зимние чудеса

Глаза в глаза. Так и замерли оба. Ни один не шевелится, просто внимательно разглядывает другого.        Ветер колышет спадающие на лоб пряди, ласкает открытые участки кожи, даже под одежду забирается… Но не пробирающий до костей, как было ещё меньше суток назад, а мягкий совсем, едва заметный. И небо затянуто облаками. Тёмными такими, тяжёлыми.        На улице достаточно тепло, хотя зимняя ночь уже наступает на пятки…        Снег пойдёт.        Кое-кто причитал, что до сих пор не было, так к полночи вон всю округу засыплет.        Вот какую силу имеют желания. Стоит только захотеть — пожаловаться бармену на отсутствие «нормальной погоды», поведать новому знакомому о своей «неистовой любви», попросить вслух на грани слышимости что-то вроде «проснуться первого числа с белыми сугробами за окнами» — и вуаля, готово. Будет исполнено в кратчайшие сроки.        Всего одно прикосновение — хорошее самочувствие на завтра обеспечено. Лишь несколько взмахов руки — новенькая красивенькая одежда на комоде.        Чонгук по праву пользуется привилегиями, но исключительно во имя добра. Такова его природа. Именно из-за этого он чувствует, что скоро на землю опустятся пушистые снежинки, и настрой людей вокруг тоже прекрасно распознаёт. До мелочей. Сейчас тоже.        Видит ведь перед собой разбитого человека. А вот Тэхён видит очаровательного мужчину.        Смутно знакомого, очень привлекательного и странно притягательного. Заговорить хочется, сесть рядышком хочется, отрыть душу нараспашку хочется сильно-сильно… Но сомнения грызут изнутри нещадно, подбрасывают целую горсть с лихвой причин для не.        Не делать. Не стоит. Не, не, не… Просто не и точка.        Молчание затягивается. Первым всё же нарушает образовавшуюся паузу Чонгук: — Ви, да? Не ожидал тебя увидеть. Тэхён усмехается. Уже даже на улице узнают. — Допустим, — отвечает тоже вполголоса. — Представишься? — Забыл-таки, — полувопросительно, выгибая бровь. — Забыл? — переспрашивает, хмурясь, и добавляет: — Я присяду? — указывая на вторую часть лавочки подбородком. — Конечно, — коротко кивает Чонгук, поворачивая корпус к собеседнику, когда тот делает последний шаг и опускается на, к немалому удивлению, почти тёплое дерево. — Так как тебя зовут? — интересуется, склоняя голову к плечу. — Чон Чонгук, — сдаётся без боя, приподнимая уголок губ. — И мы уже знакомились с тобой. Вчера, в баре. Хотя ты был слишком пьян, поэтому провалы в памяти ожидаемы. — Вот так, — тянет Тэхён, ощущая некий конфуз. И всё же его на улицах случайные прохожие ещё не узнают… Пока. — А вот весьма неожиданным для меня было столкнуться с тобой второй раз в парке, при том, что отель, где я тебя оставлял, находится в другом районе, — продолжает, хмыкая. Чему быть, того не миновать. Если суждено, значит произойдёт. Так или иначе. — Думаю, в таком случае мне надо бы тебя поблагодарить… — Всегда пожалуйста. — Нет, серьёзно, Чонгук, — осаждает, бросая укоризненный взгляд. — Я был в состоянии нестояния, — акцент. — Сам точно не справился бы. Так что, правда, спасибо большое за помощь. Буду должен. Вдруг что, — вновь немного повышает голос, потому что Чонгук закатывает глаза, громко цокая, — в любой момент я или мои менеджеры на связи. Небезызвестная личность, как не крути. Ночь могла закончиться… Гораздо хуже. — Просто скажи, что хочешь узнать мой номер, — умело переводит тему. — Обменяемся контактами? — предлагает, тотчас вытягивая руку вместе с телефоном из кармана куртки. Знает себе цену. Он тоже знает. Но ответ «не за что» в подобной ситуации действительно не прокатывает. Как минимум потому, что за благородный поступок Тэхён по-настоящему признателен.        