя отпустил Буйволсона. До сих пор подрагивающий от удара током, тот рухнул на колени, тяжело дыша. Гилберт подбежал к отцу и помог ему подняться. Все взоры теперь были обращены на львицу. — Ты кто такая? — спросил МакРог. — Я её знаю! — оживился Андерсен. — Это она той ночью со склада сбежала! — Ты кто? — повторил вопрос носорог. — Луцилла Фурадо, — ответила львица. — Заткнитесь все! — взревел Козлов, до нападения Буйволсона соблюдавший внешнее спокойствие. Его рёв властно загрёб к себе внимание. — Ты, чёртов ублюдок, знаешь, что пришлось перенести этой ночью мне и моей жене? — прерывающимся от напряжения голосом пророкотал Буйволсон, отряхиваясь от снега. — Мы думали, что в морг привезли моего сына! Я сам ездил на опознание! Что, рога тебе в глотку, было необходимо? Зачем тебе мой сын? Гилберт недоумённо уставился на отца. Козлов вытер морду тыльной стороной лапы и сплюнул кровь на снег. — Я прекрасно знаю, кем ты меня считаешь, Эддрик, — подчёркнуто спокойно заговорил он, хотя остатки вспышки гнева до сих пор бродили в нём. — Бандит, убийца, самый опасный зверь города и прочее, что ты говорил. — А разве нет? — взвился МакРог. — Нет! — гаркнул Козлов, по-настоящему потерявший терпение. — Я и вполовину не так опасен, как Роговски, который убил ваших коллег, затем Страйпса и моего сына. А папаша твой неуравновешенный, — Козлов повернулся к Гилберту, — ничего не соображая, сразу срывается с места на эмоциях, не пуская в свою башку логику! Ты, Эддрик, нуждался в этой проверке на прочность, и она показала результат. Ты совсем не управляешь собой, совсем не думаешь, куда суёшься. Ни собой управлять не умеешь, ни своими копами. Даже за сыном не следишь! Гилберт знает видовую принадлежность убийцы моего сына, вы теперь знаете его имя, пытаетесь выйти на его след... а твоего сына эти твари уже считают опасным! Следи не только за своими сотрудниками, Эддрик. Вчера ты их хоронил, а завтра бы сына оплакивал! Он-то явно лучше тебя соображает! Выпучив глаза, Буйволсон смотрел на распаляющегося Козлова. — Я бы никогда и ни за что не причинил Гилберту вреда, в отличие от Роговски, — продолжал Козлов. — Будь у этого убийцы такая возможность, он бы сначала выманил тебя, а потом уничтожил вас обоих. Я просто пытаюсь донести до тебя простую истину, что я не враг. Ни тебе, ни твоим сотрудникам. Я полностью адекватен и прекрасно осознаю, что делаю. Роговски — нет. Он психопат. Урсус более опасен, но он не глуп, и вам одним его не победить. У них везде есть шпионы. Луцилла была одной из них, но после того, что они сделали с её бывшим возлюбленным, она сама пришла ко мне. Хороший повод для мести бандитам! Все взоры были устремлены только на Козлова, Луциллу и Буйволсона. Тяжело дыша, Буйволсон сверлил взором медведя. — Я полиции не враг, — отчётливо повторил Козлов. — А теперь слушайте меня. В другое время Буйволсон, всегда ощущающий своё превосходство над нарушителями закона, сразу бы прервал спокойную и властную речь Козлова. Но сегодняшние треволнения окончательно обессилили его, и он только молча смотрел на хозяина положения. — Луцилла знает о том, что случилось у меня, знает о том, что пережили вы, — в воцарившейся тишине голос звучал гулко. — Один из ваших убитых ребят — её бывший возлюбленный. Буйволсон медленно и хмуро кивнул, понимая, что речь идёт о Мартине. — Она не таясь призналась мне, что видела и перенесла, — тихо произнёс Козлов, кинув на печально вздохнувшую Луциллу извиняющийся взгляд. — Из её рассказа вы можете узнать о банде очень многое. — Да она спектакль настоящий устроила! — возмутился Андерсен. — Гуляла по лесу, свежим воздухом дышала… — Да, я обманула вас, — кивнула Луцилла. — Но я на самом деле не только слышала выстрелы, я видела самих убийц. Видела, как Роговски с его подельниками закапывали ваших друзей. Урсус тоже был там. «А вот это похоже на правду, — мелькнуло в голове у Буйволсона. — Её версия с любительницей ночного воздуха не выдерживала элементарной критики!» — …потом они велели мне остаться и изобразить случайную прохожую. Понимаю, что это была глупая импровизация, — продолжала