Подари мне букет

      Кажется, что в глубине пещеры, за исключением темноты, нет ничего, однако это не так. Если присмотреться, то можно понять, что тьма живая: она двигается, думает, даже в какой-то степени дышит. Единственным источником света являются светящиеся золотые глаза, что с упоением вчитываются в лежащие на полу бумаги. Тени бесконтрольно шевелятся, расползаются в разные стороны, перекладывая одну бумагу на другую, меняя их местами, создавая некий порядок.       Баам удрученно вздыхает. Даже несмотря на расспросы местных жителей, архив старинных записей и всего прочего, найти нужную информацию так и не удалось. Во всех документах даже вскользь не упоминалось существо, что так завладело его мыслями.       Агеро.       Чудовище внутри практически скулит наперебой с рычанием, скрежещет зубами, и недовольно оскаливается. Прошло уже порядком нескольких недель, а результаты поиска всё также практически на нуле. Не за что зацепиться, нет даже отправной точки, за исключением семьи Кун, от которой можно оттолкнуться.       При упоминании одной из десяти великих семей чудовище ощетинивается.       Встреча с представителями этой семьи оставила не самые приятные воспоминания. Кун были хитры, умны и всегда находили лазейки, что создавало неприятности для оппонента. Та же Машенни Захард, с которой ему довелось пересечься была ярким примером. Однако вопреки всему, Баам не чувствовал ненависти или отвращения к тому, кого встретил не столь давно. Наоборот, чудовище внутри лишь облизывается при упоминании юноши и трепещет, жаждя вновь свидеться.       «Позже», — напоминает себе Баам, закрывая глаза. Сейчас важнее сосредоточиться на поисках. — Чёрная черепашка, — в пещеру забегает Рак в уменьшенной форме и останавливается недалеко от входа, — Черепаха в спортивном костюме сказал, что что-то нашёл, — золотые глаза тут же распахиваются, загораясь, как в прямом, так и в переносном смысле, неподдельным интересом, после чего шатен собирает свою сущность со всех уголков пещеры и вновь преобразуется в подобие человека. — Ису? — парень наклоняет голову по-совинному и осматривается по сторонам. Стало намного светлее, этого нельзя отрицать. Но поддерживать человеческий облик вот уже пару месяцев подряд практически без продыху было действительно утомительно, учитывая, бушевавшие эмоции, а также как давно он не ел. От этого что-то в районе желудка скручивается, а клыки прорезаются и впиваются в губы. Неприятно. Тем не менее, он имел гораздо большие промежутки между пищей, чем сейчас. Это, конечно, не отменяет того, что ему становится всё сложнее сдерживать эмоциональные порывы, скрывать свою истинную форму и рано или поздно, она вполне может проявиться в самый неподходящий момент. Поэтому, чем скорее он найдет кого-нибудь тем лучше. — Да, — Рак активно кивает головой, словно китайский болванчик, — Он сказал, что подойдёт через пару минут, так что не волнуйся. Хм, — крокодил горделиво поднимает голову, чем вызывает небольшую усмешку шатена, — В любом случае, твой великий лидер всё решит. Вот увидишь, мы заберём Синюю черепашку. — Хорошо, спасибо, Рак, — посмеиваясь, Баам впервые за долгое время позволяет напряжению спасть с плеч. Он давно не видел никого из своей команды, так как после того, как они покинули замок, Баам был в нестабильном состоянии, настолько, что совершенно не разбирал, кто рядом с ним. Всё внутри кричало о том, что нужно вернуться, забрать то, что по праву принадлежит ему. Тени в округе просто сходили с ума, две части шипа загорелись кроваво-красным, а атмосфера в воздухе была слишком давящей, чтобы даже вздохнуть нормально. Поэтому, было решено разделиться на месяц. За это время шатен успел более-менее прийти в себя. И всё это время он практически не покидал стен пещеры.       Хмыкнув, Рак развернулся на пятках и выбежал из пещеры. Не прошло и минуты, как тут же вошёл Шип Ли Су. — Хей, Баам, — парень помахал рукой и подошёл ближе, присев на камень рядом с шатеном, — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он. Поведение его друга, насколько можно было назвать друзьями кого-то вроде них, волновало его. — Сейчас уже намного лучше, — золотоглазый присел рядом, на соседний камень, — Рак сказал, что ты узнал что-то важное, — дождавшись кивка гостя, парень продолжил, — Это касается Куна или шипа? — напрямую задал вопрос шатен, заставляя другого тяжело вздохнуть. — На самом деле это касается обоих, — увидев, что его внимательно слушают, Шибису продолжил, — Хварьюн сказала, что из-за особенности того места, сведения о третьем шипе запоздали. Он определенно был там, однако, столь сильная энергия лишь остаточная. Мы полагаем, что кто-то намеренно проник туда раньше нас, хотя и неизвестно каким способом, и переместил его. — Рахиль? — при упоминании блондинки парень напрягся. Несмотря на то, что когда-то давно он считал её своим другом, девушка доставила слишком много неприятностей. Пусть она и была человеком, однако её излишняя изворотливость спасала её из раза в раз, давая шанс, не только выжить, но и сбежать. В общем, думать о ней не хотелось и парень помотал головой, дабы прогнать мысли прочь. — Мы не можем сказать точно, но шанс того, что это она имеется, — Шибису поспешил сменить тему, видя реакцию своего партнёра, — Что же касается ребёнка семьи Кун, которого мы встретили, ты ведь помнишь, что случилось, после того, как он оледенел?       