Он выразительно поднимает брови, хотя улыбка становится более явной, выдавая ложь в якобы возмущении и готовности отстаивать добрую честь с благородством. — Окей, — отступает смиренно. — И всё-таки, если что… — Да понял я, понял, — перебивает Чонгук, поворачивая к нему смартфон, где на экране открыта папка с социальными сетями. — Ищи свой аккаунт и пиши номер в сообщении. — Умно, — комментирует с долей сарказма, но указание выполняет. Планшет по правую руку очередной раз вибрирует, привлекая внимание. Чонгук вздыхает, переключаясь на обработку следующего запроса и заодно ставя в известность: — Ты извини, конечно, но я сейчас очень занят. Можем встретиться где-то… — тянет, задумываясь и бросая мимолётный взгляд на небо. — Послезавтра, если хочешь. Я как раз отосплюсь после работы, а то освободиться смогу только после рассвета. Тот в ответ негромко мычит, но, закончив с чужим телефоном, всё-таки уточняет: — И кем же ты работаешь, — любопытствует, показательно осматривая с ног до головы прежде, чем договорить, — в новогоднюю ночь? Чонгук усмехается. Отрывается через пару секунд от дисплея, засовывает планшет в отсек рюкзака, забирает второй гаджет, случайно касаясь холодных пальцев, и прячет его в карман штанов. Выдерживает интригующую паузу, не разрывая зрительный контакт. — Дедом Морозом, — выдаёт без тени колебаний. — А вообще, я Санта-Клаус. Тэхён прыскает, начиная тихонько смеяться. — Что-то ты не похож, — качает головой и закидывает ногу на ногу. — Возрастом точно в пролёте, слишком молод, с прикидом тоже не вписываешься. Или у тебя громадный посох, волшебный мешочек и красный костюмчик в рюкзаке припрятаны? — Посох — это не моё, — делится чувственно, чуть наклоняясь к собеседнику. — Да и всё равно им только Намджун может пользоваться, — добавляет, вновь закатывая глаза. — Это тот, который Дед Мороз? — догадывается Тэхён, щёлкая пальцами. — Да. Он вчера ногу сломал, поэтому не в строю. А насчёт мешочков, — передразнивает с загадочной улыбкой, вновь выдерживая паузу, — требований гораздо меньше. Один малюсенький фокус, и будет работать любой. Для меня главное, чтобы красный был. — Интересно-интересно, — поддакивает, несколько раз понятливо кивая. — Допустим, я верю. М-м, посох тебя не слушается, другую атрибутику с подарками послушным деткам можно в каком-то складе взять… А повозка с восемью оленями? — выкручивается с новым вопросом, поддерживая якобы откровенную тему и закидывая руку на спинку лавочки. — Во-первых, — объясняет Чонгук почти обиженно, — оленей у меня девять. Во-вторых, я представитель Рождества, но временно исполняю роль посланника Нового года. А Дед Мороз, к твоему сведению, передвигается либо пешком, либо на санях, где в упряжке три лошади. И в-третьих, нам не обязательно так заморачиваться. Есть способ менять локации быстрее, к тому же проще… Хотя, в любом случае, жутко устаёшь мотаться туда-сюда. — Слушай, а давай я тебе помогу? — предлагает в шутку с неким энтузиазмом. История, безусловно, очень занимательная, но такой фактор, как работа, никто не отменял. А за Тэхёном должок. Мало ли чем он этому Санта-Клаусу сможет пригодиться. — Давай, — соглашается тот без каких-либо сомнений или промедлений. И совсем не шутит. — Отлично, — выносит вердикт Тэхён, облизывая пересохшие губы. — С чего начнём? Он даже представить себе не