Без нижнего белья я высоко летаю

      ***       Меня зовут … , и сейчас я сижу за своим компьютером с бокалом только что налитого чёрного кофе без сахара. Из-за окна передо мной раздаются тихие мужские голоса, изредка переходящие на смех, а на часах в правом нижнем углу монитора 1 час 17 минут ночи, суббота.       Свои выходные я решила посвятить тому, чтобы описать некоторые моменты из своего прошлого и настоящего; поделиться собственным опытом в том, что не часто обсуждается на публике. Некоторые наверняка найдут мой рассказ нежелательным по тем или иным причинам. Кто-то — я этого не отрицаю — решит прочитать его удовольствия или развлечения ради: не смею их в этом судить, и вполне даже могут понять, ха-ха! Ради подобных читателей я даже позволю себе немного … опошлить некоторые моменты произведения: надеюсь меня не сильно понесёт — ведь писать эротику я не умею, и это может выйти очень... неловко. Посмотрим. Возможно так же, что читая мой рассказ, некоторые даже смогут открыть для себя нечто новое в самОм... скорее уж — в самОй себе: никогда не знаешь! И я буду действительно рада, если написав этот текст мне удастся избавить кого-то от внутреннего страха перед тем, что всегда хотелось сделать, но никак не было решимости осуществить хотя бы первый шаг.       Я поделюсь с вами некоторыми эпизодами из жизни девушки, а теперь уже и вовсе взрослой женщины, которая добровольно провела большую часть своей жизни не нося нижнее белья, научившись получать от этого настоящее удовольствие. Предупрежу заранее: не смотря на столь странное увлечение, я не устроилась работать в стриптиз-бар и не пошла сниматься в порно. У меня имеется вполне приличная, хорошо оплачиваемая работа, о которой не стыдно рассказать друзьям; есть собственный дом, семья и маленькая дочка. Так что истории о том, как очередная «юная дама» ступила на скользкий путь, и в конец развратилась, превратившись в шлюху, тут не будет.       Не буду отрицать, мне сильно повезло с тем, что моё тело так легко приспособилось к столь странному фетишу — желанию быть в общественных местах, среди толпы, без трусиков и бюстгальтера, получая при этом удовольствие (и даже больше, чем просто удовольствие!). Всё-таки нижнее бельё, в первую очередь, предназначено для обеспечения физического комфорта: поддерживать грудь, уберегать промежность от натирания, и так далее. Не каждый человек — я это понимаю — может одинаково легко перенести отказ от данного элемента гардероба. Более того, девушки с большой грудью испытывают особые проблемы связанные с темой бюстгальтера. Мне повезло в обоих случаях: тело приняло мои странные желания почти сразу же, и без сильного дискомфорта. Да и с грудью мне — как бы иронично это не звучало — тоже повезло: она всегда у меня была довольно маленькой, так что отказ от бюстгальтера для меня не был сопряжён с физическими неудобствами. Лишь уже окончив университет и шагнув в полноценную взрослую жизнь, когда я нашла работу и стала всерьёз задумываться о семейной жизни, моя грудь — словно услышав мои пожелания — совершенно неожиданно для меня увеличилась на полтора размера сама, как по волшебству. Однако проблем из-за отсутствия лифчика у меня так и не возникло, и мои сиськи вполне комфортно чувствуют себя без какой-либо поддержки, свободно, или не очень — зависит от конкретного типа одежды, — живя свой жизнью и радуя меня при каждом шаге.       Я буду описывать лишь ключевые, самые эмоциональные или значимые события, оставляя за бортом очень многое: во-первых, мало кому это будет интересно читать. Во-вторых, это довольно трудно описывать, ведь большинство событий не очень красочные, чтобы их выставлять на показ: они важны для меня с точки зрения полученных эмоций и ощущений, но как это можно передать читателю кроме обычного «мне стало приятно» и «мне стала еще приятнее», «...это будоражило» и «... это будоражило еще сильнее»? Нет, такое никому не интересно, я уверена. Так что тут будут лишь самые яркие из событий, которые у меня — не писателя — есть возможность преподнести так, чтобы заинтересовать хоть какую-то аудиторию.       История моя совершенно правдива и реальная, но если вы посчитаете её выдуманной, то я не обижусь. На этом я заканчиваю со вступлением и наконец-то перехожу к тому месту, где и началась моя история о том, почему я больше не нашу нижнее бельё на публике, и как я стала получать от этого удовольствие.       ***              Первые мои попытки раскрыть себя на людях начались уже в самом раннем детстве: воспоминаний об этом у меня, само собой, не сохранилось, но из разговоров с моей матерью — а общались мы очень часто, и продолжаем по сей день — я узнала, что могла ни с того ни с его взять с бросить с себя ту или иную часть одежду прямо посреди игры. Мама не заостряла на этом внимание: «... и тогда ты взяла и сбросила с себя юбку, представляешь?! Я так покраснела в ту минуту...», говорила она в момент, когда мы вспоминали прошлое — и мы вместе смеялись над тем, какие неудобные, но одновременно забавные ситуации, порой, выкидывают маленькие дети. Таких эпизодов раздевания в совсем юном возрасте у меня набралось не мало, но я не придавала им какого-то внимания... до поры.       Первым же реальным шагом к раздеванию на людях стало событие произошедшее со мной уже в старшей школе: это был обыкновенный спор на желания, который я и проиграла. Суть была банальна: нужно было провести целый день не произнося ни звука. Любое слово, любой чих, ойканье или даже возмущённое «ммм!» с закрытым ртом, когда тебя кто-то дёрнул за волосы — и ты проиграла. Если в течении школьного периода проигравшего не будет — игра продолжается на следующий день.       Желание озвучивалось после окончания. Моим желанием было следующее: я хотела попасть к своей подруге Веронике — только сама она предпочитала делать ударение на второй слог: Вероника! На «о»! Так вот: я хотела попасть к Веронике в гости, и потому втянула её в тот дурацкий спор. Жила она в собственном, трёх этажном и очень богатом доме: аккуратный дворик с бассейном, красивая широкая лестница внутри, множество по разному обставленных комнат, и куча-куча всяких интересных вещей со всего мира — семья Вероники очень часто путешествовала! Дом настолько сильно манил меня, что я и сегодня не отказалась бы посетить его — что уж говорить о подростке!       Однако моё желание так и не было озвучено, ведь я проиграла, и в тот день в воздухе прозвучало нечто иное: «ты проведешь весь день без нижнего белья, и не на шаг не будешь от меня отходить, пока я не разрешу».       Позвольте сразу немного рассказать о Веронике — чтобы вы могли увидеть всю картину целиком: она была из богатой семьи — это вы уже знаете — но она не была ни типичной Богатой Сукой, ни просто избалованным ребёнком — нет, нет, это не про Веронику. Моя подруга была достаточно приличным, адекватным человеком, который уважал общепринятые нормы поведения и правила, а так же личное пространство. Она не курила и не ругалась матом: за всю свою жизнь я не услышала от неё ни единого ругательства, даже когда ситуация была настолько из ряда вон выходящая, что если бы она ругнулась — никто бы даже не обратил бы на это внимание! А вот алкоголь она пила: на каждой школьной «неофициальной» гулянке Вероника была со своей личной бутылкой, из которой периодически делала глоток-другой. Но пьяной я её ни разу не видела: «ты даже не представляешь, какое количество алкогольных напитков я перепробывала в поездках!», смеялась она и продолжала, «то, что мы пьём здесь — это такая мелочь...». И понимай её как хочешь...       Вероника так же активно общалась с парнями, легко вливаясь абсолютно в любой их разговор — в старшей школе таким никого не удивишь: все взрослели, шутки про жениха и невесту уже давно остались в прошлом, кругозор расширялся, а тем для обсуждения становилось всё больше; тесное общение между М и Ж группами становилась естественным шагом при переходе во взрослую жизнь. Но у Вероники это выходило настолько легко и естественно, будто каждый парень был её родным братом: никаких барьеров, лишь сплошная лёгкость, веселье и доверие — не буду врать: в те годы я ей завидовала. Да чего уж там: вся женская половина класса ей завидовала!       Вероника была — и остаётся: я продолжаю с ней общаться и по сей день — приятной в общении, доброй и честной, слегка бойкой и гиперактивной девушкой, и просто — хорошим человеком. И потому услышав слова «ты проведешь весь день без нижнего белья, и не на шаг не будешь от меня отходить, пока я не разрешу», я искренно посмеялась над этой шуткой: «-ладно, я проиграла, озвучивай своё желание», произнесла я. «-Я только что его озвучила», ответила она мне тогда и приятно улыбнулась.       Я до сих пор хорошо помню накатившее на меня в тот момент удивление: понимаете, подобное было просто не в её стиле... Не подходило её характеру: не шло ей как человеку! Такое просто не могло быть, потому что... потому что не могло быть! Вероника не могла пожелать подобное! Но желание уже было озвучено.       