Танец под небом цвета стали

      В окно бесцеремонно врывается запах близящегося дождя. Тучи на небе грузны настолько, что, кажется, скоро лопнут.       Алисента глядит на девчонку награждая любезной улыбкой. На самом деле если смогла бы — истерла в пыль. Не оставила бы ничего от этих синющих глаз смотрящих на неё не то со скукой не то с вызовом. Смыть бы эту излишнюю гордость на бледном личике, уничтожить бы эту спесь. Жена его сына, подумать страшно, стоит напротив, но даже на расстоянии в ней чувствуется оскал. Будто волченок, у которого вот-вот прорежутся зубы. Если не сделать ничего — однажды вцепится в шею. Если сделать слишком много — в Штормовой Предел неприменно прибудет весть.       В висках саднило. На затылок давила мигрень. Мир перед глазами в любой миг грозил расколоться на мелкие части. Но королевы должны стоять стойко и в солнечный зной и в штормовую бурю. Ещё немного жертвенности нужно вновь возложить на алтарь многолетних жертв. Но теперь ей уже не так страшно. Хотя, кому она врёт? Страх всегда сьедал её изнутри и со дня, когда Визериса принял огонь всё стало лишь хуже. Смерть мерещится ей за каждым углом. Она тянет к Эйгону свои костлявые руки, и никто не успевает его заслонить.       А теперь ещё и и эта беда… — Зачем ты делаешь это? — все силы положены на то чтобы голос оставался спокойным и мягким, чтобы не сорвался, не дрогнул. — Это ужасный грех. Ты ведь поклялась в семигранной септе, перед богами и перед септоном. Они братья, а на пороге война. Неужели ты не понимаешь, чем бы это грозило закончится, если бы вас увидел кто-то другой, а не сир Кристон?! — Сдержаться не получилось. К последнему слову она сорвалась на крик. Должно быть, это от долгих лет проведенных в смирении и кротости для блага королевства. Семеро, подайте терпения.       Эллин стоит перед ней, будто глухая. Мерзавка, даже не опустила глаз, всё буравит стену позади, где сир Коль стал непробиваемым щитом перед дверью. — Я обьяснила сиру Кристону, что всё увиденное им сущее недоразумение. — А в её тоне ни капли раскаяния или хотя бы сожаления.       Недоразумение. Алисенте хотелось выкрикнуть ей в лицо, что единственным недоразумением в этом замке стала она ровно с дня своего появления. Но праведные боги, в замке так много ушей. Право, Эймонд не должен был с ней жениться. Оказать почтение — да, пообещать взять в жены — обьязательно. Но не стоять пред ликами богов с этой девицей да ещё и так поспешно. Ходили слухи, что старшая дочь Баратеонов –одна любезность, вторая умна, а младшая — чистое обояние и красота, об этой же… наверное, учтиво молчали. Она не годится чтобы рожать, слишком тощая, а в придачу ещё и строптивая, а сейчас вот… сейчас вот и открыла своё змеиное нутро. — Мне неведомо, что считают недоразумением в Штормовом Пределе, — голос у Алисенты будто елей, если за дверью стоит пара любопытных служанок не поймут ровным счетом ничего — Но в Королевской Гавани замужней женщине, тем более из королевской семьи не позволено целоваться с другим мужчиной посреди ночи. Твою честь уже не спасти, она погублена, но честь семьи частью которой ты стала в столь непростое время. Твое место не в замковых стенах, а в… — Борделе? — девчонка удивительно быстро улавливает слово, которое королева не могла вымолвить в силу манер. — В следующий раз отправьте меня туда в сопровождении короля, чтобы по пути не очернила вашу честь ещё больше.       Алисента хватает воздух, но тот вдруг обжигает легкие. Ещё мгновение и она задохнется раздирая пальцами горло. Это неслыханно, это невиданно. Каждый раз, когда она глядит на эту девицу — невольно старается хоть чуточку сравнить её с прежней собой. Ведь замуж её выдали всего лишь на год раньше. Не получается. Они так разительно отличительны, как пламя и вода. Как земля и небо. Как Алисента и Рейнира в своё время.       Боги.       