Кайл в цепях

      Не могу поверить, что я голый в постели Эрика Картмана в шесть тридцать утра воскресенья после ночи страстного секса.       Думаю, мы заснули чуть позже трёх тридцати из-за сочетания алкоголя и общей усталости от многочасовой игры в грязные игры. Часть меня думала, что сегодня утром я буду сожалеть о прошлой ночи, но этого не произошло; зачем мне так делать, если мои фантазии воплотились в жизнь, и это было потрясающе, как мы и знали. Моё тело сейчас такое вялое, даже болит, а мой разум абсолютно ясен. Думаю, прошлая ночь была именно тем, что нам обоим было нужно.       Я поворачиваю лицо, чтобы посмотреть на Картмана. Он всё ещё крепко спит. У меня так много вопросов без ответов, когда речь заходит об этом парне. Например, давно ли он хотел сделать это, как я, или это было совершенно неожиданно для него? Прошлой ночью он казался таким счастливым от того, что мы делали, но как он чувствует себя сейчас, когда всё закончилось? Я хотел бы спросить его, однако, зная Картмана, он, наверное, всё равно мне не скажет. Я решаю не будить его, так как он вовсе не жаворонок, да и днём и ночью он тоже не очень любит спать, и я знаю, что он ненавидит, когда его будят.       Я медленно поднимаю одеяло и выскальзываю из-под него. Мне приходится прикусить губу, чтобы не вскрикнуть, когда я понимаю, как мне больно. Когда встаю, слегка прихрамываю, пробираясь через комнату Картмана. Я молча выхожу за дверь и иду по коридору в ванную. Я быстро умываю лицо, чтобы избавиться от следов, и так же быстро натягиваю рубашку. Моя задница и бёдра болезненно протестуют, когда я влезаю в джинсы. Заметка для себя — носить обтягивающие бёдра джинсы на следующий день после ночи бурного секса в задницу — не самое умное занятие.       Одевшись, я крадусь по коридору к лестнице. Как только я начинаю спускаться по ней, я останавливаюсь. Может, мне стоит оставить записку или что-то в этом роде? Я отступаю назад по лестнице в комнату Картмана. Я подхожу к его столу и быстро пишу на клочке бумаги.       «Ушёл домой пораньше, не хотел тебя будить.       Увидимся в школе.       K       PS: Не жалею».       Я долго колебался, прежде чем добавить постскриптум, но решил, что по крайней мере буду честен. Я слышу движение позади себя и оборачиваюсь. Это был Картман — он всё ещё спит, только немного шевелится. Я наклоняю голову и улыбаюсь, глядя на него: он выглядит таким мирным и невинным, когда дремлет. Я почти смеюсь вслух над абсурдностью этой мысли. Эрик Картман, мирный и невинный? Думаю, нет.       Я прохожу через комнату к кровати и кладу записку на тумбочку. Я слышу, как Картман удовлетворённо вздыхает, уткнувшись в подушку, и моя улыбка становится шире. Прежде чем я успеваю подумать о том, что делаю, я наклоняюсь и легонько целую его в лоб. Я не знаю точно, почему я это сделал: пожалуй, просто показалось, что это уместно. И я снова вдыхаю запах Картмана. Его обычный запах усилился запахом секса и пота. Вот тебе и невинность.       Идти домой мучительно, каждый шаг заставляет мои джинсы тереться о мою покрытую синяками и рваными ранами кожу. Но я всё равно улыбаюсь, потому что в то же время каждый мой шаг напоминает мне о прошлой ночи и о том, какой невероятной она была. Я чувствую, что какая-то часть моего мозга пытается найти ошибку в этой ситуации и сказать мне, что я сумасшедший, раз так счастлив, что потерял девственность со своим злейшим врагом, но каким-то образом эта область моего мозга была подавлена. И вся эта безумная ситуация имеет для меня идеальный смысл, почти как будто это должно было произойти в какой-то степени. Хотя мне больше интересно, что чувствует Картман.       Когда я возвращаюсь домой, моя семья уже на ногах. Айк даже не обращает на меня внимания, когда я вхожу в дверь: он слишком занят поеданием хлопьев и просмотром хоккея по телевизору, чтобы удостоить меня хотя бы взглядом. Это нормально; мы же братья. Мы не должны быть вежливыми друг с другом.       — Доброе утро, Айк.       Он не отвечает, полностью загипнотизированный телевизором. Я опускаюсь на диван рядом с ним.       — Я думал, вы, канадцы, должны быть вежливыми?       — Выкуси, гомик.       — Айк Брофловски, следи за своим языком!       Ворчливый голос мамы эхом разносится по дому, когда она выходит из кухни в халате. Она протягивает мне шприц с инсулином, который приготовила для меня, и я улыбаюсь в знак благодарности. Она подтверждает это кивком.       — Доброе утро, бубочка. Тебе было весело вчера у Эрика?       Я краснею не только из-за вопроса, но и из-за того, что мама до сих пор называет меня этим дурацким именем. Я быстро протираю руку спиртом и ввожу себе инсулин.       — Э, мы просто спали.       Мама забирает у меня использованный шприц и возвращается на кухню, не сказав ни слова. Я не уверен, почему она вообще побеспокоилась спросить меня о том, что было у Картмана, поскольку сомневаюсь, что ответ её волнует. Она не самая большая поклонница Картмана и всегда говорила, что предпочла бы, чтобы я не общался с ним. Видимо, он плохо на меня влияет. После вчерашнего вечера я склонен согласиться.       Айк хихикает.       — Что не так? Разве твой мужчина не оттрахал тебя вчера вечером?       Я вздыхаю. Надо любить младших братьев. Айк догадывается, что я гей, поскольку этот маленький засранец однажды воспользовался моим компьютером, а у меня не хватило ума сначала удалить историю браузера. Но он был достаточно крут, чтобы не упоминать об этом маме и папе, просто пока я позволяю ему пользоваться моим компьютером, когда он захочет, среди бесчисленных других маленьких услуг. Они с Картманом отлично ладят. Они оба — мастера манипуляций, оба утверждают, что ненавидят меня, и оба любят выводить меня из себя.       — Уверен, ты хотя бы отсосал у него.       Он думает, что он такой чертовски смешной. Я закатываю глаза.       — Да, Айк, я сосал. Я сосал его член. На самом деле я сосал его, пока не взошло солнце.       — Я так и думал.       В отличие от меня, Айк — любитель сарказма. Мы хохочем вместе, хотя я, в основном, смеюсь над тем, как бы отреагировал Айк, если бы узнал, что то, что я только что сказал, было правдой. Помня об этом, я поднимаюсь с дивана и направляюсь к лестнице.       — Пойду приму душ, — заявляю я.       — Чтобы смыть грех?       — Айк, заткнись на хрен.       — Хватит! — мама кричит из кухни.       Войдя в спальню, я обнаруживаю на столе стопку книг. Я узнаю в них книги из папиного кабинета. Мои родители очень хотят, чтобы я стал юристом, хотя я никогда не проявлял ни малейшего интереса к такой карьере. Очевидно, мужчины Брофловски всегда были юристами, и поэтому я должен последовать их примеру. К чёрту. Это мой мозг, и я использую его по своему усмотрению. Я издаю звук отвращения, заталкивая книги в угол и беря полотенце.       По пути в коридор я заглядываю в кабинет отца. Он работает. В воскресенье, мать его! Он и вчера работал. Какого хрена я захочу заниматься работой, которая предполагает работу каждый день недели? Конечно, я верю в тяжёлую работу, но я также верю в то, что нужно находить время, чтобы расслабиться и наслаждаться жизнью. Если бы я был женат на маме, я бы, наверное, тоже хотел всё время работать, чтобы не мешать ей. Не поймите меня неправильно, я люблю свою маму. Просто я бы никогда не хотел жениться на ком-то, похожем на неё.       