Есть такая хорошо известная фраза: «Карточный долг — это святое». Чаще всего её используют в качестве шутки, однако корни у этой фразы вполне реальные. Я — тот самый человек, который считает, что каждый долг должен быть выплачен: «не нравится? Раньше надо было думать. Считаешь его незаслуженно высоким или сложным? Что же, в следующий раз будешь внимательнее следить за деталями ПЕРЕД тем, как подписывать договор». Заключая дружеский спор мы с Вероникой не подписывали никаких договоров, но это не означало, что я имею право отказываться от выполнения желания. Да, я подумать не могла, что желание может быть... таким. Но это уже была исключительно моя вина.       «-Ладно», кратко бросила я ей в тот день, невероятно быстро согласившись со столь странным желанием своей подруги — о которой я, вероятно, чего-то не знала; довольная Вероника кивнула мне, а после мы сели за домашнее задание.       Причин, почему я так легко согласилась было две: во-первых, это уже упомянутый «карточный долг» (чего уже само по себе было достаточно). Вторая же причина заключалась в том, что как бы дико не звучали слова «весь день без нижнего белья», чего-то действительно ужасного и катастрофического в этом не было, ведь на мне всё равно будет достаточное количество одежды: школьная, консервативная форма. Брюки, а не юбка, водолазка с длинными рукавами, никаких полу-прозрачных элементов — всё строго и прилично; никто из окружающих не сможет заметить отсутствие нижнего белья — это было исключено. Так что да: согласилась я очень легко.       Спустя пару дней Вероника поймала меня после занятий и спросила, не буду ли я против, если она зайдёт за мной в следующий день: «скажем, в 7:30, пойдёт?», сказала она в тот день. Тут нужно отметить, что жила я достаточно близко от школы — семь минут ходьбы — а занятия начинались в 8:45. Возможно сейчас, читая этот текст и зная его основную тему, вы легко можете догадаться для чего ей понадобилась заходить за мной еще до того, как я начну одеваться в школу, но поверьте: тогда, со всей этой школьной активностью, я не смогла связать эти два события — свой проигрыш и желанием подруги зайти за мной настолько рано — между собой; я легко согласилась и на это предложение.       Ровно в указанное время следующего утра в моей квартире раздался звонок: я, само собой, встала пораньше, родители тоже были предупреждены. Суть всей затеи я поняла лишь после того, как зайдя в мою комнату, Вероника закрыла за собой дверь щелкнув замком: я взглянула в её довольное лицо и лишь покачала головой как бы говоря «поверить не могу!», ведь именно в этот день у нас была физкультура, что в свою очередь означало необходимость... переодеваться.       В моей голове мигом промелькнуло множество идей: отпроситься у учителей, прогулять урок, притвориться больной — и всё в том же духе. Однако Вероника, словно какой-то супер-герой, прочитала мои мысли и произнесла: «-можешь не идти на физкультуру, если не хочешь». И в этих словах была вся Вероника: она загадала желание, чтобы я провела день без нижнего белья — подобное желание явно выходило за все допустимые рамки, но правил игры, всё-таки, не нарушало — и мы обе это понимали. И вот сейчас она предлагала мне сделать ровно то же самое: пересечь черту, схитрить, но по-прежнему не нарушая правил; она специально выбрала день с физкультурой, но в то же время подсказала мне, как можно сгладить последствия проигрыша.       «-Я еще не знаю...», ответила я ей, подразумевая, что не определилась идти ли на урок, где придётся переодеваться или нет — и это была правда: я действительно тогда этого не знала. Однако я всё равно стала складывать форму для занятия, а потом... А потом я стала переодеваться в школьную форму: сбросила домашние штаны сразу вместе с трусиками, и на глазах подруги натянула на себя школьные брюки. Она не смеялась и не комментировала: просто смотрела и всё. Затем я сбросила с себя футболку. В те годы у меня уже сформировалась грудь: не достаточно крупная, чтобы ей можно было гордиться или хвастаться, но достаточная чтобы начать носить бюстгальтер; лифчик полетел в угол кровати, а я стала натягивать тёмную водолазку прямо на голое тело. Вероника и на этот раз не стала оставлять каких-то комментариев: лишь подняла за меня мою сумку и щёлкнула замком, намереваясь покинуть комнату. Мы отправились на кухню пить чай с печеньем перед выходом: уже стоя лишь в коридоре, почти выйдя из квартиры, я почувствовала себя несколько странно. Наклоняясь, чтобы надеть и зашнуровать свою обувь моё тело отреагировала незнакомым сигналом, который легко можно было истолковать как: «хозяйка, что-то не так! Есть контакт с непривычной материей, возможно у нас пропа...», на что я мысленно послала сигнал «-всё в порядке, я сама их сняла»; и всё сразу успокоилось. С верхней частью всё было намного проще: моя грудь была слишком скромной, чтобы волноваться об отсутствии лифчика. Да, я чувствовала совершенно иной, непривычный материал, но не более того, мне даже не пришлось к этому привыкать.       Первая половина учебного дня прошла на удивление... обычно: как и ожидалось, никто из окружающих не имел ни единого шанса узнать о том, что одна из девушек разгуливает по учебному заведению без нижнего белья. Пару раз я ловила себя на мысли: «а у всех ли девушек вокруг меня на месте их трусики? Вот ты, стоящая у расписания, уж не потому ли ты так плотно сжала ноги, что на тебе нет нижнего белья? А ты, моя одноклассница, ты тянешься за глобусом, что стоит на верхней полки, едва-едва доставая до него вытянутыми руками и стоя на носочках — на тебе сейчас есть трусики? Или пока ты тянешься, ты еще и чувствуешь своей...», да, такого рода мысли меня посещали несколько раз, но я быстренько откидывала их в сторону, стараясь не зацикливаться.       Вероника же действительно не покидала меня ни на шаг, но к моему огромному удивлению — после того, как загадала столь дикое желание — ни коим образом не пыталась воспользоваться моим уникальным положением: она не поднимала эту тему во время разговоров, не пыталась как-то проявить отсутствие моего нижнего белья окружающих — вообще ничего. Для неё это был самый обычный школьный день, разве что она всё время была рядом со мной. Первая половина дня проходила невероятно спокойно. До того момента, пока не прозвенел звонок на перемену, предшествующую физкультуре.              ***       У меня закончился кофе, и пока сбоку от меня раздаются хлюпо-хрюкающие звуки, а из фильтра медленно падает капля за каплей, я немного отойду от основной истории и расскажу вам про одного своего приятеля.       ***              Виталик — мой хороший школьный друг: в школьные годы мы очень тесно с ним общались и полностью доверяли друг другу (дружба, никакой романтики. К тому же, у него была девушка). Однажды он поделился со мной историей о том, как ему забили «стрелку»: стрелка у парней — это драка в указанное время и в указанном месте, но в остальном она ничем не отличается от обычной драки. Те же самые правила: ничего не запрещено, но бить в пах, к примеру, считается очень «не круто», даже если твой оппонент — твой заклятый враг. Бить в глаза можно, но по возможность лучше бить в другие места (забавно: напоминает запрет об использовании разрывных патронов против людей и запрет на использование химического оружия — ибо и то, и другое «слишком жестоко!». Странные люди). Бить лежачего у парней считается что запрещено, и как сказал мне Виталик «-если не остановишься и продолжишь бить лежачего в полную силу — тебя почти наверняка побьют окружающие, и будут правы». Однако, он позже признался, что пнуть пару раз лежачего — это в порядке вещей: «-главное, не в полную силу, не по лицу и не по важным органам. Аккуратно в рёбра, или по конечностям».       К чему я рассказываю вам про какого-то Виталика и пацанские драки? Мой друг рассказал, что когда ему впервые «забили стрелку» — сказали придти туда-то и в такое-то время, мы там будем драться — он дико испугался! Он не боялся драться, и частенько этим занимался, но все эти драки всегда были спонтанными: вы нормально общаетесь, потом кто-то что-то сказал не то, кому-то что-то не понравилось и БУМ — драка. Всё происходит быстро, никакого страха: ты просто в порыве эмоций или адреналина начинаешь бить оппонента (он так же добавил, что в большинстве случаев ты еще и не чувствуешь боли в первые минуты боя — вообще!). Однако со «стрелками» всё было иначе: к тебе подходит другой пацан и говорит, что через несколько часов, на заднем дворе школы, тебя будут бить. И спокойно уходит... допустим в столовую. «-и в этот момент тебя охватывает такое сильное волнение и страх, что не описать», говорит он, «-страшно не то, что тебе будет больно, страшен сам факт того, что тебе предстоит драться, но главное — это ожидание!».       Мы с ним долго обсуждали эту тему, и именно благодаря ему я открыла для себя нечто новое: парни тоже могут бояться! А ведь смотря на то, как они безудержно дубасят друг друга и не скажешь, что в ожидании этой, заранее оговоренной, драки у них сердце выпрыгивало из груди от волнения и страха...              ***       Кофе готов, и потому я возвращаюсь к своей истории: спасибо, Виталик, я ценю твоё признание, и надеюсь ты не будешь против, если я использую его для рассказа своей истории? Нет, не против? Спасибо.       ***              Прозвенел звонок на перемену: через десять минут у меня физкультура. Именно в этот момент мой пульс ускорился и достиг каких-то невероятных значений, а сердце было готово пробить грудную клетку! Охватившее меня в тот момент волнение очень трудно описать человеку, который никогда с подобным не сталкивался, однако если ты — читающий — относишься к мужской половине, и тебе когда-нибудь забивал стрелу кто-то сильнее тебя, то знай: я чувствовала себя примерно так же, как и ты услышав место и время.       Вещи я собирала на автомате, а выходя из кабинета я почувствовала, что у меня кружится голова, и казалось, что я вот-вот упаду в обморок. Дорога к спортзалу заняла почти всю перемену: я периодически останавливалась и опиралась на стены боясь упасть, или же останавливалась отвлекалась на окружающих, притворяясь что меня кто-то звал (и стояла с глупым видом мотая головой по сторонам). Оказавшись у закрытых дверей спортзала — его открывали через несколько секунд после звонка, но не раньше — я уже испытывала самый настоящий... не страх, а ужас: меня буквально трясло! Я не могла держать ровно руки — их трясло, я не могла даже ровно стоять — меня всю трясло! Я боялась. Мне было очень страшно: честное слово, лучше бы мне забили стрелу и побили бы — я бы даже не стала сопротивляться.       Если бы Вероника в тот момент спросила «-ну что, идём?» или «-готова?», или что-нибудь еще — я бы отказалась и убежала бы из коридора! Потом я бы что-нибудь придумала, чтобы объяснить своё отсутствие на уроке — это уже были мелочи!       Но Вероника, ох уж эта Вероника, в тот день ничего не произнесла, и просто стояла рядом со мной, за что я ей сейчас — оглядываясь на полтора десятка лет в прошлое — благодарна.       Она ничего не говорила, а меня всю трясло: а потом прозвенел звонок. Дверь в спортивный зал распахнулась, и я трясущимися от страха ногами пошла вперёд, совершенно не представляя, что будет дальше. Прошла в женскую раздевалку, которая представляла собой помещение размером с обыкновенный класс, посреди которого были закреплены десятки шкафчиков. Прошла мимо одного ряда шкафов: на какой-то момент в моей голове возникла картина лабиринта, хотя на самом деле они стояли ровными рядами, дошла до самого дальнего угла помещения...              ***       Знаете: я окончила школу уже много лет назад, и всё это время я не ношу нижнего белья — я к этому давно привыкла. Но даже сейчас, вспоминая тот день я ощущаю страх прежней-меня — я не вру: набирая на клавиатуре эти строки, я чувствую как ускорилось моё сердцебиение.       ***              Я стояла в углу помещения спиной ко всем: я слышала, как стучат дверцы шкафчиков и раскрываются сумки с одеждой, слышала как звучат молнии расстёгивающихся брюк моих одноклассниц. Они все громко общались и смеялись, но о чём — я не знаю. В шаге от меня раздевалась Вероника, снимая одну деталь одежды за другой, пока не осталась в одном нижнем белье: чёрные трусики, чёрный лифчик — оба из одного и того же комплекта. Неброские и аккуратные: мне нравились.       На мне уже не было пиджака и обуви, но дальше я двигаться не могла, но не потому что меня трясло от страха... Нет: страх куда-то исчез! И стоять я могла ровно — ноги больше не подкашивались: я подняла руку слегка вверх — притворяясь, что собираюсь открыть ящик — она не дрожала. Но я всё равно не могла снять с себя одежду...       «-Давай, … , чего стоишь? Переодевайся реще и пошли уже!», прозвучал голос одноклассницы. И я сделала, что она сказала — стала переодеваться: одним резким движением стянула с себя водолазку, и уже собиралась швырнуть её в шкафчик, но благополучно застряла в ней-вывернутой на изнанку обеими руками; непривычный способ снимать с себя одежду — и его последствия — загнали меня в лёгкий паралич: «а что дальше делать?». Я стояла спиной к одноклассницам, моя грудь была ничем не прикрыта, а руки нелепо застряли в одежде. Попыталась вытащить руки из рукавов — для этого пришлось вытянуть руки в стороны на максимальную длину, что, в итоге и привлекло внимание одноклассниц.       «- … , а ты чего это без лифака-то?».       Что я могла ответить на это? Сказать, что проспорила? …       «-Проспорила...» - да, именно это я и сказал в тот день к своим подругам: всё так же стоя к ним спиной, я как-то невероятно легко освободила застрявшие руки и повернулась к своему шкафчику лицом. Стоя с обнажённой грудью я стала неспешно выворачивать водолазку обратно на лицевую сторону, неспешно положила её в шкафчик. Расстегнула молнию на брюках и начала спускать их вниз.       На секунду замерла в полусогнутом положении и прикрыв глаза: я прекрасно понимала, что сейчас все окружающие видят на мне отсутствие не только лифчика, но и трусиков, и это меня почему-то возбудило. Тогда я не могла дать этому объяснение, но факт оставался фактом: страх внезапно ушёл, а ему на смену пришло невероятное возбуждение, а я испытала совершенно внезапный, краткий и слабый — очень краткий и слабый, — но оргазм. Кто-то из девчонок присвистнул, кто-то засмеялся: они что-то говорили мне, но именно в этот момент меня передёрнуло, и я не задумываясь повторила «проспорила», после чего стянула брюки до конца, и стоя совершенно голая в окружении всех своих одноклассниц — подруг, и не только — принялась аккуратно их складывать, чтобы убрать в шкафчик. Затем достала из сумки форму: длинные штаны из плащёвки и обычную футболку, и поочередно натянула их на голое тело. Обувь завязывала я уже глядя на остальных пожимая плечами и глупо улыбаясь: «-что я могу поделать? Я проспорила...».       Когда я вышла в коридор, одна из моих одноклассниц, с которой мы находились в очень натянутых отношениях, прокричала в группу парней о том, что … пришла сегодня без трусов. Парни посмеялись шутке, но всерьёз её не восприняли; когда же она попыталась стянуть с меня штаны, чтобы продемонстрировать это, находящаяся рядом со мной Вероника врезала ей кулаком в лицо. Стоящие рядом тут же засуетились и за считанное мгновение растянули в стороны всех троих: и зачинщика, и Веронику, и меня. В этот момент на меня накатила еще одна волна возбуждения: те, кто меня оттаскивали, слишком сильно прижались к моему телу — само собой, ведь они пытались оттащить меня силой — в том числе и в районе пояса; касаться голым телом плащёвки было невероятно приятно. Но всё это длилось считанные секунды. Потасовки не вышло, зачинщица осталась зла, но с началом занятий позабыла обо мне и моей ситуации.       Заниматься физкультурой без нижнего белья — не то же самое, что ходить без него по школе, скажу я вам. Грудь у меня была небольшая, но выполнять упражнения без её какой-либо поддержки, лишь в одной футболке, было... приятно — зачем выдумывать велосипед, пытаясь описать ощущения? Мне было чертовски приятно чувствовать, как мои небольшие сисечки постоянно подпрыгивают и трутся об футболку. Соски у меня встали почти сразу, но заметить со стороны это было довольно затруднительно так как футболка висела на мне относительно свободно. Мне было и свободно, и комфортно, и приятно.       Внизу дела шли немного иначе: мне были приятно чувствовать постоянное соприкосновение с одеждой на секунду-другую, а потом полную свободу, и снова контакт; во время некоторых элементов это даже возбуждало... Но в отличии от верхней половины, внизу я временами чувствовала некоторый дискомфорт, и так и хотелось поправить одежду руками или хотя бы передвинуть ноги.       Урок физкультуры прошёл намного быстрее, чем обычно: всё-таки я была зациклена на необычных ощущениях, и не слишком следила за происходящим вокруг меня. После занятия, зайдя в раздевалку, я увидела двух девчонок, включая «зачинщицу»: они стояли не собираясь переодеваться — ждали меня.              ***       Я не буду вдаваться в детали, так как к сути моего рассказа это не имеет никакого отношения, но считаю, что обязана упомянуть этот момент, как говорится — для протокола: немного поглубимшись над моей ситуацией, они плавно перешли к теме «проспорила», и ходя вокруг неё предложили, что бы я им отлизала, аргументируя это словами «-ты же уже разделась на спор, это будет не сложнее!». Я отказалась, Вероника вновь попыталась ударить одну из них, но на этот раз у неё это не вышло, и в женской раздевалке завязалась самая настоящая драка. Стыдно признаваться, но и я в ней участвовала, пользуясь преимущественно ногами (так как боялась подходить ближе). Шума мы подняли достаточно, чтобы привлечь внимание парней: они-то и разнимали нас зайдя к нам в раздевалку. Как итог: нас растащили аж за пределы зала, в коридор, прямо в спортивной форме. На крики — многочисленные, прошу заменить — о том, чтобы дали забрать одежду, парни ответили максимально адекватно: швырнули в нас всё, что нашли в раздевалки. Кому-то повезло: в них прилетели сумки и пакеты с одеждой и обувью. Другим повезло меньше: одежда летала поштучно или скомканным... комком (уж простите за тавтологию) разлетаясь по всему коридору. Увы, не смотря на то, что в дни с физкультурой я ходила с вместительной сумкой, школьную форму я в неё никогда не убирала, предпочитая развешивать или раскладывать её в шкафчиках; свою одежду я собирала с пыльного пола.       ***              Я была в спортивной форме и мне нужно было переодеться, а в раздевалку меня уже не пускали. Переодеться в женском туалете я не могла из-за того, что... Вы только не смейтесь, ладно? Они были настолько запущенными и неприятными, что я в них не заходила даже справлять нужду — терпела до окончания занятий! За все школьные годы я в них была от силы пару-тройку раз во время ...кхм, ЧП. И только. Так что переодеваться в туалете — не вариант. Можно было пойти в библиотеку: там всегда безлюдно (кто в наше время посещает школьные библиотеки?), но библиотекаря всё равно надо было либо уговорить, либо как-то отвлечь...       «-Пойдёшь прямо так?» - именно эти слова, произнесённые само собой Вероникой, и избавили меня от мук выбора что и как делать дальше. На дворе была весна: холодная, мокрая, грязная и неприятная. Но до дома мне было идти семь минут. Физкультура у нас всегда была последним уроком — возможно это было связано с отсутствием душевых — так что весомых причин для переодевания у меня не было. И потому я согласилась.       Да, в тот день я сильно недооценила весенний холод, а так же тепло обыкновенной водолазки с пиджаком: идти с голыми рукавами — даже всего семь минут — я не рискнула, и потому не постеснялась накинуть пиджак, пусть он и не подходил к спортивным штанам; верхней части тела и моим некрупным сисечкам стало сразу теплее. А вот нижней половине было прохладно и с этим ничего сделать было нельзя: на середине пути я, признаюсь, сильно пожалела о том, что сглупила и не стала переодеваться во второй раз — было холодновато. Но подходя к дому, входя в свой подъезд, в моей голове мелькнула мысль: «а ведь на самом деле это была приятная прохлада». Ногам было холодно, но вот моей промежности было... приятно, и это приятно чувство стоило того, чтобы перетерпеть холод...              ***       Всегда поражаюсь тому, насколько сильно может отличаться кофе будучи горячим от холодного и наоборот: даже не знаю, какой мне нравится больше...       Окей, продолжаю.       ***              Так прошёл мой самый первый день осознанного и добровольного отказа от использования нижнего белья: в невероятном волнении и страхе, пусть они и пришли не сразу. С долей приятных и возбуждающих ощущений, пусть я и не смогла как следует понять их, и уж тем более насладиться ими (лишь слегка). В целом, день прошёл намного спокойнее, чем ты представляешь себе слыша слова «ты проведешь весь день без нижнего белья». Конечно, после того, как я вернулась из школы была лишь середина дня, однако Вероника сжалилась и не повела меня на прогулку по городу — хотя планировала — а всё из-за конфликта в раздевалке. Мы вместе сделали домашнее задание, а моя мама угостила гостью пирогом: всё это время я оставалась в спортивной одежде, и потому по-прежнему без трусиков и лифчика, но так как дело было в собственной квартире, то я не вижу смысла описывать это время — слишком родная и спокойная обстановка (уверена, вы со мной согласны). Уходя, Вероника попрощалась ни коим образом даже не намекнув о сути.       Бельё надевать в тот день я не стала, и вы будете смеяться, но лишь потому что мне было лень: я была у себя дома, в конце концов! Однако когда пришло время ложиться спать, передо мной возникла дилемма: у меня не было пижамы или какой-то сорочки — нет, обычно я спала в трусах и лифаке, и не парилась. Но раздеваясь в этот день, я осталась перед кроватью абсолютно голая, и если бы я стала надевать трусы с лифчиком, то в моих глазах это было бы равноценно тому, чтобы надевать пижаму: ты точно так же тратишь лишнее время, чтобы надеть на себя что-то, вместо того чтобы просто снять одежду и запрыгнуть под одело. Может это звучит странно, но в том возрасте мне это казалось довольно логичным, и потому, раз уж раздевшись я оказалась голой, в кровать я тоже должна полезать голой.       До этого дня я несколько раз уже спала голой, и в прошлые разы это кончалось весьма приятно: за время ёрзанья туда-сюда в поисках удобного положения (что является обычным ночным ритуалом, ха-ха) я успевала изрядно возбудиться, и потому — уверена, вы уже догадались — начинала ласкать себя. На этот же раз я начала возбуждаться лишь только забравшись под одела без нижнего белья, еще даже не успев толком коснуться своим телом одеяла или простыни. Я возбудилась от одной простой мысли: «Я. Сейчас. Голая. Под. Одеялом», и мысль эта стала началом конца.              ***       Это был мой первый день — пол дня — из огромного множества, и потому дальше я буду писать более сжато.       ***              Идя в школу на следующий день я вновь надела нижнее бельё, но ходя по коридорам во время перемен я постоянно пыталась сделать лишний шаг-поворот-движение, чтобы сдвинуть нижнее бельё чуть в сторону: оно мне как будто мешало, правда конкретно эту мысль «оно мне мешает» на тот момент я еще не сформировала в своей голове.       Примерно через неделю, или около того, я пришла в школу без лифчика, но всё еще в трусиках: окружающие, разумеется, ничего не заметили, а вот мне было куда комфортнее там, вверху. Моя грудь чувствовала свободу и лёгкость, хотя всё еще была прижата верхней одеждой: не так сильно, как это делают бюстгальтеры, но всё равно прижимала к телу (не забывайте, что грудь у меня тогда была по своим размерам скромной). Мои сосочки всё чаще становились твёрдыми и предательски поднимались, но школьная форма была достаточно плотной, чтобы окружающие их не замечали.       В школу без трусиков я пришла намного позже — сейчас уже невозможно сказать, как много прошло времени. Тут никакой интересной истории: одеваясь в один случайный день я просто натянула колготки на голое тело, а потом и брюки, да так и пошла в школу.       На удивление — для меня, взрослой — моё тело почти не возмущалось на отсутствии нижнего белья: ничего нигде не натирало, не было покраснений, синяков или чего-то подобного. Какую бы одежду я не носила, проблем никогда не возникало. Возможно, мне сильно повезло: если так, то я рада этому.       К моменту окончания школы я уже вообще не носила нижнего белья, а то, что имелось дома, я держала исключительно ради создания иллюзии для родителей. Выпускной диплом об окончании 11 классов я принимала в длинной тонком платье, без лифчика и трусиков под ним: на выпускной фотографии видны мои торчащие и невероятно твёрдые соски, а я — впервые потекла на людях, и лишь чудо спасло меня от того, что никто этого не заметил.              Во времена учебы в университете у меня уже была однокомнатная квартира, которую мы снимали на пару с подругой. Я по-прежнему поддерживала контакт — и тёплые отношения — с родителями, и вполне могла даже жить в их квартире, но решила, что стоит делать действительно серьезные шаги во взрослую жизнь. Я упоминаю этот момент лишь потому, что именно с появлением какого-никакого, но собственного жилья, из моего гардероба навсегда исчезло нижнее бельё: с того самого дня — ни единого комплекта. Разумеется, моя подружка, с которой мы вместе жили, была в курсе моей странности: какое-то время я пыталась утаить от неё это, но не желая угрожать нашей дружбе и доверию (когда на веревке висят лишь её трусы... Какое-то время можно увиливать от ответа, но не долго), но потом призналась. Восприняла она это довольно спокойно, но когда мы остаёмся наедине она постоянно меня подкалывала на эту тему.       В это же время произошло еще одно важное в моей жизни: в университете не было строгой формы, и носить можно было практически всё, что захочешь, и для меня это стало возможностью снять практически всё, что захочу!              ***       Кхм. Тут я уже просто обязана ПОВТОРНО предупредить вас — кого-то это успокоит, кого-то расстроит — но не смотря на возрастающие с каждым годом желание раздеться на публике, я не превратилась в шлюху, давалку и так далее. Я описываю события кратко и с минимумом деталей, и потому у вас легко может создаться картина девушки, которая пошла в разнос: но нет! Ничего не подобного не произошло и — спойлер-спойлер — не произойдёт (за исключением одного случая... но там всё кончилось счастливо, не переживайте)!       ***              Изменения в форме, в первую очередь, позволили заменить мне прилегающую к телу, и достаточно плотную по своей структуре, водолазку на её более мягкие аналоги. Моя грудь за прошедшие годы слегка увеличилась, но не сильно (и уж тем более не так заметно, как это произойдет в будущем, после окончания университета): в другой жизни я сто процентов была бы недовольна подобным решением природы — оставить меня с мелкой грудью, когда все вокруг имеют полноценные СИСЬКИ, которыми можно было без стыда хвастаться, но с учётом моего внезапно открывшегося пристрастия небольшие и аккуратные грудки были чертовски удобны. Я могла позволить себе носить любые топы (свитера, футболки, платья ну вы поняли), а моим скромным сисечкам и удобно будет, и со стороны они выглядеть будут адекватно. Не так бросаются в глаза противоположному полу, в виду своего размера — не без этого — но зато смотрятся аккуратно.       Свободную одежду я любила из-за двух причин: во-первых, так как контакт с грудью был не постоянный, то во время движения ощущения были очень приятными, и пусть грудь у меня была не очень большая, подпрыгивать — я повторюсь — там было чему. Когда моя одежда не удерживала грудь на месте, то я могла не просто чувствовать её движения во время, скажем, бега, но еще и порядком возбуждаться от этого! Во-вторых, в свободной одежде у меня была возможность прятать внезапно вставшие соски — а твердели и поднимались они у меня довольно часто, — слегка вжав в себя грудь и наклонившись вперёд, или как-то повернувшись (светить торчащими под одеждой сосками на людях, это, конечно, возбуждало по дикому, но не везде это стоило делать; в свободной одежде у меня была какой-никакой выбор).       Если одежда для верха отвечала по большей части за физическую часть приятного процесса, то одежда для о низа относилась уже к психологической: выбирая низ одежды я делала больший акцент не на том, как она трётся об мою промежность — хотя и не забывала об этом, — а на том, насколько она открыта и «доступна» для окружающих; одно слово — юбки. Типов женских юбок просто дофига (серьёзно, просто загуглите это), и каждый тип даёт особые ощущения, когда на тебе нет трусиков. Само собой, короткие варианты возбуждают намного сильнее, ведь риск попасться намного выше. Но и попадаться я не хотела — приходилось соблюдать баланс.       Во время учёбы в университете я стала намного смелее, и много экспериментировала с типами одежды, но всё еще боялась: возбуждалась, но боялась. Боялась пересечь черту и выставить себя в глазах окружающих меня людей как натуральная шлюха, а потому всё еще концентрировалась на том, чтобы скрыть тот факт, что я не ношу нижнего белья. По сути, в этот момент я всё еще получала удовольствие больше от того, что мои чувствительные места ФИЗИЧЕСКИ (не)касаются одежды, чем от самой ИДЕИ того, что я разгуливаю (условно) голышом посреди людей. Долгое время моим самым сильным моментом было вручение диплома после окончания школы, когда серьёзность события и тот факт, что я стою перед людьми исключительно в одном тонком платье без трусиков и заставили меня течь: я кончила от идеи. Не от того, что мои сиськи подпрыгивали во время условной тренировки, а футболка мягко поглаживала и их, и потихоньку набухавшие соски, не от того, что во время растяжки на условной физкультуре, я старалась дотянуться своей пиздой до плащёвой текстуры спортивных штанов — нет. Я кончила от простой мысли: «я выхожу вперёд, за своим дипломом, и все на меня смотрят... а на мне нет трусиков. Сейчас я буду должна произнести слова благодарности и прощания, и все будут на меня смотреть... а на мне нет трусиков». Да, от таких мыслей трудно было не кончить; так что во время учёбы в университете я стала фокусироваться на том, чтобы повторить этот опыт вновь.              ***       Хм. Знаете, а процесс идёт намного медленнее и не в том направлении, не так как я планировала изначально: у меня на экране это уже седьмая страница, а я всё еще нахожусь лишь на первом году, а мне еще нужно упомянуть как минимум три важных события, произошедших со мной до начала второго курса... Ха! Садясь рассказывать эту историю, я то думала, что всё действие будет сконцентрировано на настоящем.       Что же, никогда не знаешь, чем всё обернётся: сейчас сделаю себе еще немного кофе и продолжу.       ***                     Первые месяцы в университете у нас проходили без физкультуры: зал всё еще был закрыт на ремонт, но и на улице заниматься мы не могли, так как у нас не было учителя — и чёрт его знает почему. Казалось: не велика потеря, правда? Однако из-за этого обстоятельства, впервые раздеться до гола перед своими однокурсницами я смогла лишь в середине зимы.       Я сильно волновалась в тот день, но не от страха — как это было после моего спора — а от натекающего возбуждения... Но ничего не вышло. Когда я стала переодеваться, и уже стояла вся голая (а внутри меня уже начинали происходить желаемые процессы), всё резко оборвалось после произнесённой моей однокурсницей реплики: «-ха, … сегодня пришла без белья» и... всё. Нет, я серьезно: ничего больше не произошло. На меня устремились десятки глаз, но не было ни смеха, ни шуток или подколок; не было и оскорблений и конфликтов. Все просто продолжили переодеваться так, словно ничего и не случилось. Стоит ли говорить, что весь мой настрой от предстоящего мгновенно улетучился? Я спокойно переоделась — так, словно ничего особенного не происходило. Затем, я спокойно занималась физкультурой — так, словно ничего особенного не происходило. После занятия я пошла переодеваться, и внутри меня вновь возникло лёгкое приятное чувство... Но на этот раз, со стороны окружающих меня людей, на моё голое тело вообще не было никакой реакции.       В какой-то мере я даже горжусь каждой из них — это достаточно взрослый жест: они не знали причину, почему я оказалась в таком положении, и выбрали наименее конфликтный сценарий — просто предпочли проигнорировать этот момент, дабы не ставить другого человека (меня) в неудобное положение (ведь этот человек — я — УЖЕ в неудобном положении: без нижнего белья!). Конечно: они же не могли знать, что я оказалась в подобной ситуации добровольно, и хотела — скорее не мозгом, а телом — оказаться раздетой прилюдно. Так или иначе, но именно из-за этой реакции мой процесс обучения получения удовольствия от самой идеи, что я нахожусь без нижнего белья в общественном месте сильно замедлился (каким трудным для восприятия вышло предложение: я сама смогла прочитать лишь с третьего раза): ходить по университету без трусов и лифчика стало почти так же легко, как и по собственной квартире; да, временами я получала лёгкое возбуждение, но оно настолько слабое и мимолётное, что я даже не замечала его. Слегка выправить ситуацию помогла мне моя сожительница.       Я каждый день искала способа достичь оргазма от идеи, но после неожиданного развития событий в раздевалке во время первого занятия физкультурой, добиться этого было почти нереально: я просто не могла чувствовать окружающих достаточно «чужими», чтобы как следует возбуждаться в их обществе (да, даже если это были парни или кто-то из соседнего потока — так уж устроен универ: все друг друга знают, вы словно живете в одном дворе, а отношения с одними неизбежно распространяются и на остальных). Так что сидя на одной из лекций, когда я была позади всех остальных, я опустила руку под парту, задрала юбку и вставила пальчики: это была не честная попытка достичь оргазма на людях — ведь я помогала себе физически, тогда как моей целью было достичь пика от одной лишь мысли. Но я не могла ничего поделать: я очень хотела кончить на людях, но честными (с учётом моих целей) способами я этого сделать не могла.       Всё случилось быстро и скучно: это скорее напоминало удовлетворение необходимой, непонятно зачем заложенной природой, потребности. Я получила некоторое удовольствие — не без этого, но это было слишком... механически.       Однако, спустя несколько месяцев, я смогла оказаться в этой же аудитории уже вместе со своей сожительницей, и что самое главное — на том же самом месте! И это изменило всё: возбуждение пришло сразу, как только мы сели (само собой, на мне не было трусиков и лифчика — нет смысла напоминать об этом: я их уже никогда больше не надевала). Я сидела рядом с ней, почти касаясь бедром, а под юбкой начинало намокать: я вспоминала, как некоторое время назад, сидя на этом же месте, вставляла в себя пальчики... «-И сейчас моя подруга, и сожительница, сидит рядом с этой извращенкой».       Первый оргазм настиг меня буквально в самом начале: он пришёл быстро, и был достаточно слабый, чтобы о нём рассказывали песни, но и занятие лишь только началось. В какой-то момент мне пришлось незаметно для подруги подтянуть края юбки так, чтобы сидя на скамейке я сидела именно на ней, а не на юбке: я уже начинала намокать, и лучше пачкать скамейку, а не одежду, в которой мне еще предстояло ходить пол дня. Следующие минут пятнадцать я сконцентрировалась лишь на одном: не кончить! И от этой мысли я начинала намокать ЕЩЕ сильнее. Я думала о том, чтобы не потечь прямо на глазах у своей подруги... и от этих мыслей я начала кончать. А потом еще и от мыслей, что я кончаю, сидя прямо рядом с ней, уже касаясь её бедром...       