Haunted

Эндрю Голубоглазой птички не существовало. Это была полная галлюцинация, которую Эндрю выдумал в своем воображении, чтобы скрасить визит Идеального двора. Возможно, ему и удалось бы убедить себя в этом, если бы не вся его команда, которая все время говорила о том, что к их тренировкам присоединились четыре Ворона. Не три. Четыре. Он искал везде, где только мог. Он изучил состав Воронов в Интернете. Он просмотрел записи игр в Интернете. Он нашел все фотографии команды Воронов за последние пять лет, хотя Эндрю был уверен, и его идеальная память никогда не подвела бы его, что Блю должен быть его возраста или чуть моложе. Никто не знал, кто этот парень, но все были уверены, что запомнили бы его, если бы увидели. Только Эндрю и тренер видели его без экипировки, и он был незабываемым, даже если у вас не было эйдетической памяти. Эндрю вспомнил интервью, которое он заставил себя посмотреть, пытаясь понять, кто такой Блю. Это было первое интервью с Идеальным двором, когда начался сезон. Предположительно, Жан Моро играл с Дэем и Мориямой в течение нескольких лет, но никто никогда не видел и не слышал о нем, пока он не начал учиться в Эдгаре Аллане. Что там делал Тэцудзи? Управлял цехом по производству детенышей Воронов? Создавал экси-наркоманов для игры за него? Были ли наркотики вовлечены в процесс формирования игровой зависимости? Эндрю не мог избавиться от тайны четвертого Ворона, который прилетел вместе с тремя известными представителями Идеального двора. Он ненавидел нерешенные проблемы, и он мог сказать, что синяя птичка была проблемой. Зачем они взяли его с собой, если он не был частью их двора? Или был? Загадочный номер три, о котором все твердили месяцами? Эндрю громко вздохнул, просто чтобы побеспокоить Аарона, который вполне предсказуемо вскинул голову и уставился на него с другого конца комнаты, где он делал домашнее задание. Натаниэль Натаниэль прищурился и открыл глаза, зрение было нечетким из-за головной боли, бившейся о его череп. Его движения были слишком вялыми, чтобы откинуться на край кровати, прежде чем его вырвало в мусорное ведро, которое он держал рядом. Все его тело болело, а голова кружилась от движения и боли. Он позволил своему телу опуститься обратно на кровать, и воспоминания медленно возвращались к нему. Он чувствовал, как засохшая кровь и сперма скользят по его бедрам. Он откинулся назад, чтобы снова отхаркнуть в мусорное ведро, но на поверхность вышла только жидкость из желудка. Боже, он был так глуп. Он был вынужден пойти с Рико, Кевином и Жаном, чтобы завербовать Эндрю Миньярда, потому что Рико ошибочно полагал, что Миньярд никак не сможет отказаться от предложения. Он полагал, что соблазна стать номером 5 в Идеальном дворе будет более чем достаточно, чтобы заманить Миньярда к Эдгару Аллану. Он хотел, чтобы все представители его двора были там, чтобы представить его, когда тот примет предложение. Он не ожидал, что Миньярд сразу же и безразлично откажется, равно как и того, что к нему потянется нож. Натаниэль пытался и не смог не усмехнуться при этом воспоминании, несмотря на боль в теле. Но болтливый рот Натаниэль не мог позволить этому свершиться. Он сказал себе, сказал Жану, сказал Кевину, что не будет вмешиваться. Он сказал им, что позволит экси-мячам падать куда попало и не будет вмешиваться в это ради себя и ради них, он ничего не должен Миньярду. Ему нужно было защищать своих, а не какого-то случайного вратаря, который понятия не имеет, как правильно владеть ножом, но уверен в себе, чтобы сделать это в любом случае. Он дал волю своему рту. И он поставил их всех на пути ярости и садизма Рико. Правда, из-за того, как он разговаривал с Рико и Эндрю, он знал, что большая часть этой ярости, если не вся, будет направлена на самого него. Рико было трудно оторвать внимание от Натаниэля, даже когда он вел себя наилучшим образцом. Но он заставил Жана остаться. Заставил Жана смотреть. Натаниэль не был уверен, сможет ли он сегодня встретиться с Жаном. После того, как он позволил этому случиться. После того, как он отказался подчиниться Рико, Каллуму Вэнсу и Сорену Корбетту. В его голове промелькнула мысль о руках Вэнса на Жане. И даже если они не отрывались от лица Жана, заставляя его смотреть, как Рико и Корбетт разрывают Натаниэля на части. Натаниэлю была ненавистна мысль о том, что Вэнс может находиться рядом с Жаном, особенно за закрытыми дверями. Он не был уверен, когда окончательно потерял сознание. Он не хотел знать, что произошло после того, как он потерял сознание, и хотя все в нем восставало против встречи с Жаном так скоро после пережитого, он должен был знать, что Жан цел и невредим. Он медленно наклонил голову, стараясь не двигаться быстро, если желчь грозила вырваться наружу. Жан проснулся и смотрел на него со своего небольшого места на кровати в другом конце комнаты. Он выглядел... растерзанным. На его челюсти красовался багровый синяк, а на груди, на руках и на запястьях виднелись глубокие красные и фиолетовые синяки в форме рук. Взгляд Натаниэля пересекся со взглядом Жана, и ни один из них не знал, с чего начать. Они уже видели друг друга в самом тяжелом состоянии. Но это было что-то новое даже для них. Что им делать дальше, после того, что пришлось пережить Жану? После того, что пережил Натаниэль? Это была эскалация, к которой они не были готовы. — Хлопушка, – голос Жана был едва различим от шепота. Натаниэль попытался слегка покачать головой. Он определенно не хотел говорить об этом.