Луцилла. — Роговски знал, что Мартина с Соломоном послали именно вы, потому их и обнаружили. — Что значит «знал»? — поразился Андерсен. — После того как тела закопали, он позвонил. Не знаю, кому именно. Правда. Но кто этот Рори, я не знаю, но имя слышала неоднократно. — Так, хватит! — оборвал Буйволсон сбивчивый и непонятный пока рассказ Луциллы. — Девушка — очень ценный для тебя свидетель, Эддрик, — кивнул Козлов. — Я не стану рисковать, оставляя её у себя. Мой дом и дом Рэймонда охраняются не настолько строго, как здание Департамента, поэтому везите Луциллу туда. Завтра её допросите, и мы с тобой станем немного ближе к правде. И не только её. Эддрик, скажи своим полицейским, чтобы отпустили моих братьев. Сейчас они приведут кое-кого. Луцилла недоумённо обернулась к Козлову. Тот, сохраняя серьёзное выражение морды, не допускающее возражений, назидательно кивнул. Однако самого Буйволсона возмутило самоуверенное «мы», которое Козлов словно уронил свысока. Ноздри широкого носа бешено раздувались от испытываемого Буйволсоном негодования, когда он подошёл к Козлову. — После сегодняшнего никакого «мы»! — прошипел он ему в морду. — А когда мы, полиция, поймаем Роговски, за похищение Гилберта с Вероникой и то, что пришлось перенести мне и их матерям, ты ответишь по закону, Козлов! — Давай сначала поймаем убийц, а потом и будем отвечать, — пробасил Козлов, не обратив внимания на слова Буйволсона, и сложил на груди массивные лапы. — Я прекрасно понимаю, что могли чувствовать миссис Копыткинс и твоя Анабель, но у всех нас проблемы сейчас гораздо более опасные. А теперь, — громче сказал Козлов, — давайте-ка, разъезжайтесь по домам. Время позднее! — Вы не арестуете его? — удивилась Вероника, обращаясь к Буйволсону. — Это преступление! — Он за всё ответит позже, даю тебе слово, — хлопнул её по плечу Буйволсон. — Он… он нам помогает ловить одного очень опасного зверя. Эти слова помимо воли сорвались с языка Буйволсона. Гилберт кивнул и чуть толкнул Веронику, видя, что та пытается возразить. — Все по машинам! — повернулся Буйволсон к полицейским. Недоумённо переглядываясь и перешёптываясь друг с другом, копы убрали оружие. Остальных медведей отпустили, Козлов развернулся спиной к Буйволсону и пошёл за братом и остальными в дом. Луцилла обернулась и посмотрела на удаляющегося Козлова. — Звермайер, Андерсен, берите Фурадо и в машину, — велел Буйволсон. Луцилла покорно завела лапы за спину, и Андерсен сковал их налапниками. — Шеймас, подожди, — велел Буйволсон другу. В это время Кевин и Рэймонд вывели сыплющего ругательствами Барну и покорно семенящего Криниеру. За ними шёл, потирая морду, Козлов. — Кто это? — спросил Буйволсон. — Луцилла их опознала, — пояснил Козлов. — Они из банды. Участвовали в том ограблении банка с убийствами. А сегодня они собирались убить твоего сына. — Чего?! — подскочил Буйволсон. — Папа, они, похоже, не врут, — дёрнул за локоть отца Гилберт. Буйволсон со сжатыми кулаками приблизился к медведю и льву. Барна исподлобья взглянул на него, но ничего не сказал, а Криниера с тяжёлым вздохом отвёл взор. — Их тоже в машину, — прорычал Буйволсон, которого распирало жгучее желание хорошенько отколошматить несостоявшихся убийц сына. — Завтра с ними поговорю лично! — Это был мой приказ братьям следить за Гилбертом и Вероникой, — сказал Козлов, когда Буйволсон шёл к машине. Его слова заставили Буйволсона обернуться. — Не жди, что я буду целовать тебе ноги в благодарность, — отрезал он и сел в машину. Козлов что-то ещё говорил, но Буйволсон с силой захлопнул дверь. — Я бы тебе ещё мог сказать многое, но промолчу, — недовольно проворчал МакРог, крутя баранкой. Даже после всего пережитого он не повернулся в сторону друга. Ответом ему послужило молчание. Буйволсон тихо велел Гилберту: — Обещай, что ни о чём не скажешь матери, Гил. Ей достаточно стрессов на сегодня. — Зачем, папа? — стиснув кулаки, спросил Гилберт. — Вас столько было, никакого труда не стоило скрутить и Козлова, и всех! Ещё до того, как он увидел бегущего сына, Буйволсон думал, что скажет ему после всех событий. Один вариант казался