Самый хрупкий мальчик на свете

Тима слабо отзывался на ласки партнера: только его дыхание участилось, выдавая возбуждение. Рома уверенно проходился руками по всему телу, но парень не мог сосредоточиться на прикосновениях. Сегодня они словно поменялись ролями. — Соскучился по тебе, — шептал Рома на ухо, обжигая горячим дыханием и закусывая мочку. Юноша в ответ на это лишь обессиленно улыбался. Он чувствовал вину из-за того, что ему не хотелось. Всегда же хотелось, а сегодня… Еще Тиме было страшно от мысли, что Рома поймет это и обидится. А что, если он больше не позовет его? В конце концов парень в первую очередь звал его для секса… Вдруг он решит, что теперь с Тимой сложно, и выберет кого попроще? С тревогой думая об этом всем, парень стянул боксеры и повернулся на живот. После долгого перерыва было больно, поэтому он зажмурился, когда Рома вошел. — Нормально? — спросил тот, утыкаясь носом ему в лопатки. — Порядок. — Я могу прижать твои руки? — Да. Тимур напряженно следил за тем, чтобы никак не выдать свой дискомфорт. Рома двигался осторожно. Самое неприятное, вообще, было в другом — подушка, в которую юноша утыкался носом, сильно пахла духами. Женскими. Парень крепко прижал Тиме руки к кровати, но его это никак не напугало: несмотря на их положение, парень все равно мог легко скинуть партнера с себя. А вот Роме от такого явно было лучше: он двигался увереннее, чувствовал, что контролирует процесс на сто процентов. Кончил он быстро, а Тима не кончил вообще. Откинувшись на подушку, Рома, тяжело дыша, прошептал: — Давай я помогу тебе… — Не надо, — хмуро бросил парень и ушел в ванную. Подумал: «Теперь мы квиты». Когда он вернулся, юноша уже спал. Тима погасил свет и лег рядом с ним. Он обнял его и прижал к себе, но ощущения были какие-то пустые. Обычно парень согревался от него, наслаждался каждым прикосновением. Сейчас же ему казалось, будто он обнимает куклу. Рома мирно сопел, утыкаясь носом ему в грудь. Судорожно выдохнув, Тима попытался сконцентрироваться на его спокойном дыхании. Он долго не мог уснуть — каждая мысль отстреливала к Артаку. Что он теперь о нем думает?.. Утром он проснулся от поцелуя в щеку. Открыл глаза — Рома смотрел на него с улыбкой, прижимаясь сбоку. — Что хочешь на завтрак? — Что дашь. Рома обиженно выпятил губу, чувствуя холодные нотки в голосе и открыл приложение доставки еды. Тиму кольнула совесть, и он смягчился. Осторожно заметил: — Ты сегодня другой. — А? — Рома поднял на него удивленные глаза. — Ну такой… миленький. — Мне считать это комплиментом? — Можно. Рома поулыбался и, поцеловав парня в плечо, шепнул ему на ухо: — Обменяемся минетами? — Оу… — Тима приподнялся на подушке и забеспокоился: пассивную роль в анальном сексе он еще мог потерпеть, потому что от него особо ничего не требовалось, а тут… Юноша решил признаться: — Слушай, я как-то не в настроении… — А что такое? — сделав заказ, Рома отложил телефон и, лежа на боку, стал разглядывать его мрачное лицо. — Ну, знаешь, у меня тяжелые были эти две недели без тебя… — вдруг сам того не ожидая, хмуро вывалил он. — Эм… — И сейчас ты ко мне лезешь так, типа эти две недели не игнорил… Это как-то… ну… хуево… — приподнявшись, Тима сел на кровати и опустил взгляд. Расстроенный, он не искал сейчас осторожных слов. Хотелось наконец выдать ответочку за эти дни. — Эх, понимаю… — Рома погрустнел и подложил руки под щеку. Тима выжидающе приподнял брови — и это все оправдание, которое он получит? Может, партнер хотя бы на дежурное «извини» раскошелится?! Подумав, Рома добавил как-то отрешенно: — У меня часто так складывается с людьми… Не подпускаю их близко. — Как это? — Знаешь… Такое странное чувство… Вот я вроде бы с человеком и мне здорово, а потом вдруг я резко хочу побыть один… И когда думаю о встрече с человеком… опять тем же самым, то прямо в груди ноет… Ну, что не хочу… Хотя при этом сами встречи могут быть нормальными… — И у тебя, типа, в груди ноет из-за меня так? — Тима