На том занятии я достигла пика несколько раз, а поднимаясь с места обнаружила совершенно мокрую скамейку — в тот самом месте, по которому я елозила своей промокшей от перевозбуждения и многочисленных оргазмом пиздой. Бросив на это место сумку, я прикрыла непотребство от глаз подруги; юбка — спасибо моей предусмотрительности — осталась сухой, и потому моё преступление осталось никем не замеченным. Это событие стало невероятно ярким для меня, но, к огромному сожалению, единственным стоящим упоминания за весь первый учебный год.              ***       Я тут вдруг обратила внимание, что стала чуть сильнее использовать определённые слова, с целью добавить тексту некоторой... пошлости (хотя я, вообще-то, стараюсь без острой необходимости к ним не прибегать): с одной стороны, они прекрасно подходят к той мысли, которую я пытаюсь описать, с другой же их легко можно заменить более «лёгкими» синонимами и речевыми оборотами, сделав рассказ... более удобным для чтения? Начав рассказывать историю о том, как я живу без нижнего белья, я потихоньку свела всё к какой-то порнушке, хотя изначальный план был несколько иной. Хм. Может мне стоит остановиться? Проблема в том, что есть еще один эпизод, которым я очень хочу поделиться с вами, так как он является одним из самых сильных в плане полученных мною эмоций за всю мою жизнь: он входит в число тех, на которые я равняюсь пытаясь достичь чего-то нового. И чтобы пытаться — именно ПОПЫТАТЬСЯ — передать полученные после него эмоции, мне придётся придерживаться более раскрепощённого (и пошлого) типа повествования — иначе ну никак нельзя. Да и другие описывать в подобной манере будет легче, чем в «лёгкой» версии, так как «пошлый» вариант куда ближе к тому, что происходило в реальности. Хм, как всё сложно...       Я подумаю над этой темой после того, как опишу этот самый эпизод, а пока продолжу.       ***              Второй учебный год начался с неприятного сюрприза уже в самый первый день: первое сентября 20хх года выдалось невероятно жарким — новости мусолили эту тему какое-то неприличное количество времени. И как будто этого было мало, линейку мы проводили в спортзале: куча людей в совершенно не проветриваемом помещении — что могло пойти не так?!       Я упала потеряв сознание уже на восьмой или девятой минуте речи, которую всё равно никто и никогда не слушает. Привели меня в чувство почти сразу же, но мне всё равно было плохо: картинка вокруг плыла, людей не узнавала, а о том, чтобы самостоятельно удерживать себя в равновесии не могло быть и речи; меня увели в медицинский кабинет.       Сидя на кушетке в тесной комнатке, я держала ватку пропитанную нашатырём, и вдыхала этот одновременно и притягательной, и отталкивающий запах: я уже давно пришла в норму (буквально после двух-трёх затяжек, если говорить честно: запах настолько резкий, что пробивает мгновенно!), в паре метров от меня за столом сидела женщина в белом халате, а из-за стены очень приглушённо звучала доносившаяся из зала музыка и аплодисменты. Женщина не обращала на меня внимания, заполняя какие-то бумаги. Отдаваясь во власть резкого запаха от ватки, я вспоминала что произошло: «я стою на бессмысленной линейке и слушаю совершенно бесполезную по своему содержанию речь. Очень душно, вот бы кто-нибудь открыл окно — все окна! Тут столько людей вокруг меня, все стоят так близко друг к другу. Я чувствую, как они касаются меня с трёх сторон... когда на мне нет трусиков. Они стоят рядом со мной тесно прижатые из-за недостаточного пространства... а на мне нет нижнего белья... и они не знают об этом...Касаются меня... голая...».       Я и сама не заметила, как вмиг возбудившись прикрыла глаза и начала постанывать, совершенно забыв, что рядом находится еще один человек. Женщина повернулась ко мне сразу как только услышала мои стоны, спросив, что случилось: я лишь на долю секунды приоткрыла глаза — просто убедиться, что она смотрит... И тут на меня накатила такая волна возбуждения, что скрыть своё состояния я уже не смогла — женщина врач всё прекрасно поняла: я это знаю наверняка, так как она повысила голос произнеся моё имя.       Я понимала что происходит в этот момент: я сидела на кушетке облокотившись на стену (которая была чуть дальше «удобного» расстояния, и потому мне пришлось слегка заползти на кушетку, подтянув задницу и ноги чуть ближе к стене — иначе было бы больно опираться спиной), я сидела слегка раздвинув ноги, глаза мои были прикрыты, а изо рта вырывались звуки, которые нельзя было истолковать как-то иначе, кроме как звуков «прихода». И всё это на глазах у другого человека...       Тут я кончила, резко дёрнув коленями и изогнувшись всем телом. Женщина в гневе закричала моё имя, и от этого я начала кончать вновь — я уже не могла сдерживаться: я понимала, что ситуация вышла из под контроля, понимала, что меня ждут серьезные неприятности, но мне уже было наплевать. Я приоткрыла глаза: «да, она была в гневе и смотрела на меня... На меня-кончающую! О боже...», не отдавая себе отчёт в том, что творю, я мигом сползла вниз (по-прежнему оставаясь лежа на кушетке), одной рукой я потянулась к краю юбки, задрав её к самому своему подбородку и открыв взору постороннего человека свою уже насквозь промокшую, и блестящую от естественной смазки промежность! Женщина вновь закричала — в этот момент я поднесла свободную руку к своей мокрой пизде, и вставив палец начала себя трахать. Прямо у неё на глазах!       «-Простите меня», произнесла я глядя ей прямо в глаза, и услышав свой слабый, плачущий голос я кончила вновь: да, я, оказывается, плакала! У меня на глазах были слёзы стыда!!! Но я ничего не могла с собой поделать и продолжала двигать кистью и тазом, всё жёстче и жёстче трахая себя, и смотря прямо на неё. Я чувствовала, что начинала сползать на пол — кушетка была совершенно мокрая (и в этом была моя вина!), и от это меня возбудило еще сильнее — хотя казалось, куда уж еще сильнее?!       Я широко — насколько хватало растяжки, а она у меня, без тени скромности, очень приличная — раздвинула ноги, ловя очередной оргазм; несколько струек брызнули вперёд и на пол...       «-Я.. я оставлю тебя одну», произнесла она неожиданно тихим голосом и поспешила выйти из кабинета: «-про... простите меня, пожа...». Но я не договорила: я вновь кончала, услышав свой голос и осознавая всю ситуацию в целом. Я ловила оргазм за оргазмом, кончая как последняя сука, и ничего не могла с этим поделать. Так хорошо мне еще никогда не было: я даже не могла представить, что такое возможно чисто физически!              ***       Окей... Я сейчас отодвинулась на стуле назад, и неспешно попивая кофе перечитала весь фрагмент. И знаете что я вам скажу? Это ужасная порно-пародия и фарс в чистом виде. Я попыталась описать произошедшее событие как было, и донести те ощущения, которые я испытала в тот день, но вместо этого вышел лишь жалкий набор слов: «кончала», «оргазм», их производные и ряд других словечек с пошлым смыслом для связи двух предыдущих между собой... И как быть? Переписывать всё заново? А чем я смогу это заменить без потери смысла, и сохранив динамику и эмоции? Я не знаю. Я попыталась воспроизвести всё в точности так, как было, ничего не приукрасив, но читается полученный текст... Совсем не так, как хотелось бы.       Ну и ладно: я не порно-писатель, и вообще не писатель — я просто человек, который большую часть своей жизни не носит нижнего белья, получает от этого удовольствие, и который решил поделиться некоторыми из жизненных эпизодов с другими людьми — только и всего. Я буду вам благодарна, если вы не станете критически оценивать предыдущий фрагмент, а вместо этого попытаетесь проникнуться идеей и эмоциями, которые он в себе содержит.       Продолжим.       ***              «-Что ты здесь делаешь?!», - удивлённо и гневно спросила врач, вернувшись в кабинет примерно через пятнадцать минут, «-я специально дала тебе время, чтобы ты покинула мой кабинет, а ты..».       За время её отсутствия я успела привести себя в порядок, протереть кушетку и пол (на это ушла большая часть моих собственных салфеток), и сейчас смиренно ждала наказания, сидя на том же самом месте, где несколькими минутами назад испытала множественный мульти-оргазм: мысль об этом мгновенно возбудила меня, но я не робот, а всего-лишь человек, и у моего тела есть свои пределы — дальше простого «приятно» не пошло; я выполнила — и перевыполнила — свою месячную норму удовольствия.       Весь разговор описывать нет смысла: увидев что я осталась в кабинете, а не убежала, она перешла в ожесточённое наступление, ругаясь и грозясь исключить меня за содеянное. Я смиренно слушала, всё не решаясь вставить и слова: в конце концов, я действительно совершила нечто из ряда вон выходящее — и я это прекрасно осознавала!       