Жизнь в Османской Империи

      Аня пошла к Султану. Она быстро огляделась и, убедившись, что на пути никого нет, пошла к нему. Он стоял возле окна. Услышав ее шаги, он обернулся.       — Слушай, — сказала Аня, — я, наверно, сегодня буду плохой.       — Что такое? Она стала подходить к нему ближе, глядя в глаза и касаясь рукой.       — Мне очень плохо.       — Так иди, — сказал он.       — Куда?       — Туда, где лучше. Вот как я.       — Ага, — сказала Аня и взяла его под руку, — а что ты сейчас делаешь?       — На тебя смотрю, дорогая моя. Давай иди, тик током занимайся, — ответил султан, — только не пей ничего.       Аня посмотрела на часы, вздохнула и пошла в комнату. Там она села на диван, закурила и стала размышлять. Если Султан так говорит, он наверняка знает, что она хочет попробовать. Интересно, что он думает? Она подошла к зеркалу. В отражении она увидела уставшее лицо с синяками под глазами. От одной сигареты на коже остались черные пятна. Синяки начинались сразу под носом и доходили почти до бровей. На подбородке и щеках остался отблеск от загара. После увиденного, она пошла в ванну, разделась, включила воду и легла. Когда она вернулась из ванной, в комнате уже горела настольная лампа и стоял стол с бутылкой и рюмками. На полу лежал халат. Она выпила, чтобы забыть, как появились эти синяки. А вот как было: Зелень Султан, главная наложница Султана, побила её синими трусами с новичком. Таких сегодня два на каждом ее бедре. Надев халат, Аня легла в постель, отвернулась к стене и стала смотреть в стену. На стене она смотрела на узоры обоев и гладила шершавую поверхность.       Девушка думала о смысле жизни и о бытие тяжкой. Ей хотелось позвать кого-то на помощь. Наверное, пришёл бы Султан. И как бы она с ним объяснялась? В дверь постучали. Она не хотя встала с кровати и подошла к двери, прислушиваясь к шороху снаружи.       — Кто там? — спросила наложница Писькогрыз.       Мужчина ответил звонким голосом, и она сразу поняла, что это был Макрон Паша.       — Слушай, — сказал Макрон Паша, — ты всегда такая грубая, я даже не знаю, как ты живешь? Сколько у тебя рож? Тысяча? А лучше тысяча пятьдесят? Я мог бы тебе помочь! Но это не имеет никакого смысла. Поверь мне, я знаю это абсолютно точно!       — Послушай, — сказала Хатун, — что за дурацкие вопросы? Аня не понимала, что за ересь несет Макрон.       — Наверно, это секретный шифр, — подумала Аня. Затем она пустила Макрона в комнату.       — Паша, вы пришли видно по какому-то вопросу. Говорите, пожалуйста, внятнее — попросила девушка.       Но Паша пропустил её слова мимо ушей и накинулся на нее с веревкой. Он не успел даже завязать на ней петлю, как девушка остановила его, повалила на пол и выбила ему ногой глаз. Поднявшись с пола, Макрон Паша стал умолять ее о пощаде, но Аня подошла к своему рабу и стала связывать его. Поняв, что сопротивляться бесполезно, Паша сразу же подчинился. Девушка взяла из ящика хлыст и кляп, подошла к Макрону и взяла за подбородок.       — Смотри на меня и не отворачивайся. — сказала она.       Макрон Паша поднял на нее глаза. Писькогрыз медленно начала снимать его штаны, но он даже не сопротивлялся. Девушка от души ударила его хлыстом по ягодицам.       — Вот так, Макрон! Вот так! — проорала ему Аня.       Потом она набросила на него наручники.       — Ты трахался сегодня с Султаном? — спросила она.       — Д-да… Извините, я не сдержался, прошу, пощадите, госпожа. — умоляюще, с испуганным голосом сказал визирь.       — Теперь ты мой раб навеки и будешь мне подчиняться, понял? — сказала наложница, чуть вскрикнув.       Паша понял, что сопротивляться бесполезно и решил ей подчиниться, чтобы не стало хуже.       — Да, госпожа! — прошептал он.       — Я так и думала, — произнесла Аня, — стало быть, можешь лечь. Лежать смирно!       — А если ты забудешь об этом, скажешь кому-то, пожалуешься или перейдёшь на другую сторону, я тебе и второй глаз выбью, и изнасилую 60 сантиметровым хуем. — дополнила она.       — Я готов тебе прислуживать, но пообещай одно, пожалуйста. Можно я иногда буду трахать Султана ночью: он не узнает об этом и тебе заменой обещаю не стать. — попросил Макрон.       Аня ничего не ответила, но кивнула головой. Макрон лег на лежанку и закрыл глаза. Девушка не стала на него смотреть: она прошла в комнату рядом, включила музыку и направилась к лежанке. Паша не подозревал, что когда-нибудь это произойдёт. Аня взяла из тумбочки страпон и медленно стала подходить к нему. Она надела его и стала приближаться к его чувствительному месту. Паша на секунду открыл глаза, но быстро сообразил, что это за зрелище. Было видно, как он задрожал. Макрон почувствовал, что от страха неизвестности у него увлажнились глаза. Ане было хорошо и спокойно. Она знала, что всё кончится так. Наложница смазала смазкой его промежность, заодно еще и страпон, и резко вошла в него. Макрон и от волнения, и от действия смазки громко застонал, но ничего не предпринял. Сняв страпон с члена, глубоко вошла в его узкую промежность и стала двигаться в ритме танца. Он начал еще громче стонать и стал умолять её остановиться, но она не останавливалась. Его упругая задница возбудила её и она хлопнула по ней, оставляя красный след от ладони. Девушка двигалась всё быстрее и быстрее и в комнате слышались грубые стоны. Когда она последний раз сильно ударила по его, слегка красноватому, заду, то Макрон кончил с громким чмокающим звуком.       — Аня, пожалуйста, отпусти меня! Гарантирую, что завтра ты попадешь на хальвет к султану и он точно тебя не отвергнет! — сказал Макрон измученным голосом.       Наложница поверила Паше и развязала его. Открыв дверь, она вышвырнула его из комнаты, как котенка. Он обиженно мяукнул и вышел за дверь. Половой акт у нее всегда протекал по-простому. Наложница устало плюхнулась на кровать и быстро заснула, захрапев во сне. Ей снился Макрон и она уже возненавидела его за такое частое появление во снах.       На утро она проснулась и пошла к Валиде Лукашенко Султан поприветствовать ее. Дойдя до ее покоев, она остановилась. В окне промелькнула фигура Султана.