Глава 2.
15 января 2023 г. в 05:43
К своему удивлению, Стэн вдруг понял, что наблюдать за тем, как Генри и Патрик заигрывают (или чем там занимались две эти обезьяны?) — неприятно. Стэн старался не смотреть в их сторону и листать учебник по истории, пока ждал Эдди в коридоре, но всё равно так или иначе глядел на разворачивающуюся сцену поверх страниц. Теперь он отчетливо понимал, что их связь — отличный повод для Генри мотать ему нервы, развлекаясь.
«Мне не нравится чувствовать себя глупо, – подумал Стэн, перечитывая один и тот же абзац в третий раз. – Мне не нравится, что он со мной играет. Мне не нравится быть его развлечением. Никому бы не понравилось».
В глотке набухало что-то неприятное, и Стэн напомнил себе, как Генри ещё в начальной школе уронил его в сугроб и долго тер ему лицо снегом, пока не пошла кровь, а сам Стэн не разрыдался. Тогда было по-настоящему больно. Ничего приятного. Стэн думал, что умрет, Стэн хотел умереть, потому что не мог выносить эти мучения, и чем пронзительней он кричал, тем яростнее Генри тер его лицо снегом.
– Стэн! Стэн! Я уже здесь! Спасибо, что подождал меня! – прервал его размышления запыхавшийся Эдди.
Остановившись, он вытащил ингалятор и глубоко вздохнул, зажав кнопку. Ему явно нельзя было так быстро бегать, потому что маленькое личико покраснело, слабая грудь раздувалась тяжело, с характерным свистом.
– Ничего, я как раз собирался стоять здесь до конца занятий, – сказал Стэн, открывая рюкзак, чтобы положить в него учебник, но всё-таки смягчился. – Как твоя контрольная?
– Это просто кошмар какой-то, – протянул Эдди, грустно покачав головой, и они двинулись по коридору в сторону кафетерия. – Я пропустил два задания и не уверен в некоторых ответах. Надо было согласиться на предложение Билла позаниматься вместе, но я хотел съездить с мамой в торговый центр.
– То ещё было бы занятие, – пожал плечами Стэн. – Вы бы уже через полчаса выбросили учебники и сели смотреть «Психо», пока его родители не вернулись.
– А ты сегодня как доктор, который без предупреждения тычет иглой под лопатку, – чутко заметил Эдди. – С тобой всё в порядке?
Чувство стыда накатило с новой силой. Срываться на Эдди из-за такого ничтожества, как Бауэрс, не хотелось. Был бы рядом Ричи — другое дело, он так или иначе дал бы Стэну повод поворчать.
– Извини, – Стэн устало растер переносицу. – Просто настроение испортилось, пока ждал тебя. Не потому что ты задержался, а...
– Я понял, – кивнул Эдди, позволяя Стэну не заканчивать фразу. – Увидел их, как только приблизился. Два мандрила.
Стэн невольно засмеялся.
– Ты мог выбрать любую обезьяну, но выбрал персонажа из «Кимба: Белый Лев», – покачал головой Стэн, продолжая фыркать.
Улыбка Эдди коснулась его согревающим теплом. Он всегда улыбался не только ртом, но и глазами, и Стэн, действительно, почувствовал себя лучше, после того, как Эдди дал ему повод посмеяться.
К концу обеденного перерыва Стэн думал лишь о предстоящем тесте по истории. Ему тоже следовало подготовиться получше, но вместо этого он вместе с Майклом помогал Бену собирать модель Общественного центра Дерри из соломинок для коктейлей. Стэн в принципе сомневался, что можно построить что-то хорошее из такого ненадежного материала, но Бен, как всегда, удивил его. За своей работой они не заметили, что время, которое следовало потратить на занятие, вышло.
«Отец, конечно, будет не в восторге, когда придут табели успеваемости», – размышлял Стэн про себя, спускаясь по ступенькам. Погода была хорошая, он даже на несколько секунд прикрыл глаза, подставляя лицо приятному ветерку.
Не успел Стэн ступить на тротуар, как его схватили чуть ли не за шкирку и решительно пихнули в машину. Стэн сразу узнал ржавый драндулет, который Генри приобрел в начале этого года. Ему пришлось разрываться всё лето между фермой отца и подработкой, так что лето Клуба Неудачников было легким и свободным — в отсутствие своего лидера Рыгало и Крисс впали в спячку. Кто бы знал, чем это обернется?
