***
Мои обещания верны на столько, насколько верен тот, которому я их даю. Эдуард Асадов
До вечера Миша разговаривает с Андреем. Болтовня в основном касается темы деревни и жизни в ней. Миша делится мнением, что город намного-намного лучше. Андрей же признаётся, что ему плевать где жить, ему важно, чтобы бабушка была в порядке. Подобное беспокойство за родственницу сильно удивляет. Миша крайне редко сталкивается с этим, но осуждать не спешит. В конце концов, у многих людей прекрасные отношения с семьёй, а не как у Миши. При прощании Андрей говорит, что о нём нельзя никому рассказывать, и что он сам не будет против снова встретиться с Мишей и провести с ним время. Тот расслабленно улыбается. Он давно не слышал в свой адрес столь приятных слов. Только они и вертятся в голове, пока Горшенёв не спеша идёт домой. Там, на удивление, не случается скандалов, и Мише удаётся спокойно попить чай. Об Андрее, действительно, никто ничего не узнаёт: Миша исполняет обещание. Он не рассказывает родителям о знакомстве со странным мальчиком. По правде говоря, родители давно перестали спрашивать Мишу о новых знакомствах. Мама просто смирилась с тем, что один её сын общается только с гитарой, а второй — местный заводила и душа компании. Татьяна уже перестала просить Лёшу «познакомить брата с друзьями, чтобы ему одиноко не было». Больше всех этому радуется Лёша, ведь ему не приходится возиться, как он выражается, с дураком. Миша же просто счастлив, что ему не придётся выглядеть непонятно кем на фоне брата. Миша весь вечер и половину ночи думает о новом знакомом. В нём есть что-то странное и пугающее, но при этом к нему так и тянет. Миша ворочается в кровати, подавляя желание одеться и пойти обратно к берегу речки, где наверняка будет сидеть Андрей. Он же наверняка не уйдёт, ведь бабушка ему запретила. Значит, можно будет снова поговорить или просто помолчать вместе. У Миши даже не возникает мысли, что его могли просто обмануть, чтобы пошутить и поиздеваться над наивностью. Почему-то Горшенёв искренне верит в правдивость слов Андрея, ведь тот звучал так искренне и болезненно, когда рассказывал о своей бабушке. О таком врать крайне тяжело, особенно подросткам (Миша судит по себе). Да и банально должно быть совестно специально приписывать ужасные болезни и смерти родственникам, они же вроде как самые близкие. Молодой человек смотрит на кровать, стоящую напротив. На ней сладко спит Лёша, чьи черты лица разгладились, и сейчас он выглядит как никогда спокойным. Миша давно не видел младшего брата таким умиротворённым рядом с собой. Обычно Лёша всегда начинает хмуриться и заметно злиться, когда видит Мишу, а в ответ на любое его слово старается морально опустить и как бы показать место. Иногда Мише кажется, будто Лёша старается самоутвердиться таким образом. Общение с братом протекает крайне трудно, чаще всего оно случается только ради показухи. Лёша и Миша хотят показать матери и убедить её в том, что никакого презрения, злости и желчи между ними нет. «Засунь свою гордость куда подальше и просто улыбайся, когда рядом мама. Она и так из-за тебя поседела, а ты ещё больше довести её хочешь!» — эти слова послужили аргументом для бесконечного театра, в котором Мише пришлось играть одну из главных ролей. Он презирает ложь и считает, что нужно всегда-всегда говорить правду и лишь изредка смягчать её. Однако Миша чисто физически не может заставить себя подойти к маме, обнять её, а после сообщить: «Мам, вот ты помнишь, как я и Лёша постоянно были вместе? Помнишь? Так вот забудь. Мы с Лёшей терпеть друг друга не можем. Я готов ему шею свернуть, а он стыдится меня перед своими друзьями. Между нами больше нет никакой дружбы, понимаешь, да? Всё очень и очень плохо. Мы только ради тебя делаем вид, что никаких ссор и ненависти нет. Пожалуйста, не плачь, это всё равно ничего не изменит, улыбнись, мама». Мама же из-за всех сил