Часть VII. "Эбигейл"
22 мая 2023 г. в 00:52
Пряный аромат бурлящего в котле мяса доносился до сидящих на поваленных напротив лагерного костра брёвнах мужчин. Они отмечали очередное состоявшееся ограбление банка в некрупном городке в Нью-Мексико. Банда продолжала своё долголетнее путешествие по всей границе и за последние пару лет подобрала и приютила больше людей, чем за всё время еë существования, Датч продолжал спасать несчастные жизни проходимцев, и какие сильнее западали ему в душу, тех он и согревал в своей уютной обители. А на днях Дядюшка привёл в лагерь юную красавицу, сиротку Эбигейл Робертс, чья судьба оказалась внезапно схожей с жизнью Марстона. Она так же жила в детском доме и после, ей приходилось зарабатывать на жизнь таким же образом, как и Джону. В дальнейшие подробности никто не вдавался.
Девушка сидела между расслабленным Хозией, готовившегося принять первым порцию ароматного рагу Пирсона и Хавьером, исполняющего на гитаре пошлые, задорные песни, подстраиваясь под ритм пьянеющих мужчин, поющих вместе с ним. Было шумно и некуда деться от безудержных плясок и валявшихся на земле пустых бутылок виски. Такие праздники банда в последнее время устраивала часто, поводов было немало, да и нужно было снимать напряжение после долгих дорог и изматывающих дел.
Артур отдавал родной банде всего себя и казалось давно уже позабыл о том, что у него вообще что-то было с Марстоном. Он стал немного черствее, возможно где-то грубее, и иногда мог остро съязвить в ответ на очередную попытку Джона получить его "особое" внимание и приластиться к запретному телу. Ему определённо было намного комфортнее в более узком кругу семьи, а ещё когда тишина. Ничего не сбивало мысли с толку. Его закалили эти люди и в то же время частенько выводили из себя. Утомившийся Морган присасывается к узкому горлышку бутылки, чтобы хоть как-то заглушить надоедливый гул в ушах, и это срабатывает. Но ровно до тех пор, когда разум затуманивает следующая бутылка алкоголя и ещё несколько глотков, и тогда он уже сам присоединяется к всеобщему веселью и радостным танцам.
Джон наблюдает. Наблюдает за покачивающимся на ровном месте Артуром, который пьяным выглядит совершенно смешно и немного нелепо, за смеющимися девушками, окружившую юную Эбигейл, протягивая ей руки, приглашая станцевать, и за тем, как Датч нежно поглаживает шею и плечи его Хозии, наклоняясь над ухом, шепча что-то по всей видимости запрещённое. Щëки Марстона краснеют от выпитого, он тянет табак в лёгкие, прикрывая глаза от тяжёлого головокружения, спровоцированного большими дозами губящих веществ. Его трогают за плечо и что-то суют в руки - Дейви быстро передаёт ему тарелку с рагу и скрывается вместе с Маком за деревьями, громко обсуждая свои подвиги на ограблении. Мясо нежнейшее, а разваренный картофель тает во рту, стрепня Пирсона не сравнится даже с поварскими блюдами, что готовили на его первой работе в салуне, вкуснее в своей жизни он ничего не ел. Оторвавшись от еды, Марстон краем глаза замечает, как Артур выводит свою лошадь из лагеря, собираясь оседлать её и куда-то слинять по всей видимости до самого утра. Снова. Морган не ночует в лагере последние четыре дня. Он постоянно пишет кому-то письма и нервно отмахивается, когда его об этом спрашивают, и Джон скорее всего знает, что происходит. Он так же пропадал надолго, на несколько дней или даже недель, когда встречался с Мэри, так что возможно у него снова появилась женщина.
У Джона пропал аппетит, он медленно тянет последнюю ложку в рот, чувствуя, как кусок неразжëванного мяса тяжело скатывается по горлу. Левый висок пронзает боль резкими вспышками, будто по голове Марстона чем-то ударили, и он сразу перестал быть настолько пьяным. Около его ступни на земле стояла открытая бутылка пива, на которую Джон обращает внимание и недовольно фыркает, отводя взгляд наверх, ожидая отвлечься на вечернее синее небо, чтобы хоть каплю успокоиться, взять себя в руки и всё обдумать на трезвую голову под расслабляющее мерцание звëзд, которые внезапно куда-то исчезли. Словно под настроение Марстона, на небе скапливаются чëрные густые тучи, предвещающие злой ливень. Банда засуетилась, торопясь разбежаться по палаткам, прячась от неминуемых первых холодных капель. Джон не отстаёт за остальными, направляясь в сторону своего убежища, под которым на коленях сидела новенькая Эби, сосредоточено высматривая что-то под кабаньей шкурой, на которой он спал. Марстон замешкался, ведь не привык видеть "гостей" в своих покоях, особенно женщин, а уж судя по слухам, которые доносятся о ней по всему лагерю, стоило бы немедленно гнать нахалку прочь. Кому как не Джону знать зачем бедной сиротке под общий шумок лезть под чужие матрасы?
— Эй!
Резкий возглас парня быстро отвлекает от мутных дел перепуганную мисс Робертс. Она рывком поднимается с земли, отряхивая запачканные колени. Её платье было слишком коротким, если вообще её одеяние можно назвать платьем.
— Ты здесь что забыла?
Джону было несвойственно повышать голос на хрупких девушек, да и вообще на кого-либо, ему часто самому доставалось. Однако, в лагере Марстон начал чувствовать своё превосходство перед другими членами банды, которых Датч набрал уже после мальчишки, к тому же Джон был его любимчиком.
— Простите меня, мой плед ветром сдуло прямо в вашу палатку, — Эбигейл стояла перед парнем, глядя на того снизу вверх, хлопая ресницами.