Машина с оглушительным ревом тронулась с места и — стуча, как отбойный молоток — помчалась по главной дороге. Генри молчал, и молчание это не предвещало ничего хорошего. Кто знает, что пришло ему в голову? Может, он взбесился до такой степени, что решил хорошенько изувечить Стэна, а потом швырнуть его в Кендускиг? Это было в духе Генри Бауэрса — он перегибал палку не раз и не два.
Салон напоминал городскую свалку. Подобного Стэн не видел даже в комнате Ричи, хотя Тозиер аккуратностью не отличался, когда речь шла о его берлоге. Дернув ногой, Стэн зацепил банку из под пива. Отлично! Бауэрс пьет за рулем. Запах в салоне тоже оставлял желать лучшего — Стэн старался дышать медленно, по чуть-чуть, но это всё равно не помогало.
В глотке прыгал страх. Мелькнувший за стеклом Канал подсказывал — они направляются к Пустошам, что лишь подтверждало безумную теорию Стэна о том, что его потопят в реке. Теперь он всерьез размышлял, не выброситься ли ему на дорогу. В фильмах он часто видел, как герои спрыгивают с едущего поезда. Попытавшись незаметно положить ладонь на ручку двери, Стэн застыл, встретив насмешливый взгляд Генри.
«Здесь лежит Стэн Урис, павший смертью храбрых, от руки своего несостоявшегося любовника, Генри Бауэрса, в народе известного как «Каблуки-бананы». Давайте скорее покончим с этим фарсом и приступим к закускам, похоронная служба ждать не будет», – промелькнуло в голове Стэна голосом Ричи, и он раздраженно поморщился, пытаясь отогнать глупые мысли.
Машина остановилась так внезапно, что Стэн чуть не влетел в лобовое стекло. Он не стал пристегиваться, чтобы скорее ретироваться, как только появится возможность, но теперь жалел об этом, потому что сердце чуть не выпрыгнуло через рот.
– Как я уже говорил: мы не закончили, – заметил Генри, разворачиваясь к нему. – И теперь самое время продолжить, ты так не считаешь?
Его голос втекал в уши, словно горячий шоколад. Хотелось приятно поежиться, как под струями теплого душа, но Стэн не дал себе сосредоточиться на этой мысли.
– Я с тобой закончил, – со всей решимостью, что у него была, ответил Стэн, намереваясь выбраться из машины, но Генри поймал его за руку и с силой сжал за локоть.
Из груди вырвался вздох, щекотно отозвавшийся в горле. Урис замер, облизал губы, внезапно показавшиеся ему кипяточно-горячими.
– О, так мне не показалось, – усмехнулся Генри и серьезно посмотрел в лицо медленно багровеющего Стэна. – Хочешь, сделаю очень больно? – вкрадчиво поинтересовался он.
В эту секунду Стэн искренне ненавидел себя за то, что какая-то часть его безумного, воспаленного сознания страшно хотела ответить: «хочу». Никто бы не узнал. Не узнал, потому что они абсолютно одни, а проезжающим мимо автомобилистам нет никакого дела до каких-то школьников, даже если Генри вытащит свой нож и захочет провернуть с ним тоже самое, что и с Беном.
Бен.
– Отвали, ты больной урод! – с негодованием воскликнул Стэн, выдернув свою руку, чтобы открыть дверь.
Извернувшись, он выпрыгнул из машины, но Генри тут же вывалился следом за ним и, схватив за шкирку, протащил за собой, чтобы со всего маху прижать к багажнику. На миг Стэн чуть не потерял равновесие и точно стек бы на землю, если бы Генри не припечатал его к машине. От испуга его глаза расширились.
– Ты конченный псих! – крикнул Стэн, крутясь червяком, безуспешно пытаясь выскользнуть. – Отстань от меня! Отпусти!
На Бауэрса его крики не произвели никакого впечатления. Он позволял Стэну трепыхаться и уставать, пока, наконец, не схватил его за подбородок, заставляя посмотреть на себя. Стэн напряженно замер.
– Вот так, – убедительно сказал Генри. Стэн поймал себя на мысли, что смотрит на его губы, но сейчас отвести взгляд было невозможно. – Хороший мальчик, – шепнул он, наклоняясь к его уху, и впился в него губами.
