Хищная птичка

      И снова меня резко выдернуло из сна прикосновение. Тэм разбудил и ушел еще за хворостом, а я поймала себя на том, что держусь за нож. Ой...Как неловко. Кали сидела у костра и грелась. Судя по лицу, тоже только разбудили. Вернувшись, Тэм сразу лег, а Томас давал наставления Кали. Я встала, размяла ноги и руки. Тучи заслонили небо, но гроза прошла мимо. Ветра почти не было. Наконец Томас лег и уснул. Мы с Кали чуть-чуть постояли вместе и разошлись.       Она наблюдала за дорогой впереди лагеря, а я снова забралась на ближайшее дерево и оттуда наблюдала за пройденной частью дороги. Без луны очень плохо видно. Перед тем, как солнце встало из ущелья, выметнулся огонек. Всадник гнал коня по дороге в нашу сторону. Выглядит как солдат.       -Кали. Тут всадник едет из ущелья, – крикнула я с высоты и стала слезать. Томас проснулся от моего крика и с топором в руках наблюдал за всадником. Мы с Кали стояли позади него. Это и вправду был солдат. Я его видела в своем селе. Он ехал в крепость на скале. Сейчас он гнал коня как мог. Факел в руке почти истлел. Он промчался мимо нас, обернулся и скрылся за поворотом.       - Я надеюсь, не война затевается. Так много солдат за последнее время. А летунов сколько в небе, – сказал с беспокойством Томас.       - Сплюнь, – хочу, чтобы он ошибся. Все войны происходили до моего рождения, но знакомиться с этим бедствием лично я не хочу.       Томас не стал ложиться и досыпать. Солнце уже поднялось. Он разбудил Тэма и, сидя у костра, ел мясо, и задумчиво смотрел на пройденное ущелье. Кали накормила мужа и рассказала про солдата. Я тоже подкрепилась вялеными кусочками мяса. Доев, мы поднялись дальше в путь. Начавшийся ветер кидал нам пыль в лицо. Мы прошли по скалистому участку дороги. С одной стороны лес, с другой обрыв. А вдалеке, со стороны обрыва, виднелось большое озеро. Над ним летали птицы, а по водной глади скользил свет солнечных лучей. За озером стояла крепость, а вокруг снабжающие ее деревни.       Мы прошли достаточно много, когда старый солдат увидел что-то впереди. Он взял топор в руки и пошел медленнее. Я взяла лук и положила стрелу на тетиву. На дороге валялись тела. Приблизившись, мы узнали ночного всадника. Он и его лошадь были убиты. Лошади в шею всадили две стрелы, а всадник отбивался, но его зарезали. Меч в крови врага и своего хозяина валяется рядом. Еще два тела. Этих солдат зарезал. Рядом их топоры. Томас опознал их как разбойников. Так и быть, ему виднее. Под деревьями лежат еще тела. На эти страшно смотреть. У них рваные раны. У двоих вспороты животы и валяются внутренности. Одно из тел в последние минуты былой жизни пыталось вернуть кишки назад внутрь себя. Томас пошел к тем, что под деревьями, сказав, чтобы мы срезали с остальных кошельки. Мертвым деньги не нужны, а тем более разбойникам. Я срезала с одного кошелек. Сорок медных. Неплохо. Пошарила в его подсумках. Там в маленьком кармашке пятнадцать серебряных монет. Томас обшарил второго. Я подошла к Томасу. Два бандита упали около поваленного дерева, а за ним еще один. Последний, видимо, запнулся, убегая, и ему чем-то пробили спину. Из кровавой дыры были видны разбитые позвонки. На коже рядом след от когтя. Когда кто-то сильно хватает и оставляет глубоки царапины, получаются такие следы. Какая мерзость. В лес вел след крови. Томас присел возле того, что с пробитым позвоночником, а я пошла по кровавому следу.       У этого была сильная рана. Кровь залила кусты вокруг. Опираясь о деревья, он оставил кровавые мазки на коре.       Затем он попытался петлять, ну или просто сильно шатало от кровопотери. Менял направления, огибая деревья. Я нашла его. Он был не один. Около толстого пня валялся молодой разбойник. Совсем пацан. Нет ни щетины, ни морщин. А еще нет руки. Окровавленная ткань облепила остаток плеча, скрыв от меня вид раны. Грудная клетка проломлена. Торчат переломленные ребра и с них и из рваных краев раны, кусками мяса лежащими на брюхе, натекло большое пятно крови на земле. Голова запрокинута. Изо рта и носа застыли жирные дорожки крови. Глаза выпучились в ужасе и боли и остекленели. За ним лежал еще один бедолага. Он лежит на животе. У него оторваны обе руки. На одном из плеч сильно разорвана одежда и видна кость, к которой должна была крепиться рука. Белый разорванный сустав, обмякший кусок бицепса и других порванных мышц. Лук и стрелы разбросаны рядом. Оторванные руки лежат по разным сторонам в лужах крови. Также в луже крови у тела лежит оторванная нижняя челюсть. Кусок мяса с гнилыми и сломанными зубами. Этих мертвецов уже начали разбирать на микро кусочки муравьи и разные жуки. Птицы еще не успели почему-то.       Нужно быть очень сильным садистом, чтобы вот так их растерзать. Что за зверство? Может один из летунов? Говорят, они по сильней нас обычных людей. Мол, небесами благословлённые. Я сдерживая накативший ужас от такой картины, срезала с них кошельки. Руки дрожат. Это место бойни. Страшного маньяка и его жертв. Четыре серебряных и сорок медных звякнуло в снятом кошеле. У молодого меньше. Видать только-только начал этим промышлять. Я вернулась к своим. И рассказала про еще два тела. Томас хмурился.       Мы шли дальше молча. Было напряжённо. Картины тел в собственной крови, постоянно всплывали в памяти и по телу бежали мурашки ужаса и отвращения. Прошли место, где к дороге примыкает еще одна мелкая дорога. Впереди замаячил дым. Мы увидели село и ускорили шаг. В конюшне у трактира много конных солдат. Они выглядели расслабленно, болтая друг с другом. Мы подождали пока Томас доложит солдатам о бойне на дороге и зашли в трактир. Заказали три комнаты на ночь и ужин. Яичница, овощи и мясо. Четыре кружки пива. Пока мы ели к нам подошел один из солдат и попросил Томаса пройти с ними. Томас попрощался до завтра и ушел с солдатом. Мы ели в молчании. От сегодняшнего дня нет слов. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, что в текущем состоянии будет чем-то сложным, и разбрелись по комнатам. Я сразу же заперла дверь и окна. Мне было трудно уснуть и я чувствовала, что мои руки все еще дрожат. Шок от увиденного догнал, и я лежала и рыдала в подушку. Я видела мертвых людей прежде. В деревне кто-то умирал или наемники привозили тела и обменивали за награду. Но такое… это слишком. Может, Томас что-то узнает у этих солдат? Надо будет обязательно спросить об этом. Я не хочу наткнуться на этого зверя.