***
Утром Джереми с приветливой улыбкой встречал Кевина в магазине. Первые дни они должны были работать вместе, чтобы Дэй смог освоиться и понять, что к чему. Честно говоря, Кевин плохо представлял себе работу в книжном, но деньги были нужны, а еще ему нравилась компания дружелюбного хозяина лавки. После сколького времени, проведенного в мрачных стенах гнезда рядом с Рико, это было, как оказаться на залитом солнцем пляже с горячим песком под ногами и чувствовать на коже свежий морской ветер. Кевин хотел бы освободиться от своего прошлого, спрятать воспоминания в самом далеком уголке памяти за сотни замков и выбросить ключи в пропасть. Но словно мазохист, снова и снова возвращался обратно, пытаясь ухватить постепенно ускользающие детали. Джереми показал ему, где оставить вещи. Подсобка здесь предназначалась и для хранения книг, и для отдыха, и для работы. Одна стена от пола до потолка была заставлена коробками, в углу были сгружены пыльные стопки каких-то бумаг, видимо, старые накладные. На столе рядом с компьютером, модели начала двухтысячных, который остался от предыдущего владельца, лежал макбук Джереми. Тот великодушно принес его из дома, чтобы Кевину не пришлось печатать на залитой всем подряд допотопной клавиатуре. Кресло с затертой обивкой, микроволновка, пробковая доска с кучей вырезок, записками и выцветшими чеками. В целом, если бы не избыточное количество книг, помещение напоминало будку седого охранника, где-нибудь на отшибе, не хватало только стойкого запаха дешёвого табака и старого телевизора, на котором идет бейсбол. Магазин Джереми подарили родители в честь окончания Колумбийского университета, за год он так и не наладил здесь дела. Продавцами в основном устраивались студенты, которые увольнялись перед каникулами или ради лучшей работы. Отец, владелец нескольких успешных проектов на юге и в центральных штатах, то и дело упрекал сына в том, что он никудышный бизнесмен. По его мнению, книжки можно читать дома или в библиотеке, а не открывать для этого магазин. Он вообще не понимал увлечений сына. В Колумбии Джереми выбрал английскую литературу и историю культуры, а не экономику, как хотел отец. Кевина же наоборот очаровывало, что выпускник Лиги плюща может попросить у богатеньких предков в подарок не Ламборгини, а пыльную книжную лавку с кучей долгов. Правда была в том, что Джереми действительно понятия не имел, как вести дела, он мог часами наизусть цитировать абзацы из Божественной комедии, но там, где начинались цифры, документы и разговоры про деньги, ему сразу становилось невыносимо скучно. После короткой экскурсии, Джереми помог Кевину разобрать несколько коробок из вчерашней поставки. Продавались они плохо, но зато новые он заказывал регулярно, и нужно было все время искать место, куда запихнуть прибывшую партию. С утра за несколько часов в магазин не зашло ни одного посетителя, и Кевин постепенно начал понимать масштабы провала. – Может добавить здесь света, – аккуратно, начал он, чтобы его непрошеный совет не задел Джереми. – А, – тот отвлекся от книги, которую уже полчаса назад должен был поставить на полку. – Мне кажется внутри немного темновато, без обид, но, думаю, это слегка отпугивает. Не считаешь? Джереми осмотрел свой магазин, как будто первый раз, скользя взглядом по потолку. – Думаешь? – он удивленно поднял брови, а Кевин в ответ стеснительно угукнул, – тогда я вечером закажу какие-нибудь светильники. – Может, что-то вроде этого, – Дэй разблокировал телефон и открыл несколько картинок, которые нашел в интернете. Он искренне хотел помочь Джереми, но боялся влезть не в свое дело и обидеть парня. – Как скажешь, не пришлешь мне, чтобы я смог выбрать похожие, – парень вынул из кармана свой телефон, наконец отложив книгу, – что-то еще? Теперь