С губ сорвался стон, и тут же по телу прокатилась волна смущения. Стэн схватился за плечи Генри пальцами, до боли стискивая его через футболку. Похоже, Генри это понравилось, потому что он издал урчащий звук ему на ухо, отдавшийся по телу сладкой вибрацией.
Медленно, не отрывая языка от его кожи, он спустился к шее — всё внутри кувыркнулось — и укусил так, что Стэн чуть не взвыл от боли. Он сжимал кожу зубами, пальцы Стэна сильнее стискивали его. Он жался к нему своим возбужденным членом, и Стэн ощущал зеркальное возбуждение. В голове не было ни одной мысли — Стэн двигал бедрами навстречу, его член становился тверже и тверже.
Одной рукой Генри нащупал ручку двери, второй за загривок втащил Стэна на заднее сиденье — в воздух взвилось облако пыли. Теперь Генри удобно располагался между его ног и, кажется, всерьез намеревался стянуть со Стэна штаны. В задней части машины отчетливо пахло потом и спермой — вот, что за запах удушливо висел в салоне. Стэн увидел малоприятные разводы на спинке кресел и забрыкался.
– Да прекратишь ты? – раздраженно спросил Генри.
– Я не буду... здесь, – почти взвизгнул Стэн, изворачиваясь. Ему хотелось убраться из машины, как можно скорее, потому что ещё одна секунда, и его бы вывернуло. – Тут грязно... и мерзко. Трахайся тут с Хокстеттером.
Исхитрившись отползти назад и задержать Генри толчком ноги в грудь, Стэн открыл дверцу за своей спиной и вывалился на землю, после чего, не давая Бауэрсу возможности опомниться, что есть маху припустил по Пустоши, не разбирая пути. Он знал, если побежит по дороге, то Генри быстро нагонит его на автомобиле. Оторваться был шанс только через заросли.
Ноги сами несли его в сторону места, где они когда-то построили «клубный дом». Генри прекрасно знал, где он находится — выследил их однажды, после чего загнал в трубу, где они несколько часов пережидали, пока ему и его компании надоест их ждать — но сегодня Бауэрс, похоже, решил не преследовать его. Стэн немного посидел на прикрытой дерном крыше, приводя в порядок дыхание, после чего медленно двинулся к реке, а оттуда — к подъему. Хотелось поймать попутку, но Стэн не горел желанием садиться в машину к незнакомцам. Дети уже не пропадали так часто, но Дерри всё равно не был таким уж благополучным местечком.
Убедившись, что автомобиль Генри больше не рассекает по дороге, Стэн направился обратно в город. Наручные часы подсказывали, что он потерял целых полтора часа, пока бегал по Пустоши и пытался привести мысли в порядок. Это угнетало. Увидев себя в витрине магазина, Стэн расстроился ещё больше и удрученно попытался хотя бы пригладить растрепанные волосы. Безуспешно.
Выглядел он помято, если не сказать, как оборванец. Шея заметно болела. В отражении он увидел наливающийся синяк, отчетливо вырисовывающийся след зубов. Поджав губы, он пошел дальше по улице, надеясь встретить своих друзей у статуи дровосека Пола Баньяна, и не прогадал. Именно тут они договаривались увидеться накануне вечером. Ричи, как всегда, сидел спиной к статуе, поэтому увидел его первым и сразу же растолкал друзей — его рот активно двигался, выстреливая шутки, которые Стэн пока не слышал.
Не успели друзья обрадоваться его появлению, как улыбки на их лицах померкли.
– Стэн? Стэн, ты как? – спросила Беверли, поднимаясь со скамейки навстречу.
– Генри, – Стэн тяжело вздохнул и повернул голову, чтобы друзья могли рассмотреть его шею. Кто-то — кажется, Ричи — красноречиво присвистнул. – Синяк мне оставил на шее. Не знаю, что с этим сделать, родители же увидят!
Теперь, когда он оказался в компании друзей, глядевших на него с такой любовью и тревогой, осознание накатило окончательно. Хотелось плакать от отчаяния и безысходности. Нет, это Стэн точно не сможет объяснить маме и папе, а такой синяк ни с чем не спутаешь!
– Какой уж-жас, – произнес Билли, рассматривая его со смесью беспокойства и сочувствия во взгляде. – Надо что-то с-сделать с этим.
– Лед приложить нужно, – предложил Бен. – Кто-нибудь из нас сейчас сбегает в магазин за замороженным горошком!
