Глава 12.
18 июня 2023 г. в 03:10
Обсуждение фильма «Мозг, который не мог умереть» было в самом разгаре, — Билл уже набрал в легкие побольше воздуха, чтобы разразиться длиннющей тирадой, а Эдди демонстративно заткнул уши — когда перед ними нарисовался довольный Ричи и радостно заявил, что скоро он станет богачом. Именно так он и сказал, очевидно, чтобы на него обрушился шквал вопросов, на которые Тозиер собирался с удовольствием отвечать.
– Ч-что это должно значить? – спросил Билл, скептически изогнув бровь. – Ты собираешься кого-то ограбить?
Стэн и Эдди будто по щелчку засмеялись, увидев, как Ричи картинно всплеснул руками, притворившись оскорбленным.
– Нет, мистер У-Меня-Нет-И-Цента-В-Кармане,– ехидно протянул он. – Это значит, что меня взяли работать в «Алладин»! Настоящая работа! Не просто подстричь газон, вымыть окна у соседей или читать для подслеповатых стариков... – с довольным видом заявил Ричи, наклоняясь к другу. – Теперь у меня всегда будут водиться денежки, которые я буду тратить на всё, что захочу. Не успеет закончиться лето, а я уже буду водить свой автомобиль. Можете начинать завидовать — это лучшая работа на свете! Знай себе, поливай попкорн маслом да смотри кино! – восторженно воскликнул он. – Если кто-то заинтересован, могу провести в зал бесплатно...
Глаза Ричи лучились радостью и надеждой, щеки заметно порозовели, губы дрожали от волнения. Билл понимающе промолчал, да и Стэн не рискнул разочаровывать друга. Это сделал Эдди, на которого и был обращен трогательный взгляд.
– Проведи Билла, – снисходительно посоветовал он, дернув острой коленкой. – Ему полезно посмотреть, как выглядит хорошее кино...
Билл в ту же секунду вспыхнул и чуть не вскочил со скамейки.
– Это хороший ф-фильм! – воскликнул Денбро и беспомощно посмотрел на друга в поисках поддержки. – Скажи ему, Стэн!
Но Стэн даже не успел открыть рот.
– Это буквально фильм «Я был молодым Франкенштейном»! – возразил Эдди с улыбкой. Он явно наслаждался тем, как легко Билл заводится, когда речь идет о его любимых низкопробных ужастиках.
– Он с-совсем п-про другое! Монстр, который был з-за дверью...
Стэн демонстративно покачал головой и отвернулся от горячо спорящих друзей. На губах Ричи играла сочувствующая улыбка, будто разговор Билла и Эдди казался ему детским лепетом, но в глазах отражалась грусть. Он продолжал смотреть на Эдди, будто всё ещё надеялся на положительный ответ, хотя уже знал, что ничего подобного не случится. Поднявшись со скамейки, Стэн ободряюще похлопал Ричи по плечу.
– Вот уж не думал, что ты первый начнешь серьезно зарабатывать, – с одобрением сказал он. Ричи понимающе хмыкнул. – Будет неплохо, если ты проведешь нас всех по очереди. Билла и Эдди по отдельности, чтобы не поругались.
– И вовсе мы не ругаемся, – немедленно откликнулся Эдди — он и Билл уже шутливо сцепились в драке, но тут же перестали, поймав пристальный взгляд Стэна. – Только не говори, что ты уже уходишь! В видео-прокат вчера завезли новые кассеты. Посидим у Билла дома, Ричи опять будет засовывать в нос мармеладных червячков...
Ричи картинно покрутил пальцем рядом с носом, чтобы показать, что именно так всё и будет. Стэн невольно засмеялся и зачем-то посмотрел на часы, прекрасно зная, что времени на это уже нет. Сердце предательски колотилось, когда он подумал о предстоящей встрече.
– Мы с Генри договорились встретиться после трех часов, – серьезно проговорил Урис. – Он взбесится, если я опоздаю...