старается, чтобы семья была счастлива, а сообщать о неудачах так стыдно и паршиво. Особенно Мише, ведь разлад идёт в основном именно по его вине. Миша близок с матерью, но он не может ей доверить свои чувства и переживания. Они слишком мрачные и приведут любимую маму в ужас. Она же наверняка начнёт обвинять в бедах Миши себя. Он не простит себе подобного, поэтому предпочитает держать чувства под «замком», подальше от посторонних глаз. Да, друзья в городе знают о проблемах Миши с семьёй, но они слышат лишь прилизанную версию. Горшок не рассказывает друзьям о том, как ему хочется плакать после ссор с отцом, как хочется забиться в истерике от холодного взгляда Лёши, как хочется просто раствориться в воздухе, дабы больше ничего не чувствовать. Перед друзьями Миша дерзкий и крутой. А наедине с собой он просто жалкий и беспомощный. Утром Миша просыпается раньше всех, завтракает, оставляет записку (чтобы мама не переживала), берёт гитару и уходит. Молодой человек принципиально направляется «в гости» к странному мальчишке. Тот при прощании сказал, что не будет против снова увидеться с Мишей и пообщаться с ним. Возможно, это было произнесено исключительно из вежливости, но хочется же верить в обратное. Ну не мог врать человек, чьи слова прямо-таки пылали любопытством и радостью. Андрей по-прежнему кажется невероятно странным и непонятным, а ещё чертовски противным, да и шишки ему в глотку хочется запихать. А Миша всё равно идёт к этому противному мальчишке. Общение с ним, пусть оно и началось с метания склизких шишек, оказалось намного лучше, чем с родным братом. Андрей и поддержать смог, и приободрить, и просто помог вздохнуть с облегчением. По правде говоря, Миша хочет повторить всё, чтобы снова почувствовать себя счастливым и нужным, а не помехой. Молодой человек поставил себе цель, заключающуюся в том, чтобы хорошенько сблизиться с Андреем, а потом привести его домой и сказать всей семье: «Смотрите! Люди могут принимать и понимать меня! Дело не во мне, а в вас!». Это было бы победой Миши. Он то ускоряет шаг, то, наоборот, замедляется. Деревенские пейзажи мало впечатляют, пусть и кажутся красивыми. Миша не имеет привычки восторгаться природой и искать в ней какие-то образы. Это больше в характере Лёши, обожающего стихи о всякой травке от разных Пушкиных, Есениных и Тютчевых. Миша же не трепещет и не готов прыгать, хлопая в ладоши, от вида разных деревьев. Он больше любит иную красоту, но нормально объяснить какую не в состоянии. Миша доходит до нужного места и вновь садится под дерево, ожидая услышать голос Андрея. Тот же явно не упустит возможности лишний раз «оригинально» пошутить. Это в свою очередь поможет спровоцировать разговор. Его же получится перевести в приятное русло. Проще говоря, у Миши идеальный план, благодаря которому выйдет отвлечься, а ещё забыть о ссорах с семьёй. Гитара вынимается из чехла, её берут в руки и быстро бьют по её металлическим струнами, извлекая громкий звук. Он выходит чистым и определённо должен привлечь внимание Андрея. Последний с минуты на минуту начнёт говорить с дерева и, возможно, ради шутки кидаться шишками. Однако Миша в ответ слышит только журчание реки, шелест листьев, кваканье лягушек и пение довольных птиц. Звуки могли бы расслабить, если бы Миша пришёл сюда просто так, а не с конкретной целью. Она будоражит и побуждает на мгновение поверить, что в этой деревне всё не так уж и плохо. Не дождавшись ответа, Миша снова бьёт по струнам, но получившийся звук фальшивый. Он больно бьёт по ушам, и даже сам Горшенёв морщится, настолько противно у него выходит. Это точно заставит Андрея достать склизкие шишки и начать говорить! Ну не может он в подобной ситуации промолчать. Андрей вновь молчит. Миша злится и продолжает фальшиво играть. Он кривится из-за отвратительности мелодии, но не собирается останавливаться. Миша крайне упрямый, он всегда (за редкими