– Поздно, синяк уже налился, и лед только всё испортит, – ответил Эдди, покачав головой. Ричи недоверчиво крякнул. – Нужно что-то теплое, чтобы кровь скорее рассосалась. Пока помассируй, вот так, а дома приложи теплый компресс, – Каспбрэк подошел к Стэну и осторожно повел по его коже пальцами, разгоняя кровь.
Стэн послушно принялся массировать синяк, время от времени морщась от боли. Уверенный тон Эдди вселял в его сердце слабую надежду.
– Теперь нужна мазь, – сказал Эдди, когда боль под пальцами была уже невыносимой.
– У меня... – растерянно начал Стэн.
– У меня есть кое-что на этот случай, – ответил Эдди, залезая в свою сумку-аптечку, где, наверное, было всё на свете, и вытащил мазь. Когда он откручивал крышечку, вид у него был сосредоточенным. – Вот так, – он провел по коже Стэна тонким слоем и ласково вложил тюбик в его руку. – Синяк, конечно, не пройдет за одну ночь, но, по крайней мере, придется ходить в водолазке два дня, а не четыре. А до дома просто воротник подними.
Друзья были близки к тому, чтобы начать аплодировать, обмениваясь улыбками облегчения и гордости. В этом был весь Эдди, и Стэн не придумал ничего лучше, кроме как подняться навстречу и стиснуть Каспбрэка в объятиях. Ричи многозначительно хмыкнул.
– Да уж, Эдс. А ты много знаешь про...
– Синяк есть синяк, – примирительно заметил Майк раньше, чем Ричи успел развить тему. – Я как-то с велика упал и кожу счесал с локтя — Эдди моментально меня подлатал, даже следа потом не осталось. Мне кажется, он лучше любого врача знает, как наложить швы или шину.
Взглянув на Майка, Эдди красиво зарделся.
– Скажешь тоже, – улыбнулся он с явным удовольствием. – С моей матушкой и не такое узнаешь.
Он засмеялся первый, и к его смеху тут же присоединились все остальные.
– Спасибо тебе, Эдди. Не знаю, что бы мы все делали без тебя, – горячо поблагодарил Стэн, чувствуя себя немного увереннее с мазью на шее. Эдди ласково коснулся его плеча, теплом отвечая на его благодарность. – Черт! Как я вообще мог попасть в такую ситуацию? Проклятый Генри! Из-за него моя жизнь катится к черту!
– Так он уже Генри, – заулыбался Ричи. Стэн бросил в его сторону раздраженный взгляд. – Просто ещё недавно он был Бауэрсом.
Истина в его словах неприятно колола. Скрывать не было смысла, но Стэн не мог найти слова от страха. Нет, они не засмеются — никогда, ни за что на свете его друзья не стали бы смеяться над ним. Они не смеялись ни над тем, что он еврей, ни на тем, что Стэн не выносил грязи, ни над его отглаженными рубашками — черт, да сам Билл иногда носил галстук-бабочку.
– Не смешно, – сказала Беверли, предостерегающе взглянув на Ричи, и задумчиво зарылась рукой в огненно-рыжие волосы. – То, что он делает...
– Я не против, – быстро проговорил Стэн и опустил взгляд, чувствуя, как начинают гореть скулы и кончики ушей. Хорошо, что последние по-прежнему прятались под кудрями.
Ребята ошеломленно уставились на него — Стэн не смотрел, но чувствовал на себе их взгляды. Недоверчиво-изумленные.
– Охренеть, – протянул Ричи. – Просто умереть, не встать.
– То есть, – Стэн вздохнул и принялся теребить край рубашки, чего обычно не делал, потому что не хотел, чтобы одежда засалилась. – Мне нравится с ним целоваться и мне нравится, как он... слегка поднимает меня на руки, когда целует, и как кусается мне тоже нравится, и мне нравится вкус его жвачки, и то, как он сжимает ладонь на моей шее, перекрывая дыхание, и немного волнительно, когда он прижимается ко мне, и он такой твердый, и я знаю, каково это, когда я сам такой, но еще никогда прежде... – он неловко осекся. – Извините. Вам, наверное, неприятно про это слушать.
Стэн униженно прикусил губу, чувствуя, что красные пятна на лице становятся всё больше. Господи, как вообще можно рассказывать о подобных вещах?
