Самый хрупкий мальчик на свете

Артак рассказывал что-то Тимуру на паре — тот, подставив кулак под щеку, делал вид, что слушает, а сам с нервозностью крутил в голове мысли о их предстоящей встрече с Ромой. Парень сказал, что пригласит его, когда будет время, но вот уже пару дней молчал. За этот период Тима успел досконально изучить его инстаграм. Там было всего несколько фото: стильные снимки в красивых местах и просто всякие пейзажи без людей. От увиденного парень напрягся: у самого его не было крутых, профессиональных фоток, он лишь изредка выкладывал какие-то смазанные селфи с попоек… Сегодня с утра юноша опять проскролил его ленту до конца и тяжело вздохнул: чем больше он узнавал о Роме, тем прочнее укоренялся в мысли: «Ну куда я лезу? Смотри, какой он навороченный… Дорогие фоточки. Весь такой из себя. А я — чего?.. Пошлет он меня нахуй с порога…». Но после этого опасения парень сплевывал, отвечал себе жестко: «Бля, ну, на разок поебаться-то его хватит. Что я ною? Не убежит же он от меня прям в первую встречу?.. Потом уже поебать». Из раздумий его вырвала фраза Артака: — Слышал, кста, видели тут нашего педика… Тима даже лицо к нему повернул: — Какого?.. — Ну это… как его… Чмошника. С лицом переебанным. — Костя, — юноша даже поморщился от воспоминаний и перевел взгляд на преподавателя, читавшего с листочка лекцию: бубнил он как-то совсем сухо, поэтому слушать не получалось — сразу клонило в сон. — Вот он такой теперь знаешь… при параде. — Ну? — Отрастил хвостик такой зеленый. Не стесняется себя показывать. — Ну и пошел он. Клоуны в цирке тоже ничего не стесняются. Что ты собираешь всякую шелуху? — Тима скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, на улице за окном было пасмурно — это отнимало последние силы. — Да просто… — Артак смутился: обычно его друг любил слушать всякие сплетни, юноша даже ощутил вину: наверное, зря он про Костю-то начал… видимо, у Тимы все еще подгорает от его выходки… Разговор загнулся. А после звонка в курилке с ребятами Артак уже начал о другом. Тимур всю перемену стоял молча. После парень даже спросил его полушепотом в коридоре: — Ты чего такой?.. — Какой? — Молчишь. — Хочу — молчу. Это ты языком чешешь все время. Дай мне одному побыть… — сказав это с неприязнью, парень ускорил шаг. Артак не стал догонять и с обидой глянул ему вслед. На другой паре Тима сел один на задней парте и долго от скуки тыкался в телефон. Зашел в телеграм и вспомнил: долистал до переписки с Алисой. С интересом заметил, что она прочитала его сообщения, но ничего не ответила и в чс тоже не кинула. Тима опять залез к ней в инстраграм. Там все было в творческом беспорядке: селфи, анимешные рисунки, фото с друзьями и с ее девушкой. Юноша хорошо помнил, как с годами Алиса менялась. В первый раз он заметил ее, когда учился в седьмом — тогда девочка подошла к нему и выразила свое сострадание. В следующем году, после своего «перерождения» (когда летом Тима начал ходить в спортзал и на секцию борьбы и пошел в восьмой класс уже уверенным и сильным), он то и дело замечал Алису: она училась на класс ниже его и часто попадалась ему в коридоре или столовой. Казалось бы, у нее была заурядная, даже немного (по меркам Тимура) мальчишеская одежда (черные штаны и клетчатые рубашки), но он все равно каждый раз без труда находил ее в разношерстной толпе семиклассниц. Уже с осени восьмого класса Тима начал на равных тусоваться с теми ребятами, которые раньше его задирали. Артак попал в эту же компанию через него. Раньше мальчики дразнили его: «Фу, чурка, иди помидоры продавай!», а теперь поунялись: чувствуя на себе угрожающий взгляд Тимура, стали добродушно посмеиваться над несуразными шутками его приятеля. В этой компании изредка мелькали разговоры о