может, что ему предстоит увидеть в праздничную ночь, уж Чонгук в этом более чем уверен. Возможно, не следует столь неосмотрительно поступать, но кто запретит? Не зря ведь именно их тянет друг к другу, будто магнитом. — С зазываниями, проповедованиями и представлениями я закончил, — говорит, хлопая себя по бёдрам и поднимаясь. — Дальше личные встречи. У нас на очереди переодевания. — В красные костюмчики? — всё ещё подтрунивает, хотя серьёзный настрой улавливает. Чонгук цокает, вжикая молнией на рюкзаке и доставая оттуда ярко-красную вещь. — Всему-то тебя надо учить, — больше с притворным, нежели настоящим недовольством. — И что же опять не так? — участливо интересуется Тэхён. — Просвети, Санта-Клаус. — Главное отличие, которое мы с тобой сегодня обязаны соблюдать, заключается в том, что Дед Мороз вместо штанов с кафтаном носит шубу в пол, — отвечает, расправляя уже понятно что. — Соответственно, нужно лишь накинуть их и прикрыть головы шапочками. Чонгук передаёт ему оба элемента костюма, вынуждая подняться и отвлечься на разглядывание, а сам в несколько движений решает вопрос со вторым комплектом. Теперь сомнения насчёт принятия выдвинутого предложения наверняка отпадают окончательно. — Мне это прям на пальто натягивать? — спрашивает задумчиво. — Нет, снимай, — указывает он, разгибаясь. Тэхён, вдоволь рассмотрев шубу на вытянутых руках, перекидывает её на локоть, аккуратно надевает шапку и поворачивается лицом к лавочке, забавно округляя глаза. — На кой чёрт тебе два наряда? Чонгук лишь пожимает плечами, снимая короткий пуховик. Он не может стереть с лица улыбку от осознания, что все его движения прослеживают взглядом. Вот он бросает курку на лавку, вот просовывает ладони в рукава, вот завязывает пояс, вот забирает пусть и с сомнениями, но послушно снятое пальто, а вот вытаскивает красный мешок. В нём же скрывается сам рюкзак и верхняя одежда обоих. Предчувствуя вопросы, уточняет первым: — Веришь в волшебство? Тэхён хмурится, в конец теряясь, но быстро берёт себя в руки, отвечая ожидаемое: — Нет. Но на то, что непосредственно мы пропагандируем подобное, эти не влияет. — Ты когда-нибудь писал письма? — ещё один вопрос, поправляя шапку на голове. — Ну да, лет эдак до семи, — признаёт, завязывая шубу и оттряхивая подолы. Чонгук хмурится. Что-то явно не сходится. У детей ведь беспроигрышный вариант. — Что именно ты просил? — заставляет замереть и нервно улыбнуться, покачав головой. — Ничего такого, — отмахивается, протягивая свой телефон. — Протупил, спрячь у себя. — И всё-таки? — пробует ещё раз, вновь зарываясь в мешок, после чего закидывает его на плечо, но Тэхён настоятельно переводит тему, избегая правды. Чувствуется и горечь, и боль, и разочарование, и… Тоска. Даже любовь мелькает. — Вчера ты был более разговорчивым, — комментирует Чонгук. — Нам сюда, — и рукой указывает на выход из парка, сдвигаясь с места. — Квартира в ближайшей многоэтажке. Добираются молча. И до нужного здания, и до нужной двери. Лишь там звучит вполне уместный вопрос от Тэхёна с неприсущими ему нотками неуверенности: — Что мне следует делать? — Просто смотри, — отвечает с усмешкой, нажимая на звонок. — То есть молча наблюдать, имитируя… М-м-м, мебель? Декорации там, массовку? Чонгук в очередной раз закатывает глаза. — Ты должен вести себя естественно, а не играть какую-то роль. — Ладно, — тянет, явно намереваясь сказать что-то ещё, но щёлкает замок. Открывает миловидная женщина, сразу отступая в сторону. — Добро пожаловать, — здоровается