уже замешкался Кевин и вопросительно взглянул на Джереми. – Я имею в виду, если хочешь, можешь посоветовать еще что-то, что бы ты улучшил, если бы пришел сюда, как покупатель, – разъяснил парень. – А, ну, я бы, наверное…думаю, я бы поменял витрину, – наконец сформулировал Дэй. – Правда? – удивление Джереми было таким неподдельным, как будто у него была витрина похожая на бутик Тиффани, не меньше. Кевин тепло улыбнулся и подтвердил свои слова. – Дизайнера я сейчас не потяну, а к отцу обращаться не хочется, – рассуждал парень, отвернувшись к стеллажу. – У тебя случайно нет знакомых, кто мог бы помочь с оформлением? – Неа, – пожал плечами Кевин, расстраивать своего начальника ему не хотелось, – я спрошу друга, он устроился в модельное агентство, не знаю, но вдруг кто-то сможет оказать нам услугу на добровольных началах, – посмеялся он, – или, например, за парочку интересных книг для домашней библиотеки, – Дэй повертел в руках небольшое издание в тканевой обложке цвета сирени. – Но только не за эту, – парень ревностно вытянул у него книжку и погладил пальцем золотые буквы на обложке. – Это очень редкое собрание… – Предчувствие – это длинная тень на лугу, когда солнце сгибает свой путь в дугу, говоря перепуганной этим траве, что ночь – уже на дворе ©, –медленно, на выдохе проговорил Кевин. Глаза у Джереми слегка округлились. Ему стало даже неловко за то, что в первую встречу счел Кевина глуповатым спортсменом недоучкой. Этим он походил на отца консерватора, признававшего примитивный миропорядок, в котором спортсмены работают ногами и мускулами, а выпускники колледжей головой. И если эта матрица вдруг сбивалась, становилось неуютно. – Знаешь ее? – сглотнул Нокс, на лице у него будто засияли блестки. Казалось, в моменте он резко понял про Кевина что-то сокровенное, недоступное при обычном разговоре, может быть скрытое даже от близких людей. Дэй снова улыбнулся, переключившись от лирического отступления назад к расстановке. – Сестра любила это стихотворение, – вдруг решил пояснить Джереми, – родители не разделяли нашу любовь к творчеству, а Луна хотела стать писательницей или художницей, или и тем, и другим. Уютный книжный в Нью-Йорке, где тусуются молодые независимые студенты, разные интересные личности – это была ее мечта, не моя. И вот, – он обернулся по сторонам, – я просрал эту мечту. По интонации и прошедшему времени, в котором он говорил о сестре, Кевин понял, что произошло нечто трагическое и очень болезненное. Он решил, что сейчас не время и не место для расспросов, а если Джереми когда-нибудь захочет поделиться, он обязательно выслушает. Уйти от темы семьи и близких с помощью молчания не удалось, потому что Нокс, неуклюже затерев глаза костяшками пальцев, спросил: – А у тебя есть родные? – он шмыгнул носом. – Лучший друг. Наверное, нас можно назвать братьями, кто-то так и думает, вот только мы совсем не похожи. Еще есть отец, но я его не знаю, а мама погибла много лет назад – разбилась на машине. – Мне жаль, – с сочувствием промямли тот. – Вы с другом вместе переехали сюда? – Да, искали лучшую жизнь, – вздохнул Дэй, стараясь, не копаться сейчас в воспоминаниях. Удивительно, но Джереми казалось тоже без слов чувствовал его раны. Знал когда нужно промолчать, а когда многозначительно приподнять плечи, по-доброму поджимая губы, будто отвечая: «Можешь не говорить, но знай, что я тебя понимаю». – Надеюсь, у вас получится, если нужна будет помощь, ты можешь, не стесняясь, обращаться. Я уехал от предков в восемнадцать, всю учебу прожил в кампусе, считал неправильным брать у отца деньги, пытался справляться сам, теперь-то я уже не такой принципиальный, – хмыкнул он. – Твои родители не из Нью-Йорка? – Они живут на юге, – отрезал он так, будто это было очевидно. – Чокнутые