исключениями) добивается своего. И тут он тоже не намерен отступать. В конце концов, Андрей сам намекнул, что его обрадует присутствие Миши. Вот он и пришёл, пусть этот шишкомётчик радуется и начинает говорить, а не играть в партизана или безмолвную рыбу. Ворона противно каркает, будто умоляя прекратить играть. Миша нервно усмехается и сильнее бьёт по струнам. Тут точно игнорирование от Андрея потерпит поражение! Ну не сможет он выдержать такой пытки. Хотя, возможно, Андрея даже нет здесь. Сейчас раннее-раннее утро, все приличные люди спят дома или завтракают с семьёй. Это Миша один такой уникальный: шастает непонятно где и орёт. Андрей наверняка сидит с бабушкой и готовит ей завтрак или просто спит. Он не обязан сидеть на деревьях двадцать четыре на семь и дожидаться прихода Миши. Тот сам себе чего-то невероятного навоображал. Однако, является ли Андрей приличным человеком? Он же и ругается, и по деревьям лазает, и в не понравившихся ему людей склизкими шишками кидается. Миша краем уха слышит, как кто-то шумно охает и шипит, а после трясёт листву. Это либо белка, либо Андрей. В следующую секунду в Мишу летит шишка, он едва успевает увернуться. — Сейчас в лобешник получишь, если не прекратишь мучить гитару! — Фактически рычит Андрей. — Ты… ты всех перебудил своими гуслями! Я еле смог уложить бабушку обратно, а ты всё не успокаиваешься! Миша глупо улыбается и рассеянно хихикает. Он добился своего, и теперь Андрей рядом, на него получится отвлечься с чистой совестью. — Прости, прости! — Миша снова уворачивается от шишки. — Я просто не знал, как тебя позвать. — Не надо меня никак звать, я сам прихожу, когда теплеть начинает. А то от холода можно и окочуриться, — Андрей натурально фыркает, как какая-нибудь лошадь. — Не делай так больше, я еле смог успокоить всех. Бабушка сильно распереживалась: услышала твою гитару и подумала, что сюда снова немцы пришли, — голос из раздражённого сделался грустным и усталым. Миша чувствует укол совести. Он не мог подумать, что его «концерт» принесёт столько неудобства и беспокойства. Но тут есть и вина Андрея: он не сразу нормально сказал, как нужно привлекать его внимание. — Она у тебя воевала? — Осторожно спрашивает Миша, чтобы увести разговор подальше от темы фальшивой игры. — Она жила здесь, когда немцы пришли… Бабушка почти ничего про это время не рассказывает, и пусть оно так и будет. Не хочу заставлять её возвращаться в тот ад снова и снова, — Андрей тяжело вздыхает. — Надеюсь, что она сейчас спит крепко и хорошо, — Миша поднимает голову и слабо улыбается. Андрей не отвечает. Тема наверняка для него крайне болезненна и неприятна. Наверное, он и хочет пожаловаться на это, но и не желает показаться слабым и неблагодарным. Мише интересно узнать подробности, но он не собирается лезть в душу: сам знает, насколько подобное неприятно. — Ты чего, вообще, сюда пришёл? Опять с родителями поругался? — Андрей сам переводит тему. — Пока ещё не ругался… А пришёл, потому что с тобой понравилось разговаривать. Ты, конечно, противный, но приятный собеседник. Я так с родным братом не общаюсь, как с тобой. Понимаешь, да? — Миша говорит быстро-быстро, постоянно путаясь в словах и «спотыкаясь». Осознание бьёт по голове, как футбольный мяч на уроке физкультуры. Приход Миши выглядит чересчур странно. Он буквально меньше суток общался с Андреем, а уже приходит к нему без причины. Так обычно лучшие друзья поступают, но на установку подобных отношений требуется крайне много времени. Столько у Миши и Андрея не было. Они даже разговорились, по большей части, случайно. Так что возвращаться сюда не стоило, теперь Миша идиот в чужих глазах. — Насколько же у тебя плохо всё, раз ты не сбежал, а вернулся, а, Миша? — Грустно усмехается Андрей, в чьём голосе нет ни капли осуждения, только какая-то тоска, смешанная с усталостью. — Говорю же — мне понравилось с тобой общаться, — неловко произносит