– А ты и рад, да? – поинтересовался Ричи, плюхнувшись на скамейку полубоком, чтобы не видеть ехидную пластиковую улыбку Пола Баньяна. – Сам снимешь с него ремень, чтобы он тебя отхлестал?
– О твоих фантазиях мы поговорим в следующий раз, – пообещал Стэн раньше, чем возмущенные друзья успели сказать «бип-бип». – До скорого!
Родители думали, что Стэн, конечно, будет с друзьями — сидеть на пушистом ковре, в гостиной Билла Денбро, пить шипучку и смотреть кино. Отговорки выдумывались легче и легче, Стэн почти не корил себя за вранье, а друзья шли ему навстречу, обещая прикрыть, если мистер и миссис Урис при случайной встрече захотят задать пару вопросов. Стэн понятия не имел, что придумал Генри, чтобы сегодня не работать на ферме, но отец отпустил его, возможно, наградив перед этим парой затрещин.
Автомобиль Генри был брошен у обочины — Стэн спустился вниз, к Пустоши, внимательно оглядываясь по сторонам. Не хотелось встретить по пути каких-нибудь любопытных детишек. Сейчас, когда погода была хорошей, школьники вполне могли бегать у ручья, ловить насекомых, читать комиксы, лежа в траве. Генри обнаружился в зарослях — сидел на земле, курил сигарету, задумчиво рассматривал кожаные ремешки на запястье.
Погода была хорошей, даже очень теплой. Воздух наполнился ароматом весны. Куртка Генри валялась у бревна, свернутая в неаккуратный ком. Стэн приблизился, поймал взгляд Генри и не успел произнести слова приветствия, как тут же оказался в объятиях. Ноги беспомощно затрепыхались над землей, но Стэну нравилось быть под контролем сильных рук Генри. Его губы влажно пробежались по теплой коже, Генри издал тихое рычание в его шею.
– На этот раз, похоже, ты решил проводить в библиотеку всех своих друзей по очереди, – проговорил Генри, не прекращая целовать Стэна и шарить руками у него под рубашкой. Кожа на ладонях у него была грубой, почти как наждачная бумага, но Стэн не мог не млеть под этими прикосновениями.
– А если так, что ты сделаешь? – чуть охрипшим голосом спросил Стэн, исхитрившись извернуться и посмотреть в затуманенные желанием глаза Генри, прежде чем Бауэрс укусил его так сильно, что он вскрикнул от боли и удовольствия.
Да, Ричи был совершенно прав на его счет.
Генри опустил его на траву и с силой дернул за рубашку — затрещала ткань. Стэн успел подумать о пуговицах, потерявшихся среди зарослей, а потом его мысли перемешались, как шарики в «Бинго».
Это было лучшее чувство на свете — просто целоваться в высокой траве, защищающей от всего, кроме яркого-яркого весеннего солнца. Стэн обнимал Генри руками, ногами — обнял бы всем своим телом, будь это возможно. Генри упирался в него, не настойчиво, но ощутимо, и Стэн слегка двигал бедрами, поддразнивая его. Он не думал, что когда-нибудь будет заниматься подобным, а теперь не представлял свою жизнь без этого.
– Давай полежим немного, – проговорил Генри, перекатываясь на бок. Стэн вопросительно поднял брови. – Отец заставил таскать мешки с цементом — хочет построить склад, который можно будет запирать на ключ.
Стэн провел рукой по его плечу. Мускулы выделялись, даже когда Генри не напрягался. Разница между ними обескураживала.
– Ты можешь поднять мешок цемента?
– Тебя же могу поднять, – ответил Генри, с легкой улыбкой наблюдая за тем, как Стэн изучает его тело. – Ты даже легче будешь. Хочешь, на плечо тебя закину, или...
Послышался чей-то свист и громкие шаги, а ещё стук палки — кто-то от души хлестал сорную траву и тихо смеялся, когда в воздух поднимались насекомые и птицы. Стэн машинально отпрыгнул от Генри, напряженно вглядываясь в заросли. Бауэрс тоже отодвинулся, однако с земли так и не поднялся. Показался чей-то рослый силуэт, а уже через мгновение стало понятно, что по тропинке всё это время шел Патрик Хокстеттер.