Заметив моё пассивное поведение она, всё-таки, смягчила тон, а вскоре согласилась с тем, что никакого личного оскорбления или неуважения не было. После этого разговор она вела уже максимально профессионально, всячески интересуясь и беспокоясь о моём состоянии (и физическом, и ментальном). Она делала многочисленные заметки, явно намереваясь — как говориться — дать делу ход. В какой-то момент она даже предложила мне запасной ключ от кабинета, разрешив приходить сюда в любой момент, когда у меня возникнет очередная потребность.       В этот момент я вновь стала возбуждаться, даже не смотря на то, что уже перевыполнила месячную норму: мне пришлось объяснять ей, что у меня нет потребности заниматься Этим в неподходящее время, мне просто приятно то волнующее ощущение, когда я нахожусь рядом с людьми в тот момент, когда на мне нет нижнего белья — ничего более; а сегодняшняя сцена вышла совершенно случайно из-за ряда дурацких совпадений, и того факта, что я уже давным давно не ублажала себя дома (и я в который раз извинились перед ней за всё произошедшее).       Моя речь состояла на половину из вранья, но той половины, что была правдой, вполне хватало, чтобы меня завести: я ощущала накатывающееся на меня возбуждение, но не могла как следует ему отдаться — я просто не была на это способна физически...И я это было очень странное и запутанное для мозга и всего тело ощущение. Врач слушала меня внимательно, и я видела, что она явно хотела что-то сказать, но каждый раз обрывала саму себя. В конце концов, она просто отпустила меня со словами о том, что в случае чего, она готова мне помочь, а при острой необходимости — даже порекомендовать специалистов. Попрощались мы с улыбками на лицах; за все последующие годы в университете я не была в её кабинете ни разу.              ***       Попробуйте на минутку представить себя на месте этого врача: вот вы сидите, заполняете бумаги, в голове у вас куча важной информации и предстоящих дел, платят вам мало. И тут за своей спиной вы слышите, как приведённая несколькими минутами ранее, в результате потери сознания во время линейки, девушка — по сути женщина — начинает стонать и поскуливать. Вы поворачиваетесь на стуле, и видите её — возбуждённую, и явно получающую в этот момент оргазм. Она открывает глаза, глядя прямо на вас, и за считанные мгновения поднимает одежды, открывая вашему взору не только отсутствие на себе нижнего белья, но и широко раздвинув ноги — саму промежность! Всю влажную и блестящую, такую живую в этот момент! С мокрыми от внезапных слёз глазами, она произносит вам тихое «простите», вставляет в себя пальцы и начинает мастурбировать прямо перед вами!       Дико? Безусловно! Из ряда вон выходящее событие! Окажись я на месте того врача... даже и не знаю, как бы я отреагировала на подобное. Но женщина смогла принять это достойно: да, не сразу — и она имела на это полное право! Но потом... потом-то она отнеслась ко мне с тем самым пониманием и сочувствием, которого и ждёшь от кого-то на её должности: она смогла отбросить в стороны эмоции и подойти к проблеме серьёзно, она даже вошла в моё положение, и попыталась найти индивидуальный ко мне подход с учётом всей дикой ситуации — предложила мне ключ от кабинета, и разрешила приходить в него, кода мне будет нужно. Задумайтесь над этим на секунду. Ранее я не стала акцентировать на этом внимание, чтобы более-менее сохранить повествовательную форму рассказа, но сейчас я хочу, чтобы вы прочувствовали насколько... сильным был её жест; и этот жест говорит многое об этом враче, как о человеке.       Я не упоминала этого ранее, но скажу об этом сейчас: то первое сентября я запомнила в мельчайших деталях не только из-за невероятного «финиша», о котором даже подумать до того момента не могла, и не из-за того, что во время него я узнала о себе — и своём странном хобби — нечто совсем новое. Нет, эти моменты, безусловно, важны, но было кое-что еще: в тот день моя вера в человечество поднялась на несколько крупных ступеней вверх. Тот грубый и злой мир, с его войнами, продажными личностями имеющими безграничную власть, несправедливостью и многим, многим прочим, внезапно стал для меня немного светлее и добрее: «вокруг есть люди, которым не наплевать. Они прямо здесь, рядом с тобой, и ты только что встретила одного из них. И они готовы помочь. Не всё так плохо, как ты себе представляешь», и подобная мысль была тоже невероятно приятной...       Знаю: предыдущий абзац не очень подходит под тематику моего рассказа, и именно потому я вынесла его за скобки. Надеюсь, я не очень сильно отвлекла вас от истории? Я продолжаю.       ***              Таким было первое сентября 20хх года — первый учебный день второго учебного года. К моему большому сожалению, этот же день стал самым ярким за всё время в университете. Разумеется, было еще несколько десятков пикантных событий, и невероятное множество «просто приятных», но описывать их я уже не буду, а вместо этого подведу итоги: за эти годы я окончательно осознала и приняла тот факт, что без нижнего белья мне намного комфортнее, чем с ним, и в то же время — без нижнего белья мне дико приятно! Я не всегда находилась в возбуждённом состоянии, но научилась множеству приёмов, как быстро усилить это ощущения уже без физического контакта (например, одеждой/руками/посторонними предметами/касанием к другому человеку будучи в толпе), а именно мыслями — то, к чему я и стремилась. Однако самые яркие событие всегда происходили как бы случайно, и во время каких-то особых мероприятий (походы в кино, стажировка и так далее): я создавала условия для того, чтобы они могли произойти одеваясь тем или иным образом, и выполняя конкретные действия (двигаясь как-то иначе, или занимая особое положение в помещении/рядом с людьми и всё в таком духе), а случались — или не случались — они самостоятельно.              Одним из следующих важных событий стало моё самое первое собеседование на работу: в этот момент я поняла, что окончательно вошла во взрослый мир, а окружающим меня людям совершенно наплевать на то, кто я, и что меня интересует. Это уже была не школа, где ты узнаёшь в лицо каждого встречного, и не университет, где ты знаешь хоть какую-то мелочь, но буквально о каждом. Нет, на этот раз это были совершенно, совершенно незнакомые и чужие люди. И находиться в их обществе без трусиков под длинной юбкой — не то же самое, что ходить с голым задом по коридорам университета, боясь случайно упасть и раскрыть свой секрет.       Я словила оргазм уже в середине первого же собеседования, и поверьте: мне пришлось прибегнуть ко всей выдержки, которой я обладала, чтобы не выдать этого ни телом, ни лицом! Я справилась. Собеседование прошло удачно, но мне не перезвонили.       На следующее собеседование — устраиваясь уже на другую работу — я пришла подготовившись: оделась в более свободную одежду, что бы не светить торчащими сосками и иметь хоть какую-то возможно пошевелиться так, чтобы не привлекать внимания окружающих нелепыми действиями. Первые две трети собеседования шли очень удачно: я отвечала на вопросы, я задавала вопросы — мы хорошо общались, и пусть я чувствовала определённое возбуждение — само собой — я держалась отлично. Однако ближе к концу разговора, в моей голове внезапна промелькнула мысль, которая посещает каждую представительницу женского пола, которая устраивается на работу к боссу-мужчине. Хотя бы на долю секунды, но абсолютно каждая девушка или женщина задумается о том, а не возникнут ли на будущей работе проблемы на сексуальной почве — это просто неизбежно: такая мысль всегда придёт в твою голову, и вопрос лишь в том, как много ты придашь ей внимания, и как быстро отбросишь её в сторону.       В этот раз подобная мысль промелькнула у меня уже в конце, и всего-лишь на жалкую секунду! Но и этой секунды мне стало достаточно, что бы запустить процесс; на втором собеседовании я тоже получила оргазм. Нет, неприятностей не было: я смогла скрыть этот факт, но всё-таки я не сдержалась — а ведь так хорошо всё шло! Эту работу я тоже не получила.       Еще одно из собеседований проводила у меня девушка, и если несколько предыдущих всегда велись в довольно строгой и серьёзной форме (что прилично возбуждало!), то на этот раз разговор был по домашнему уютным, и никакого возбуждения ко мне не приходило — даже когда я пыталась его спровоцировать эксперимента ради: всё-таки, мне было необходимо чувство какой-то угрозы. Чтобы возбудиться я должна была ощущать, что разгуливая без нижнего белья, а порой и выполняя не совсем приличные действия, я действительно чем-то рискую! Находясь голой у себя дома я не возбуждалась, так как ничем не рисковала. Но вот выхода на лестничную площадку с мокрыми волосами и лишь в одном полотенце на голое, мокрое тело — вот в этот момент я возбуждалась! А если в это же самое время в подъезде звучали звук открывающейся двери, или еще лучше — звук приближающихся шагов...              ***       Уже лишь набирая последние строчки, и красочно рисуя описываемую картину в голове, я намокла сидя в своём компьютерном кресле... Пожалуй, в этом самом месте рассказа я сделаю небольшую паузу, и вернусь к тексту через несколько минут.       ***              Подходящую работу я искала довольно долго, и не только из-за всем известных причин, но еще и из-за того, что мне понравился процесс собеседований: почти на каждом из них я возбуждалась достаточно сильно, чтобы достигнуть оргазма, и главное — без каких-либо телодвижений! Это. Было. Невероятно (на всякий случай напомню, что я не просто возбуждалась и кончала на глазах у совершенно незнакомых мне людей, но и делала всё, что было в моих силах, чтобы не показать этого — это важный момент!). Пару раз я кончала в очень неудачный момент — поднимаясь с кресла или подходя к человеку, чтобы забрать бумаги — и в такие моменты приходилось быть очень изобретательной, и действовать невероятно быстро, чтобы скрыть этот факт от окружающих! Чертовски сильные эмоции... и серьезные проблемы, если бы кто-то заметил.       Один раз — всего один раз — я не смогла скрыть свой оргазм как следует: увидев моё состояние, мужчина решил, что я его соблазняю — и давайте будем честны, что с учётом обстоятельств он имел на это полное право, — и устроил неприятную сцену. Кое-как я смогла таки его убедить в том, что это чистая случайность (и тогда здорово помог тот факт, что у меня было очень сильное резюме, а я сама целилась на одну из самых сложных должностных позиций из имеющихся, на которую абы кто не позарится). На работу, само собой, меня не приняли, а офис я покидала с чувством, будто на меня разом нацелены десятки ружей. Однако, всё обошлось и проблем не было.              Работа мечты редко бывает прямо за углом, и потому я успела примерить на себя целый ряд ролей — но никогда не надевая трусики, само собой. И вне зависимости от того где и чем я занималась, абсолютно везде и всегда возникали ситуации на почве отсутствия у одной из работниц (меня) нижнего белья: нет, мой секрет никто не раскрыл, не переживайте. Я выполняла свои обязанности, но то и дело ловила «приход» в самых, казалось бы, обыденных ситуациях, а всё лишь из-за одной маленькой детали — на мне не было трусиков и лифчика, и Я об это знала, о окружающие — НЕТ! И это дико заводило!       У меня так же возник своего рода ритуал, или даже — традиция: до того, как я покину текущее место работы (не важно по какой причине) я должна успеть хотя бы один раз кончить. Не просто поймать лёгкий оргазм, а по настоящему кончить, как последняя блядь! Продолжительно, хорошенько намокнув и оставив свои выделения на какой-нибудь поверхности, а если получится — еще и кончить струйно! И из-за этой традиции я так долго не могла определиться с работой: переходя на новое место, я проводила на там несколько недель или месяцев, кончала как мразь, и спешила уволиться, ища новую работу — зачастую, без специальности и низко оплачиваемую.       Я полюбила тёмную одежду: когда я намокала, и по моим ногам натурально лились ручьи, тёмная одежда тут же меня выдавала — и мне приходилось действовать максимально осторожно, что бы этого никто не заметил! От этого я возбуждалась еще сильнее, а внизу начинался натуральный водопад.       Я полюбила длинные, узкие юбки (желательно еще и тёмные, из-за причины выше): они сильно стесняют движения, их почти нереально как-то подмять или скомкать на себе, пытаясь скрыть следы. Они в целом являлись максимально неудобной одеждой для скрытных действий, и особенно для скрытых действий «подобного» рода — и это не просто возбуждало, это натурально сносило крышу! Если я потеку на людях будучи в такой юбке... Чёрт, тут нужно проявить невероятную фантазию, что бы не дать окружающим это заметить.       Я полюбила утренние пробежки перед работой: во-первых, это просто напросто приятно (серьезно: попробуйте, это очень приятный и полезный для организма процесс, да и время на размышления о жизни в процессе бега появляется). Во-вторых... Да вы и сами уже знаете: мне просто было приятно бегать с подпрыгивающей грудью, ведь это не только со стороны выглядит... пикантно, но и сама владелица чувствует это. Тем более что к этому моменту, она у меня слегка увеличилась.       Я полюбила гулять по городу даже, когда на улице не было праздника, но особенно — когда на улице был праздник!              ***       Я тут вдруг подумала... А стоит ли мне мне вообще продолжать дальше? Нет, серьёзно: я уже описала саму идею — то тут, то там, — упомянула самые яркие и запомнившиеся из событий — слегка опошлив их теми или иными словами, которые обычно не использую, но без приукрашивания и вранья (некоторым сценам пошлые словечки даже пошли на пользу). И наконец — сделала всё возможное, чтобы попытаться передать свои эмоции, которые я испытываю во время процесса. Что я еще могу добавить, но не прибегая к повторению уже упомянутого? Я даже и не знаю.       Я живу обычной жизнью, и получаю особые эмоции и удовлетворение просто находясь рядом с незнакомыми мне людьми, не имея на себе ни трусиков, ни лифчика. Я скрываю от людей этот факт, и знание об этом меня будоражит. Я выполняю рискованные действия, которые могут раскрыть мой секрет, и если у меня получается его сохранить — я возбуждаюсь еще сильнее. Порой возбуждение настолько велико, что я просто не могу думать нормально, и начинаю воспринимать весь окружающий меня мир через призму похоти... будучи без трусов... рядом с незнакомым человеком. Или людьми. Возможно, когда они смотрят на меня. Возможно, когда я с ними общаюсь. И это заводит меня настолько сильно, что я получаю полноценный оргазм, даже не прикасаясь к своему телу. Ну а порой, доходит и до того, что даже после оргазма моя призма похоти никуда не исчезает, и тогда у меня натурально сносит крышу — я хочу сделать нечто совсем из ряда вон выходящее! В присутствии незнакомых мне людей!!! Но всё еще — ВСЁ ЕЩЕ — так, что бы они об этом не узнали.                            Я могла сидеть рядом с вами в метро и приятно улыбаться, пока своею промежностью и слизью из неё, я медленными движениями «раскрашивала» кожаное место. Вы даже не обратили внимание на то, что садясь, я приподняла юбку достаточно высоко, чтобы сразу усесться голым задом и пиздой на сиденье, а не на свою юбку; а свои движения тазом я синхронизировала с движением поезда, и потому никто не обратил внимание на мои постоянные поёрзывания.       Может быть я стояла рядом с вами в продуктовом магазине, а потом случайно уронила пакет с молоком, разлив его по всему полу и обрызгавшись сама: слёзы, куча извинений, попытка заплатить... И никому даже в голову не придёт, что я только что — уже в который раз в своей жизни — потекла на публике: все мои соки прямо здесь, на моих ногам, и на полу... прямо в луже, оставшейся после «случайно» уроненного пакета с молоком.       А возможно вы видели, как где-то там, вдалеке, веселясь и хохоча, девушка ни с того, ни с сего запрыгнула в городской фонтан, и принялась в нём танцевать — не забыв подмигнуть случайному прохожему с телефоном, само собой. Вполне возможно, что в тот самый день вы видели именно меня: видели меня в момент, когда я не смогла сдержаться, и не имея иной возможности спрятаться, запрыгнула в фонтан, чтобы промокнуть с ног до головы; а самые зоркие глаза могли даже разглядеть мои стоячие соски, но вот отличить воду от моих собственных выделений — даже не смотря на их количество — не смогут даже самые зоркие глаза на свете..       Может быть мы встречались с вами в городском транспорте? Я частенько пользуюсь и им, стоя чаще всего возле поручней. В летние же дни и в юбке, когда в автобусе толпа людей, я могу пойти и на более смелые шаги...       Но чаще всего я остаюсь невидимой для вас: я рядом с вами, но вы меня не заметите, потому что я не хочу, чтобы вы меня заметили. Порой, я могу быть настолько близко к вам, что сделав шаг я могла бы достать до вас рукой! Но я остаюсь на месте, я остаюсь незаметной...              ...потому что таковые правила игры: если я хочу получить приз, окружающие ничего не должны знать. И чем желаннее награда, тем сложнее мне скрываться от вас, но я стараюсь из-за всех сил, потому что оно того стоит; а порой сам путь к награде ею же и становится.       И это дико заводит!              Но если одним дождливым летним вечером вы встретите идущую вам на встречу девушку, которая ни с того ни с сего, безо всякой причины приподнимет край уже промокшей от дождя юбочки, и улыбаясь, на секунду-другую продемонстрирует вам отсутствие своего нижнего белья, то не думайте о ней плохо: возможно, что это была именно я, и в таком случае никакого злого умысла с целью оскорбить, в голове девушки в тот момент не было. Она просто хотела получить немного удовольствия, а вы — совершенно случайно оказались рядом в этот... самый... момент...       ***                            ___              Рассказ был написан вдогонку небольшого наброска под названием «Лингвистическая эксгибиционистка», который, в свою очередь, носит полу-юмористический характер.       Как многое в этом рассказе основано на реальных событиях, и какие фрагменты являются чистым вымыслом — это решать вам и только вам.       И.С.