Сегодня утром вода из душа очень приятная. Думаю, я всё ещё чувствителен от всех тех стимуляций, которым моё тело подвергалось в последнее время. Порезы на внутренней стороне моих бёдер жжёт, когда на них льётся тёплая вода. Мои мысли снова возвращаются к Картману. Интересно, проснулся ли он и нашёл ли мою записку? Интересно, получу ли я от него весточку сегодня…       Как только я закончил принимать душ, переодеваюсь в свободную одежду и достаю из рюкзака домашку. Я устраиваюсь на кровати с учебником по химии, так как на столе нет места из-за этих сраных книг по праву, и я просто не могу потрудиться сдвинуть их с места. Я пытаюсь сосредоточиться, но видения прошлой ночи продолжают мелькать у меня перед глазами. Картман… целует меня… шлёпает меня… трахает меня…       Моё сердце начинает колотиться. Я снова начинаю чувствовать возбуждение. Может быть, мне просто нужно дать своему телу расслабиться, прежде чем я смогу сосредоточиться на домашнем задании. Отложив учебник в сторону, я ложусь на спину и на мгновение закрываю глаза. Хотелось бы мне понять, что произошло в моей голове. Мне кажется, что прикосновения Картмана, его слова, его запах преследуют меня. Когда всё сказано и сделано, мозг всё равно думает об Эрике Картмане, засранце, который ненавидит меня до глубины души — просто он очень хорош в постели, вот и всё. Тогда почему я не могу выбросить его из головы после одной ночи страсти? Может, я становлюсь одним из тех сексуальных наркоманов? Надо будет еще порыться в Интернете…       Вдруг я чувствую, как на меня что-то приземляется. Я сажусь и обнаруживаю на груди свой зеленый берет. Стэн стоит у моей кровати в костюме. Должно быть, он только что был в церкви. Наступает минута молчания, и я чувствую в воздухе напряжение. Блин, нет ничего хуже, чем чувствовать себя неловко рядом с лучшим другом, особенно когда эта неловкость вызвана тем, что ты тупица. Вздохнув, Стэн складывает руки и садится на кровать рядом со мной, кивая на берет.       — Ты оставил свою шапку на вечеринке. Я подумал, что ты захочешь ее вернуть.       Я улыбаюсь.       — Спасибо, чувак.       Он улыбается в ответ.       — Похмелился?       — Не очень.       К моему удивлению, сегодня утром у меня не было даже головной боли. Наверное, я сжёг весь алкоголь вместе с физической нагрузкой. Стэн вдруг разразился смехом, хотя я не могу понять почему. Я до сих пор не вижу ничего смешного в том, что я приставал к своему лучшему другу на глазах у всех наших друзей.       — Вчера вечером ты выставил себя на посмешище, чувак!       Я сморщился.       — Я знаю. Не могу поверить, что я… прости.       — Всё в порядке. Все делают что-то глупое время от времени. Ничего серьёзного не случилось.       Да, я просто отдал свою маленькую еврейскую вишенку местному нацисту. Ничего страшного. Я меняю тему, пока не начал краснеть.       — Ну, кто-нибудь ещё делал глупости прошлой ночью?       Стэн пожал плечами.       — Ну, как. Кенни несколько раз получил пощечину от Биби, но самой большой новостью было то, что ты напился и поцеловал меня.       — Отлично.       Стэн смеётся над моим саркастическим ответом, и на этот раз я присоединяюсь к нему. Наверное, это даже забавно, когда я думаю об этом. Это, конечно, не самое худшее, что я мог сделать, и Стэна это, похоже, не волнует, так что всё славно!       — Венди нормально к этому отнеслась?       — Сначала её это немного раздражало, но потом, после ещё нескольких бутылок пива, она решила, что это даже очень сексуально.       Я вскинул бровь на это.       — Она думает, что видеть, как другой парень целует её парня — это сексуально? Во чудная.       — И не говори! Но, думаю, мне в каком-то смысле повезло. Если бы это была другая девушка, сомневаюсь, что у меня сейчас были бы яйца.       Стэн снимает пиджак и галстук и бросает их на пол у изножья моей кровати. Я слегка подвинулся, чтобы он мог удобно устроиться рядом со мной. Мы оба лежим бок о бок, глядя в потолок. Это одно из моих любимых занятий со Стэном; мы делали это с самого детства. Это здорово — просто расслабиться на кровати и делиться секретами. На самом деле, я думаю, что в последний раз, когда мы делали это, я сказал Стэну, что я гей.       — Так как же получилось, что прошлой ночью ты остался у Картмана?       Я застыл, потеряв дар речи. Вот тебе и расслабление. Как, блядь, Стэн узнал? Мне придётся потрудиться, чтобы сохранить спокойствие, потому что это один из секретов, которым я пока не хочу делиться.       — К-как ты узнал об этом?       — Твоя мама только что впустила меня в дом и спросила, не оставался ли я прошлой ночью у Картмана. Ты реально был там с ним один всю ночь и выбрался живым?       Бля. Ненавижу врать Стэну, но придётся. Я могу придумать около дюжины причин, чтобы оправдать это решение, но главная из них — если я скажу ему правду, он, наверное, поступит как лучший друг и отправит Картмана в больницу. Я не хочу, чтобы это случилось.       — Да, эм… он просто пригласил меня на кофе, а я в итоге заснул на его диване.       — Он пригласил тебя на кофе? Это было… странно с его стороны.       — Я тоже так подумал. Я думаю, он просто хотел поиздеваться надо мной за то, что я был пьян.       — Он ведь ничего тебе не сделал, правда?       Мои глаза расширились, когда мой грязный мозг снова включился в работу. Хотел бы я иногда не иметь таких грязных мыслей.       — Нет, он был просто своим обычным раздражающим «я».       Должно быть, я ответил слишком медленно, чтобы ему понравилось, так как Стэн сел и обеспокоенно посмотрел на меня.       — Ты уверен? Ты ведёшь себя немного странно.       — Да, чувак, он просто… угрожал переломать мне ноги, если я кому-нибудь скажу, что он разрешил мне спать у него дома. Ты же знаешь, какой он — ненавидит, когда люди думают, что он человек и всё такое.       Стэн медленно кивает, явно не уверенный, верить ли мне. Я ярко улыбаюсь и спрыгиваю с кровати.       — В любом случае, хватит о нём. Хочешь поиграть в GameSphere?       К счастью, после этого Стэн оставил эту тему. Мы играли в видеоигры и разговаривали несколько часов, а потом Стэн остался на обед. Это было действительно здорово, как в старые добрые времена. В последнее время Стэн всегда проводит так много времени с Венди, что я очень ценю те редкие случаи, когда нам со Стэном удаётся побыть вдвоём. Когда Стэн отвлекал меня, я не так много думал о том, что произошло прошлой ночью. Хотя я навязчиво проверял свой мобильный, не вышел ли Картман на связь. Его не было, но я не слишком беспокоился. Возможно, он еще спал или что-то в этом роде.       После обеда мы со Стэном играли в баскетбол примерно до пяти часов дня, после чего Стэн объявил, что ему пора уходить, так как в шесть он встречается с Венди. Это меня вполне устраивало, так как я всё ещё не закончил домашку, поэтому мы попрощались, и я вернулся в свою комнату. Я посмотрел на стопку книг по праву и спрятал их в шкаф, затем сел за стол и открыл учебник по естественным наукам.       Прежде чем начать читать, я ещё раз проверил телефон. Не знаю, чего я ожидал от Картмана, когда он связался со мной. Он сказал, что не против, чтобы мы так трахались каждый день, но имел ли он в виду то, что сказал? И даже если да, то, как бы привлекательно это не звучало, действительно ли это такая хорошая идея? Я имею в виду, если секс будет таким замечательным, разве имеет значение, что он будет с Картманом? Я не могу решить. Мне интересно, что он думает. Мне действительно нужно поговорить с ним об этом.       Я работаю уже около десяти минут, когда раздаётся сигнал моего мобильного телефона. Моё сердце делает что-то необычное, когда я понимаю, что это сообщение от Картмана.       «ТЫ ЗАБЫЛ СВОИ ТРУСЫ ЖИД — ЭК».       Несмотря ни на что, Картман связался со мной, и это заставляет меня чувствовать странное волнение. Я быстро придумываю дерзкий ответ и отправляю его.       «Я ЗНАЮ. СЧИТАЙ ЭТО ЧЕМ-ТО ВРОДЕ СУВЕНИРА — КБ».       Я отбрасываю учебник по химии в сторону и сосредотачиваю своё внимание на мобильном. Не могу дождаться его ответа. Проходит около четырёх минут, но ответ, наконец, приходит.       «КОНЕЧНО. ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ БЫЛ КЛАС — ЭК».       Я улыбаюсь — круто? Скорее, пиздец как круто. Я задумываюсь на мгновение и отправляю свой ответ.       «ДА, ТЕБЕ СТОИТ ПОЧАЩЕ СПАСАТЬ МЕНЯ ОТ МАМЫ — КБ».       Я кладу телефон на стол и откидываюсь в кресле. Прошлая ночь действительно была потрясающей. Я никогда не чувствовал себя так раньше. Я просто не могу поверить, что это Картман заставил меня чувствовать такие вещи. Например, когда он отшлёпал меня и когда он засунул в меня свой язык…       Я чувствую, как внутри меня всё покалывает, и температура тела начинает повышаться. Оглянувшись, чтобы убедиться, что дверь закрыта, я медленно просовываю руку в треники и начинаю поглаживать свой твердеющий член. Я вскакиваю, услышав звонок, и виновато смотрю на свой телефон — ещё одно сообщение от Картмана.       «ЧТО ТЫ ЩАС ДЕЛАЕШЬ? — ЭК».       Я улыбаюсь, составляя ответ. Я перечитываю написанное и мгновение колеблюсь, прежде чем отправить его. Я решил, что могу дать честный ответ.       «ПРОКРУЧИВАЮ В ГОЛОВЕ ПРОШЛУЮ НОЧЬ И ТРОГАЮ СЕБЯ. А ЧТО? — КБ».       Не успеваю я нажать на кнопку «отправить», как мой телефон начинает звонить, и раздаётся звонок. Это Картман. Ухмыляясь, я нажимаю кнопку ответа и прижимаю телефон к уху, не говоря ни слова. На секунду воцарилась тишина.       — Серьёзно?       Я смеюсь.       — Серьёзно.       Он тихонько хихикает. Я дрожу; его смех звучит так же, как вкус шоколада, такой гладкий и восхитительно непослушный.       — Ты в своей комнате? — спрашивает он.       — Да.       — На кровати?       — Нет, сижу за столом.       — Раздевайся и ложись на кровать.       Мне нравится, когда он приказывает мне. Хотя мне действительно следует приложить усилия, чтобы держать его в тонусе.       — Только если ты тоже это сделаешь.       Он смеётся.       — Я уже, мой дорогой еврей.       Я разговариваю с голым Картманом. Что-то в этом заставляет меня чувствовать себя таким горячим. Я прохожу через комнату к двери и запираю её, прежде чем выскользнуть из одежды. Я скольжу на кровать, укладываюсь поудобнее и позволяю простыням ласкать мою чувствительную кожу, пока я снова подношу телефон к уху.       — Я тоже.       — Ты возбуждён?       — Да.       — Расскажи мне, что ты делаешь.       У меня никогда раньше не было секса по телефону, поэтому я не совсем уверен, что сказать.       — Эм… трогаю себя. Это было жесть отстойно. Я сморщился, когда Картман тихонько засмеялся.       — Хочешь знать, что я делаю?       Я киваю, хотя знаю, что он этого не видит. Он принимает моё молчание за утвердительный ответ и начинает говорить таким восхитительным тоном, от которого мой член начинает спазмировать.       — Я поглаживаю свой член. Он твёрдый и горячий. Моё сердце колотится, соски твёрдые, и всё потому, что я не могу перестать думать о тебе. Я не могу перестать думать о том, как приятно было прикасаться к твоей кремовой коже прошлой ночью и как прекрасен был звук, с которым ты выкрикивал моё имя. Я так возбуждён сейчас. Я закрываю глаза, представляя, что это ты здесь и ласкаешь меня.       Внезапно я хочу, чтобы Картман был здесь, со мной. Я хочу, чтобы его руки касались меня, чтобы его губы целовали мою кожу, чтобы его горячее сладкое дыхание снова касалось моего уха. И, прежде всего, я хочу снова почувствовать его внутри себя. Впервые я замечаю, что тяжело дышу. Я провожу свободной рукой по груди, пальцы слегка касаются набухших сосков.       — О Боже… — удаётся прошептать мне.       — Если бы я был рядом, что бы ты хотел, чтобы я сделал с тобой, Кайл?       Сделав глубокий вдох, я думаю обо всём, что мне понравилось прошлой ночью, и пытаюсь найти слова, чтобы сформулировать это.       — Я бы… хотел, чтобы ты прижал меня к себе… сжал мои запястья в своих руках до боли. Я бы хотел чувствовать, как твой твёрдый член прижимается к моему, как ты целуешь меня, пока я не перестану дышать.       Картман на мгновение замолкает. Я слышу, как он немного двигается.       — Что ещё?       Я тяжело сглатываю, облизывая пересохшие губы.       — Я хочу встать перед тобой на колени и взять твой член в горло. Я хочу сосать его, пока ты не застонешь. Я хочу довести тебя своим языком до небес и обратно.       Судя по неровному дыханию Картмана, у меня получается всё лучше, поэтому я продолжаю:       — Я хочу, чтобы ты выпустил свою горячую липкую сперму мне в рот. Я хочу слизать твой вкус с моих губ и насладиться каждой каплей.       — Какая она будет на вкус, Кайл?       — Идеальная, — театрально простонал я.       К моему удовольствию, Картман стонет во все горло. Мой член абсолютно пульсирует от потребности, поэтому я тянусь вниз и энергично глажу себя, продолжая.       — Я хочу чувствовать твои руки на моей коже, прикасающиеся ко мне. Я хочу, чтобы твои пальцы были внутри меня, растягивали меня, чтобы ты мог трахать меня до беспамятства.       — У моего маленького еврея такие хорошие идеи.       Я представляю себе звериную улыбку на лице Картмана, когда он говорит это. Мысленные образы в сочетании с гладким медовым голосом Картмана продолжают сводить меня с ума, и я глажу себя быстрее.       — Хочешь почувствовать, как мой член прижимается к твоей заднице, Кайл? — шипит Картман.       — О, блядь…       — Хочешь, чтобы я трахнул тебя хорошо и сильно?       — О Боже, да!       — Мне нравится быть внутри тебя. Эта охуенная тугая сексуальная попка. Я хочу смотреть в твои красивые зелёные глаза и трахать тебя охуенно сильно.       Я хнычу в трубку, чувствуя, что приближаюсь к оргазму.       — Я хочу впиваться ногтями в твою спину, пока ты трахаешь меня, и выкрикивать твоё имя снова и снова. Картман, о Боже, Картман…       — О Боже, Кайл!       — Картман…       Я слышу его громкие стоны, когда он достигает кульминации первым, и мне не требуется много времени, чтобы последовать его примеру. Мне понадобится ещё один душ, но оно того стоило. Картман смеётся, задыхаясь.       — Ты довольно хорош в этом, еврей.       Я улыбаюсь.       — Ты тоже — для того, кто большую часть времени делает вид, что он неграмотный ублюдок.       К моему удивлению, он хихикает над этим оскорблением.       — О, так и есть! Я просто подслушал, как моя мама делала это много раз.       … Мерзость.       — Это извращение, что ты научился чему-то подобному от своей мамы, чувак.       — Эй! Я не слышал, чтобы ты жаловался пять минут назад.       — Я и сейчас не жалуюсь.       На линии тишина. По странному совпадению мы оба начинаем нервно смеяться в одно и то же время. Наконец Картман заговорил.       — Мне бы очень хотелось, чтобы ты сейчас был здесь.       — Мне тоже. Все эти разговоры так меня завели.       — Да, действия намного лучше сообщений.       У меня складывается впечатление, что Картман намекает, что он хочет, чтобы мы снова поиграли вместе, но просто не хочет просить. Думаю, мне придётся взять инициативу на себя.       — Итак, что ты делаешь завтра после школы?       Опять короткое молчание. Картман хмыкает.       — Надеюсь, буду с тобой.       Я смеюсь.       — Звучит неплохо.       — Ну, тогда хорошенько выспись, еврей. Тебе понадобится энергия.       — И тебе того же, жиртрест. Сладких снов.       Мы повесили трубку, перекинувшись парой слов. Это было не так уж сложно — я слышал, как Стэн и Венди делали это «Ты клади трубку. Нет, ты клади трубку», и это было так пиздецки глупо. Я думаю, что отношения Стэна и Венди немного отличаются от наших с Картманом. Намного отличаются, вообще-то. Я смотрю на брызги спермы на своей ладони и с нежностью стираю их пальцами.       Завтра будет хороший день.