девчонках. Артак честно признался, что ни разу не целовался, — и его засмеяли. Тима с каменным лицом наплел что-то вроде: «С кучей девчонок целовался, но такое себе, потому что они все — такие себе…». Наверное, ему не слишком поверили, но оспаривать никто не стал — на той неделе он приложил о решетку какого-то старшака в раздевалке, и у того на лбу остался фигурный синяк… Повторять на себе этот опыт не хотелось. В общем, парень забеспокоился, что пора бы ему «набраться опыта». Иногда он выискивал в коридоре девчонок, которые казались ему «нестыдными» (то есть такими, какими можно потом хвастаться), и неумело подкатывал к ним. Чаще они смущались от его развязной интонации («Че такая хмурная стоишь? Погнали покурим после шестого?»), неловко отказывались или смеялись, крутили пальцем у виска («Ты себя-то видел, австралопитек?»). Но с парочкой он таки куда-то сходил: раз у него было даже что-то вроде свидания: они прошлись по парку. Всю прогулку, которая длилась около часа, он чувствовал себя как на иголках и обливался холодным потом. Пытался выдавливать из себя слова, но беседа не клеилась. Девочка, уверенная и подвижная, казалось, сама была больше заинтересована в нем: задавала вопросы, много рассказывала. Все это парень слушал с неловким видом: как будто ему больно наступили на ногу, а он не знает, как сказать человеку, чтобы тот слез. Всю прогулку его не оставляло ощущение, что он пытается сунуть кубик в отверстие для треугольников — и кто-то его заставляет делать это, да и он сам бы рад — да ничего не выходит. После Тима чувствовал себя выжато и даже как-то грязно. Остановившись покурить на укромной лавочке, за которой начинался лесопарк, юноша водил глазами по пятиэтажкам в отдалении и забывал следить за дорогой: иногда тут проезжал полицейский патруль и отлавливал курящих подростков. Юноша казался себе жалким. Он был уверен, что другие ребята говорили правду про свой опыт, и не понимал, почему у него не получается. Когда Тима поглядывал на девчонок со стороны, представлял, как подойдет к ним, — у него пересыхало в горле, а что-то внутри противно ныло: «О, нет… Ни за что!». С этой девчонкой на прогулке они даже подержались немного за ручки, но парень ничего не почувствовал. Именно ничего. Это было никак. Ни хорошо, ни плохо… При этом он замечал, что девочке вроде нравилось: она улыбалась от прикосновения и расспрашивала его про борьбу. Зато, когда Тима представил, как они поцелуются, он наконец испытал острое чувство — это было чувство отвращения. Глянув на ее светлое, неровно припудренное лицо, юноша ощутил, как его буквально мутит от нежелания прикасаться к нему — ни руками, ни губами. Она красивая — размышлял Тимур. Вроде бы такая, как надо быть девочке. Маленький нос, пухлые губы. Какая-то там косметика. У него, кстати, тоже пухлые губы, но он их ненавидит — такое должно быть только у девочек. Сидя после на лавке, парень не замечал, как сыплет пепел себе на школьные серые брюки (ох, и зададут же ему, если он их прожжет случайно…), и продолжал напряженно искать ответ: что же с ним не так? Почему всем такая девчонка понравится, а ему нет… Она же даже разговаривает — с ней удобно. Молчи себе рядом, слушай и целуй, когда просит. А вот он не хочет… Вторая мысль, которая его волновала, — что завтра говорить в школе?.. Все видели, что он собрался мутить со Светой из параллели. И все видели эту Свету. Какая она классная. Но с этой проблемой он справился быстро. Затягиваясь синим винстоном утром у забора школы, сказал друзьям как бы между делом: — Какая-то зануда… Типа отличница, вот и болтает о чем-то своем нудном. Слова сказать не дает — оно мне надо? В школе он избегал ее весь день. Она сразу догадалась, но очень удивилась. Ходила грустная, а потом все