она, слегка поклоняясь по очереди гостям. — Рада видеть тебя в полном здравии, Чонгук. А этот молодой человек? — Ви, — представляется с заминкой и широко — наигранно — улыбается. — Кан Хёчжон. Мы нигде раньше не встречались? — вполне возможно, но ответить Тэхён не успевает, так как доносится громкий детский писк, благо счастливый. — Доча, топай ко мне, — зовёт чуть громче хозяйка дома, закрывая дверь и оборачиваясь спиной. Не проходит и минуты, как к ним подлетает девочка, широко распахивая глаза и округляя рот, но шок её длится недолго, так что довольно быстро она уже спрашивает: — Ты что, Дед Мороз? — у Чонгука, который приседает перед ней на корточки. — Хо-хо-хо, — произносит тот с расстановкой и позволяет наброситься на шею, тут же приобнимая в ответ. — Давно не виделись, Хару. Совсем большая уже стала. — Мне двенадцать, я уже не ребёнок, — возмущается, отступая на шаг. — Конечно, — смеётся Чонгук, соглашаясь и доставая пёструю коробочку. — Это тебе. Хару радостно улыбается, вертя в руках подарок, и благодарит, низко поклоняясь: — Спасибо большое, оппа, — выпрямляясь, окидывает взглядом потерянного Тэхёна и спрашивает у сегодняшнего Деда Мороза: — А дяде Намджуну сильно нездоровится? — Не-а, — говорит Чонгук, доставая ещё две коробочки (поменьше и совсем маленькую), чтобы передать матери. — Просто трещина в левой ноге. Упал неудачно, когда хотел помочь одному прохожему, который, к слову, за несколько секунд до этого сам же и поскользнулся. Что забавно, тоже гипс ведь заработал, только он правую руку сломал. — Ого, — тянет девочка. — Передавай им скорейшего выздоровления. — Обязательно. А теперь нам надо идти, — кивает, отступая к двери. — С Новым годом. — С Новым годом, — отвечают почти одновременно. Провожают гостей «До встречи, Чонгук» от Хару и «Берегите себя» от Хёчжон. — И каким образом я тебе помогаю? — спрашивает Тэхён удручённо уже в лифте. — Присутствием, — отвечает тут же, получая на это весьма красноречивый взгляд. В следующей квартире их встречает старушка с внуком лет четырёх. На этот раз они не представляются. Обмениваются стандартными приветствиями, поздравлениями и прощаниями. Всё. Довольно быстро. Ну, разве что безучастие в процессе немного давит. Чонгук только слабо улыбается от его возмущений с переживаниями, заверяет, что всё в полном порядке, и отмечает по пути дальше в своём планшете что-то третий раз. Что именно не говорит, хотя догадки, скорее всего, максимально близки к точным. Тэхён тем временем делает вывод, что не силён в общении с детьми, и даже успевает устать. Идти приходится порядком дольше. Но это меркнет на фоне колоссального количества эмоций маленькой девочки от встречи с ними… Ох, да тут ведь только чёрствый не проникнется. Та активно обнимает обоих и лепечет без устали. Принимает свой подарок, два других передаёт родителям из рук в руки, даже делится конфетками, получив на вопрос «Ты останавливаешься в гостях?» отрицательный ответ. Провожает нехотя, но вежливо. И да, становится гораздо лучше. Улыбка держится на лице вплоть до выхода из подъезда. А потом исчезает… Но тут же возвращается, когда неверие отступает. — Снег, — выдыхает негромко, задирая голову. Чонгук тоже останавливается, наблюдая с непозволительно довольной улыбкой. — Ты самоотверженно просил снегопада к окончанию дня, чтобы утром всё вокруг было белым-бело, — напоминает вкрадчиво, тем самым привлекая внимание. — А я, когда тебя спать укладывал, просил отсутствия последствий опьянения по пробуждению. Все эти и не