– Всегда мечтал послушать про твой пенис, – радостно сказал Ричи и получил сразу два подзатыльника, от Эдди и от Билла. – По-моему, мы договорились, что «бип-бип» будет достаточно?
– Но если ты не по-по-понимаешь! – возмущенно воскликнул Билл.
Ричи пристыженно замолчал и демонстративно закрыл рот на невидимый замок, позволяя Стэну продолжить. Удивительно! Ни осуждения в их глазах, ни убежденности, что он сошел с ума, и ему место в «Джунипер Хилл», хотя сам Стэн уже осуждал себя и думал о том, что у него не все дома. Ветер ласково коснулся его щек, напоминая о том, какие они красные и горячие.
– Но он не нравится мне как человек, – наконец, проговорил Урис. – Мне неприятна эта ситуация, потому что когда Генри схватил меня за горло в первый раз, вряд ли он думал, что мне это понравится. И мне не нравится вот это, – Стэн указал куда-то в область шеи, не желая касаться синяка вновь. – И мне не нравится, что он и Патрик... Блядь, – зажмурившись на миг, Стэн зарылся руками в волосы. – Он... Да кому я рассказываю, Вы не хуже меня знаете, что он с нами делал! Я его ненавижу.
– Н-но хочешь, чтобы он т-т-тебя п-п-поцеловал, – сказал Билл.
– Да.
– Что сказать, ты псих, – заметил Ричи, ободряюще похлопав Стэна по плечу.
Его прикосновение было теплым, ласковым, и Стэн почувствовал, что ему уже не так стыдно, потому что Ричи говорил беззлобно — так же, как про маму Эдди.
– Слушай, ты сказал, что тебе нравится, когда он тебя... мм... душит? – неуверенно произнес Бен.
Было заметно, что последнее слово далось ему с трудом, и он проговорил это, борясь с неловкостью. Стэн и сам знал, как это звучало — только и мог об этом думать, поэтому вновь залился краской, боясь, что скоро на его коже можно будет жарить бургеры, и нерешительно посмотрел на друга, намереваясь объясниться.
– Я не рассказывал, потому что...
– Я не о том, – Бен задумчиво облизал губы. – Просто я читал одну книгу на тему того, почему эти связи вообще появляются. Понимаешь, имена на запястьях не возникают просто так. Это значит, что Вы родственные души. Ты знаешь, что это значит? По настоящему? – Стэн неуверенно покачал головой. – Что Вы подходите друг другу. В смысле, действительно, подходите. Он взял тебя за горло, потому что чувствовал, что тебе понравится. А тебе понравилось, потому что он сделал именно то, что ты всегда хотел. Он не мог сделать то, что ты не хочешь, потому что иначе твоим соулмейтом был бы кто-то другой, и тогда уже его действия были бы правильными для тебя, – парень глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. – То есть... когда Бауэрс делает то, что делает, он чувствует себя свободным делать это, потому что ты его идеальная половинка. Тебе нравится всё, что нравится ему.
– По-моему, по такой логике ему больше подходит Хокстеттер, Крисс или Рыгало, – заметил Эдди.
– Нет, Бен говорит о другом, – сказал Майк, несколько раз дернув ногой в задумчивости. – Им тоже нравится причинять боль, безусловно, но они точно не готовы терпеть её сами. Стэн не любит насилие над другими людьми. Ему нравится, когда это делают с ним, с его позволения, и у Бауэрса вроде как есть формальное дозволение делать это. С ним, но не с кем-то ещё, потому что у него связь только со Стэном. Думаю, сейчас Бауэрс воодушевлен тем, что встретил человека, с которым он может сделать всё, что придет в его голову, и ему это понравится.
– Спасибо, – сказал Стэн, чувствуя, как к глазам подступают слезы.
Хотелось провалиться под землю. Или чтобы его накрыл гигантской пластиковой ступней Пол Баньян.
– Черт, Стэн, прости, – виновато проговорил Майк, взмахнув руками. – Я не имел в виду, что ты какой-то больной извращенец...
– Мне вовсе не всё нравится, – продолжил Стэн, вытирая слезы с лица ребрами ладоней — это место казалось ему самым чистым. – Если бы он ударил меня под ребрами, мне бы не понравилось.
Его губы беспомощно дрожали. Он знал, каким становится жалким, когда плачет, поэтому сдерживался изо всех сил.
– А он ударил? – встревоженно спросила Беверли.
Не в силах ответить, Стэн помотал головой.