почувствовал, что ему хочется сжаться в комочек. — Ну… не совсем так. Временами я думаю о тебе, о том, как мне здорово с тобой вот так вместе… И тогда мне хочется сразу тебя к себе. — Правда хочется? — парень посмотрел на него с надеждой. — Конечно! — Рома осторожно подполз к нему ближе, сел рядом и несмело обнял сбоку. Тимур почувствовал, как его сердце начало таять. Он испугался, что у него пойдут слезы. Но это были бы слезы счастья. Парень до сих пор не мог до конца поверить, что Рома испытывает к нему ответную симпатию. Не только потому что партнер такой полярный и ускользающий — Тиме в принципе казалось, что его невозможно полюбить. — Я типа ссу, когда ты съебываешься, — с трудом выдавил он. — Я и так тупой. А так мне вообще нихуя не понятно… Рома тяжело вздохнул и тихо и вкрадчиво начал: — Тим, понимаешь… Я сложный. Все эти годы пытаюсь как-то научиться быть среди людей… У меня плохо получается. Из-за этого много чувства вины. Все говорят мне, что я плохой… И мне понадобилось много лет терапии, эм, ну, сессий с психологом, чтобы понять, что со мной все в порядке. Люди постоянно говорят мне, что я им что-то обязан. Мои родители, окружение… Все пытаются меня под себя прогнуть. Я устаю… Это такое тяжелое давление, понимаешь? — Да, типа… — Тима стал поглаживать его по голове. — Вот… — юноша понизил голос еще. — Я сам бы хотел быть таким же, как все. Вписываться. Но когда пытаюсь подстроить себя под общество — выходит всегда ерунда. Я понимаю, что тебе будет сложно понять, но смотри… Вот я общаюсь с людьми… И они начинают со мной сближаться. И вроде бы все хорошо, но в какой-то момент я чувствую, будто я на веревочке… Будто вот меня взяли и держат и теперь я обязан улыбаться им, когда не хочу… Слушать там что-то, когда не хочу… И меня прям выворачивает от этого принуждения. У меня начинается отвращение к человеку. Хочется сразу убежать, спрятаться. Даже, бывает, на лицо смотреть тяжело. И я чувствую такую вину за это, потому что человек-то привязался, ходит и ждет… А я не могу… И потом обязательно такие люди начинают злиться на меня. Приходят и вываливают все дерьмо… А я очень удобный для такого, знаешь?.. На мне любой может сорваться, потому что я слишком добренький и не умею ответить. — Ты… типа, чувствуешь ко мне отвращение?.. — Тима сглотнул, борясь с комом в горле. — Нет. Это по-другому… просто иногда я ощущаю, как «переедаю» тебя… И мне нужна пауза, чтобы проголодаться. Парень не очень ему поверил, но побоялся спрашивать напрямую, вместо этого сказал: — Но вот смотри… ты же не планировал со мной видеться вчера, а я пришел сам и тебе в итоге было норм же, да?.. Ну в плане ты же можешь, типа, запомнить, что тебе, типа, норм со мной. Вот когда ты сидишь и думаешь: Тима, типа, хуевый… Ты же можешь вот это думать специально. — Да… Это правда такая лотерея. Сейчас я сижу и думаю, что не хочу тебя никуда отпускать… А завтра, может, проснусь и как-то даже думать о тебе не буду… — А сейчас я тебе нравлюсь? — Очень… — Рома нежно поцеловал его. — Сложно, — парень погладил его по голой спине и тут же стал прикидывать в голове, как с этим можно справиться. Ему показалось очевидным, что, если у них будет больше таких открытых разговоров, они смогут как-то преодолеть это отторжение Ромы. Тима вспомнил свои отношения с девушками: там тоже было много такого, когда нужно было через «не хочу»… От этого сравнения ему стало не по себе. Тяжело вздохнув, он погладил юношу по волосам, — тот жался к нему сбоку и с удовольствием подставлялся его ладони. Тут же ему стало легче: все-таки это он искренне. Может, отголоски внутренней гомофобии мешают? Подумав об этом, Тима сказал: — А у тебя так же с Соней? — В плане отвращения? — Ага, — Тима кивнул, это слово показалось ему таким жестоким, что он поморщился. — Да… Она иногда через край знаешь… Тяжело с ней, но в целом приятная. — А зачем ты с ней тогда?.. — Знаешь, мне кажется, это и есть здоровая позиция взрослых людей. Мы