Что натворил Эймонд, что она собственными же руками и допустила. Если вглядеться в то, как Эллин вздергивает подбородок, как расправляет плечи, как смело делает то, что выходит за рамки приличия. Рейнира! Сколько лет её не было в этих стенах? Много. Очень много. Алисента надеялась похоронить образ этой своенравной девицы где-то на далеком Драконьем Камне, но что же сейчас стоит перед ней? Такое же свободолюбивое существо, которое будет рушить все рамки и границы. Семеро! Они сожгут королевство до тла. Эймонд всегда был вспыльчивым и горячим. А с годами это переросло в ярость и клокочущий внутри гнев. Он готов на многое ради семьи, но взбалмошен, непридсказуем и опасен. На что он будет готов ради неё? Если эта синеглазая ведьма сумеет приручить его так же легко, как ему удалось Вхагар — все мечты Алисенты приговорены на смерть. Когда она всё упустила? Настолько, что теперь слабо представляла чего же от Эймонда можно ожидать. Он ведь всегда был для неё вторым, все силы, всё терпение и любовь — наследнику. Эйгону. Эйгону. Эйгону.       И что теперь?       Алисента чувствует, как теряет годами выстроенное сооружение охраняющее облик истинной и любящей королевы. Неприступные башни учтивости — почти взяты. Ворота здержанности — разнесены в пух и прах. — Эллин, — её проклятое имя на языке словно яд цикуты. — Ты женщина. И тебе не позволено это забывать, а ещё помни то, что твое единственное предназначение — создавать счастье и быть тылом своего мужа. — Я женщина. — наверное впервые за всё это время эта девчонка с нею согласилась. — Но сиру Колю это вовсе не мешает меня клеветать. Мы с принцем случайно пересеклись в коридоре, когда я искала свою служанку. Это нелепое совпадение обстоятельств, что сир Кристон из тени принял всё это за признание в любви.       Королева застыла ощущая, как за окном тучи роняют на аллейки сада первые тяжелые капли. Голова по прежнему болела, будто череп заключен в стальные тиски. — Сир? — тяжело выдыхает её милость пытаясь расцепить верхнюю пуговицу на высоком вороте. Всё в этих покоях её душило. И наглая девчонка в том числе.       «Пожалуйста, Кристон, заткни её побыстрее. Иначе я не выдержу и начну рвать на себе волосы от всего, что на меня свалилось» — Патрулировать коридоры — прямая обьязаность гвардейцев, миледи Баратеон — на губах Алисенты от этого проступает мягкая улыбка. Он никогда не подводил её. Вот и сейчас не подведет. — Я могу поклясться, что вы и принц Дейрон стояли вместе, а после прозвучало некое признание. После вы придвинулись к нему и случилось то, о чем говорить сейчас попусту неприлично.       Повержена. Девица должна по всем правилам сейчас сникнуть и припасть к её ногам умоляя о прощении. Алисента намеревалась простить. В конце же концов, она великодушная королева. А если девченка будет чувствовать себя проигравшей и преломит собственную гордость — из неё быть может и получится слепить что-то стоящее. И всё же, она — не Рейнира. В ней не драконь кровь. Сейчас ей нужно всего лишь склониться. Это несложно. В молодости Алисента проделывала это множество раз. — А я могу поклясться, что вы лжете — отрешенно бросает Эллин по прежнему глядя сиру Кристону прямо в глаза. — Просите суда поединком?       Короткий смешок рыцаря и бой собственного срдца в груди вгоняют королеву в ступор. Семеро, что у этой бесовки на уме. Она попросит поединка и выставит против Коля Эймонда. Нет, не посмеет. — Я готов доказать свою правоту на поле боя, но кто выступит в защиту вас, миледи? — его голос вдруг становится серьзезным. Алисента понимает, что мысли в его голове в точности повторяют её собственные. — У меня нет брата — тень сожаления вдруг проступила на таком наивном юном лице, которое являлось всего лишь маской — Отцу далеко ехать с Штормового Предела. Я попросила бы своего мужа, ведь он клялся в септе защищать мою честь. Но думаю принц Дейрон справится с этим лучше. Он ведь тоже обвинен в посягательстве на жену брата? Вы обьявили это при дворе?       Сколько она тут? Две луны, не больше. Но за столь короткое время мерзавка успела знатно обжиться при дворе. Кажется, чувствует себя даже лучше чем сама Алисента. Мысли в голове роились, как стадо разьяреных шершеней. Если Дейрон станет в её защиту — слухов поползет ещё больше. Всё закончится тем, что Дом Дракона уничтожат изнутри, разложат на мелкие кирпичики. Разрушат всё над чем Алисента трудилась годами. Отберут у Эйгона трон.       О боги. Пусть будет проклята эта девчонка и день, когда ей пришлось переступить этот порог. — Суда не будет.       Тучи за окном прорвались мгновением позже. По черепице башни забарабанил дождь.