НЕУДАЧНИКИ ПО-ПРЕЖНЕМУ ПРОИГРЫВАЮТ, НО СТЭНЛИ УРИС НАКОНЕЦ-ТО ВЫРВАЛСЯ ВПЕРЕД

На выходных Стэн чуть не напросился к Майку в гости — остановило лишь нежелание путаться у друга под ногами. Несмотря на то, что на ферме Хэнлонов была пара рабочих, Майк всё равно помогал дедушке в свободное от учебы время. Может, для Стэна даже нашлось бы занятие. Что-то несерьезное, что можно доверить человеку, который не в состоянии взвалить на плечо мешок с овощами или вскопать землю. Стэн прекрасно понимал, что хочет просто оказаться поближе к Генри. Узнать, претворяет ли он свои угрозы в жизнь и как поступит, если вдруг увидит его. Стэн представлял, как Генри отреагирует, если он захочет прижаться к нему, зарыться носом в его шею, пахнущую землей и потом. Конечно, ему будет стыдно. И ещё он будет зол. Но если никого рядом не будет... Тогда он будет просто зол. Скорее даже взбешен, что Стэн посмел явиться после того, что наговорил ему. И ударит его, не приятно — больно. Мысли мучили, изводили до такой степени, что Стэн физически чувствовал себя плохо. В детстве он часто болел и сейчас чувствовал себя так же: истощенным и растерянным. Обычно ему помогала мама. Она охлаждала его лоб компрессом, давала лекарства по расписанию, меняла постельное белье. Но сейчас Стэн не мог обратиться к ней за помощью, по крайней мере, не с таким вопросом. Кто бы мог подумать — Стэну Урису нужен совет в отношениях! Не то чтобы происходящее между ним и Генри тянуло на отношения — больше на катастрофу, но это было самое близкое определение. Взвесив все «за» и «против», порядком измотанный Стэн, наконец, решил набрать Ричи. Может, сам Ричи и не был в отношениях, зато много о них думал, читал и смотрел. Стэн надеялся, что вечером в воскресенье Ричи дома, хотя он мог быть, где угодно. Сидеть в кинотеатре или взрывать петарды на свалке, или шляться по округе, выискивая неприятности, или стоять у витрины магазина, размышляя, где заработать на новую карточную колоду. Родители сидели в гостиной — слушали музыку и тихо переговаривались. До этого дня Стэн как-то не размышлял, почему стационарный телефон стоит рядом с лестницей, напротив входа в гостиную, но сейчас ему было неуютно. – Думаешь, если я отрежу свои кудри и подарю Бауэрсу, он смягчится или вроде того? – тихо поинтересовался Стэн, когда Ричи закончил рассказывать про то, как его тошнило после пяти пачек рисового печенья. Судя по голосу, Тозиер очень этим гордился. – Как-то это... не знаю, – пробормотал Ричи и отвернулся — об этом свидетельствовало легкое шуршание в трубке. – Эй, Стог, думаешь, Генри понравится, если Стэнли-бой срежет для него свои патлы? – Как-то это совсем не романтично, – отозвался Бен. Его голос звучал приглушенно и неуверенно, но он, очевидно, стоял совсем рядом. – Вроде он сказал, что ему нравится, как Стэн выглядит, вряд ли его обрадует какая-то шерсть... Ричи хихикнул. – Дон Жуан считает, что это не годится, думай ещё, – категорично заявил он. От возмущения Стэн чуть не лопнул. – Я просил тебя молчать! – прошипел он, еле сдерживаясь, чтобы не повысить голос. Его всё ещё беспокоили сидящие в гостиной родители. – Я сказал только Бену! – немедленно пустился в оборону Ричи. – И Бевви. Ну, и Майку с Билли. А Эдди вообще не считается... Стэн решительно повесил трубку. Затея провести следующие выходные на ферме Майка уже не казалась такой провальной. Следующая неделя оказалась сущим кошмаром. Чем больше Стэн размышлял о случившемся, тем яснее понимал, что не знает, как поступить. У него не было привычки ссориться, и обычно если между ним и друзьями случались размолвки, примирение происходило