же нагнала его в коридоре и быстро бросила: — Мог бы в глаза сказать, трус! — Пошла ты… — лениво ответил он. Света была не из робких (робкую парень бы и не выбрал) — дернула его за рукав толстовки, заставляя посмотреть на себя, и сказала ему прямо в лицо: — Педик… У Тимы внутри все сжалось. Его, бывало, обзывали так в школе и раньше, но это было, как и у всех, просто так: когда хочешь оскорбить слабого ребенка, а тут она назвала его так, когда он уже больше не был ни слабым, ни ребенком… Сглотнув, юноша неприязненно глянул ей вслед и, закатив глаза, объяснил ребятам рядом: — Обиделась, что ее не выбрал. Ебанутая. Выберу кого понормальней. А после школы, когда Тима был дома один и смотрел на своем полудохлом ноутбуке порно, он вдруг вспомнил ее слова и поежился (даже видео поставил на паузу) и впервые крепко об этом задумался: внимательно скользнул взглядом по актеру из ролика и прикинул: а что, если он все это время смотрел на него, а не на его партнершу?.. Эта мысль показалась ему дикой: в конце концов, он же представлял себя на его месте, поэтому он на него и смотрел… Это же вообще не то. Но на всякий случай он закрыл это видео и перешел в раздел с лесбиянками, решил, что лучше будет смотреть только такое. Ему казалось, что это еще гетеросексуальнее. В течение месяца он продолжал поглядывать на девчонок в надежде, что кто-нибудь ему приглянется, но в сердце по-прежнему было глухо. Как-то, после уроков, его запрягли в столовой мыть столы — в наказание за хамский ответ учительнице. Историчка сказала, что поставит ему «два», а он, откинувшись на спинку стула и закатив глаза, вполголоса ответил: «Ставь…». Класс оценил: зашелестел восхищенным шепотом: «Еба-а-ать», «Исполняет», «Хорош», а учительница пришла в бешенство. В итоге пол-урока все слушали ее надрывные причитания и смотрели на его каменное, нахальное лицо. Проходясь сейчас вонючей тряпкой по выставленным в длинные ряды бежевым столам, Тимур ничуть не жалел о своем проступке. Он был уверен: мог бы сделать так еще раз — сделал бы. Оно того стоило! Зато вон как теперь на него восхищенно смотрят ребята. Да каждый из них мечтал бы так побесить эту историчку — у них просто кишка тонка, а он ничего не боится! Пусть все знают! Думая об этом, Тима самодовольно улыбался и смахивал крошки прямо на пол. Из мыслей его вырвал звук перевернувшегося стакана. Парень тут же зло обернулся на шум и крикнул: — Кто там такой криворукий?! К нему обернулась Алиса и поежилась с неловким: — Извини… Ему стало стыдно за свои слова — на нее наезжать он точно не хотел. Тимур быстро сбегал за маленьким тазиком и подошел к сидевшей в одиночестве девочке. — Я как-то задела нечаянно, когда рисовала… Прости пожалуйста… — она отодвинула скетчбук с анимешным мальчишкой подальше от растекавшейся по столу лужи. — Ничего, — буркнул парень себе под нос и стал смахивать жидкость в тазик. Делая это, он как бы невзначай глянул на Алису несколько раз: парень еще не видел ее новой стрижки — короткого каре с фиолетовыми кончиками. — Тебе идет, — даже не улыбнувшись, сказал он. — А? — она подняла на него большие карие глаза. — Ну… новые волосы. — О… ты заметил. Спасибо… Тима ощутил, как лопатки у него стали мокрые. Черт, он спалился, что вообще помнит ее… Ему показалось, что Алиса тут же догадается, что он частенько поглядывает на нее в коридоре и подумает что-то не то… Не сказав ни слова, парень быстро ушел выплеснуть тазик. Намывая тряпку в слабой струе холодной воды, Тимур пытался унять сильно бьющееся сердце и не понимал, что с ним происходит. Простояв так с минуту, он завернул кран и потер замерзшую руку. «А может?..» Вернувшись от раковин в столовую, юноша незаметно глянул на Алису и отвернулся. «А может, мне никто больше не нравится… потому