***
В школе Дмитриенко удалось подметить отношения между Лёшей и Кариной. Так они друг на друга смотрели, что будто летел пепел. Это писателя рассмешило. Схватив ручку, он начертил на листе: зависть, и нарисовал картинку, где Кореш оторвал девушке голову и держит её в руке за волосы. С головы вниз на землю текла кровь. Его улыбку, а больше всего бездельничество заметил учитель литры и вызвал его к доске. Дмитриенко закатил глаза, но из-за парты всё-таки вышел. Хотя идти было чертовски лень. Как же он хотел спать! Всю ночь думал над сюжетом, и о том, почему у Руслана такие умелые руки. Ну, когда он делает ему массаж. Блин, он что, снова покраснел? — Дмитриенко, составь предложение. Вот блин, это та херня, о которой вчера Губанов говорил. Парень тяжело вздохнул. Ну ладно, сейчас он покажет всем, как умеет составлять предложения. Взяв лежащий рядом мел, Ваня коротко выцарапал на доске: «Он отрезал пальцы, стирая кровь руками». — Ваня, озвучь. — Хорошо. Он отрезал пальцы, стирая кровь руками. Ну как, хорошо я написал? Класс разразился всеобщим смехом. Ваня улыбнулся. Кажется, всем такая тема зашла. Кажется, всем, кроме учителя. — Мы не на уроке криминала! Попрошу вас больше такое не писать! А Ване казалось, что из-за его предложения все ужаснутся.***
На перемене к нему подошла Вита Летова. Её светлые волосы были заплетены в две ленточки, красные губы так и манил взгляд Дмитриенко. Хотелось взять и примкнуть к ним. Сладкие, как малина. Или ежевика. Не более, чем гормоны и сексуальное желание. Плоское, как фигуры на доске. — А мне понравилось твоё предложение, Вань, — сказала она, когда они с Ваней поравнялись и пошли вместе по коридору. На её лице появилась милая улыбка. Писатель её скопировал. — Слушай, Вит. А давай погуляем как-нибудь. сегодня? Ты не против? — Можно после уроков. Но точно не во время. Они оба засмеялись. Вита чуть задела рукой его руку, а затем они незаметно их сплели, улыбаясь друг другу, как влюбленные голубки. Ваня чувствовал что-то неправильное. Внезапно к девушке подошла Амина Мирзоева. Летова оглянулась. — Чего тебя, Мин? — Луну не видела? — Вы же повздорили вроде? — Ну да, — кивнула девушка. — Она сама виновата. Не нужно было лезть целоваться при других. Тут Ваня и ожил. Две целующиеся девушки? Это что-то новое! Он точно должен за это схватиться. — Вы что, встречаетесь? — спросил он, и на него тут же были обращены взгляды девушек. Парень ни разу не смутился. Казалось, у него подчистую пропало чувство стыда. — Нет, мы просто прикалываемся…– с недоверием в голосе произнесла Мирзоева. — Но всё-таки при людях это делать неловко… Писателю стало очень интересно. Не обращая внимания на что-то говорящую Виталину, парень стал наблюдать за тем, как Амина подошла к какой-то черноволосой девушке, что только что вышла из-за угла. Ему показалось, что Амина боялась. Или она была слишком горделивой, чтобы признать свои чувства? На руке Дмитриенко написал слово «гордость». Ручку он всегда таскал вот для таких случаев, но блокнот, к сожалению, забыл. К Амине и Луне подошли двое парней. Какие-то неприятные по мнению Ивана качки. Он тут же представил, как Эвелина лезет к Амине целоваться и делает это в щёку. Самой Амине стыдно, она недовольна. На другой перемене они с Лёшей и Сашей обговаривали выступление. — Думаю, стоит лучше всего организовать его в субботу. Люди любят по субботам ходить на всякие мероприятия. — Слушай, Лёш, — не в тему решил спросить Дмитриенко. Деревяшкин посмотрел на него, сидя на парте. — А ты бы как посылку прислал? — Ну… Естественно, по почте. А чего ты спрашиваешь? — Да так, просто. Потом его перехватил вместе Виты Дипинс. На его губах была похабная улыбка, и в следующую секунду Ваня узнал, почему. — Ну как, тебе понравилось порно, которое я скинул? Ваня хмыкнул. Шум в коридоре бесконечно бесил и мешал сосредоточиться, но ему всё-таки удалось вспомнить некоторые отрывки из того видео. Ну или как он на него дрочил. — Да. Понравилось. У тебя явно хороший вкус. — А то. Слушай, может, досмотрим то порно, которое смотрели в прошлый раз? Ну, где… — Там где два брата и раб? — Да, точно! — Дипинс щёлкнул пальцами и, ухмыльнувшись, приобнял друга за плечо.***