по щелчку пальцев. Они любили друг друга и никогда не причиняли друг другу боль, поэтому хватало лишь примирительных объятий или коротких извинений. После чего они вновь могли болтать и дурачиться, как прежде. Стэн никогда не оказывался в ситуации, когда бы ему нужно было привлечь чье-то внимание. От перенапряжения у него болела голова. Генри на него не смотрел. Не просто не смотрел — прекратил даже толкать и пинать, словно Стэн превратился в невидимку. В другой ситуации он бы радовался, что внезапно Генри Бауэрс решил отравлять жизнь кому-то другому, но теперь это удручало. Стэн успел привыкнуть к тому, что Генри всегда уделяет ему внимание, пусть и в очень уродливом, извращенном виде. Мысль, закравшаяся в его голову, была безумной, но Стэн понял, что это его последний шанс. Генри понимал лишь один язык, и если Стэн хотел о чем-то с ним договориться, то изъясняться нужно было понятным ему способом. Случай представился, как только Урис об этом подумал. Он знал, что если будет медлить, то отговорит себя, потеряет время, упустит возможность, поэтому когда Генри проходил мимо с друзьями, Стэн встал посреди коридора и крикнул: – Эй, голова-задница! Я с тобой говорю, Бауэрс! Деревенщина! На мгновение Генри застыл, после чего медленно обернулся. Вместе с ним обернулись и его друзья, чтобы своими глазами увидеть смертника. Изумление напополам с недовольством читалось на их лицах — в школе не было дурака, который решил бы задирать Генри Бауэрса. Даже у Балабола был инстинкт самосохранения, и он не провоцировал Баэурса намеренно. Воздух застрял у Стэна в гортани — Бауэрс выглядел взбешенным. Как бык, перед которым долго размахивали тряпкой. – Что ты сказал, мелкое уебище? – угрожающе медленно спросил Генри, нахмурив брови так сильно, что кожа на лбу смялась в гармошку. Если сдать назад, у Стэна ещё была возможность отделаться парой пинков. – Ты что, не только тупой, но ещё и глухой? – спросил Стэн во внезапно образовавшейся тишине. – Я сказал: ты голова-задница, деревенщина. Во второй раз это далось куда сложнее, потому что Стэн видел глаза — потемневшие от ярости. Это определенно была самая глупая идея в его жизни. Стоящий у шкафчиков Билл смотрел на Стэна как на безумца, Эдди — со смесью ужаса и восхищения. Лицо Бауэрса побагровело от гнева. – А НУ ИДИ СЮДА! – А ты попробуй догони! – крикнул Стэн и пустился по коридору. Генри швырнул свой рюкзак Хаггинсу так резко и мощно, что Рыгало чуть в стену не влетел, и помчался следом за Стэном. Он наступал с такой силой, что трясся пол — или Стэну так казалось, потому что его топот эхом отражался от стен. Урис знал, что не сможет убежать далеко, ему нужно было только немного оторваться, скрыться от толпящихся в коридоре школьников, но он не успел даже добежать до поворота. Генри повалил его на пол и ударил кулаком по лицу. Скула в эту же секунду вспыхнула. Жмущиеся вдоль стены одноклассники сочувственно охнули. – Повтори, что ты сказал, мелкий ублюдок, – злобно потребовал Генри, встряхивая Стэна за шею. Стэн прищурился, пытаясь рассмотреть его лицо. Оно расплывалось перед глазами, но Стэн отчетливо ощущал, что Баэурса трясет от гнева. – Я сказал, что ты голова-за... Пальцы Генри с силой сжались на его горле. Никто не приближался, не пытался их растащить. Стэн еле слышно выдохнул — Генри душил сильнее, чем обычно, но давление его пальцев запускало под кожу тягучее удовольствие. Стэн наслаждался всем — тяжестью его тела, его теплом, запахом, но больше всего тем, с какой силой Генри стискивал его горло. Сидящий на нем Генри не мог этого не чувствовать — его глаза недоверчиво расширились, когда