консерваторы, республиканцы, католики, гомофобы. С отцом так вообще тяжело общаться дольше пятнадцати минут, поэтому он такой успешный предприниматель – все стараются подписать контракт побыстрее, только чтобы он заткнулся и ушел. Кевин сам не понял, смутил ли его такой отзыв Джереми о родителях или развеселил. Понятно было только, что отношения в его семье были далеки от тепла и взаимопонимания. Свободомыслящие дети, стремившиеся реализовать творческие мечты, столкнулись с традиционализмом старших родственников, от которых зависимы – ничего нового. К вечеру Кевин встал за кассу, а Джереми пошел разгребать бардак в подсобке. По инициативе Дэя парни договорились по очереди разбирать Пизанские башни из коробок и распихивать все по полкам. Кевину даже удалось в первый день выбить целых семь чеков, и Джереми сказал, что это несказанная удача для вторника. Обычно магазин закрывался в девять, но Кевин решил задержаться на час перед завтрашним выходным. Перед уходом Джереми, предложил его подвезти, но Дэй вежливо отказался, потому что несмотря на искренние беседы, был не готов садится в машину к человеку, с которым знаком чуть больше суток. Кевин запер дверь, опустил гармошки ставней и подергал замки, проверяя все ли закрыто надежно. Лёгкий, теплый воздух позднего сентябрьского вечера окутывал тело. Кевин дышал глубоко, жадно, словно кислород вот-вот закончится. Вокруг плавали запахи города, бензина, выпечки, жареных каштанов и сухих листьев, перемешиваясь между собой, они ложились на кожу невесомым пудренным налетом.***
– Рико! Рико, где Кевин, что с ним!? – Нил тарабанил кулаками в дверь Морияма и кричал так, что поднял весь кампус. Из соседней комнаты показался Жан, он развел руками в жесте «что ты, мать твою, творишь», а Нил только отмахнулся и продолжил. Его вопли отдавались, казалось, на другом конце города. Он знал, что дверь заперта изнутри, знал, что ублюдок там, и раз в комнате Кевина пусто, то он с ним, и одному богу известно в каком состоянии. Замок неожиданно щелкнул, в щель просунулась бледная худощавая рука, крепко схватившая Нила за ворот футболки. Моро быстро скрылся у себя, а Нила за долю секунды затащили внутрь. Оказавшись за дверью, он и опомниться не успел, как получил сильный удар под дых и согнулся от боли, сползая вниз. Он корчился, стоя на коленях, и, опираясь на руку, хватал ртом воздух, который отказывался наполнять легкие. Еще один удар пришелся коленом по лицу, Джостен повалился на пол, во рту появился липкий солоновато-металлический привкус. Он валялся на животе, правой щекой ощущая чуть шершавую поверхность деревянного паркета. Рико поднял его за плечи и жёстко впечатал в стену, а Нил почувствовал на шее возле артерии что-то холодное и гладкое. – Можешь прирезать меня, только скажи, где Кевин, – хрипел он, отходя от ударов. – Ты совсем потерял инстинкт самосохранения после встречи с папочкой? А Веснински? – Рико водил ножом у его горла, оставляя тонкую, еле-заметную кровавую ниточку. – Точно. Страх, знаешь ли, отрезвляет. Помогает многое переосмыслить, – язвил Нил, слизывая кровь с уголка губы. – Значит, тебе было недостаточно страха все это время? Так мало, что теперь ты являешься ко мне среди ночи? – Рико надавил на лезвие сильнее и Нил закашлялся. – Заканчивай с представлением, мы оба знаем, что ты не убьешь меня сейчас, так отпусти и ответь мне, а потом я оставлю тебя одного, чем бы ты тут не занимался, – Нил оттолкнул Рико, тот убрал нож и ухмыльнулся. – Вот как? – до омерзения спокойно сказал он. – Только я не один, – Рико сделал шаг в сторону, открывая Нилу обзор на комнату и кровать, где в полной отключке и наркотическом угаре лежал Кевин. Нил кинулся к другу, проверяя пульс. Только с третьего раза удалось нащупать слабые удары