Танец под небом цвета стали

      Суставы всегда крутило на непогоду.       Будь он взбалмошней или же посмелей — приказал бы мейстеру отнять изувеченую с рождения ногу по самое колено. Но тогда его считали бы презренным калекой в полной мере, а этого ему позволить никак нельзя. Нужно сохранять отточенный облик.       Если бы боги были справедливы — подарили бы ему здоровую ногу. Но они лишь закрывали глаза руками на высоких небесах. И упрямо сотворили его родного брата таким, каким Ларису никогда не быть. Может, поэтому ему и пришлось устранить убить его, чтобы не мешал тащить вверх по лестнице хаоса свое тело и слабую ногу.       В ноздри врезается запах крови и воспоминаний. Ларис вздыхает. Ему недоступны ни восхищенные взгляды дам, ни пестрые реющие знаменами турниры. Он не герой, не рыцарь, не боец. За то в его слабых, тщедушных руках заключены тысячи тонких нитей привязанных к запястьям кукол. И он ещё заставит их танцевать.       Нет вещи лучше и прекрасней в лицедействе, чем умелый и правильный кукловод.       И вот его фигуры стоят и призывно глядят умоляющими глазами. Им страшно. Они просят спасения и пощады. Ларис знает, что не получат. Он ведь от них сочувствия не получал — только колкие смешки девиц, жалостные взгляды старых матрон буравящие спину и безразличие мужчин, которые никогда не считали за своего. Никто из напыщенных павлинов не верил, что ущербный сын лорда Стронга встанет на ноги, а после на тех же ногах упрямо вскарабкается на вершину. Когда-то они с него смеялись. Теперь плачут. И к каждому из них у него припрятано тысячи вопросов и незабытых обид. Разве что кроме одной… Причинить ей зло ему не хватит сил. Она ведь так часто дарила ему радость и счастье. Хотя никогда не была его.Её кожа — чистейший атлас, медные волосы — пожар с запахом благовоний. Он готов ей служить и возвести среди септы отдельный алтарь, лишь бы она хоть единажды ему улыбнулась. Но Алисента Хайтауэр давно уже окружена. Заточена собственными страхами, желаниями, сжигающими амбициями. Она когда-нибудь поблагодарит его за оказанную услугу, о которой пока и сама не знает.       А пока что куклы танцуют не ведая что творят. Он лишь умело направляет. Сторона же Лариса ему давно ясна. В Черной ткани он выглядит будто мертвец на погребальном ложе, а Зеленая чудно оттеняет глаза и навевает воспоминания сладкой неги и спокойствия с королевских покоев.       Он долго строил план. Подводил черту, ставил многочисленные отметки. И наконец-то закончил. Пора действовать.       В этой игре всё почти безупречно. Нужно немного — всего лишь убить сместить короля. Слишком сложно управлять похотливыми пьяницами — их нити скользкие от вина и блевотины и они трудно стоят на собстенных ногах. Но для начала нужно уничтожить принца-чудовище, принца без жалости, которого ненавидят ровно настолько же, насколько и боятся. А страхом можно добиться многого. Ларис уже чувствовал, как легко этот своенравный мерзавец может сесть на Железный трон, а после посадить и его самого. В подземелья под башней Мейегора. Этим проклятым одноглазым мальчишкой с каждым годом всё хуже управлять. Он упрямо выходит из-под контроля и почти разрывает нити. Выход один — его нужно отослать. Убивать.       Кроткий Дейрон на троне с обликом воина и душой праведника отличное решение для кукловода. Ларис позволит ему поправить, вкусить власти, испробовать трон. А после уберет. Убьет. Ему ничего не стоит уничтожить проклятых Драконов, которые испоганили жизнь его королевы. Сгубили юность, истерзали молодость, отравили зрелость. Их времена давно прошли, драконы теперь всего лишь огнедышащие ящеры.       Ларис — не рыцарь, но мстить можно не только мечом. Особенно, если цель близка и к ней можна дотянутся кончиками пальцев. Тогда месть можно вершить единственным взмахом руки и отбрасывать кукол с перерезанными нитями в сторону на нежную тряпичную груду.       Всё шло по четко выверенному плану. Птицы пели. Куклы плясали. Черное и Зеленое пламя вот-вот смешается и станет единой губительной стеной. И когда сам Порочный Принц кинул весть с Драконьего Камня. Разве Ларис мог не согласиться помочь? Это не мешало ни его стремлениям, ни выстроенной стратегии Танца.       «Сын за сына» — до чего же нелепый предлог. Но нанятым убийцам всё равно, что произносить за горстку золота. И кому резать глотки им тоже совсем всё равно. Он нанял двоих. Крысолова и насильника с дурацкими, нелепыми именами, тупой башкой и желанием убивать — идеально для того, чтобы ненависть разгорелась ещё больше, а список наследников Трона укоротился.       Ларис так поверил в удачу и утратил фигурам счет, что почти ослабил стальную хватку, вот и случилась следующая незадача — одна из пешок вырвалась. Почти сорвала всё и обратила надежды в пепел. Нелепая девчонка с большими глазами и милым лицом. Такая послушная, гордая, внимательная. Его маленькое пригожее смертоносное жало, которому стоило подвести Эймонду итог, так не вовремя обернулось в другую сторону. Так бывает, когда доверяешь смазливым девицам слишком щепетильную работу.       Теперь вот — перед Ларисом семифутовый труп нанятого им человека. Бившаяся в припадке Хелейна, Его королева с опухшим от плача лицом. И лужа крови на месте где ещё получасом назад лежала окровавленная девица. Теперь уже бесполезная. Её стоит быстрее убирать, если Неведомый раньше не захочет забрать тело в свои цепкие руки. Проклятье. Теперь ему нужно заняться перестановкой рассыпавшихся фигур.       Он тыкает тростью уже бездыханное тело. Второй наемник ушел, но ещё к вечеру кто-то нагрянет в его прогнившую лачугу среди блошиного конца. И тот, кто называет себя Сыром уже ничего и никому не проговорит. — Ваше величество, — Ларис слышит, как каждая кость в его теле хрустит, когда он опускается на колени и пытается подать платок из внутреннего кармана. Чтобы тот навсегда впитал в себя её слезы и запах только для него — Это дело Деймона и той проклятой богами матери бастардов. Думаю в Королевской Гавани есть посредник. Ведь весь блошиный конец — порочное пристанище Порочного принца. А его шлюха из-за Узкого моря, по словам моих пташек, до сих пор обитает там. И неплохо чувствует себя среди этого сброда. — Уничтожь.— рука королевы хватается за его рукав так, как утопающий хватается за последнюю рвущуюся соломинку. — Уничтожь половину Королевской Гавани, но приведи мне её. И убей. Жестоко и безжалостно. Так, как эта сука почти убила моих внуков. Спусти кожу сначала с неё, а после и с Деймона! Убей!       Ларис приобнимает её за плечи, а она даже не сопротивляется. Как чудно. Как мало нужно, чтобы презрение к его слабому телу ушло на второй план, а на первом стояла благодарность с привязанностью. И желание отомщения с признательностью презренному калеке, который всегда возле неё. Всегда верен. И всегда беспощаден. Всегда её и только её.       Когда- нибудь придет время и она поблагодарит его искренне. Непременно. Ведь он отомстит за всё причиненное ей зло, спросит с Таргариенов за каждую пролитую слезинку.       В руках кукловода тысячи нитей. И все они ведут к Алисенте Хайтауэр и их общему королевству, которое они заслужили