▬▬ι═══════ﺤ
Морврана вместе с обморочным Ведьмаком бесцеремонно провели в кабинет императора. К его облегчению, император, казалось, не удивился плохому состоянию Ведьмака, хотя его смутило присутствие трех волчат, болтающихся на руках у сопровождающих Морврана. — Ведьмак умолял меня спасти их, — объяснил Морвран. Император кивнул. — Отведите их к хозяину псарни, — приказал он своему камергеру, а затем спросил у целителей, которыми командовал Морвран, что они могут сказать о состоянии Ведьмака. Эти ученые лекари, мужчины и женщины, получившие образование в лучшей имперской медицинской школе Нильфгаарда, становились все бледнее, когда во время их объяснений императора охватил глубокий хмурый взгляд. — Ведьмак - не человек, — сказал он им. Затем Эмгыр вызвал своего личного врача и без промедления распустил всех.▬▬ι═══════ﺤ
Геральт почувствовал на языке знакомый горьковатый привкус золотой иволги и рефлекторно сглотнул. Зелье прожгло все горло и проникло в вены. Его тело содрогалось и билось в судорогах от того, что яд Пряхи медленно вытеснялся другим. Сильные руки толкнули его плечи обратно на кровать. На мягких простынях, не двигаясь, Геральт понял, что он больше не на этой проклятой телеге. — Цири? В конце концов ему удалось приоткрыть глаза, он моргнул и увидел, что его размытое зрение превратилось в лицо человека, которого он меньше всего хотел бы видеть - императора Нильфгаарда, отца Цири. Искривленный рот - это все, что увидел Геральт, прежде чем очередная волна боли заставила черные точки заплясать перед его глазами, но это избавило его от возможности увидеть опустошение Эмгыра, когда он узнал о грехе Геральта. Лекарь, который каким-то образом знал о физиологии Ведьмака больше других, продолжал регулярно вливать в Геральта лекарства с дурным вкусом, несмотря на его желание, чтобы его оставили в покое. Все еще слишком слабый, чтобы даже подумать о том, чтобы встать с постели, Геральт мог только смотреть в потолок, когда в его комнату вошел Эмгыр. Для человека, который был правителем практически целого континента, он выглядел не очень счастливым. — Ведьмак, что ты делаешь? Он бросил взгляд на поднос с едой, который Геральт оставил нетронутым у кровати. Геральт бросил на него ответный взгляд. Чего он никак не ожидал, так это того, что император схватит стул и сядет рядом с ним. Должно быть, Геральт все еще бредил, потому что то, что последовало за этим, было еще более невероятным. Эмгыр вар Эмрейс, Деитвен Аддан ын Карн аеп Морвудд, поднес ко рту Геральта ложку, полную каши. Он был так потрясен, что не оказал никакого сопротивления, когда Эмгыр пронес порцию между его губами. Букет вкусов - мед, кунжут, изюм, миндаль и даже гранат - взорвался на вкусовых рецепторах Геральта. Это было так вкусно, хотя Эмгыр, должно быть, неправильно истолковал его ошеломленное выражение лица. — Есть более простые способы убить тебя, чем через еду, — пробормотал он. Затем он взял еще одну ложку и поднес ее к губам Геральта, потом еще и еще, пока вся миска не опустела. Просто есть было слишком утомительно, и Геральт почувствовал, как его тело тяжело оседает обратно на матрас, а может, Эмгыр все-таки отравил вкусную кашу. Он снова погрузился в забытье.▬▬ι═══════ﺤ
Нос Геральта дернулся от запаха орехов и меда, когда он медленно всплыл в сознание. У его кровати, как и прежде, стоял поднос с едой. Император сидел у окна, просматривая толстую стопку документов. Он то и дело обмакивал перо в чернильницу, словно метроном. — Надеюсь, на этот раз тебе не понадобится моя помощь, чтобы поесть, — сказал Эмгыр, не поднимая глаз. Геральт закатил глаза. Несмотря на протесты желудка о недостатке пищи, аппетита у Геральта не было. Вместо этого он потянулся к чашке с чаем - нильфгаардцы пили черный чай, с легким оттенком бергамота. Но руки его дрожали, когда он пытался поднести чашку с блюдцем ко рту. Обжигающая жидкость пролилась на блюдце. Тут же появилась рука Эмгыра и успокоила дребезжащий фарфор. Он помог рукам Геральта направить чашку и блюдце, чтобы тот мог сделать глоток. — Спасибо. — пробормотал Геральт после глотка, благодарный за то, что давно потерял способность краснеть. Когда Эмгыр был так близко, он не мог не вдыхать его запах. Одеколон, которым он, должно быть, пользовался утром, выцвел, оставив на его коже лишь следы сандала и ветивера. В основном Эмгыр пах чистотой, как человек, часто принимающий ванну. От него не пахло гневом или нетерпением. Но Геральт решил, что больше не может выносить ухаживания Эмгыра. — Чего хочет его императорское величество? Ты ждешь, когда я поправлюсь, чтобы вытащить меня на публичную казнь? Брови Эмгыра сошлись, но он ничего не сказал. — Я потерпел неудачу, — сказал Геральт. Он наклонился вперед так, что волосы упали ему на лицо. — Цири мертва, — он провел рукой по лицу, наконец-то сумев произнести слова вслух. — Да, это должен был быть я. — Нет, Геральт, не умерла. Цирилла жива.