что мне нравится она? Но она ведь такая… Даже не красится. Наверное, парни подумают, что с ней зашкварно встречаться…». Вернувшись к девочке (она отсела от мокрого пятна и опять стала рисовать), Тима протер липкую поверхность и как бы между делом спросил: — А че ты тут сидишь?.. — Я тебе мешаю?.. — она повернула к нему голову, но он продолжил пристально вглядываться в блестевший стол, делая вид, что ему очень важно оценить уровень его чистоты. — Нет. — Просто вот захотела порисовать срочно. Пришло вдохновение! Боюсь до дома его не донести! — А че рисуешь? — Вот. Это из «Наруто», знаешь? — она показала ему скетч с маленьким Обито, который показывал знак «peace», сидя на заборе. — Не знаю такое… — Тиме показалось, что стыдно не интересоваться тем, чем интересуются все, поэтому он нахмурился. — Это аниме известное. Мне очень нравится. Как тебе рисунок? — Голова слишком большая, — холодно ответил он, а про себя подумал, что, вообще-то, получилось очень красиво и это здорово, что она так умеет! — Да… Наверное, ты прав. Но мне нравится, думаю, что оставлю так… Буду считать, что это мой стиль! — оживленно ответила она и достала цветные маркеры. Тима закончил с пятном от чая и с мрачным видом ушел. Стоя к Алисе спиной, стал дотирать оставшиеся столы той же грязной тряпкой — рука его при этом подрагивала, а сам он… глупо улыбался. «Какая она чудная… кажется, она мне типа нравится?..». С тех пор он стал выискивать ее в толпе каждый раз, когда видел 7-А класс. Это было несложно: девочка часто и громко смеялась. Еще она стала одеваться ярче, и Тимур, делая вид, что вслушивается в бесконечный монолог Артака, кивал, а сам косился в ее сторону и прикидывал: «Ну теперь-то она выглядит, почти как другие девочки. Теперь-то, наверно, будет нормас, если мы с ней… Или все равно?». Еще через неделю Артак проследил за взглядом Тимура и, когда они стояли в коридоре, прислонившись спинами к стене, привалился к нему плечом и спросил: — А ты знаешь, как ее зовут? — Кого?! — парень даже испугался. — Ну, ее! Ту девчонку из седьмого, на которую ты все время пялишься. Тимур так растерялся, что даже немного покраснел. Он не знал, что ответить. Любого другого парень мог бы ткнуть кулаком под дых, но с лучшим другом так делать не хотелось. — Да ты придумываешь чего-то… — неубедительно произнес Тимур и скрестил руки на груди. Прозвенел звонок. На уроке Артак зашептал ему на ухо: — Хочешь, я спрошу, как ее зовут? — Завязывай с этой хренью, — парень зло зыркнул на него. — Ну… сорри. Но я тоже думаю, что она прикольная. Цветные волосы — это типа как у панков. После школы, когда они с Артаком зашли покурить за гаражи, Тимур нехотя спросил: — Слушай, это, а другим заметно, что я, это, ну, типа, пялюсь на нее?.. Услышав вопрос, юноша сначала расплылся в самодовольной улыбке (он обожал «угадывать» людей), а после энергично ответил: — Да сто пудово. Просто тип, ну хз, как сейчас. Я-то первее всех замечаю, но потом и они спалят. Думал-то подкатить к ней? Тимур нервно затянулся и повертел рукой в воздухе. — А че так? — Артак с интересом вглядывался своими темными глазами в безэмоциональное лицо друга. — Да не знаю я… Чего ты докапываешься на пустом месте? — Ну ладно… Но на следующий день Тимур загнался сильнее, стал подозревать, что ребята в курсе. Ему подумалось, что они начнут смеяться над ним за его робость: не может к семикласснице какой-то подкатить — он совсем чмошник что ли? Поэтому он решил действовать. Только сошел снег и начало пригревать солнце. Щурясь от его лучей, Тима поручкался с пацанами у калитки школы и вдруг быстрым шагом нагнал Алису. Она шла с подругой и активно жестикулировала, смеясь. Оказавшись сбоку от них, парень улыбнулся и на одном дыхании произнес: — Алис, пойдем