Дома, когда они смотрели ту гейскую порнуху, к ним присоединились Коля с Ромой. Для Вани это было довольно смешно. Ему было интересно, как бы они отреагировали на его фанфик? По сюжету порно, а может уже и не порно, это выглядело как мелодрама, умер сбегающий раб, а младшим брат, что хотел помочь, также гибнет от рук старшего. Таким образом, у Дмитриенко появился конец истории. Пока писатель блуждал в своих мыслях и подставлял в сюжет парней из комнаты, он не заметил, как те начали свору: а, вернее, Рома с Ваней. — Не надо тусить здесь с нами 24/7, если тебе что-то не нравится! — А я не с тобой тусуюсь, а с Колей и Ваней! — Да ты просто любишь мужское внимание, шлюха! Лебедев явно от этих слов разозлился. В следующую минуту его кузен кубарем свалился с кровати. Бессмертных в ту же секунду вскочил весь лохматый и красный, потряс сжатым кулаком — от этой картины Дмитриенко чуть не рассмеялся. — Да ты охуевший совсем?! Я тебя выселю, будешь себя так вести, понял?! — Попробуй. Посмотрим, что скажет тётя! Рома, пошли. Некоглай утащил друга за собой, подальше от пышущего гневом Дипинса. Через пару минут после этого Дмитриенко, под предлогом «сходить в туалет», пошёл посмотреть, что же они там делают. Да, любопытство было его грехом, но что поделать? Такой уж он человек. Тем более, что ему же нужно было писать историю! Медленным шагом идя по квартире, парень свернул за угол и обнаружил дверь. Она была чуть приоткрыта. Заглянув в неё, он увидел, как парни целовались.***
Домой он ушёл, не предупредив Бессмертных. Не посчитал, что так было нужно. Сейчас Ивану было важнее всего закончил историю — тем более оказалось, что Рома и Коля действительно любят друг друга! И, кажется, встречаются! Парень застрочил по клавишам.«Злость»
Ваня внимательно следил за тем, чтобы Коля не относился к Роме, как не к рабу, а совершенно в другом направлении. Вызвав его к себе, он сказал: — Ты его трахнул уже? Если нет, то можешь отдать его, я верну назад свои деньги. Коля испугался. Ему не хотелось, чтобы парня, которого он только успел полюбить, так быстро забрали. — Собирался только трахнуть… эту шлюху. Из-за его слов Иван улыбнулся. А самому парню пришлось хмуро идти к Роме. К Хеппи. — Чего ты такой угрюмый, проблема с родителями? — обеспокоенно спросил Мокривский, беря в руки лицо Николая и нежно целуя его. — Нет, всё ещё хуже. Ваня говорит, если я тебя не трахну, то тебя отдадут обратно… Понимаешь? — Тогда… Может быть, сделаем это? — Рома прикусил губу. Коля ему очень нравился, и он определённо хотел попробовать его в себе. Поэтому против он не был. — Ты не против?! — Коля просиял. Он взял его за руку и поцеловал её. — Слава богу! Я так рад, я очень, очень сильно боюсь потерять тебя! — Я тоже боюсь этого. Николай стал короткими поцелуями покрывать чужую шею. Коснувшись чокера губами, он стянул его, а потом стал пробиваться руками под одежду. Под короткие вздохи Романа парень целовал его везде и трогал, а потом наконец избавил их обоих от одежды. Пальцы стали разрабатывать мокрое местечко. Входя медленно, он стал раздвигать их на манер кайши под сладкие стоны того. Толчки были быстрыми. Прижавшись к нему всем телом…» Дверь со скрипом открылась. — Ваня, может, оторвёшься уже от своих писалек? — это пришёл Руслан. Ване пришлось прерваться. Почему Рус всегда приходит на таком моменте? Это заставило Дмитриенко немного покраснеть. Черт, вечно он заставляет его краснеть. — А что ты мне предлагаешь? С тобой медицину обсуждать? — Что? Боже, конечно нет, мы можем, например, в шахматы поиграть, — Утюг зачесал рукой волосы наверх — слишком горячий жест, чтобы не залипнуть. Блять, на своего же брата! Ваня, ты аморален. Ваня свои мысли вытряс с головы вместе с растрепавшимися волосами. Руслан тут же, словно мама, поспешил их поправить. Это Ваню рассмешило. — Ну давай. Я тебя сразу размажу! Естественно, на протяжении нескольких партий выигрывал саентолог. Тихо посмеиваясь про себя, он сделал ещё один ход, слыша ругань брата. Иногда младший