129 год от З.Э
Если бы Эллин было не все равно — она бы сюда не пришла. Но она здесь, несмотря на то, что ее до костей пробирает холодный ветер, считая ребра. Волны накатывают о скалистый берег. Пенятся, хорохорятся и умирают. Вот глупые, неужто не знают, что крепость им в свои глубины не утянуть. Пусть не пытаются. Штормовой предел — не по силам ни одному шторму, не то что этим шуточным прибоям. И она тоже не по силам. Ни одной бури её не сломать, а грозе не покалечить. Никаким словам её не ранить. Даже самым гнусным и самым злым. Пусть Кассандра не пытается. Мерзкая, злая и такая… такая прекрасная сегодня в черном платье с золотой оторочкой. В пекло. Пусть. Пусть прилетит этот проклятый ящер, и тот заранее ненавистный ей принц увезет Кассандру с собой навсегда. Старшая сестра несносна. Без неё будет лучше. Тогда никто не посмеет упрекать Эллин в том, что она тощая, как палка, а единственное, что может зацепить на лице — глаза. Голубые с темными прожилками. Такая необычная окраска бывает только у сапфиров, но что ей с того? — Миледи, ну слезьте же с парапета, во имя семерых. Дракон не появится с моря. — Рукстед! — она заливисто расхохоталась, — Я выглядываю кракена из глубин. Оставь дракона Кассандре или Флорис. А я… –Девчонка, хитро сузив глаза, елозит землю носком туфельки. — Хочу выйти сегодня в море. Стражник чешет седую бороду тремя пальцами. Два других — беспощадно отнял Мейстер, чтобы плоть дальше уже не мертвела. — Неспокойно море, Ваша милость, — он с отцовской нежностью направляет её к лестницам во двор, который кишит спешащими людьми, как разъяренный улей. — Вам бы спуститься к матушке, она, наверное, уже извелась. Да и служанки вас точно ищут. Собираться к пиру пора. Девушка громко фыркает, подбирает подол платья и бежит по длинной змее замковых стен, минуя сторожевые башни. У Эллин тысячи забот. Или же ни одной. И её это чертовски радует. Она носится по крепостным стенам неугомонно, как южный ветер, ей нравятся вот такие заполненные суматохой дни. Прежде всего тем, что суматоха редко добирается до нее. Вот уж подумаешь… Дракон. Тысячи раз она видела таких в толстых мейстерских книгах. Самым большим и опасным из них был Черный Балерион. Огромный и с крыльями темными, как уголь. Он умер ещё раньше, чем она появилась на свет. Ей его уже не увидеть, а на меньшее она совсем не согласна. Но вот матушка, стюарты и весь двор копошатся, расставляя в отцовских чертогах длинные столы на козлах и таща бочонки из подвала. Сулят свадьбу. Приданное Кассандры уже сложено в ясеневых сундуках, Флорис же в тайне надеется, что оно пригодится, но не Касс, а ей. Морис же, кажется, не надеется ни на что. Потому что сидит в башне, молится, вышивает, помогает матери в хлопотах. А Эллин… Эллин хочет вернуть время вспять, в те дни, когда отец ещё не маялся о наследнике, а сестры не грезили замужеством. Тогда всем им было чертовски хорошо. Ей особенно. Бывало, лорд-отец брал её с собой на охоту, пока сестры шили, а мать всегда молча ее отпускала, недовольно поджимая губы. Они выходили в леса на день, два, иногда задерживаясь и на целую неделю. Там Эллин впервые почувствовала, что никому ничего не должна, там она была собой, первой, а не третьей дочерью штормового лорда. «Что за жена из неё выйдет, милорд? Из такой взбалмошной», — иногда вопрошала старая септа, буравя Эллин колким взглядом. «Успеет ещё», — хохотал в отвел Боррос Баратеон, даря дочери очередного сокола. И она, маленькая, щуплая, но на собственной вороной кобылке, подкидывала птицу вверх, следя за ней зачарованными глазами. Это было ошибкой. Время детства закончилось, шалости тоже. Отец давно не брал её с собой на охоту, но взбалмошной она так и осталась, также своенравной и слишком вспыльчивой, как промасленный фитиль. Подле Флорис она растворялась, сливалась с серой массой, становилась блеклой. Возле Кассандры казалась слишком хрупкой, а временами болезненной. В противовес остро скошенным чертам Морис её собственные смотрелись более мягкими и плавными. Но всё же недостаточно. Для леди она недостаточно хороша, а то, что стала наездницей лучше многих и стрелять умела с седла — и матери, и сестрам было безразлично. Внезапно накатили тучи и закрыли бледное солнце. Всего через миг тяжёлую пелену прорезало бронзовое нечто, переливаясь бликами на чешуе. Кажется, все небо взревело громко и дико, когда зверь появился в вышине, рассекая облака взмахами сильных крыльев. Большой. Нет, огромный. Больше, чем она могла себе представить. Крылья, как необъятные натянутые паруса, а пасть! О боги, да в эту пасть поместился бы боевой скакун отца в полном турнирном облачении. У Эллин сердце ухнуло и ушло прямо в пятки. Страха не было, был неописуемый восторг и ещё немного трепета, от того, что, спикировав, дракон мог бы развалить казавшийся нерушимым до этого момента ее родной штормовой предел. Всадник в седле держался, как влитой. Будто они с драконом составляли что-то неподдельное и что-то цельное. Ей хотелось рассмотреть поближе. Наездника или дракона? Не понять. Но она бросилась по крутым лестницам, ведущим вниз, глядя, как медленно кружа и снижая высоту, Вхагар приземляется за замковыми стенами. Посмотреть бы хотя бы краешком глаза. А после будет уже все равно. Увидев, она сможет рассказывать и сорок лет спустя, сидя у камина, что видела дракона своими глазами, что ощущала, как бурлит внутри него жар. — О праведные боги, леди Эллин! Что за вид вы собой представляете?! — сухопарая рука сжала запястье и больно дернула, не позволив сделать следующий шаг. Её короткое счастье растоптано маленькими каблучками этой долговязой женщины в рясе. А все желания тотчас сотрут в пыль, когда она их озвучит, но девушка все равно упрямо продолжала вертеть руку, стараясь вырваться. — Септа Морелла, я умоляю вас, позвольте взглянуть на дракона вблизи, пока отец приветствует принца! Прошу! — О, — протянула женщина, сложив губы трубочкой — Моя милая, вы поглядите на принца в чертоге на пиру. Обязательно, я вам обещаю. И вид у вас будет поприлежней, чем сейчас. Поглядите же, вы все растрепаны. Что подумает о вас его высочество? Старой септе Морелле с брылами, как у отцовских гончих на псарне, не понять. Но она и не пытается. На принца будут глазеть Кассандра и Флорис, вот уж кому надобно вечером попасть в круглый замковый чертог. Эллин же нужен дракон. Тот огромный ящер, к которому её никак не подпустят. Сейчас или никогда. Затеряться в толпе, подойти как можно ближе, рассмотреть чешую, что по слухам тверда как панцирь. Среди суматохи во дворе девушку затащили в замок, после в ее личные покои, до сих пор наполненные беспорядком разбросанных ещё утром вещей. «Сбегу», — думала Эллин, садясь на край кровати и прилежно сложив руки на коленях — «Сбегу и рассмотрю хотя бы с крепостной стены, когда дряхлая Морелла понесется звать служанок и наполнять ванну» Только вот у старой септы с брылами, как у гончего пса, и чутье было соответствующим. Ключ в замке провернулся ровно три раза.2.
16 января 2023 г. в 14:41