он задел Стэна чуть ниже живота. В воздухе замерла его вторая ладонь. От одной мысли об этом, Стэн был готов скулить и возиться на полу, но Генри держал его слишком крепко, чтобы он мог пошевелиться и издать звук громче шепота. – Да, – еле слышно прошелестел Стэн, облизывая губы, скосив взгляд на его руку. – Сделай это. – Хэнк! – донесся до него неуверенный голос Крисса. Генри не обернулся. Его взгляд уже не был злым — пожалуй, больше настороженным. – Хэнк, сюда идет директор, отпусти его... Пальцы Генри разжались. Он встал на ноги и решительно отобрал у встревоженного Хаггинса свой рюкзак. От переизбытка воздуха Стэн закашлялся, переворачиваясь на живот. Голова кружилась, в висках немного ныло. Шея заметно пульсировала. К нему тут же подлетел Билл, чтобы помочь подняться. Рядом оказался Эдди, занырнувший под другую его руку. Они не задавали вопросы, просто увели его в сторону. Отдуваться у директора пришлось им обоим. Столпившиеся в коридоре ученики, хоть и терпеть не могли Бауэрса, признали, что Стэн начал задирать его ни с того, ни с сего, не говоря уже о том, что после этого началась беготня в коридоре и драка (в которой Урис принимал пассивное, но всё-таки участие). После десятиминутной тирады о том, как важно быть дисциплинированным и сдержанным, директор наградил их неделей штрафных часов после уроков и выставил за дверь. Дежурный учитель, поджидающий в коридоре, направил их на занятия. После визита к директору, Генри стал ещё злее, чем прежде. Стэн сразу понял — дело в наказании, поэтому не удивился, когда красный и взмокший от гнева Бауэрс подкараулил его после обеда, у двери в кафетерий. Любой, кто знал его больше минуты, понимал, что ему нужно отвести душу и взгреть кого-то, иначе он просто лопнет. – Мой отец изобьет меня до смерти, когда узнает, что я буду задерживаться до пяти часов каждый день вместо того, чтобы помогать на ферме, – прохрипел Генри на ухо Стэна. – Кто в этом, по-твоему, виноват? Страх клокотал в горле. Стэн прижался спиной к холодной металлической двери, дыша тяжело, надрывно. Генри заслонял собой и искусственный свет, и небольшое пространство, отделяющее их от коридора. Не было ничего и никого. Только Генри. Большой и опасный. – Если хочешь, – Стэн не узнавал свой голос, совсем осипший от возбуждения. – Если хочешь, можешь избить меня так же сильно, как он изобьет тебя. Пожалуйста. Генри недоверчиво посмотрел в его глаза и вдруг покачал головой. – Ты совсем больной, Урис? – серьезно спросил он. Развернувшись, Генри зашагал к классу. Такой рослый и уверенный в себе. Совершенно безразличный, хотя Стэн предложил ему всё, что мог. От отчаяния Стэн со всей силы ударил рукой о дверь. Поморщился от боли и встряхнул кисть. Дверь даже не качнулась на петлях, хотя открывалась в обе стороны. Для того, чтобы её открыть, Стэн обычно наваливался всем телом. Печаль грызла Стэна до самых костей. Он мало того, что ничего не добился своей выходкой, так ещё и получил штрафные часы. Хорошо, что обошлось без записи в личное дело. Ещё не хватало, чтобы из-за какой-то глупости у него возникли проблемы с поступлением в университет. Правда, сейчас это волновало его в последнюю очередь. До назначенного наказания оставалась одна перемена, а Стэн чувствовал себя так паршиво, что готов был заплакать. – Слушай, я знаю всё о неразделенной любви, и в твоем случае... это не она. Твоя — взаимная, – проговорил Бен, заметив, с каким видом Стэн складывает учебники в шкафчик. – Бауэрс всё время смотрит на тебя, когда ты отворачиваешься. И... не может такого быть, чтобы человек вот так, за один день, разлюбил по щелчку, – добавил