Миша. — Ты вот вроде противный, но такой вот душевный! Ты конечно полил меня грязью, но я почему-то не хочу избить тебя за это. — Меня обычно не избить хотят, а сразу убить. Все боятся меня и не ходят сюда. Иногда правда собираются в кучки эти дети и прутся ко мне, но им хватает одного лишь моего рыка, чтобы уйти. Мои ровесники сюда не ходят: знают, что тут опасно и просто скучно. А ты вот уникальный нарисовался! Я не против, просто странно. Ты не видишь меня, а всё равно здесь сидишь. Значит, что у тебя всё совсем плохо. Обычно сюда ходят рыдающие одиночки, но они быстро уходят после парочки моих шуток, — выдаёт длинную тираду Андрей. — Странный ты, Миша. Вот вроде урод тут я, а всё равно ненормальным кажешься именно ты, хоть и являешься человеком. Миша теряется от такой речи и зажимает струны просто, чтобы занять хоть чем-то пальцы. Андрей говорит вроде понятным и доступным языком, но Горшенёву кажется, что это далеко не так. Андрей рассуждает не как обычный деревенский мальчишка, а как какое-нибудь лесное существо, живущее отдельно от людских поселений. Чужая речь приятная, но при этом булькающая. Во рту Андрея будто бы находятся пузыри или обычная вода, которую не выходит проглотить. — А ты так хочешь, чтобы я стал как все и ушёл? Мне несложно, ты только скажи, и меня здесь не будет, — Миша решает не напирать с вопросами сразу, а дождаться, когда Андрей начнёт более-менее доверять. — Не хочу, но боюсь, что ты ко мне полезешь, увидишь меня и всей деревне обо мне расскажешь. Моя бабушка этого не переживёт. Она не любит вашу эту суету, а справиться с ней один я не смогу, — серьёзно отвечает Андрей. — Мне нравится с тобой разговаривать, но я очень боюсь за бабушку. «Вот бы за меня кто-то так же сильно боялся… Я бы тогда был самым счастливым человеком на свете» — думает Миша. Его грызёт зависть, она нашёптывает, что у Миши никогда не будет тёплых отношений в семье. Вот хоть тресни, хоть лопни, но всё будет просто ужасно и отвратительно. — Я клянусь, что не буду пытаться увидеть тебя, — Миша поднимает руки вверх, чтобы показать не скрещенные друг с другом пальцы. — Я буду сидеть тут, а ты наверху, и ничего не поменяется. Никто не узнает о нашем общении. Для родителей я буду просто бродить в одиночестве, а не говорить с тобой. Обещаю, нет, клянусь, что твоя бабушка не пострадает, Андрей, понимаешь, да? Миша говорит одно, а желает другого. Ему хочется увидеть лицо Андрея, узнать правдива ли догадка о цирке уродов. Кажется, что можно просто почесать языком и, дождавшись расслабленности Андрея, залезть к нему и увидеть правду. Она же наверняка окажется необычной! Однако совесть грызёт. Она припоминает Мише, как обидно и больно бывает, когда люди нарушают свои обещания. Последнее чего хочет Горшенёв — уподобляться личностям, любящим лгать и играть с чужими чувствами. Поэтому Мише придётся держать любопытство в узде и не рисковать. Если Андрей всё же захочет — сам спустится и покажет себя. — Если ты соврёшь мне — я обещаю и клянусь, что утоплю тебя в этой речке или озере. Ты даже сообразить ничего не успеешь, а я уже прижму тебя ко дну. Ясно, Миша? — Грозно шипит Андрей. — Я не побоюсь лишить человека жизни, если из-за него пострадает моя бабушка. Миша воспринимает чужие слова, как пустую угрозу. Все мальчишки любят грозиться утопить кого-нибудь или просто избить. А как настанет подходящий момент, так все сразу сбегают, трусливо поджав хвост. Вряд ли Андрей является исключением из правил. Больно уж он любит говорить про всякое насилие. Такие вот личности чаще всего оказываются самыми безобидными. — Ясно-ясно, я никому ничего не скажу, обещаю, — улыбается Миша и откладывает гитару в сторону. — Только топить меня не надо. Я ещё должен успеть свою группу собрать, а ты меня на тот свет отправляешь… Дальше Андрей принимается шутить и допрашивать о музыке. Миша на всё отвечает с удовольствием.***