Глядя на непропорционально худую фигуру, темные волосы, разлетающиеся от малейшего дуновения ветерка, Стэн ощутил острый укол ненависти. Патрик никогда ему не нравился, а сейчас почему-то — не притворяйся, Стэнли-бой, ты знаешь почему — он просто терпеть его не мог. Будто само его существование было оскорблением для всего сущего.
– Привет, Генри, – произнес Патрик, выплевывая мелкую травинку со рта. – Что это ты тут делаешь?
– Просто развлекаюсь, – ответил Генри спокойно.
Никакого волнения в голосе — Генри говорил лениво, как будто слова вязли во рту. Патрик скривил губы в неприятной улыбке и перевел взгляд на напряженно застывшего Стэна, словно пытаясь оценить, насколько стоящее у Генри развлечение.
– Я тебя знаю, – произнес Хокстеттер, выпуская палку из рук и садясь на корточки напротив Стэна. Усмешка делала его лицо похожим на сгнившую Хэллоуинскую тыкву. – Ты тот мелкий жиденок со школы.
Стэн передернулся. От мерзкого слова, от того, что Патрик был совсем рядом, буквально в паре футов от него. Если бы Стэн вдохнул слишком глубоко, то точно ощутил бы его запах. Неприятный, по-настоящему мужской запах.
– Отойди от него, – хлестнул Генри, мотнув головой в их сторону. – Это моя игрушка. С ним развлекаюсь я.
– Ладно, не горячись так, Генри, – Хокстеттер равнодушно посмотрел на Стэна, словно перед ним была мертвая птица или белка, и невозмутимо сел на колени Бауэрса. Медленно поерзал, завороженно наблюдая, как Генри меняется в лице.
Какая мерзость, подумал Стэн, впиваясь ногтями в ладони. Лицо горело, словно он нырнул головой в духовку.
Не обращая на Стэна внимания, Патрик наклонился к губам Генри и поцеловал его. Генри не просто не оттолкнул — ответил. Стэн хорошо видел, как двигается его язык, как они чуть прихватывают друг друга губами и зубами. Неторопливо, медленно углубляясь в процесс, прекрасно зная, кому как нравится. Очевидно, эти двое хорошо изучили друг друга, потому что каждое движение казалось выверенным, как слаженный танец.
Он любит целовать Патрика, ему нравится целовать Патрика.
Мысль отозвалась тупой болью, но Стэн не успел её раскрутить — рука Бауэрса непринужденно обвила Хокстеттера за тощее тело, пальцы пересчитали выступающие позвонки. Не без удовольствия, с воодушевлением исследователя. Кажется, Патрик был даже более костлявым, чем Стэн, или ему сейчас так казалось — мыслить здраво просто не получалось.
– Помнишь, как я тебе отсосал в первый раз? – спросил Патрик, увлеченно просовывая руку в штаны Генри.
Его голос был липкой субстанцией, в которой легко вязли мухи. Особенно одна, большая муха, надменно потирающая лапки.
– Конечно, помню, – фыркнул Генри. Сейчас его улыбка снова казалась неприятно-ехидной, какой Стэн запомнил её с детства.
Пульс стучал так громко, что Стэн слышал его биение в ушах. Рука Патрика уже надрачивала, он видел это боковым зрением, и Генри был совсем не против.
Господи, и с чего ему быть против, они же постоянно этим занимаются?
– Я тебе отсосу прямо сейчас, если хочешь. Хочешь? Хочешь же, – возбужденно проговорил Патрик, неторопливо спускаясь к ремню Генри.
Словно плетью в воздухе хлестнули — Стэн дернулся, порываясь встать и уйти подальше от этих двоих, но внезапно ощутил руку на своем запястье. Словно металлическая клешня вдруг обернулась вокруг него. Нет, даже хуже — настоящий капкан. Не вырвешься, не переломав все кости, не изорвав кожу в кровавые клочья.