погуляем. Обе девочки удивленно посмотрели на него. — Сейчас? — Ага, — Тимур отрывисто кивнул, стараясь казаться уверенным, хотя внутри у него все так и сжалось. — Мне в музыкалку сейчас… — Давай провожу… Девочка непонятливо поморгала и переглянулась с подругой, та подмигнула ей и вдруг побежала вперед, оставляя их вдвоем. Алиса беспомощно посмотрела ей вслед, затем перевела неловкий взгляд на парня, бывшего на полторы головы выше нее, и виновато улыбнулась. Тимур обрадовался, что все получилось. Они продолжили идти по тротуару вместе. — Музыкалка типа, которая на станции? — спросил он. — Да… На этом их разговор заглох. Тима забеспокоился, что у него ничего не выходит. Алиса заметила, как он, бегая глазами из стороны в сторону, пытается что-то придумать, и сказала: — А почему ты позвал меня?.. Тимур даже голову почесал от неловкости, и шапка съехала на лоб, тогда он поправил ее. — Ну… захотелось типа. — А почему именно меня?.. Парню показалось, что она издевается, хотя девочка говорила искренне. Тогда он ответил смело и быстро: — Потому что хотел позвать именно тебя. Ты прикольная. Все. Алиса испугалась его напора и больше ничего не добавила. Дальше Тима спросил ее, на чем она играет, что они там вообще делают в музыкалке, и девочка стала рассказывать про гитару, своих подруг оттуда и предстоящий концерт. В своем монологе она вдруг оживилась и увлеклась. Слушая ее, парень то и дело сверялся со своим ощущением — кажется, ему правда было комфортно и спокойно. У входа в музыкальную школу Тимур поправил лямку рюкзака и, глядя на обшарпанное трехэтажное здание, спросил: — Сколько ты там будешь? — 2 часа… — она округлила глаза. — Хорошо, я дождусь и провожу тебя домой. — Да это необязательно… — Алиса переступила с ноги на ногу, не зная, как вежливо отказаться от такого навязчивого предложения. — Удачи, встречу у крыльца, — он кивнул ей и пошел дальше по дороге. Свернув за угол, парень позволил себе широко улыбнуться. В эту секунду ему казалось, что он король мира и ни одна девочка не может перед ним устоять! Эти два часа были странные. Забыв про чувство голода, Тима просто сидел на лавочке и испытывал эйфорию. Вот оно! То, чего он так давно искал. Алиса действительно понравилась ему! Это не может быть ошибкой! Такого не было ни с какой другой девочкой! Наконец-то! Он уже успел придумать себе, что бракованный, а оказалось — такой же, как и все, только чуть более привередливый. Тиме нравилось думать, что он попал в тупой ромком: хулиган склеивает тихоню, а в конце фильма она обязательно становится горячей красоткой и все счастливы! Время пролетело быстро, парень успел напридумывать себе всего и встречал девочку уже с дрожащим сердцем. В полутьме мартовского вечера она шустро спустилась со ступенек школы и, увидев Тиму, виновато потупила взгляд. Парень смело протянул ей руку (он был уверен, что в любовных делах действовать надо напролом, иначе ни одна девочка его всерьез не воспримет), но Алиса не взяла ее и вполголоса сказала: — Надо поговорить… Юноша поймал на себе любопытные взгляды выходивших из школы девочек, и кивнул ей. Они пошли в сторону дома Алисы. — Ты как бы меня на свидание приглашаешь?.. — нерешительно спросила она. Тима посмотрел на нее, как на маленькую, и быстро ответил: — Мы уже на свидании. — Ой… Я и не заметила. Извини… Извини, но я не могу быть с тобой на свидании. Я подумала: вдруг ты хочешь подружиться. Я люблю общаться, у меня много подруг. Правда с мальчиками я обычно не дружу, но с тобой могу познакомиться, вдруг мне тоже с тобой понравится болтать, раз тебе со мной нравится! Выслушав эту напористую речь, Тима по-недоброму покосился на Алису и вскинул брови. Ему показалось, что это какой-то пранк. — Я не хочу дружить. Ты мне