он, когда Урис поморщился. – По-моему, он просто очень обиделся на тебя, когда ты его прогнал. – Не знаю, – пробормотал Стэн, закрыв дверцу с характерным щелчком, и, наконец, посмотрел в сочувствующие глаза друга. – Не думал, что такие, как Генри Бауэрс, могут обижаться. Мне кажется, он может только злиться и орать. – Все обижаются, просто по-разному, – терпеливо сказал Бен. Он хорошо знал, что Стэн иногда умеет «вставать в позу», особенно, когда речь шла о его чувствах. – Он был очень серьезен, когда предложил мне вырезать свое имя на его животе. Нож вложил в руку и задрал футболку. Он, правда, готов был терпеть. Хотя шрамов у него и без этого хватает, – заметил Хэнском. Стэн вздохнул, но всё-таки крепко обнял друга на прощание. Ему хотелось перенять от него немного храбрости и терпения. Если бы их можно было отдать, Бен вручил бы ему всё, до капли. Когда Стэн вошел в класс, учительницы ещё не было, зато Генри уже сидел за последней партой. На его столе не лежали тетради или письменные принадлежности — Бауэрс явно не собирался делать уроки. Он даже не пытался притворяться, что занимается. Впрочем, открой он учебник, никто бы не поверил, что Генри читает. Многие сомневались, что он в принципе умеет это делать. Чувствуя, что от напряжения у него потеют ладони, Стэн несколько раз вытер их об штаны, чего раньше никогда не делал. Для этого у него всегда был носовой платок. Стэн оставил свои вещи на первой попавшейся парте и направился к Генри, стараясь не думать ни о чем, иначе от стыда и страха он бы точно повернул обратно. Не успел Бауэрс сказать слово, как Стэн крепко обхватил его голову и прижал лицом к своей груди. Генри слабо трепыхнулся, но уже через мгновение замер. Его руки замерли в воздухе — он не обнял Стэна, но и не оттолкнул. Сердце, и без того стучащее в каждой части тела, от напряжения начало давить на грудную клетку. Стэн поднял лицо Генри, продолжая крепко держать его ладонями, чтобы он не мог отвернуться. Поцеловал в лоб, как Генри поцеловал его в пустошах. – Я подумал, если у нас там имена друг друга, может, ты тоже..? – неуверенно спросил Стэн. – Чего? – уточнил Генри, внимательно его рассматривая. – Тоже меня любишь, – пробормотал Стэн, чувствуя, какой горячей становится покрасневшая кожа. Лицо Генри недоверчиво вытянулось. Скрип двери заставил их обоих вздрогнуть. – Урис, сядьте на свое место, – велела миссис Уэлш, поставив массивную сумку с тетрадями на крышку стола. – Вам не хватило того, что случилось в коридоре? – Не особо, – машинально произнес Стэн, отстраняясь от Генри. Бауэрс хмыкнул, забросив локоть на спинку стула, и окинул его взглядом с головы до ног и обратно. – Думаю, Вам нужно подумать о своем поведении подольше. Задержитесь ещё на пятнадцать минут, – произнесла учительница серьезно, достала книгу и углубилась в чтение. Теперь Стэн жалел, что выбрал место так далеко от Генри. Он обернулся, чтобы увидеть, чем Генри занят — Бауэрс смотрел прямо на него, улыбался уголком губ. Стало так хорошо и волнительно, Стэн невольно улыбнулся в ответ. Миссис Уэлш не отрывалась от своей книги, чтобы сделать ему замечание. Ей было всё равно, чем они занимаются, пока в классе тихо. Для удобства Стэн облокотился на свою парту — сегодня он тоже не делал домашнее задание. Это был лучший час в его жизни, хотя они просто смотрели друг на друга, не обмениваясь даже знаками. Когда штрафной час подошел к концу, в школьном коридоре уже было пусто. Радуясь, что больше никого нет, Стэн с волнением и трепетом ждал, что его поцелуют. И Генри поцеловал его, решительно толкнув к ближайшей стене. Одной рукой он