– Попробуй встать — убью, – серьезно сказал Генри, повернувшись к нему, и искоса посмотрел на Патрика, уже наклонившегося к его паху. – Не сейчас.
Стэн застыл, дыша тяжело, через рот. Он не закрыл глаза, не отвернулся — просто смотрел, как Генри и Патрик целуются, чувствуя, как в грудь болезненно долбит, будто отбойным молотком. Плакать не хотелось, но дышать было больно, и кожа горела, словно его ужалила тысяча пчел. Сердце сочилось кровью и ядом.
Генри сжимал его запястье в тисках, сильно и больно, будто хотел сломать кость, продолжая целовать Патрика медленно, со вкусом, чуть похрипывая от торопливой дрочки, пока, наконец, его пальцы не разжались. Несколько минут показались Стэну вечностью, но их скоротечность была ещё более унизительна.
Он знает где, он знает как, он знает...
Хокстеттер удовлетворенно выдохнул, вытащил свою руку из штанов Бауэрса, медленно облизал ладонь. Из горла Стэна вырвался задушенный хрип.
– Пойду отолью, – невозмутимо сказал Генри, поднимаясь на ноги, и мельком взглянул на Стэна. – Жди здесь.
Он бросил фразу мельком, но Стэн понял, что это не просьба. Глядя на удаляющегося Бауэрса, он вдруг остро пожалел, что под рукой нет булыжника, чтобы швырнуть ему в спину. На этот раз его камень не приземлился бы так низко.
Загнав в рот травинку, Патрик с довольной улыбкой уселся рядом со Стэном, как будто они были старыми приятелями.
«Я тебя ненавижу, – подумал Стэн, с отвращением рассматривая удовлетворенное лицо Патрика. – Ты блядский вырожденец, гнусное, грязное существо, тупиковая ветвь эволюции...».
– Ты же дружок того мелкого пиздюка, которому Генри руку сломал? – непринужденно поинтересовался Патрик, мотнув головой куда-то в сторону, где, по его представлению, сейчас был Бауэрс, и неприятно оскалил зубы. Стэн поджал губы и промолчал. – Ну, не обижайся. Таких мелких мудаков, как вы, нужно учить уму-разуму. Что с твоим лицом, носатый? – спросил он уже жестче. – Сидеть больно? Или глотка болит? Генри, наверное, в тебе дыру размером с футбольное поле проделал. Я был у него первым, – как бы между прочим добавил Патрик, перегоняя травинку во рту.
– Поздравляю, – сухо произнес Стэн, окинув неприятное лицо Патрика надменным взглядом. – Когда Генри вернется, попроси в лобик чмокнуть в качестве вознаграждения.
Патрик нехорошо засмеялся. Его глаза блеснули, как лезвие ножа.
– Любишь шутки, жидовская морда? – угрожающе произнес он, придвигаясь к Стэну. Урис напряженно отклонился назад, боясь, что его схватят и ударят или сделают что-то намного хуже. – Я тоже люблю. Как тебе такая шутка...
– Я, кажется, ясно сказал, что он мой, – раздался голос Генри.
Стэн с облегчением выдохнул, ненавидя себя за то, сколько радости ему принес этот короткий окрик — Патрик немедленно отодвинулся.
– Мы просто разговаривали, – Патрик поднял глаза на стоящего перед ним Генри. – Тебя парни искали. Хотели выпить у Крисса на ферме и пострелять — его мамаша уехала к сестре на неделю, а папаша собирается трахать ту сисястую корову из Дэйтона, пока она не вернется, – лениво заметил он. Генри многозначительно фыркнул. – Но, похоже, ты будешь занят.
– Буду, – непринужденно кивнул Генри, опускаясь рядом со Стэном, и снова дернул за запястье, чтобы он приблизился.
«Ты ещё оторви мне руку», – подумал Урис, но снова поджал губы, не давая словам сорваться, и с вызовом посмотрел на Хокстеттера. Патрик глядел на него насмешливо, как будто происходящее не произвело на него никакого впечатления. Что было не удивительно, учитывая произошедшее.