под кожей. Он приподнял его голову и тихо позвал, но Дэй не реагировал. Джостен до скрежета стиснул зубы и налитыми кровью глазами обернулся на Рико. Тот по привычке лыбился, крутя нож между пальцев. – Спокойно, он просто спит, мы сегодня кое-где развлекались, – Рико с противным свистом пропустил слюни между передних зубов. – Спит, ты издеваешься? Он же под кайфом – ни на что не реагирует. – Говорю же, мы сегодня хорошо повеселились, не волнуйся, к утру наш птенчик оклемается, – все это Рико произносил с самолюбованием, без единой нотки сочувствия. – А знаешь, мне понравились наши маленькие шалости в прошлый раз. Думаю, ради спокойствия птенчика, ты мог бы согласиться повторить, – он подошел сзади и прижал Нила за шею, растопыривая пятерню и размазывая по коже кровавый след. Нил поморщился от отвращения. – Если я соглашусь, ты отстанешь от него, – Нил гладил ладонь Кевина большим пальцем. – На время, зависит от того, как хорошо ты будешь стараться, – упивался Рико. Все в его власти, подчиняются, как он всегда мечтал. Нил с трудом сдержал рвотный позыв. – Кстати, я сегодня сделал очень интересные кадры, думаю, ты оценишь, – он подошел к столу и вытянул из-под полароида несколько уже проявившихся снимков, протягивая их Нилу. Джостен прищурился, чтобы в полумраке комнаты рассмотреть, что изображено на фото, предполагая самое худшее. И его ожидания оправдались. На фото был Кевин, разгоряченный валялся на смятой постели, явно не осознавая, что происходит. Нил зажмурил глаза и бросил снимки в ноги Рико. – Убери это, я согласен. С условием, что он никогда их не увидит. Рико только оскалился. Он медленно подошел к двери, выглядывая в коридор, словно, хотел убедиться, что их никто не подслушивает. А потом с пренебрежением махнул головой, чтобы Джостен убирался. Кевина он тоже разрешил забрать, видимо, на сегодня наигрался. Нил не знал, как тащить друга в бессознательном состоянии до комнаты через пол общежития, но оставлять его наедине с Рико еще хоть на пол секунды не собирался. Он выволок его из комнаты, закинув руку на плечо и крепко ухватив под ребрами в районе талии. Пальцы скользили по потной коже, а расстёгнутая шелковая рубашка задралась до середины спины. Нила вообще удивляло, что на Кевине была хоть какая-то одежда. Джостен остановился в нескольких шагах от комнаты Рико и припер Дэя к стенке, положив ладонь ему на грудь. Он тихо поскребся к Жану, а тот как будто ждал визита. Моро без просьбы понял, что от него хотят. Вышел, тихо прикрыл комнату, чтобы ручка не щелкала, недовольно прошептал какую-то ерунду, а потом взял Кевина с другой стороны. Из-за разницы в росте Нилу стало еще неудобнее, но все же легче, чем в одиночку. Когда они добрались до места, Жан, немного отдышавшись, быстро направился к себе, ловя в спину хриплую благодарность от Нила. Он понимал, что Моро просто боится Рико, поэтому ведет себя так отстраненно, но Нил еще поблагодарит его потом, позже.***
На телефоне пиликнуло оповещение об смс. Нил принял его за будильник и вяло оторвал голову от подушки, сонным взглядом утыкаясь в часы. Утром, до поездки в офис, он должен был забрать негативы со съемок для какой-то парфюмерной компании. Когда Рене давала ему задание, Нил сильно удивился, что в мире моды кто-то до сих пор снимает на пленочные фотоаппараты, как те хипстеры, которые утверждают, что в цифровых снимках нет жизни. Нил не имел привычки спросонья сразу кидаться к телефону. Он спокойно умылся, надел подаренную водолазку, вчерашние джинсы и, захватив мобильник, вышел к завтраку. За вечер он так и не надумал, что ответить на предложение Эндрю. Он понимал, что как только окажется в офисе, должен будет озвучить решение, поэтому поездка на другой конец Манхеттена пришлась кстати. В кухне было