прижимал к себе его тощее тело, второй скользил по ноге. Стэн закинул руки на шею Генри, задевая пальцами кончики его волос. Перебирать их было приятно — тем более, Генри урчал в его рот, когда Стэн слегка оттягивал его волосы. Вышедшая из класса миссис Уэлш окинула их скептическим взглядом, но прошла мимо, цокая каблуками — она спешила домой, поэтому не стала их отчитывать. Генри схватил Стэна за руки, поцеловал его пальцы, каждую фалангу, бережно и жадно одновременно. Это было волнительно. Волнительно, хотя и не больно. Похоже, так Стэну тоже нравилось. – Отца не будет до завтра, – проговорил Генри, начиная целовать его шею. От удовольствия Стэн закусил губу, сдерживая тихие вздохи. Сейчас он едва себя контролировал. Ещё немного поцелуев, и Стэн готов был пойти на поводу у Генри прямо в школьном коридоре. – Ты хочешь... – неуверенно произнес Стэн. – А ты — нет? – спросил Генри, отстраняясь, чтобы увидеть лицо Стэна. Стэн хотел. Хотел прямо сейчас. Но часть его боязливо сжималась в комок, выпуская шипы наружу. – Слушай, завтра отец вернется домой и грохнет меня за то, что я вляпался в отработку, – сказал Генри, прижимаясь к Стэну пахом. Восторг и возбуждение смешались в крови — это он, Стэн Урис, делал Генри таким твердым, нетерпеливым от желания, жадным до прикосновений. – Как насчет вознаграждения за будущие страдания? Это ведь по-твоей вине всё случилось. – Всё случилось, потому что... Не дав ему закончить, Генри снова поцеловал его в губы. Похоже, он прекрасно понимал, как заставить его согласиться. Стэн зажмурился. Ему нравилось всё, что Генри делал у него во рту. Нравилось тереться об него языком. Нравилось вжиматься губами. Нравилось ощущать его вкус. Стэн не знал, что ему может нравиться так много вещей одновременно. – Я девственник, – наконец, произнес он, опустив взгляд. Ему казалось, сейчас Бауэрс должен над ним посмеяться. – И что? Трахнемся разок, уже не будешь, – сказал Генри, толкнув его бедром. Стэн прижался всем телом к стене, закрыл глаза, чтобы вздохнуть и собраться с мыслями. Только всё наладилось, и... нет. Всё наладилось в первый раз. Стэн даже не был уверен, что всё, действительно, наладилось, и это не короткий перерыв перед тем, как они снова поругаются. – Ладно, – протянул Генри, отстраняясь, и усмехнулся. – Может, с синяками я тебе больше понравлюсь. Заложил руки в карманы, он двинулся по коридору. Стэн ощутил странную горечь во рту. Расставаться сейчас не хотелось. Особенно так. – Хэнк. Генри обернулся, вопросительно изогнул бровь. – Чего? – Ничего, я просто ни разу тебя так не называл, – смущенно проговорил Стэн, зачем-то тряхнув кудрями. – Мне было любопытно, отзовешься ты или нет. Взгляд Генри стал насмешливым. Он фыркнул, покачал головой и снова приблизился. Наклонился, быстро припечатался к его губам — Стэн даже не успел ответить, лишь машинально потянулся за ним, когда Генри отстранился. – Домой подбросить? – спросил Генри, убирая его волосы со лба. – Нет, – расстроенно ответил Стэн. До этого момента он не представлял, как сильно хочет, чтобы парень подвез его до дома. Он не был уверен, что Генри его парень, но сейчас это не казалось таким уж важным. – Я должен быть у Ричи сегодня. Он просил меня и Билла помочь разобрать старые комиксы... – Подбросить? – повторил Генри, поднимая его лицо за подбородок. Сердце Стэна радостно подпрыгнуло. – Да, – проговорил он, стараясь не звучать слишком радостно, но его губы уже расплылись в улыбке. Плюхнувшись на пыльное сиденье проржавевшего драндулета, Стэн не переставал улыбаться. Накатила какая-то странная радость, граничащая с восторгом. Удивительно, но