Не тебе с ним состязаться, дружок-Стэнли. Разве ты не видишь? В его ненасытную глотку можно просунуть даже клюшку для гольфа.
– Ладно, – Патрик встал и деловито поправил мятую футболку. – Заскакивай, как освободишься. Найдем, как развлечься.
Его язык широко мазнул по губам — вызывая у Стэна новый приступ отвращения. Ему так остро захотелось домой, что он готов был плакать и бить руками об землю. Отсалютовав, Патрик медленно удалился, будто зная, что каждая секунда его присутствия заставляет внутренности Стэна крутиться, точно цилиндр стиральной машины.
Настроение Генри еле уловимо изменилось — он размашисто обнял Стэна за плечи, придвигаясь ещё ближе.
– Не трогай меня, – напряженно проговорил Стэн, сбрасывая его руку.
– Я тебе говорил, он просто давалка, ничего больше, – произнес Генри, пытаясь поймать его ладонь своими пальцами. – Тебе не о чем волноваться, – его голос стал тише и, кажется, от того убедительнее. – Ты же знаешь.
Стэн поджал губы, чувствуя неприятную сухость в глотке. Дышать всё ещё было трудно, но не так, как минуту назад.
– Успокойся, ладно? Иди сюда, – успокаивающе шепнул Генри, обвил Стэна руками и хотел поцеловать, но Урис резко отвернул лицо, и Бауэрс попал лицом в его волосы. – Дай я тебя поцелую. Стэнли, – голос Генри бархатно втек в уши, пробежал по коже дрожью. – Дай мне тебя поцеловать.
Лицо горело красным — Стэн был зол до такой степени, что кулаки дрожали, и вместе с тем еле сдерживался, чтобы не дать Генри себя поцеловать. Он словно вязнул в болоте — шел на дно, в мягкие объятия ила, тины, ряски, захлебывался, но чувствовал аромат кувшинок.
Видя, что Стэн не хочет даже на него смотреть, Генри резко вскочил на ноги и немного потоптался на месте, выпуская раздражение. Стэн машинально отломил кусок коры от бревна и запустил в мельтешащего рядом Генри. Но то ли он не рассчитал силу, то ли снаряд оказался слишком легким, потому что кора упала перед ногами Бауэрса. Генри, тем не менее, попытку оценил.
– Ты что, совсем охренел?!
– Я к тебе даже прикасаться не буду после этого, – выплюнул Стэн, смерив Генри неприязненным взглядом.
– И хрен ли мне теперь делать? – разъяренно поинтересовался Генри. – Ехать домой и принимать душ? Отсюда до фермы почти сорок минут!
– Это твои проблемы, – отрезал Стэн, скрестив руки. – Можешь пойти и в ручей окунуться, до него ближе.
Вместо ответа Генри издал звук, напоминающий рев буйвола, развернулся и пошел по тропинке, не забывая пинать траву. Точно как его дружок, точно как его дружок. Судя по тому, что он не поднялся к дороге, Генри, действительно, отправился к ручью. В это время Стэн рвал руками траву, крошил её на мелкие кусочки, разглядывал подъем на проезжую часть, время от времени передергиваясь от неприязни.
«Патрик был у него первым, – подумал Стэн, отрывая особенно большой пучок травы, чтобы измельчить его в зеленую кашицу. – Нет, дело не в этом. Дело в том, что...».
Скажи это, скажи, скажи!
Но Стэн не смог произнести это вслух. Мысли так и продолжали колотить голову по кругу, а язык отказывался шевелиться во рту, будто распух и увеличился в размерах.
«Патрик его знает. Патрик знает его настоящего. И ему не нужно задавать вопросы, чтобы знать, что у Генри в голове, он пережил с ним все важные моменты. Для Генри он самый важный человек».
Этот еврейский мальчик ведь не думал, что вдруг станет самым важным человеком в жизни Генри-мать-его-Бауэрса?
К горлу подступил колючий корм. Нет, глаза не горели, но гортань ныла так, словно он собирался плакать.