только, — обводит рукой многоэтажку, — что дети, что взрослые, которых мы вместе навестили, тоже просили каждый что-то конкретное. Ни я, ни их родные не платили ни воны, — Тэхён непонимающе хмурится, но слушает молча. — Никто ничего не платил. — К чему ты клонишь? — всё же не выдерживает, бездумно поднимая ладонь на уровень груди и подставляя её под крупные снежинки, что плотно, но тихо кружат в воздухе. — Как думаешь, откуда в номере взялась одежда? — упрямо продолжает Чонгук говорить загадками, будто подталкивая или проверяя или просто играясь, а мозг на стремительно возрастающем интересе начинает-таки работать усерднее, строя догадку за догадкой. — Ты купил? — предполагает. — У меня не списаны средства ни за отель, ни за вещи. — А если скажу, что нет? — хмыкает, подходя ближе. Останавливается на расстоянии шага, опускает мешок на скрытую белоснежным одеялом землю и подносит руки к чужой ладони, закрывая ту с двух сторон. Тэхён молча вглядывается в его глаза, ища там объяснения, но кивок подбородком вынуждает опустить взгляд вниз. На то… Как красиво снег закручивается, словно в рассредоточенный снежок. Удивительно. Будто… Будто в ограждённом пространстве и правда сильный ветер. — Какого… — одними губами, не смея не то что одёргивать руку, даже дышать. — Я покажу тебе кое-что, — говорит Чонгук мягко. — Ты пройдёшь путь от отрицания до принятия. От шока до восхищения. Но это должно остаться только между нами, хорошо? — Э-эм, — всё ещё заторможено, глаза в глаза. — Договорились, — ну, почти твёрдо. — Тогда убиваем двух зайцев одним выстрелом, — заключает и убирает руки, из-за чего причудливое творение постепенно редеет, полностью растворяясь. — Мы не добираемся от точки до точки пешком и не отряхиваем с себя осадки перед каждой дверью. К тому же чуть позже без проблем сможем перейти к последнему этапу работы Дедом Морозом. — Последнему этапу? — заинтересованно переспрашивает Тэхён, тоже опуская ладонь. — Ага, когда подарки оставляются под ёлкой без контакта с владельцами домов. Звучит, мягко говоря, дико. Но, чёрт побери, так интригующе. — Заманчивое предложение однако, — вполголоса, оглядывая безлюдный двор. — А то, — с гордостью подтверждает Чонгук. — Отойдём от окон в какой-то переулок. — Шутить про маньяков можно? — со смешком, стряхивая снежинки с волос. Кстати, если так задумать, то должно быть холодно, но перепадов температуры Тэхён почему-то вообще не ощущает. Ему просто комфортно… Не жарко, но и не замёрз. — Разрешаю, хотя вариант, в которым ты банально пугаешься, я не отбрасываю, — ответ даёт через плечо после заминки, поднимая объёмный мешок и начиная идти вдоль домов. По идеи где-то тут должно быть относительно закрытое пространство между ними. — И всё-таки, — говорит, пристраиваясь под бок. — Ты утверждаешь, что не тратишь деньги. Вот совсем. Первой приходит на ум разве только нелегальщина по типу кражи. — Я рисую, — ёмко, зато чётко и честно. Чонгук бросает взгляд на спутника, которого его слова, кажется, не впечатляют. Но для более понятных и менее лаконичных объяснений нужно ещё немножко подождать. — Хорошо, — вновь неуверенно, следом прикусывая нижнюю губу. — И что ты под этим «рисую» подразумеваешь? — интонация получается неоднозначной. — То, что абсолютно все вещи, которые сейчас на тебе, я нарисовал. Тэхён аж с шагу сбивается. Ну абсурд же полнейший. Почему этот разговор без намёка на шутки или сарказм ведётся? Новый вид флирта? Способ расположить к себе? — До полночи всего ничего, а я шляюсь по