Конечно, как Баам мог это забыть. После того, как голубоволосый юноша покрылся льдом, а потом и вовсе упал без сознания, шатен тут же поспешил к Хварьюн. Но красная ведьма лишь взглянула и отрицательно покачала головой. Что это место, что этот парень, всё для её глаз было скрыто, она была бессильна. Из горла шатена вырвалось раздосадованное рычание. Он не мог его отпустить. Он был его. Агеро принадлежал ему. Баам аккуратно опустился и положил своего выбранного партнёра на пол. Он осторожно коснулся голубых волос, покрытых инеем, и взяв выбившуюся прядку в руки и, невесомо коснувшись её губами, убрал ту за ухо. Сразу же после этого, тело Куна наполнилось голубым свечением на несколько секунд, после чего оно пропало. Как и сам Кун. Поняв что только что произошло, шатен зашёлся диким рёвом, погружая всё окружающее пространство подле себя в нескончаемую тьму.       На то, чтобы вывести его из подобного состояния, хотя бы немного, потребовалось достаточное количество времени. Однако это ничего не изменило. Зверь внутри скулил, скребя когтями о рёбра, завывал и заходился истошным воплем. — Кхм, кхм, — вновь обратил на себя внимание Шип Ли Су, заметив, как далеко в собственные мысли ушёл шатен, — Так вот. Я нашёл того, кто может знать о нём хоть что-то, — увидев, недоверчивый и хмурый взгляд, парень тут же поднял руки в капитуляции и поспешил оправдаться, — Он не из семьи Кун. Вернее будет сказать, что он вообще не имеет никакого отношения к десяти великим семьям или Захарду. Ну, — он задумчиво почесал щёку, — Или по крайне мере прямого и опасного для нас отношения. — Хорошо, — шатен в согласии кивнул, если этот кто-то действительно не представлял для них угрозы, то это было безопасно. В любом случае, даже если бы и не было, не то, чтобы это его остановило, — Ты знаешь, кто это и как его найти? — Не совсем, — Шибису прикрыл глаза и, сложив руки в замок, продолжил, — Насколько я знаю, он сохраняет нейтралитет, касаемо ситуации с Захардом и Арлин. Также, самое явное упоминание о нём, находится в соседней деревне. Как только подтянутся остальные, то есть, примерно через пару дней, мы можем отправляться в путь. Жители деревни отмечают праздник, но какой именно и в честь чего я не нашёл. Однако, именно тогда деревня переполняется туристами, путешественниками и другими людьми, спешащими посмотреть на это зрелище. Так что будет лучше, если мы притворимся одними из них и затеряется в толпе, — карие глаза снова раскрылись, уставившись в золотые, — А до тех пор, я тебя очень прошу, не совершай опрометчивых поступков. Ладно? — Ладно, — кивает Баам, раздосадованно вздыхая. Всё-таки несколько тысячелетий совместных путешествий не прошли даром. Дождавшись нужной реакции, Шип Ли Су ободряюще улыбается и выходит из пещеры. Из всех них, именно Ису был самым близким к людям по поведению. Насколько помнит Баам из рассказов, почти треть своего существования он жил бок о бок с ними. Что произошло дальше, он не знает, да и не его это дело. Возможно, когда-нибудь он его спросит.       Заметив, что его человеческая форма вновь дрожит по краям и заливается чёрным, на голове выступили рога, а стены вновь покрылись тьмой и сотнями глаз, Баам решает вновь принять свою истинную форму, напоминая себе о еде в ближайшее время. Иначе, это может стать проблемой. Но не успевает он осуществить задуманное, как его прерывают. — «Как тебя зовут?» — раздаётся мурлыкающий, чарующий и столь желанный голос в глубине подсознания, заставляя юношу буквально застыть на месте. Чудовище внутри мурлычет, получая подобный звук в ответ. От этого всё внутри трепещет. — «Агеро?» — также мысленно спрашивает Баам, не веря в происходящие. Нужно обязательно будет уточнить у Хварьюн, возможно ли подобное или же у Хансона. Хоть кто-то из них должен это знать. В ответ на неверие, синеглазое чудовище лишь посмеивается, заставляя глаза шатена вспыхнуть золотым. — «Верно», — фыркает юноша и златоглазое чудовище облизывает губы в предвкушении, — «Я рад, что ты меня не забыл», — шатен ощущает фантомные касания пальцев, что ведут от щеки к ключицам, а после небольшой поток горячего воздуха прямо в ушко, заставляя кончик окраситься в красный цвет, — «И всё же» — вот пальцы вновь поднимаются выше, а после уже две руки обхватывают шею в крепкой хватке, — «Как тебя зовут?» — Баам тут же опускает руки туда, где по памяти должна находиться талия загадочного существа, и не ошибается. Хотя на вид это лишь воздух и тьма, но по ощущениям прямо под ладонями, находится пусть и холодное, но столь желанное создание, заставляя сжать руки крепче и не отпускать. — «Двадцать пятый Баам, » — в носу ощущается запах мороза, но теперь, за исключением его, также есть нотки голубики, заставляя в наслаждении прикрыть глаза и дышать, дышать, дышать. — «Какое интересное имя», — чудовище внутри голубоглазого паренька вопрошающе рычит, а зверь внутри шатена лишь согласовано фыркает в ответ. Оба замирают от осознания.       Он меня принял.       Он такой же, как и я.       Я его не отпущу. — «Что ж», — горячее дыхание становится всё холоднее и с уха переходит на лицо, пока не останавливается на губах. Те покрываются тонким слоем инея, после чего их касается что-то холодное. И пусть и на секунду, но Баам снова его увидел. Покрытого льдом, но с самодовольной усмешкой, отстраняющегося от него и сыто облизывающего губы, — «Тогда я буду ждать тебя».       После чего воцаряется тишина, нарушенная поцелуем обещания.