— Это глупое оправдание, — Джон проскользнул мимо девушки внутрь палатки, проверяя свои потаённые места ладонями и бросая бегающий взгляд на неаккуратно постеленную на земле шкуру. Благо под ней Марстон ничего и подавно не прятал.
Эбигейл протянула руку с тонкой тканью, больше похожей на длинный платок.
— И ты это пледом зовёшь? — Джон смягчил голос, наклонившись к своей старой деревянной тумбе, доставая оттуда тёплое, но колючее одеяло. — Держи, оно хотя бы согреет.
— А как же вы будете спать? Вам ведь нечем тогда укрываться?
Джон закатив глаза, грубовато пихнул постельную принадлежность в грудь девушки, вынуждая ту немедленно поймать её руками.
— Мисс Робертс, — парень еле слышно произнёс имя губами, будто бы напоминая о нём себе же, чтоб не забыть. — Я Джон Марстон, вдруг ты запамятовала. Это не страшно.
— Нет-нет, я помню, Джон! Датч представил мне вас вторым после Артура.
— Вот как? — Марстону было лестно. Как возможно устоять и не пользоваться своим положением в банде, когда являешься лидеру почти сыном? Датчу было важно, чтобы Джону с Артуром всегда доставалась самая большая доля за грабежи и самая сытная порция рагу.
— Все в лагере говорят, что мы с вами чем-то похожи. Но не говорят чем именно, может вы мне скажете? — Эбигейл, словно хитрая лиса, знавшая ответ, заглядывает в тëмные глаза Марстона, прищуренные, пропитанные сомненьем и неловкостью.
Джон поджал губы, не понимая, что именно хочет услышать от него мисс Робертс.
— Думаю, тебе пора идти, я ложусь спать. Как тебе наш лагерь?
— О, чудесно! Мэри-Бет и Карен такие милые, а мисс Гримшо просто прелестная, добрая женщина. С некоторыми парнями я ещё не знакома, но... Ох, ладно, мне и вправду пора, — Эбигейл поймала себя на том, что ей совершенно не хочется оставлять Джона, вот бы болтать и болтать с ним до самого рассвета в его тёплой палатке сидя друг на против друга. Что-то приятно кольнуло в её груди, она замерла перед Марстоном, поправляя тоненькими пальцами свои прилипшие от дождя волосы цвета тëмного шоколада.
Мисс Робертс может иногда притвориться робкой глупышкой перед соблазнительным мужчиной, которого она собирается пленить, и Джон, похоже, попадает под её раздачу, однако к суровой реальности Дикого Запада Эбигейл давно привыкла, выжить здесь хрупкой и безрассудной девушке практически невозможно, благо Эби отнюдь не слаба. Самые тяжёлые времена своей жизни она мужественно перетерпела, хоть и не без трудностей: ей приходилось обманывать, воровать, хитрить, но что самое неприятное, ей приходилось продаваться в лапы голодным мужчинам в грязных салунах, лишь чтобы бедная Робертс могла переночевать в тепле и позавтракать на следующее утро. Марстон же был дорогой шлюхой, а его клиенты богаты и красивы, Джон привык к этой жизни, а о другой он и не думал до встречи с красавцем Морганом. Сложно было отказаться от привычной развратной дороги, встав на дорогу преступности, и Бог ему судья, решать какой из путей более верный. А Эбигейл рада, даже счастлива, что выбралась из пучины сексуального рабства.
Джон сопроводил девушку взглядом, когда та вышла из его покоев, оставив измученного душой парня вместе с его изнывающими от боли и долгого воздержания яйцами. Дорога была непростой, и мало времени оставаться совсем наедине, чтобы снять напряжение, и Джон, не думая ни о чëм лишнем, завалился на своё ложе, торопясь высвободиться от лишней одежды. Ткань неприятно тяжело снималась с его запотевших бëдер, и парень безо всякого зазрения позаимствовал оставленный Эбигейл платок, и вытер им лишнюю влагу. Но Джон не мог и подумать, что за тонкими стенками палатки, прямо у её входа всё также стояла мисс Робертс, не решившаяся до конца оставить Марстона. Фонарный столб напротив неплохо освещал мужской силуэт, разглядывающий свой собственный стояк, и конечно же, первая мысль пришедшая Эбигейл в голову, что именно она и стала причиной его возбуждения. А Джон, как обычно, тем временем думал об Артуре, о его сильных мозолистых руках, как они проводят по стволу, сжимая у основания до боли. Джон зашипел. Словно он хочет доставить себе не удовольствие, а наоборот, причинять себе физические страдания намного проще, чем переживать душевные. Эбигейл боялась входить, нарушить личное пространство, хоть и была полностью убеждена, что это она. И также не понимала, почему Марстон так обеспокоено ëрзает и тянет, не давая себе насладиться в полной мере. Кажется эта попытка для Джона остаётся тщетной, и он понимает, что не сможет кончить, мастурбировать наедине всегда было тяжело и бессмысленно.
— Давай я тебе помогу, — шепчет мисс Робертс так, чтобы никто, включая Джона не услышал, её голос заглушает звон неугомонного дождя, и сама она уже давно промокла до ниточки, но зачем-то так и продолжает стоять под холодными каплями напротив палатки одинокого парня.
Марстон внезапно замер, отчего сердце Эбигейл на мгновенье перестаёт биться, она испугалась быть обнаруженной, такого срама она не испытывала ещё никогда, и до сих пор ей не ясно, заподозрил что-либо Джон или нет, ведь он сразу же принялся натягивать брюки обратно и бревном завалился на подстилку, поджав к себе ноги в колени. До утра он так и остался в таком положении.