чужим квартирам с фактически незнакомцем. — Нам сюда, подойдёт, — указывает на, скорее всего, тупиковый переулок в нескольких метрах впереди. — Констатация фактической ситуации с такого ракурса звучит не очень. — И я о том же, — мычит с напускной грустью. Только вот ни паники, ни страха, ни беспокойства, ни даже недовольства от него не исходит. Печали от перспективы встретить Новый год лишь вдвоём тоже не чувствуется. Чонгук усмехается. Поистине прекрасное настроение. Весело-задорно, так сказать. — Ты обратил внимание на то, как я представился? — интересуется, проходя между стен. — Санта-Клаус? — уточняет, окидывая взглядом таки тупик и оборачиваясь на просвет. Окон действительно нет, даже сверху. Видно только голые ветки деревьев со слоем белого, такого же цвета газоны и асфальт со всего двумя дорожками следов, а ещё весь комплекс заливает разномастный свет, оттеняя небо и сверкая на скрипучем снегу. — В точку, — щёлкает пальцами Чонгук, тоже бегло осматриваясь. — А теперь вспомни всё, что я говорил тебе за этот вечер. Особенно те фразы, которые кажутся нереальными. Движения без лишних раздумий: присесть, планшет, запрос, блокнот, встать. — На подобии следующих утверждений? — Тэхён опирается на стену и прикладывает палец к губам, якобы задумываясь. — Мы заменяем Деда Мороза, хотя нет, — хмурится, — это как раз объяснимо. А! Посох слушается только его, какой-то фокус и любой мешок станет волшебным, кони, олени, способ передвижения, — перечисляет. — Но это тоже вполне реально… Погоди, вот что странно, — вдруг тормозит, продолжая уже с большим интересом: — Проснулся я действительно с просто чудным самочувствием. До сих пор не промёрз до костей, как предполагал изначально. А ещё вместительность и наполнение твоего новогоднего мешочка меня очень сильно подстрекают. Это уже вопросы вызывает. — Волшебство, письма, рисунки? — уточняет, показательно приподнимая блокнот в руке. — Не верю, не так работает, не похоже на правду, — отчеканивает Тэхён, ероша волосы и заодно стряхивая с них тающий снег, а то промокли вон все. — Подойди, — просит, слегка щурясь и маня пальцем. Чонгук дожидается, пока он приблизится, вырывает страницу и разворачивается к стене, прикладывая ту к вертикальной поверхности. Не то чтобы удобно, но… Как есть. — Это адрес следующей квартиры, — объясняет, кое-как его записывая. — Нужен более конкретный указатель. Тут это лестничный пролёт, — старательно выводит ручкой. — И желательно отсутствие свидетелей, что тоже важно зафиксировать, — туда же. Тэхён кивает, делая шаг ближе, дабы лучше рассмотреть почерк. Удивите дескать. — Колдуешь? — почти без сарказма в голосе. — Неповинное хотение и непорочное верование, если говорить изыскано, если проще… — Истинное желание и искренняя вера, — перебивает, складывая руки на груди. Ох, лучше бы слышал, вникая в суть, чем просто слушал. — Постарайся не слишком бурно реагировать, ладно? — просит Чонгук, отражая на лице страдание, получает на это согласное (не особо убедительное) мычание. — Теперь сам процесс реализации, — и отступает, убирая блокнот с ручкой обратно в мешок. — Мне не обязательно произносить вслух. Формулировка также не важна. Имеет значение только посыл, то есть то, что я хочу открыть некий портал между точкой соприкосновения под бумагой и конечным местом, которое указано на этой же бумаге. Работает аналогично с любым рисунком. Я сосредотачиваюсь на том, что хочу, чтобы нарисованное вместе с листком материализовалось и всё. Это, собственно, весь