же не в книжке про большую любовь… Это просто реальная жизнь. Ты находишь кого-то, кто тебя относительно сильно не бесит, и вы играете в отношения. — Чего?.. — Ну… как тебе сказать. Со временем мы уже привыкли друг к другу. Она перестала писать мне, когда я не отвечаю. Поняла мои запросы по дистанции. Все стало гармоничнее. Часто бывает, когда ты влюбляешься в человека только через год отношений, когда вы уже стали достаточно похожи. — Бред какой-то… — Тима закатил глаза. — А что ты мне предлагаешь? — по лицу Ромы было видно, что он обиделся на такую реакцию. — Оставить девку в покое… — Ревнуешь, да? — Рома показал зубы в самодовольной улыбке и, отцепившись от Тимы, опустил голову на подушку. — Она в тебя по уши же… — И? — Нехорошо так. — Я встречаюсь с девушкой, которая в меня влюблена сильнее, чем я в нее. Что ты мне предлагаешь? Найти ту, которая тоже будет исчезать? Я знаю, что мне душно в конвенциональных отношениях. Что мне самому хочется кого-то добиваться… Ну чтобы человек был сложный… И он в финале был моей наградой, но это такая больная ерунда… М-м… я, наоборот, пытаюсь перебороть в себе эту скуку. В плане — встречаться с такими простыми, как Соня… Стабильными. Со временем привыкну к ней и станет совсем просто. — О, господи… — одними губами проговорил Тима и бросил: — Ты же пидор! Рома дрогнул своими пушистыми бровями и строго ответил: — Знаешь, это би-фобия — все время подталкивать би-людей к тому, что они должны определиться и выбрать себе один пол. — Да ты, бля, все выбрал. По тебе видно. — Откуда ты знаешь? — парень подложил руку под голову. — Ты же не видел, как я с ней трахаюсь. Тима с растерянным видом заглянул сверху вниз в его уверенное лицо и поежился — такому он точно не хотел становиться свидетелем. Разговор замялся, но было видно, что Рому это ужалило сильно. Подумав, он бросил так, как будто бы между делом вспомнил: — Она классная девчонка на самом деле. Понимает, когда ей говоришь. Женюсь, может, через пару лет. — Чего? — Тима даже забыл следить за своим лицом и посмотрел на партнера совсем зло. — А что? — Рома ответил уверенно, но, заметив реакцию парня, подсжался. — Да нахуя? — Мне будет двадцать четыре… Отец сказал, что купит мне квартиру, если женюсь… Я думаю, все должно быть по расписанию… Хотя я в магу в Европу хотел поехать… Ну вот вернусь и женюсь, может, если дождется. — Пиздец. — А что тебя так бесит? — Рома глянул на него строго. — Ты что, думал, я на тебе женюсь? Поедем, типа, в Америку и ребенка усыновим? Голубая мечта?.. Ага, бронируй билеты! Узнай мой отец хоть что-то про меня — и всё! Накроется медным тазом и Европа, и квартира… Вон, даже за универ мой платить перестанет. Дорого ты стоишь, Тим. У меня столько нет отдавать. Тимур вскочил на ноги — Рома тут же сгруппировался, — но парень пошел в ванную. Там долго не мог успокоиться. Не плакал, но страшно злился. Включил холодную воду и, сжав зубы, сунул под нее голову. Минут через пятнадцать он уже просто сидел на бортике ванны и тяжело вздыхал. Ярость прошла. Она оставила только горькое разочарование («Ну почему мне не может повезти хоть раз!»), жалость к себе («Никто меня не поддержит. Даже Артак съебался») и жалость к Роме («Как же ему сложно… Он даже сам не понимает, что хуйню творит… Но я ему помогу, и он все поймет…»). Он много думал: а ведь Роме, действительно, есть, что терять. Это Тиме-то все равно… С семьей и так отношения у него — оторви и брось… Друзей своих он не уважает. Вон вроде уважал Артака — а каким он оказался! С другой стороны, если они все узнают — как он вообще дальше будет жить в городе?.. Хотя опять же — идеально просто отсюда уехать. Значит, все-таки проще, чем Роме… нечего терять. В дверь тихо постучали, и Тимур вскочил, мельком глянул на себя в зеркало — лишь бы лицо опять не раскраснелось. А то он вечно помидор, как разозлится… Рома внимательно посмотрел на него, оценивая настроение, и, примирительно улыбнувшись, показал пакет роллов