пусто, ни еды, ни свежего кофе, потому что Дэй нагло решил выспаться в свой выходной. Нил разочарованно подошел к холодильнику, достал канистру апельсинового сока и сделал несколько глотков, даже не потрудившись налить в стакан. Уже перед выходом он захватил пачку крекеров, которые умял пока спускался на первый этаж. На пути к метро он пожалел, что поленился приготовить хотя бы сэндвич, в животе урчало от голода, и Нил мечтал о сытной яичнице в кафе рядом с офисом, где его вчера угостила обедом Рене. Зайдя в вагон, он сразу заткнул уши наушниками, прибавляя громкость. Он планировал добраться до Манхеттена, а потом взять такси, чтобы не заблудиться и не опаздывать в офис. В обычной ситуации он бы выбрал автобус, но агентство оплачивало транспортные расходы, и будь он понахальнее, поехал бы на такси сразу от дома. В машине Нил протянул водителю бумажку с адресом и заплатил вперед. Ехать оказалось не больше пяти минут, он даже не успел расслабиться после душного метро. Тем временем на телефон пришло очередное сообщение. Первое Нил пропустил, приняв за будильник, и сначала даже не понял, о чем речь, но когда обратил внимание на номер, сердце заколотилось быстрее.7:45 am +1 (XXX) XXX-XXXX: Уже успел посмотреть город?
И следом:8:30 am +1 (XXX) XXX-XXXX: Пора нам встретиться и обсудить кое-что.
Теперь не осталось сомнений, что в первый раз никто не ошибался номером, прислав ему приветствие. Некто совершенно очевидно пытается напугать его. «Вынуждает уехать или развлекается», – рассуждал про себя Джостен. Долбанная загадочность вызывала даже больше раздражения, чем страха. Нил вылез из такси и прошел немного вдоль здания в поисках входа или хотя бы таблички с вывеской. Пока он блуждал, уставившись в стикер, и искал в приложении с картами номер дома, справа, у самого шоссе остановился черный тонированный внедорожник. Нил обернулся, услышав шуршание колес за спиной, и сделал шаг в сторону, вежливо давая проехать, но не успел он снова уткнуться в телефон, как дверь резко распахнулась и его затолкали внутрь. На то чтобы прийти в себя у Джостена было секунды полторы, он дернул ручку, но замок, конечно, был заблокирован, да и куда бы он выпрыгнул посреди Парк Авеню на скорости больше ста километров, только под колеса соседней тачки. Кто сидел рядом – Нил понять не успел, рассмотрел только матовое стекло, отделявшее передние сиденья от остального салона. На голову ему сразу же натянули мешок из плотной ткани, а в районе ключицы уперся пистолет. По характеру движения Нил понял, что машина начала притормаживать и свернула, а потом он почувствовал наклон, видимо, они заезжали на подземную парковку. Через минуту машина остановилась и Нил услышал четыре хлопка – кто-то вылез с переднего сиденья, пересел назад, а тот, кто сидел рядом, и держал у его шеи пистолет, очевидно занял место спереди. Послышалось короткое жужжание опускающегося стекла, и с его головы наконец сдернули мешок. Теперь дуло пистолета смотрело ему прямо в лицо. С переднего сиденья на него таращился бугай с восточной татуировкой на гладковыбритом черепе и держал на мушке. Слева, отвернувшись в окно, сидел человек в строгом костюме с темными спадающими на лоб волосами, из-за чего трудно было рассмотреть лицо. На длинных пальцах, которые он сцепил в замок, придерживая колено, блестело несколько колец из белого металла. От незнакомца приятно пахло дорогим парфюмом, а когда он изящно заправил за ухо мешающую прядь волос, Нил подумал, что если бы не похищение, то пошел бы с ним на свидание. Мужчина все еще сидел отвернувшись, а Джостен гадал, когда он наконец заговорит и дождался. – Кому из вас гениев пришла мысль спрятаться в самом населенном городе США? – размеренным тоном спросил незнакомец. Голос у него тоже был приятный, низкий