нравишься, — твердо сказал он. — Мы ведь даже не знакомы… — девочка повернула к нему свое удивленное лицо. — Ну… я типа знаю тебя, ну… — Тима не хотел палить, что он постоянно залезал к ней в соцсети, поэтому ответил кратко: — Ты не такая, как другие девки… — Что это значит? — Другие злые и тупые, — распалившись от ее глупых вопросов, он не сдержался. — Это неправда, все девочки разные! — она даже остановилась и обижено посмотрела на парня. Тима выматерился про себя за свою грубость и, выдохнув, медленно сказал: — Я типа думаю, что ты добрая. Я это хотел сказать. Мне нравятся добрые. Алиса умерила пыл и устало потерла лицо. Она помнила Тиму еще закомплексованным мальчиком, которого травят, поэтому по инерции испытывала к нему жалость, даже когда он в ней не нуждался. Понизив голос, девочка мягко сказала, заглядывая в его серые глаза: — Извини, я… мне жаль, но я не могу пойти с тобой на свидание… — Почему?.. — Тимур был готов к отказу, он знал, что ее просто нужно переспорить. — Я нормальный. Ты, может, что-то слышала про меня, но это мудаки пиздят хуйню. Давай попробуем погулять — что тебе стоит?.. Я могу пиво с «Пятерки» спиздить — хочешь? Алиса никак не могла нащупать жесткого слова для отказа: ей казалось, что парню будет невыносимо больно. Поежившись, девочка решила признаться: — Тим, извини, но у нас точно ничего не получится. Даже погулять вот так парочкой… Это не мое. Понимаешь, я… лесбиянка. Парень решил, что ему послышалось. Он огляделся по сторонам — ну хоть рядом на тротуаре никого — и даже наклонился к ее лицу. — Ты… кто? — переспросил он, суживая глаза. — Лесбиянка, — Алиса произнесла это совсем тихо. — Мне нравятся только девочки. — Я знаю, что это такое, спасибо, я не тупой! — Тима вдруг повысил голос, и она отступила на шаг назад, втягивая голову в плечи. Юноша чувствовал, как внутри у него все задрожало. Как будто старшаки стрельнули ему докурить, но кто-то нарочно облизал фильтр, чтобы над ним поржать, — и вот он стоит с этой мокрой вонючей сигаретой во рту и не знает, куда деться. — Ты че такое говоришь? Тебе сколько типа лет?.. Какая лесба?.. Ты вообще? Ты пигалица нахрен, — Тима все еще не верил и смотрел на Алису зло, думая, что она над ним издевается. Девочка отступила от него еще на шаг назад и слабо произнесла: — Это же не зависит от возраста… — Блядь, что за хуйня у тебя в голове… Ты типа ковырялка? Хочешь пизду лизать?.. Ебанушка… Ты… Тима не успел договорить — Алиса убежала. Он тут же, подчиняясь инстинкту хищника, напряг все мышцы и хотел кинуться за ней: схватить за руку, развернуть к себе — и договорить. Хотел, но не стал. Подумал: «Зачем мне это надо?!». Во рту был привкус металла. На душе — просто выебано. Он долго сплевывал, курил, наматывал круги по городу и матерился так, что прохожие зло на него смотрели. Парень не понимал, почему он притягивает только хуйню?! Почему если наконец ему понравилась девчонка, то она оказалась больной извращенкой?.. Еще его бесила ее наивность: призналась! Она! Ему! Тупица. Он же теперь ее уничтожит. Думает: смолчит?.. Да как же… Чтобы потом всплыло, что он ходил на свидание с лесбухой! Пусть лучше сам скажет, что заметил в ней такое и отшил. Вечером он так и не успокоился: переругался со всеми дома, получил тычок не только от мамы, но и от бабушки. Перед сном, лежа под одеялом и сунув один наушник в ухо, решил посмотреть порно на телефоне. Экран был расколот, поэтому приходилось вглядываться в маленькую картинку. Он было начал шерстить раздел с лесбиянками, но вдруг поморщился: представил, как Алиса на нем тоже копается. Тогда Тимур зашел в свою подборку любимого: долго искать новое не хотелось. Нажал на что-то, что сохранил пару месяцев назад, и принялся за дело. Усталость давала о