Танец под небом цвета стали

      От маленького, серого человека много не ждут и многого не ожидают , но какого же их удивление потом, когда маленький человек с неприметным и серым лицом рушит непомерно большие крепости одним движением пальца.       Вино в кубке начинает горчить, и на мгновение кажется смолой заполняющей сосуды. Это значило лишь одно — пора. О, Ларис прекрасно знал это чувство. Ощущение, когда босая стопа касается острой кромки ножа и начинается путь по тонкому лезвию — ни с чем не спутать. Это предавало ему опоры среди донельзя шаткого мира. И будоражило стайкой мелких мурашек то и дело покалывающих тело вдоль позвоночника туда-сюда.       Изувеченная нога затекла, но он умело перевалил вес на ответственность резной трости и поднялся с места. Значит, спектаклю всё таки быть. За плотно закрытой дверью зала малого совета уже нетерпеливо копошились актеры. — Милорды...       К нему обращены все пары глаз, хитрые и прищуренные сира Отто, зеленые, будо изумруды в сокровищнице — Ланнистера, и пустая глазница Эймонда Таргариена, кажется тоже глядела сапфиром, который в дурном освещении ярко сверкал. Сегодня всё бахвальство и спесь будет сбита с мальчишки да распластано по плитам пола. Остался считанный миг.       Заскрипели дверные петли, послышался топот десятка добротных сапог. Что-то оборвалось прямо в пальцах, но Ларис сразу же отбросил ту мысль прочь и принялся на скорую руку чинить свою паутину. Иначе нити начнут рваться одна за другой и напрочь затеряются все раздобытые пешки.       В мгновение, когда внутрь ввалился целый отряд вооруженный в броню и сталь до зубов, если и того не хуже — внутри у Лариса гудело, кипело, переворачивалось всё, что угодно, но ни капли страха. Фигуры в партии расставлены и чтобы сорвать игру — мало простого сквозняка во главе которого Кристон Коль, будто сам Воин во плоти с мечем цепко сжатым в ладони. Волна спокойствия медленно потекла к кончикам вечно холодных пальцев. — Именем Железного Трона! — повисает в воздухе громко и предпреимчиво, дабы не потревожить ненужные нотки — Лорд Ларис из дома Стронгов объявляется виновным в государственной измене! Взять!       Ларис бы корчился от хохота катаясь по полу, лишь бы не больная нога и проклятая трость в попутчицах. — О Семеро! — Седьмое пекло, что за проклятье... — Обьяснитесь сир — Мы можем на вас положиться? — Позвольте же обьясниться мне, милорды. — на фоне столпотворения голос Лариса звучит словно дуновение ветра, но все замолкают глотая скомканые фразы. Слушают, но этого мало, ему всегда нужно больше. — Я не понимаю в чем сегодня сир Кристон решил обвинить меня, и к чему он разигрывает лицедейский спектакль в день нашего общего горя. Но если вам, сир так хочется найти среди этих стен измену, то будьте добры начать из себя.       Безладный шум перетекает в угнетающую тишину резко настолько, что и весь окружающий мир замирает. — Остановить!— Слова Отто Хайтауэра, будто кнут, что проходится по латникам и уверенности Кристона Коля. — Лорд Стронг, в силах ли вы опровергнуть обвинения?       О да, сила в руках Лариса стягивала ему жилы в узел, поэтому он ответил смиренно опуская глаза: — В стенах замка зреет ещё одна измена, милорды. Она пустила корни так глубоко, что выдрать её будет болезненно и ужасно. — Вкратце, будьте добры — фыркает Ланнистер.       Краткость здесь не попутчица — но им не понять. Всё что видит перед собой каждый из них — немощного калеку, что сыпит любезными словами. Скоро слова эти обожгут ряженым павлинам уши, но к этому мгновению осталась ровно пара фраз. — Ох да, конечно. Мне прискорбно заявлять, но наш добрый король Эйгон был убит вчерашней ночью руками лорда-командующего Королевской Гвардии. — Ларису отрадно видеть, как с каждым его словом у присутствующих гаснут лица. — Ложь. — воспламеняется Эймонд от крохотной лучины будто фитиль. Прекрасно. Так и надо. — Сир Кристон вчера изрыл со мной все кварталы Блошиного конца в поисках Миссарии. Не юли, калека, иначе пожалеешь. — И вправду, Ваше высочество. Он был с вами и неотступно хранил Вас. Ведь когда сир Кристон впервые затаил обиду на нашего короля именно вы стали его главным претендентом в наследники. Вас он хотел возвести на престол, ради Вас пошел на подкуп верности Золотых плащей и на уговор с Бледной Пиявкой – шлюхой Деймона Таргариена. Я искренне верю, что вы не знали о заговоре, который ткал этот клятвопреступник уже давно, но только теперь решился начать воплощать в жизнь задуманное. Никто из нас не ожидал, милорды. Но каждый из нас слышал о вероломстве сира Кристона и старой привычке нарушать данные обеты.       Отрадно глядеть, как за мгновение ока с Кристона Коля слетает и гордость, и спесь и румянец. Лицо превращается в беленое полотно на котором выразительны только глаза, что лихорадочно метаются вдоль зала. Пойман. — Эти обвинения пустые. Ведь если это было бы правдой... — Голос у Эймонда скрипит, будто натянутая тетива. Всё от того, что ложь Лариса тщательно сдобрена правдой, чтобы легче её проглотить. — Это немыслимо. — Невозможно. — Спасите Семеро. — Кто может стать вашим свидетелем, милорд? — вопрошает Хайтауэр запуская пальцы в короткую бороду.       Хороший вопрос, он мог бы загнать в тупик любого, но не Лариса, у него тысячи обходных путей. — Её милость королева — эхом сотрясает чертог и бьет по ушам каждому из присутствующих. — Материнское сердце всегда чует неладное, её величество сама обратилась ко мне, так как всегда опасалась буйного нрава Эймонда.       Или же это Ларис давно вливал ей в уши яд подозрений? Уже не важно. Ответ верный.       И по залу вновь плывет громкий ропот, а одноглазый принц, будто ошалелый срывается с места, когда лорд-десница подает знак и десяток латников надевают железные оковы, сковывают руки на запястьях и снимают белоснежный плащ с плеч не сопротивляющегося Кристона Коля.