Вернулся Генри через полчаса, весь мокрый и злой. Стэн, чьи глаза уже были красными, но ещё не влажными, посмотрел на него, пытаясь понять, что будет. Ему казалось, Генри разозлился до такой степени, что точно сломает ему нос или ударит головой о бревно, но он просто сел рядом со Стэном, развернул его к себе за подбородок и поцеловал в губы. Тут же на Стэна обрушился запах прелой воды Кендускига, неприятный и тяжелый, но он поддался, ответил, чувствуя себя измученным и слабым.
Надолго его не хватило — он упал носом на плечо Генри и ощутил, что Бауэрса трясет от холода. Вода в ручье ещё не успела прогреться.
– То есть, после Патрика ты со мной целоваться не хочешь, а после реки, в которой ссанина со всего города, нормально?
Имя Хокстеттера неприятно резануло по ушам.
– Я ненавижу твоего Патрика, – раздраженно ответил Стэн, ударяя Генри в грудь ладонью. Футболка влажно чавкнула под его рукой. – Иди и догони его, пусть тебя отогреет, пусть тебя поцелует, пусть тебе отсосет. Мне плевать, чем Вы занимаетесь, я просто хочу держаться от всего этого подальше.
Он попытался ударить Генри снова, но не успел — Бауэрс обхватил его так крепко, что руки могли лишь беспомощно трепетаться, прижатые к его телу.
– Я его никогда не обнимал, как тебя, – проговорил Генри тихо, когда Стэн перестал беспомощно скрипеть и трепыхаться.
– Да ты всё время его на колени сажаешь!
– Как тебя я его никогда не обнимал, – твердо сказал Генри.
Стэн замер, — руки Бауэрса в ту же секунду отпустили его — отстранился и недоверчиво посмотрел в лицо Генри. Сердце сжалось так остро, словно начался приступ, буквально пропустило удар. Лицо Генри уже не казалось таким неприятным, как полчаса назад. Взгляд тоже изменился, стал на пол-тона темнее.
– Никогда? – всё-таки спросил Стэн.
Его голос надломился и треснул.
– Нет, – ответил Генри, зарываясь мокрой ладонью в его волосы. – Никогда. Не только его, я никого не обнимал, как тебя.
Губы предательски дрогнули. Стэн встал, медленно прошелся, стараясь восстановить дыхание. Генри подошел к нему сзади, обвил руками, осторожно поцеловал в шею. Его губы были не такими теплыми, как обычно, но тело как током прошибло. Слишком уютно было в его руках, хотя Генри вернулся мокрым и к его одежде налипли листья и комья земли.
– Поедем ко мне завтра? – спросил Генри, целуя его за ухом. – Только ты и я, сделаем всё, что захочешь.
– Да, – еле слышно прошелестел Стэн и сам удивился тому, что даже не задумался.
А ведь мама заранее попросила Стэна вернуться в этот день пораньше и помочь собрать ненужные вещи для пожертвования в Армию Спасения. Но Стэн не думал об этом в тот момент. Он был готов придумать любую отговорку, потому что хотел быть с Генри так часто, как это возможно.
Поразмышляв, как следует, Стэн использовал свою любимую отговорку: «Нужно срочно подготовить доклад в библиотеке». В последнее время он слишком часто ссылался на несуществующие доклады, и это могло бы показаться подозрительным, но родители верили каждому слову, потому что обычно Стэн был беспроблемным. Стоя у перекрестка, где Генри должен был его подобрать, Стэн думал о том, как бы родители отреагировали на то, что он ехал по большей части, чтобы ему дали оплеуху, схватили за горло, выкрутили руку.
Но что бы родители ни сказали, что бы о нем ни подумали — всё это меркло. Они не понимали. Его никто не понимал, даже друзья. Они не знали, каково быть с Генри. Каково любить Генри. И каково ощущать его любовь.
Стэн ощущал. Ощущал, распластавшись под ним, когда его глаза закатывались, и было больно и хорошо одновременно. Ощущал, когда Генри рычал в его губы, когда целовал его пальцы. И чуть придушивал, кончая.