сейчас он совсем не ненавидел Генри, хотя злиться на него было так естественно. Да и причин на это было не мало. Но в этот миг и погода за окном была хороша, и в салоне пахло лишь бензином и сигаретами, и сидеть рядом с Бауэрсом оказалось так приятно. Генри тоже пребывал в хорошем настроении — насвистывал себе под нос, почти не превышал скорость. До дома Ричи они почти не говорили, разве что Генри иногда спрашивал, куда повернуть, и его рука время от времени соскальзывала с руля, чтобы сжаться на колене Стэна. В эти секунды Стэн улыбался так сильно, что болели лицевые мышцы. Машина остановилась под небольшим козырьком, рядом с магазином, находящимся через дорогу от дома Ричи. Улица была совершенно пуста. Стэн не видел ни одного человека, зато слышал птиц. Может, он даже смог бы определить их вид, если бы сосредоточился. Вместо этого он думал о том, что хочет поцеловать Генри на прощание. Наверное, его взгляд был таким красноречивым, что Бауэрс сам сгреб его в охапку, когда Стэн приблизился, заставил пересесть себе на колени. Они целовались не так, как в коридоре — более жадно и настойчиво, словно пытались выпить друг друга. Не хотелось отстраняться, расставаться до завтрашнего дня и просто мечтать друг о друге. Стэн вновь ощутил, что возбуждается — Генри уже мял свой член рукой через штаны. – Может, отсосешь хотя бы? – спросил он хрипло. Стэн нервно замер. Он не понимал, в чем проблема. Ему хотелось зайти дальше, но что-то останавливало. Взгляд Генри был затуманен желанием, ладонь двигалась настойчиво, нетерпеливо. «Но ведь я хочу. Что мне мешает?» – подумал Стэн. – Х-хорошо, – неуверенно произнес он, оглядываясь по сторонам. На улице по-прежнему никого не было. Машина стояла в тени, под козырьком. Случайный прохожий не обратил бы на них внимание. Стэн вернулся назад, на свое кресло, внутренне дрожа от волнения и предвкушения. Он наблюдал за тем, как Генри приспускает штаны, словно завороженный. Не то чтобы он видел чужой член в первый раз, но сейчас всё было по-другому. Этот член он хотел. Никаких инструкций, никаких слов. Генри просто красноречиво кивнул, встречаясь с ним взглядом, и Стэн осторожно лизнул горячую головку, собирая языком вязкую, чуть горчащую смазку. Он двигался по наитию, позволяя члену скользить по его языку прямо в рот, но не был уверен, что всё проходит правильно, пока рука Генри не направила его за затылок — Стэн уперся носом в жесткие волосы, вновь теряясь в волнующем чувстве контроля. Генри хотел быстро и глубоко, и Стэн вполне мог ему это дать, пока Бауэрс сам надевал его голову на свой член. Это было так естественно — Генри натягивал его на член, голова Стэна сама отъезжала назад, и он снова тянул её на себя, тяжело дыша сверху. Стэн попытался расслабиться, но его тело было напряжено, собственный член огнем горел и тоже сочился влагой, но он не решился потрогать себя сейчас, полностью поглощенный процессом. Ни единой мысли, только желание и действие, наращивающийся темп. – О, да, – вдруг выдохнул Генри и вдруг резко зафиксировал голову Стэна в одном положении. Его тело уже дрожало, и Урис на миг испугался, что подавится и задохнется, поэтому сильно сжал ноги Генри руками. Бауэрс не позволил ему отстраниться до тех пор, пока рот Стэна не оказался полностью залит семенем. Он кончал ему прямо в горло, и, конечно, Стэн закашлялся и чуть не поперхнулся, давясь спермой и слюной. Не решившись сплюнуть, Стэн сделал усилие и проглотил то, что было в рту — всё равно большая часть семени уже стекала по его пищеводу. Мысль могла бы встревожить, но Урис старался не думать. Не успел он засунуть руку в