и мягкий. – Я, я, мне… я подумал, что раз это последнее место, где можно скрыться от посторонних глаз, то именно здесь никто не догадается искать, – мямлил Нил. Сложив два и два, он уже догадывался, кто перед ним, но все же ждал пока мужчина покажет лицо. Тот усмехнулся. – Но вы забыли чей это город, верно? – он говорил так, будто владел всем Нью-Йорком, каждым зданием и людьми в том числе. Сомнений у Нила не осталось. – Мы были слишком поглощены идеей свалить подальше от вашего ненормального брата, господин Морияма, – последние слова Нил нарочито растянул. Его собеседник не ожидал, что он вот так просто обратиться к ему и повернул голову, демонстрируя гладкую улыбку. – Ты понял сразу? – спросил он, снова поправляя волосы. – Когда сняли мешок. Можете пристрелить меня здесь же, но в Эвермор мы не вернемся, – Нил угрожающе уставился на охранника, а сам в кармане тщетно пытался набрать Кевину, чтобы тот, услышав разговор, успел свалить из квартиры. Итиро, видимо, очень развеселила его бравада, он свел брови, будто смотрит на неуклюжего котенка, и продолжил ухмыляться. Он редко встречал людей, которым нечего терять, и они всегда производили на него какое-то чарующее впечатление. – У меня есть деловое предложение. И вы с Кевином не пострадаете, даю слово, – он махнул охраннику, чтобы тот опустил пистолет. Морияма так легко не разбрасывается словами и уж тем более общениями, поэтому Нил, остудив запал, обернулся на него, чтобы выслушать. – Знаешь какое у меня любимое занятие в Нью-Йорке? – Итиро вальяжно потянулся на сиденье, закидывая руки за голову. – Понятия не имею, но раз вы с Рико родные братья, может, это клуб для извращенцев, – Нилу самому не верилось, что он произносит это сидя перед старшим Морияма. – Не дерзи тому, кто может тебя убить, – Итиро заметно помрачнел. – Модельный бизнес, здесь я владею агентством, – пояснил он, – и у меня есть конкурент, не такой крупный, но почему-то успешный и до кошмара надоедливый. Угадаешь какой именно? – И в чем же сделка? – уточнил Нил. – Информация. Я хочу знать все: контракты, проекты и кто их курирует, с кем договариваются, с кем дружат, кого подкупают. Ну и, конечно, секреты, все, что можно использовать для пиара и подпортить им репутацию. Взамен Рико не узнает, где вы. Больше того, я даже прикрою ваши задницы, если он подберется ближе. – Но я там простой ассистент, я кофе готовлю, отвечаю на телефон и ни с кем так близко не общаюсь, как я все это узнаю? – Нил уже отчаялся. Задание было практически невыполнимым. – Значит найди способ, или Рико снова посадит своих любимых питомцев на цепь, – повел бровью Морияма, – так что, позвонить ему? – он потянулся за телефоном во внутренний карман пиджака. – Стойте, – пискнул Нил, страх у него все же был, но не за себя, он даже вообразить боялся, что Рико сделает с Кевином после побега, – я попробую, – согласился он. – Вот и отлично, мой номер у тебя есть, наберешь, когда будет, что рассказать, но ты уж не тяни с этим, а то мое благородное терпение может закончиться. Морияма отвез Нила обратно на то же место. Он так и не выполнил поручение и уже опаздывал в офис. Когда машина Итиро скрылась за поворотом, первая мысль в голове Джостена была – бежать домой за Кевином и красной сумкой, а потом залечь на дно в захолустном городишке где-нибудь в Оклахоме. Но эмоции быстро утихли, и он решил: «К черту!». К черту Рико и его извращения, к черту Итиро с его шантажом, он хочет жить в Нью-Йорке, радоваться каждому дню, наслаждаться свободой вместе с Кевином. И если для этого надо пошпионить, так тому и быть, но трусливо сбегать он в этот раз не собирается. В голове был сумбур, а начинать с чего-то было нужно, поэтому первое что он сделал, вернувшись на работу – принял предложение Эндрю.