из доставки. — Пойдем позавтракаем. Они сели на кухне. Тимур накинул футболку — во время секса он, охваченный желанием, забывал о комплексах, но в обычной жизни частенько вспоминал об неидеальности своего тела и стремился спрятать его. Парни ели молча. Тима старался не встречаться с Ромой глазами. Он смотрел на него, как родитель, который сначала всласть наругался с тобой, а потом, когда вы сели обедать, ведет себя как ни в чем ни бывало, еще и глядит как-то сверху вниз, мол: чего дуешься? обиделся что ли? — Тим… — Ну? — Понимаю, что мы с тобой сегодня резко пообщались… зато откровенно. Ты же хотел откровенно? Тимур только устало выдохнул и заткнул в рот ролл. — Понимаешь, я… хочу сказать, — Рома уже наелся и, откинувшись на спинку стула, повернул голову к окну. — Теперь ты знаешь меня. Знаешь, какой я неидеальный. Я часто замечаю, как у людей даже взгляд меняется, когда они узнают меня настоящего. Они смотрят так разочарованно и даже со страхом, наверное. И я уже привык к такому… Ты взрослый, я тебя ни к чему не принуждаю. Тебе все решать самому… Тима посмотрел на него быстро и, раздраженный, опять опустил глаза на тарелку. Конечно, не принуждает! Ага! Сидит тут! Шею как повернул изящно, сволочь! Так и дразнит — хочется укусить. Языком пройтись по острому кадыку… Чувствуя его власть над собой, Тимур опять растерялся, отставил тарелку — черт, он забыл посчитать: сколько съел роллов — много или нормально? Можно еще или это уже стыдно?.. За всеми этими мыслями он пропустил изучающий взгляд партнера. Тот поднялся и сел к нему на колени. Кажется, он тоже заметил свою власть над ним, поэтому не побоялся отказа. Вздрогнув от мокрого прикосновения к шее, Тима запрокинул голову и закрыл глаза, тут же потянулся к юноше руками, крепко прижал его к себе. Они повозились немного. Затем Рома все же отстранился, смочил пересохшее горло чаем и спросил: — Ну что с тобой, а? Ты тоже сегодня не такой, как обычно… — Да все норм… — Ты переживаешь, что твой друг пальнет нас все-таки? — Да бля, не станет он! — Тима сказал это резко, и Рома понял, что нашел «ниточку». Юноша, продолжая сидеть у него на коленях, обвил его торс руками и потерся щекой о щеку. Тима чуть успокоился от такой нежности и осмелился приоткрыться: — Меня ебет, что я не был готов, типа… Ну, сказать ему… Я вообще не планировал ему признаваться. — Никогда? — Ну… хз… Ну может, я думал, что когда-нибудь в будущем чисто так по рофлу бросить, что вот смотри, че я всю жизнь исполнял… Но хз, — говорить стало сложнее, поэтому он продолжил как-то отрешенно: — Ну какая уже нахуй разница. В любом случае он мне все сказал. Все с ним ясно нахуй! — А как он отреагировал вообще? — Обидку кинул, как телка. — Не понял… — Ну я тоже не понял… Че-то там сказал, что доверял мне, а я, нахуй, ему нет… Ну и что я куда-то там его, бля, кинул на месяц из-за тебя… Будто я к нему, как собака, привязанный ходить должен. — А, вот это понимаю. Смотри, прям как у меня! Выбираешь себя, а люди злятся, что ты не выбрал их. Так на мне полжизни все ездили. Ты тоже ему на себе ездить не давай. Будь хитрее. От такого сравнения Тиме стало некомфортно. Но подумав, он опять решил про Рому что-то вроде: «Вот как ему было сложно, а я на него злюсь еще, как еблан…» — Короче, бля, мне и так, нахуй, тяжко. Еще он выкатил предъяв, как… — Тима замялся, потому что хотел сказать «педик», но решил, что это будет глупо. — Как, это… телка! Вот. Он там чуть ли не слезы по кулакам размазывал, типа… — Ничего себе… Ну заметно, что он к тебе привязан. Может, он это… Сам на тебя подрачивает? — Да не, ты че… — Тима даже брови сдвинул и напряг бедра, пытаясь размять затекшие под весом Ромы ноги. — У него девка есть. Он каблук еще тот. — Не знаю… Странно так, что ему настолько важно вот это все с тобой. — Ну, мы с ним друзья… — сказав это, Тима тяжело выдохнул. — Были. Теперь уже не знаю как… — Да уж скорее всего никак. Такие ребята на словах добренькие, а как