– Так, может, тебе подойти к нему и сказать: «слушай, сахарный, давай мы позабавимся так, чтобы мне потом не пришлось сводить синяки с шеи?», – предложил Ричи.
Раньше, чем кто-либо успел произнести «бип-бип», Стэн взглянул на него с бешенством. Слезы медленно засыхали на щеках, хотя в глазах по-прежнему щипало.
– Я не хочу с ним забавляться, пусть забавляется со своим дружком или с кем-то ещё, – ответил он, шмыгнув носом, и несколько раз медленно вздохнул. – У него всё заднее сиденье машины в сперме, ему явно есть с кем развлекаться.
– Гадость, – сморщилась Беверли.
Эдди передернулся и потянулся за ингалятором.
– Ты и в машине его ездил! – присвистнул Ричи, придвигаясь ближе. – Ну, и как это было?
– Он схватил меня за шкирку, затолкал в машину, отвез в Пустоши, где не было ни одной живой души. Когда я попытался сбежать, он припечатал меня об багажник, а потом втащил на заднее сиденье. И если бы мне не удалось ударить его в грудь ногой, может, мы бы трахнулись там, на заднем сидении, где он до меня трахал Патрика или кого-то ещё — даже знать не хочу. А завтра, скорее всего, он убьет меня за то, что я ударил его и смылся. И что-то я не в восторге от такой перспективы, меня это совсем не возбуждает! – выпалил Стэн на одном дыхании, уязвленно вскочив.
Поднявшись со скамейки, Беверли молча обняла его. Ей даже не пришлось кивать головой, ребята подошли ближе, и обняли его кругом, образовывая кольцо доверия и принятия. Страх и злость постепенно сходили на нет. Принимая тепло друзей, Стэн почувствовал себя в безопасности. Он любил их — всем сердцем, и если бы не они, сейчас Стэн, скорее всего, плакал бы от горя и страха, прячась где-нибудь в туалете торгового центра и опасаясь показаться дома таким растрепанным.
– А кто трогает меня за... Ричи! – зашипел Эдди вдруг.
В клубке объятий началась возня, и ребята разделились.
Конечно, друзья хотели, чтобы Стэн остался вместе с ними, и наверняка каждый из них уже решил, каким способом будет веселить и отвлекать его, но Урис очень хотел попасть домой до прихода родителей или пока мама будет хлопотать в кухне, чтобы успеть переодеться в водолазку или рубашку с высоким горлом. Майк, спешащий на ферму к дедушке, так же попрощался с друзьями.
Вместе они вышли на дорогу — до перекрестка им было по пути. Дыхание Стэна выровнялось и очистилось. У него был простой план: вернуться домой, умыться, переодеться и немного прогреть синяк на шее, но он наполнял душу Стэна спокойствием.
– Интересно, что будет с Ричи, если у Эдди на запястье появится не его имя? – спросил Стэн, закладывая руки в карманы.
– Слушай, это твой соулмейт — чуть ли не серийный убийца, и если Вы начнете миловаться при всех, никто и слова не скажет. Все же знают про него и Патрика и всё равно не трогают их, – ответил Майк. – Другое дело кто-то из нас... Если у Эдди на руке появится не Ричи, ему же лучше, – Хэнлон задумчиво посмотрел на дорогу и вдруг фыркнул. – Бьюсь об заклад, Ричи его из семьи уведет.
Стэн невольно засмеялся, чувствуя, как на душе становится легче.
– Стэн, я не считаю тебя...
– Я знаю, – Стэн пнул ногой камень и выдохнул, прочищая легкие. – Я заплакал, потому что сам считаю себя таким. Это всё не нормально, а я ненавижу, когда... когда не нормально, – признался он. – Я люблю порядок, люблю чистоту, люблю, когда вещи разложены по местам, а это... это хаос, а я не могу его вынести.
– Это хаос, потому что ты ещё не разобрался в ситуации, – с мягкой настойчивостью проговорил Майк, дотрагиваясь до его спины своей теплой ладонью. – Но ты разберешься, разложишь всё по полкам и найдешь, куда поместить свои чувства и... Генри.
Его голос вселял надежду, но взгляд, который Стэн поднял на Майка, казался беспомощным.
– Думаешь, это возможно? – спросил он.
– Знаешь, если кто и может разобраться в этой ситуации, то только Стэнли Урис, – серьезно сказал Майкл.