секрет. Повторюсь: вся одежда, которая есть в данный момент на тебе, создана таким способом. С подарками схема чуть сложнее, но, возможно, я объясню чуть позже, смотря, как ты отреагируешь сейчас. — На рассказ? — уточняет, приподнимая бровь. Чонгук усмехается и понижает тон, давая расплывчатый ответ: — На происходящее. Вместо продолжения увлекательной беседы он встаёт с Тэхёном плечом к плечу, прикладывает листок к стене на практически вытянутой руке и прикрывает глаза, начиная беззвучно что-то нашёптывать. Уголок губ приподнят. Скептицизма исходит не настолько много, чтобы ожидать какую-то определённую реакцию… Интерес повышен у обоих. Секунда, две, три, пять, десять… Ближе к половине минуты это происходит. Чонгук умолкает, открывает глаза и поворачивает голову, наблюдая воочию, но Тэхён не замечает движений с его стороны, потому что неотрывно вглядывается в стену. Стену, которая прямо на глазах впитывает в себя листок. Бумага внутри как будто размокает и расползается, тревожа кирпичную поверхность подобно водной глади… Как занимательно получается. Если отойти подальше, то и не заметно совсем. А вблизи видно. Чонгук убирает ладонь, поворачиваясь к нему всем корпусом. Ну, пока реакция не бурная. Точнее, её нет вообще. Хлопает ресницами, губы приоткрыты, кажется, в ступоре. Тэхён, честное, слово почти спихивает это на… Что угодно. Галлюцинации, сон, разыгравшуюся фантазию. Мало ли, может, гипноз какой или обычное самовнушение. Но когда он чувствует, как его берут за руку, переплетая пальцы, переводит взгляд на Санта-Клауса, который наклоняется взять мешок, и устанавливает с ним зрительный контакт… Мозг наконец-то обрабатывает полученную информацию. Какого, мать вашу… — Не веришь? — нарушает молчание, хмыкая. — Нет, веришь. Я знаю, что веришь. Не хочешь ничего сказать на этот счёт, м? — но ответа на получает. — Ви, приём. Порядок? — Я… — громко сглатывает, признаваясь в очевидном. — Я не знаю. Сумасшествие. — Волшебство, — поправляет его Чонгук, улыбаясь шире. — Глупо было бы спрашивать, доверяешь ты или нет, поэтому уточню так: готов? — К чему? — неуверенно, бегая глазами со стены к человеку рядом. — Перезагружайся быстрее, — сквозь смех. — Сомкни веки и сделай вместе со мной шаг. — Я уже не уверен в реальности происходящего, — выдаёт Тэхён мрачно. — Ну, можешь сначала пальцами потрогать, убедиться в проходимости, так сказать. И он трогает. Поднимает медленно руку, прикасается самыми подушечками и те тут же проваливаются внутрь… Внутрь — о, изведите грешные души — стены дома. Ощущения такие… Никакие. Чувствуется скорее невесомо, чем обволакивающе. — А это вообще безопасно? — уточняет на всякий случай, постепенно отходя от шока и то погружая пальцы чуть глубже, почти до костяшек, то полностью их вынимая. — Риторический вопрос, — отвечает Чонгук, перенося вес на одну ногу. — Я живой. Не только я так-то, но здесь и сейчас ты можешь убедиться в этом только на моём примере. — То есть нужно просто войти? — тянет с сомнением. — Один большой шаг и всё? — Можно не большой. Обычный шаг, чтобы, — пауза на подбор формулировки, — твоё тело пересекло тоненькую перегородку. Я бы не сказал, что тебе прям страшно… — Совсем чуть-чуть боязно, если честно, — перебивает Тэхён, делая глубокий вдох. Настраивается. Медленно выдыхает. Считает от пяти до нуля. Кивает сам себе. — Готов? — переспрашивает более бодро. — Теперь вроде как да, — глаза в глаза. — Давай, Ви, — чуть понижает тон. — Я в любом случае рядом, — и на секунду крепче сжимает