карман, чтобы найти носовой платок, как Генри притянул Стэна ближе и большим пальцем оттер семя с его губ. Прикосновение казалось почти ласковым. Но хотелось большего. – Тебе там помощь внизу не нужна? – спросил Генри, многозначительно кивнув на его штаны. – Нет, – пробормотал Стэн, не глядя пытаясь нащупать ручку двери. Генри по-прежнему держал его лицо своей ладонью, не позволяя отвернуться. – Так к друзьям пойдешь? – уточнил он насмешливо. Стэн отвел глаза. Он вдруг понял, что очень хочет, чтобы Генри сказал, как хорошо у него получилось. – Подрочу за углом. – Давай я, – предложил Генри, решительно просовывая руку под его ремень, и Стэн невольно охнул, когда на его члене сжалась мозолистая сильная ладонь. – Это мой первый обрезанный. Дай на него посмотреть. Зажмурившись, Стэн запрокинул голову назад, позволяя Генри спустить с него штаны и трусы. – Просто нечто, Урис, – проговорил Генри серьезно, продолжая грубо ласкать. Он был совсем не нежным, но это оказалось именно то, что нужно. – Неужели мне, правда, можно трогать что-то настолько охрененное? Стэн тихо застонал, сходя с ума от нахлынувших на него ощущений. Почему-то было намного лучше, чем трогать себя самому. Может, у Генри опыта было больше или Стэна так вело от его запаха и вкуса семени во рту, но то, что он чувствовал, было намного больше, чем могло выдержать его тело. Он кончил очень быстро и сильно — так феерично хорошо, что в голове не нашлось ни единой мысли. И сразу почувствовал себя опустошенным. – Домой хочу, – пробормотал Стэн, прислоняясь щекой к спинке кресла, и на несколько секунд закрыл глаза. – Отвезти? – спросил Генри, вытирая ладонь об штаны. Почему-то сейчас это не вызвало у Стэна никаких противоречивых чувств. – Нет, не хочу маме показываться в таком виде, – проговорил Стэн устало. Генри склонил голову. – Ты чего? – спросил он, чуть нахмурившись. – Ничего, просто... – Стэн вздохнул, но всё-таки честно ответил: – Не знаю, голова какая-то пустая. – В первый раз, что ли? – фыркнул Генри, вскинув брови. – А, блядь, точно. Он резко сдернул Стэна с кресла, так что Урис чуть головой об крышу не стукнулся, но стоило ему оказаться в объятиях Генри, немного полегчало. Особенно, когда он ощутил, что его целуют — в макушку, в лоб, в висок. В этот миг даже стало чуточку тепло. Бауэрс зарылся носом в его кудри, шумно вздохнул, снова поцеловал его голову. – Ладно, пора заканчивать, – внезапно произнес Генри. Стэн неуверенно поднял взгляд и вопросительно нахмурился. – У меня сейчас снова встанет, – объяснил он и бегло поцеловал Стэна в губы. – Ну вот, уже встал. Стэн невольно попятился, но замер, встречая насмешливый взгляд. Он часто видел лицо Генри таким, и сейчас ему не хотелось, чтобы Бауэрс над ним смеялся. В этот миг он был слишком уязвимым и точно не смог бы придумать какую-то остроту. – Пока, – бросил Стэн, вываливаясь из машины, перебежал через дорогу и, отряхнувшись, позвонил в дверь. Он не знал, что будет делать, если дверь откроет мистер или миссис Тозиер, слишком уж помятым и растрепанным Стэн себя чувствовал, чтобы вести светскую беседу, но, к счастью, на крыльцо вывалился Ричи. Дело у него особо не двигалось — у Билла в самый последний момент нашлись дела, поэтому Тозиер не выбросил ни один комикс. Сейчас Стэн был скверным помощником в таком деле, как уборка, поэтому он просто поднялся вместе с Ричи на чердак и развалился у круглого окошка среди коробок с газетами, журналами, барахлом для фокусов и розыгрышей и старой птичьей клеткой. Так они и лежали на полу, перелистывая комиксы. – А спермой можно отравиться? – спросил Стэн, невидяще разглядывая