ему глупым, второй неубедительным, третий… Выбросив из головы все возможные в такой ситуации слова, он медленно сказал: — Козлов не так прост, как кажется. Посмотрим, к чему это приведёт и его, и нас. — И совсем тихо добавил: — Всё же он в чём-то прав. — Иногда тебя даже как полицейского я не понимаю, — буркнул Гилберт, услышав отца, и отвернулся к окну. Вероника, сидевшая бок о бок с ним, осторожно положила голову на его плечо. Мимо плыли причудливые очертания заснеженных зданий Тундра-тауна, ледяные шпили и наконечники домов сверкали в свете луны. МакРог боролся с острым желанием назвать отца при сыне глупцом, но удержался, лишь хмуро глянул в зеркало. В отражении Буйволсон ободряюще потрепал сына по плечу, затем хлопнул себя по лбу. Достал телефон. — Эд, ну что там? — раздался обеспокоенный голос Рикарда. — Всё хорошо, Гилберт у меня, вместе с Вероникой, — коротко сообщил Буйволсон. — Езжай быстрее домой, у меня здесь настоящий женский клуб кликуш, — нервный тон брата заставил Буйволсона удивлённо приподнять брови. — Примчалась мать Вероники, вместе сидят и гадают, что может быть! Я специально вышел в коридор, чтобы не наскакивали. Сначала хотел дать Анабель успокоительного, чтобы заснула, но тут пришла Гертруда. — Мы скоро приедем, Рик, — успокоил брата Буйволсон. — Сэр, — обратилась к Буйволсону Вероника, слышавшая через громкий динамик весь разговор, — моя мама у вас дома? Буйволсон кивнул, затем вернулся в образ сурового отца и жёстко сказал Гилберту: — С этого дня — никаких гулянок. Понял? Завтра поедешь со мной на работу. Теперь ты свидетель.***
— Гил! — с криком Анабель бросилась к сыну. Он торопливо обнял заплакавшую от радости мать. — Слава небесам! Бурная волна облегчения смела всё напряжение, и буйволица, всхлипывая, даже не спрашивала, где был её любимый и единственный мальчик. Сейчас Гил был с ней, она обнимала сына, прижимаясь к его тёплой груди, а всё остальное было уже неважно. Глухой и невнятный шёпот, смешанный со всхлипываниями, слышался со стороны другой пары — миссис Копыткинс стискивала в объятиях дочь. — Мам, перестань плакать, — слегка поморщился Гилберт и ласково, но решительно разнял объятия. — Всё в порядке! Рикард, переживавший за племянника не меньше женщин, подошёл к Гилберту и тоже крепко обнял. Гертруда Копыткинс отпустила дочь, подошла к Буйволсону и проникновенно взяла его за копыто. Глаза буйволицы, полные слёз, блестели на свету. — Вы спасли их обоих, капитан! — Работа у нас такая, — кивнул Буйволсон, пытаясь улыбнуться. Не дожидаясь дальнейших слов, Гертруда крепко стиснула его мощную шею и поцеловала в щёку. Отпустив его, она отошла обратно к дочери. Не говоря ни слова, Анабель подошла к мужу и уткнулась носом в его грудь. — Спасибо тебе, милый, — прошептала она, целуя его, пока около дверей прощались Вероника и Гилберт. — Спасибо!***
— Какой-то ты мрачный, Шеймас, — заметил Гризелли, когда МакРог вернулся с выезда в Департамент. — Даже с Буйволсоном сегодня не общался. — Нет настроения, — отмахнулся МакРог. — И на часы посмотри, Эрл. Второй час ночи! «Знаю я твоё «нет настроения», — хмыкнул Гризелли, который от главного сплетника Крумпански всё знал о случившемся утром. Мрачно попрощавшись с другом, МакРог потопал к выходу. Гризелли вернулся за пост диспетчера и отключил смартфон от зарядки. Через пару секунд тот издал тихое попискивание, на экране выскочило сообщение: «Абонент «Отец» звонил Вам в 23:37». — Странно… — пробормотал Гризелли. — Почему раньше не пришло? Внезапно в душу вползло едкое и неприятное предчувствие, заставившее Гризелли набрать хорошо знакомый номер. Конечно, беспокоить старика Армандо в такое время просто хамство, но Эрланд почему-то не смог подавить тревогу. Номер был быстро набран. Два длинных гудка сменились короткими — отчего-то Армандо сбросил вызов. Это заставило Эрланда насторожиться — прежде отец никогда не игнорировал вызовы. Но пока он гадал, что могло случиться, телефон вновь тихо пискнул, приняв новое оповещение. — Что… — поперхнулся Гризелли, прочтя присланное сообщение от незнакомого абонента. — Что за Эгмонт Балам?