узнают тебя — в лицо плевать готовы. — А про тебя, типа, узнавал кто-то?.. Ну там, в школе, например… Ты не из-за этого с Русом не ладишь? — Нет, я осторожный и умный. Никто никогда про меня не догадывался. — Ой да ладно — не догадывался! — Нет, ну почему. Такие быдлята, как ты, вечно меня подъебывали, мол, я гомик. Но вы же со всеми так… А потом сами еще до кучи гомиками оказываетесь. Тима мрачно поиграл скулами и холодно ответил: — Я уже вообще никого не подъебываю. — А как так случилось? Озарение? Потому что сам про себя все понял? — Не знаю. Если честно — надоело. Нет достойных противников типа. Скучно. — А тот крашенный из колледжа был достойный, да? Тима глянул на него сбоку хмуро и опять опустил глаза. — Нахуй ты опять на него выводишь? — Любопытно. У Ромы в глазах загорелся такой огонек, что юноша удивился: как будто он правда так развлекается, хватая за живое. Тимур решил ответить тем же: — А у тебя, что с Русом? Ты тоже, типа, тогда заставил меня привести тебя на вписку, чтоб на него передернуть потом что ли? Кажется, парню понравился ответный выпад. Улыбнувшись, он провел пальцами по груди партнера — даже через футболку это было щекотно, поэтому он дрогнул. — Рус — мудак с большой буковки «М». Мне просто хотелось посмотреть на него из ощущения безопасности. — Че это вообще значит? — Ты не поймешь, — Рома ухватил юношу за крепкое плечо. — Ты никогда не был в позиции опасности. — Это неправда. Меня тоже когда-то, ну, не уважал никто. — Ставлю, что это было давно и ты уже ничего не помнишь. — Да все я помню! Думаешь, почему я их столько лет мудохал в ответ! — Кого? Пай-мальчиков вроде меня? Ты нам мстил за тех быдланов, которые тебя щемили? — Да я всем мстил. Ой, бля, ну че ты завел эту хуйню. Я уже все. Вон. Скоптился. Никого не трогаю! — А если я попрошу — раскоптишься? — Рома прошептал это на ухо и оставил на нем мокрый след. — А? — Знаешь того пацана со вписки, которого ты бросил еще на кровать? — Киря, этот еблан, он все время под чем-то. — А если я попрошу, — Рома медленно скользнул руками ему между ног и стал говорить вкрадчивее: — Ты же сделаешь для меня что-нибудь с ним?.. Тима почувствовал, как моментально отозвалось его тело. Это было даже страшно — он потерял контроль над собой и будто бы полностью принадлежал воле партнера. — Ч-чего? — Ну там приложишь его разок головой обо что-то? Несильно… Но так, чтобы опять зрелищно… — Тоже твой одноклассник, да? — Какой ты проницательный, — Рома рассмеялся и ткнулся носом ему в плечо. — Ну не знаю… Он и так какой-то полудурок. Потом у него вообще в голове ниче не останется, — сказав это, Тима жалостливо глянул на Рому и тут же прикинул: конечно, он это сделает — для него-то! Его дважды просить не нужно! — Ну ты подумай, — Рома встал с него и перевел взгляд на окно. — Я-то не настаиваю. Решение всегда за тобой… «Ну да… Ну да…» Весь день они провели вдвоем. Смотрели сериал. Потом Рома делал что-то по учебе, а Тима лежал рядом и залипал в телефон. Вечером они еще раз занялись сексом: все-таки обменялись минетами. Перед сном Тима долго делился с юношей всякими своими переживаниями насчет Артака: «Я вот хз… может, он, типа, подойдет ко мне перетереть?.. Че я ему скажу вообще… Я тогда прям такой… ну… резкий какой-то был, а ща хз: смогу ли с ним вообще на эту тему заговорить… Стыдно». Рассказывал и про работу: «Заебал начальник. Договаривались на одни деньги, а он все время че-то подрезает, мудак», и про учебу: «Эти крысы с шараги охуели, блядь, на меня орать. Все им че-то какие-то задания должен. Я ебу, какие задания?». Рома молча слушал его, пока не погрузился в сон. Тима погасил свет и укрыл партнера. Из окна лился слабый лунный свет, поэтому он мог разглядеть его спокойное лицо. Юноша долго любовался им и чувствовал полное умиротворение. Тима заметил, что делиться своими тревогами ему понравилось даже больше, чем заниматься сексом. Подумав, он решил, что никогда не пускал никого так глубоко в себя.