руку. — Всего один миг и мы на месте. — Ладно, — в голосе наконец решимость, эдакий зелёный свет. Чонгук сокращает дистанцию, утягивая за собой и вынуждая оказаться впритык к порталу, смотрит строго на него, так что видит, как он закрывает глаза, ещё раз вдыхает-выдыхает и поддаётся, делая последний шаг практически одновременно. Застывает после. — Ви, — зовёт негромко. — Посмотри на меня. Тэхён опять слушается. Разлепляет веки, удивлённо оглядывается, и останавливает взгляд на нём. Не до конца понимает, как так… Но вот они — стоят на лестничной клетке. — Что это было? — спрашивает почему-то осипшим голосом. — Телепортация, — с гордость отзывается Чонгук. — И ещё кое-что с твоего позволения. — М-м-м, да? — вроде разрешения, если оно действительно ожидается. Чонгук цокает, не скрывая улыбки, расцепляет руки, встает лицом к лицу, опускает мешок на плитку и осторожно укладывает ладони на чужие щёки. Наклоняется, жмётся губами ко лбу… Целует коротко. Упирается своим лбом и быстро что-то нашёптывает. Тэхён немного окончательно теряется от круговорота событий. Но прикосновения долго не задерживаются, и вот он уже отступает на шаг назад, подсказывая: — Снег. А… Высушил. Обоих, кажется, потому что снежинок на шубе нет и собственные волосы — проверяет рукой, заодно поправляя шапку — больше не мокрые. Одежда тоже. — Как оно закрывает? — интересуется ни с того ни с сего. — Портал? — доходит Чонгуку после заминки. — Я просто мысленно проговариваю, что он закрылся и всё. Прощупай стену, раз любопытно, — предлагает, мотнув подбородком. Прощупывает. Разворачивается на сто восемьдесят градусов и обеими ладонями шарит по гладкой светло-зелёной краске. В голове не укладывается. Вот ведь чертовщина. — Убедился? — бросает тоном я-же-говорил через некоторое время. — Ра-або-ота, Ви. — Хорошо, да, — вперемешку со слегка нервным смешком. — Без проблем. Тэхён поворачивается, тоже подходит к нужной двери и даже сам жмёт на звонок. Никаких истерик, никаких криков, никаких обмороков… Чего только не бывало. А тут тишь да гладь. Разве что с отношением к чародействам не определённо ещё.        Чонгук, в принципе, доволен. По крайней мере, внутри шевелится то, что нужно. — Рады встретить, — открывает дверь, привлекая внимание, и тут же кланяется хозяин. — С Новым годом, — отвечает, переключаясь на свои обязанности. В этом доме шумно. Старший ребёнок и двойняшки. К тому же вся семья в сборе. — Я говорю, кто там, кто это? — в разгар процессии делится воодушевлённо малышка, хлопая в ладоши, и это самое яркое, что отпечатывается в памяти Тэхёна из всей квартиры. Покидая пределы обители, он чувствует себя всё ещё очень дезориентировано. Облокачивается на перила, молча наблюдая за тем, как Чонгук зависает на минуту-другую в планшете, присаживается рядышком на ступеньки и записывает новый адрес. Сканирует взглядом с ног до головы, хмыкает весело, но разговор заводить не спешит. Вырывает листок, вновь прячет блокнот с ручкой, подхватывает мешок, к той же стене прижимает бумагу и, прикрыв веки, нашёптывает беззвучно что-то своё, открывая портал. Глаза в глаза и Тэхён уже так близко, что соприкасаются плечи, переплетает руки.        Глубокий вдох, медленный выдох. Почти зажмурится. Сделать вместе шаг вперёд.        И всё-таки ощущается это, как невесомость. Небытие. Ничто. Просто ни-че-го. Как будто паришь, как будто в воде у самого дна, как будто на грани яви и сна… Это правда?        Правда-правда-правда? Это… Реальность? Настоящая действительность, честно?