себе знать: мысли путались. Чтобы окончательно отключить мозг и безмятежно уснуть, Тиме нужен был всего один оргазм. Представляя себя на месте одного из героев видео (там было двое мужчин и одна женщина), он бесшумно двигал рукой и чуть слышно дышал. Вдруг актеры стали менять позу, и он вспомнил, что произойдет дальше. Вспомнил, почему это видео ему понравилось. Парни начнут вместе делать кунилингус и поцелуются. Только от одного этого воспоминания его тело толкнуло к оргазму, но Тима сдержался и остановил видео. Ему стало страшно и одновременно жутко любопытно. Распаленный, он решился поддаться порыву. Еще раз прислушавшись к закрытой двери, юноша решил проверить: дрожащими пальцами написал «гйе порно». Увидев миниатюрки на «Порнхабе», Тима хотел кликнуть на худощавого мальчика в женском белье, но подумал, что тогда будет непонятно: мол, ему понравится — а потом сиди думай: это потому что он, как девка, или все-таки дело в члене?.. Нужно было выбирать что-то однозначное. И он выбрал. Парни были подтянутые, накачанные. Видео сильно отличалось от роликов из раздела с гетеро: начиналось с продолжительных поцелуев. Тима вроде бы не возбуждался, наблюдая за их нежными ласками, но смотрел с увлечением. Спустя пару минут они разделись, стали трогать друг друга везде. Тут юноша почувствовал, что ему уже не просто любопытно, но и приятно. Досмотреть двадцатиминутное видео до конца не удалось: он кончил, когда после минета, первый стал вколачивать второго в матрас. Желанный оргазм не расслабил. Всю ночь Тима провалялся в мучительном полусне. Его захлестывало отвращение. Хотелось пойти в душ и смыть с себя всю эту мерзость. Он не понимал, зачем сделал это и почему тело отреагировало так живо. К утру парень решил, что больше никогда не будет смотреть порно с парнями — даже гетеро. Только лесбиянки. После этой мысли в голову тут же пришла Алиса — он выругался про себя и вдруг подумал: «Неужели у нее так же?». Это уродливое родство с человеком, которого он уже решил презирать, подорвало его окончательно. Тима отрезал жестко: «Нет — она это принимает, этим кичится. Я не такой вообще. Каждый дрочит, на что хочет… А показывать всем, что ты изврат — не надо… Будет знать». Когда утром он подошел к своей компашке, курившей за школой, Артак тут же приметил его серо-зеленый цвет лица и с болью подумал: «Опять мать развязалась… Второй раз за месяц… Пизда». Другие ребята как будто бы и не заметили: сразу многозначительно заулыбались, один посмелее кивнул Тиме: — Ну че там?.. Че она? Тимуру показалось, что земля уходит у него из-под ног, поэтому он привалился спиной к забору. Ответил с хмурым видом: — Она ебанушка. — Блин, ну по ней видно было на самом деле… — Она лесба, прикиньте, — затягиваясь сигаретой, бесцветно бросил парень. — Че?! — Да ты гонишь?! — А как ты понял? Вы что, ебались?! Получив оживленную реакцию, Тима почувствовал себя спокойнее и с брезгливостью стал описывать, как распознал в ней знаки и сам в упор спросил. Все громко ржали и говорили невпопад. Только Артак стоял смущенный и молчал. Когда они перед самым звонком двинулись к школе, он нагнал Тиму и тихо спросил: — Ты… сильно расстроился из-за нее? — Артак, ты педик? — резко бросил юноша. — Чего? Нах ты на меня наезжаешь?.. — Потому что ты разговариваешь, как педик, всегда. Твое это нытье. Надоело. Не доебывай меня.

***

Вспомнив все это сейчас, Тимур глянул на Артака — тот сидел за партой по диагонали от него и тоже залипал в телефон. На душе стало как-то гадко: иногда у парня просыпалось чувство вины. Нехотя он напечатал: «вечером погуляем?», но отправить другу не успел: сверху появилось уведомление от другого контакта: «Приходи сегодня в 20:00». Тима сглотнул и дрожащими пальцами отправил Роме: «Ок».