вёл себя, как маленький злой ёжик. Это порой забавляло. — Да епт твою ж мать! — в очередной раз, но теперь особенно громко вскричал Дмитриенко, прикрывая лицо руками, когда его коня съели и тут же сделали шах и мат. — Да как вообще тебя победить?! Блин, я же умею играть в шахматы! Давай новую партию! — Ну давай, — Руслан стал заново расставлять фигуры. Да уж, Ваня точно не остановиться, пока не выиграет — это Дмитриенко старший знал точно. В какой-то момент Руслан сделал ход не туда — специально. Было приятно видеть, как брат радуется. Старший фыркнул. И тут то до Вани дошло, что что-то не так. Парень быстро посмотрел на старшего, а потом резко ткнул в него пальцем. — Что? — Ты мне поддался! — встав с кресла, он схватил Утюга за руку и повалил на пол. — Сейчас я тебе как в детстве покажу, что нельзя мне поддаваться! — они со смехом стал драться — так, по девчачьи, махаясь ладошками, и толкаясь. «Совсем ребёнок» подумал Руслан. Его пару раз больно укусили за руку, отчего он чуть обозлено схватил парня за талию и перевернул, смотря на него снизу вверх. Рус хотел зажать его, чтобы схватить за шею и таким образом победить, но почему-то замер. У Вани были очень красивые ресницы, что обрамляли не менее прекрасные голубые глаза. А вот у него самого они были карие… Существенно отличаются, не правда ли? Оу, а он не слишком долго пялится? И почему Ваня такой красный? Запыхался от драки? Или у него температура?! Писатель был в шоке. Его такие потаенные мысли и желания, что имели всегда какую-то размытую форму, сейчас обзавелись чёткими границами, и более того — они стали реальными. Воплотились в жизнь, ставя в положение настолько ужасно смущающее, что это сводило на нет все остальные факторы. Руслан смотрел на него, лежа под ним и держа его за талию. Такой красивый, непомерно горячий и неправильный, не реальный. Но всё-таки настоящий. Не искусственный. И не сон. Надо срочно что-то сказать! — Меня та девушка, Вита, гулять позвала…– черт, Ваня, что ты несёшь?! — О! — Рус удивлённо округлил рот и тут же сделал радостное выражение лица. Изобразил улыбку. — Я рад! А Ваня думал, его это хоть немного расстроит. Кажется, он опять просчитался… Зато сам Ваня расстроился, но виду не подал.***
Ночью его опять настигли кошмары. Тёмные и страшные, они проникли в оболочку его сердца и оставались там обычно до утра. Везло, когда Дмитриенко забывал их, но это случалось крайне редко. К сожалению, на протяжении пару часов парень мог ходить в прострации и вспоминать их. Может быть он потому такой рассеянный, и на первых уроках всегда какой-то сонный и не собранный? Сны, ужасные в своём появлении и проявлении. Воспоминания, будто бы он принимает наркотики, и Руслан это видит и осуждающе смотрит. А Ваня всё трясётся и шатается, он не понимает, почему Руслан так на него смотрит. Он выбегает из спальни на кухню, открывает шкаф и достаёт оттуда кухонный нож. Снимает шорты и режет себе бедро — ножом, острым, как бритва. И кровь стекает на одежду. Этот сон в очередной раз заставил писателя с крайне бурной фантазией вскочить. Весь в холодном поту, он уставился на белую кружку, стоящую на комоде. Глаза были полны ужаса — наркотики, кровь, нож… осуждённый взгляд Руслана. Заставить его стыдиться и ненавидеть себя было для Вани сравне самого ужасного рассказа в его первом классе. Хотя сейчас бы он с удовольствием написал бы сотню таких рассказов, чем видеть в карих глазах те эмоции. Ваня прикоснулся к бедру, на котором действительно был тот самый шрам. Да, эти воспоминания были сравне фантазии. Пусть они ею и остаются, ведь Руслан когда-то заставил его их забыть. Наверное поэтому он и стал саентологом — лишь бы заставить Ваню всё забыть и двигаться дальше. Лишь бы не чувствовать этой боли. Но Дмитриенко, кажется, потихоньку начинает что-то вспоминать. Всё из-за этих кошмаров. Лежа так на кровати до утра, вскоре он не заметил яркое солнце Январьска и заснул, в первый наверное раз видя во сне те самые карие глаза, что он лицезрел сегодня вечером, когда его взгляд был уставлен вниз. Но к сожалению, этот хороший сон он утром забыл.