цветные картинки. Он думал, что ему полегчает дома у Ричи, но почему-то с каждой секундой становилось только хуже. Ричи немедленно захлопнул комикс. – Да ты гонишь, – ошеломленно произнес он и встряхнул головой, как собака. – Ты гонишь, Урис. Стэн поскреб пальцем по странице комикса, хотя на ней ничего не было. – Я что-то плохо себя чувствую, – пожаловался он. – Ты слишком много времени проводишь с Эдди, вот что я тебе скажу, – заявил Тозиер. – Не думаю, что ты первый, кто сосал у Генри Бауэрса. Все же до сих пор живы! Вряд ли от такого можно заболеть. Ой, нет, именно от этого как раз можно заболеть, – задумчиво сказал Ричи и решительно наклонился к Стэну. – Ты уже чувствуешь, как у тебя отваливается нос? Еле сдерживая желание швырнуть в него комиксом, Стэн посмотрел на Ричи с бешенством. – Извини, заносит, – Ричи нервно сел и почесал затылок. Он был встревожен, хотя пытался это не показывать. – Так тебе, действительно, плохо? Я могу вызвать скорую... – Не надо, – быстро проговорил Стэн, чувствуя, что желудок неприятно сжимается. – Вдруг врачи поймут, в чем дело. И скажут моим родителям, и тогда... Может, лучше Эдди позвонить? – беспомощно спросил он. Ричи скептически уставился на Стэна из под очков, но, похоже, и сам переволновался не на шутку, потому что немедленно слез с чердака, чтобы позвонить Эдди. Даже не сказал ничего глупого, перед тем как уйти, что подействовало на Стэна удручающе. Неизвестно, какими именно словами Ричи убеждал друга отвлечься от своих дел, но вскоре ему снова пришлось спуститься вниз, потому что Эдди, очевидно, мчал со всех ног и оказался на пороге дома Тозиеров через каких-то пятнадцать минут. – Христопродавцу совсем плохо, – канючил Ричи, пропуская Эдди на чердак и закрывая за ним дверь. – И всё из-за спермы Бауэрса. Стэн нашел в себе силы злобно посмотреть в его сторону. – Вот, – не обращая на Ричи внимание, Эдди вытащил из сумки таблетки и решительно ссыпал на ладонь Стэна целых две штуки. – Мне обычно помогает. Но я никогда не травился... мм... – Спермой Бауэрса, – подсказал Ричи. – Принеси воды, – сухо велел Эдди, не глядя на хозяина дома, и осторожно потрогал лоб Стэна. Чувствуя вину за свой болтливый язык, Тозиер немедленно помчался вниз и вернулся с плескающей до краев кружкой. Когда он пришел, Стэну оставалось только проглотить таблетки. – Вообще-то это не похоже на отравление, – сказал Эдди, успокаивающе поглаживая Стэна по голове, и, наконец, удостоил Ричи взглядом. – У него из симптомов только слабость. На лице Тозиера проступило разочарование. – Так значит дело... – Не в сперме Бауэрса, – злобно произнес Стэн. Эдди осторожно фыркнул. Он остался с ними читать комиксы, но Стэн знал, что он не читает, а просто молча наблюдает за ним, пока Ричи практикуется в чревовещании. Возможно, сегодня Ричи и не хотел этим заниматься, но ему просто необходимо было как-то заполнить тишину. Если бы не тревожные мысли, Стэн вполне мог бы насладиться компанией лучших друзей. Но глядя на то, как Ричи бросает робкие взгляды на Эдди, он ощущал себя паршиво. Закончив с комиксами — миссис Тозиер принесла им чай со льдом, и Стэн в который раз подивился, как у такой милой женщины мог появиться... Ричи — мальчики распрощались. Уже дома Стэн понял, почему его весь вечер мутило и почему таблетки Эдди совсем ему не помогли. Он прекрасно знал, — ходили такие слухи — что Генри не церемонится с теми, с кем переспал. Кроме Патрика Хокстеттера, но от мысли о нем неприятно крутило желудок. Патрик был ближе Генри, чем любой из его дружков. Патрик был кем-то... Стэн не хотел сравнивать его с кем-то из своих друзей.