Бабочка на плече у доктора

Легкая и невесомая, словно горная лань снующая по излукам, хрупкая девушка змеилась между стойками, ловко орудуя с бесчисленными заказами, поднося обеды и кофе страждущим "высшего чина". В такой толпе их было бы различить нелегко, вот только несколько крупных банкнот, сложенных уголком под подстаканником, выдавало их дальнейшие намерения в угоду поспешности хорошенькой мадам. Теперь Джон мог похвалить себя за рассудительность, что не оставила его в трудную минуту, наставляя Ватсону самому подойти к стойке, ведь денег на то, чтобы фигурять своим положением у него почти не было. По крайней мере, точно не для того, чтобы покупать ее ласки. Следовательно, за красивые глаза, доктора бы девушка таким вниманием точно бы не одарила, и Джон промучился бы в завистливых терзаниях еще бы с пол часа, пока наконец не понял бы, в чем дело. Однако, если не брать в расчет прекраснодушие, Ватсона куда больше заинтересовала бакалея нереспектабельного заведения. Он уже несколько раз заметил, как прилично одетые джентльмены заходили сюда и деловито перевешивались через стойку, несознательно морщась от величия изобилующей грязи, живущей по углам впритирку к витринам достаточно раскрепощенно, чтобы заметить ее еще с улицы. И тем не менее, они почему-то заходили сюда, хотя вряд ли такие щеголи жили бы здесь неподалеку, в преддверии гетто. Стало быть, они тоже потерпели аварию? Может, тут недалеко встал целый автобус с джентльменами? Может, так заведение и получало основной приток клиентов? Посредством услуг вандалов, раскидывающих гвозди по шоссе..? Предположения были интересными, однако на этом все только начиналось. Далее события разворачивались все более и более обескураживающим образом. Сцена с предыдущим посетителем повторялась раз за разом, все по тому же клишированному сценарию: разгневанные клиенты грубо хлопали дверьми и поспешно исчезали, однако в отличии от того распущенного мистера - в ходе наблюдений Ватсон окрестил его нулевым пациентом - старались не привлекать к себе зазря столько внимания, безмолвно тая за границей выхода в скудных лучах сентябрьского солнца. Но самым настораживающем во всей ситуации было то, что в этот момент куда-то ускользала и сама продавщица, а через три минуты - Ватсон посчитал это дважды - вновь приходила на свое место, мастерски сливаясь с окружением под личиной усердно работающего человека. Что в тот раз, что в этот, предмет наблюдения гордо брала в руки ветхую холщовую тряпку, принимаясь старательно вытирать ею столешницу. И все бы ничего, если бы Ватсон не заметил, что она и без того была сухой и чистой еще два хода тому назад. Прищурившись уже не только ради любопытства, Джон, ища занятие для своего неукротимого интереса, настороженно вглядывался в фигурный образ мадам, подспудно радуя уставший глаз. Но подобная мысль посетила его только в момент второго первого впечатления, когда Джон наконец заметил в прислуге девушку, неосознанно прикидывая, что с такими крутыми бедрами и крепким торсом она даже в гетто могла бы устроиться в место посолиднее сего, не прибегнув ни к чему достойному порицания, если это милое создание настолько заботила ее честь. Танцовщицей, например, стенографисткой, моделью или барменшей, все было бы прибыльнее торговли лапшой быстрого приготовления. Так что либо директор кофейни кем-то ей приходится, давая девушке в долю просто от того, что она торгует лицом за прилавком, надевая поверх кружевного белья тончайшую приталенную блузку, и юбку с разрезом почти до шейки бедра, либо эта маленькая кофейня, нашедшая приют у черта на куличиках, была не просто питейным заведением. Джон хотел было отмахнуться от навязчивой идеи обрисовывать в голове не очевидные гипотезы, в пользу которых не нашлось бы ни одного аргумента для подтверждения, рассматривая их вместо того, чтобы предаться праздности послеобеденного отдыха или выпить еще одну кружку крепкого горячего чая. Ведь обычно он только это и делал, пока Шерлок ползал по полу с лупой, посрамляя весь Скотланд-ярд на чем свет стоит. Однако вдали от Холмса что-то побуждало его работать за двоих. Новые мысли, основывающиеся на ранее полученных наблюдениях, подлезали к развлекающемуся разуму сами собой, и теперь ластились к мозгу, ожидая, когда он скинет с себя деланное равнодушие и пригреет меж полушарий хотя бы одну из них. Джон-Хэмиш Ватсон лениво откинулся на сидении, словно поправившись во сне, и действительно прикрыл дрогнувшие веки, стараясь не потерять при этом бдительности, или, что еще хуже, не провалиться в настоящий сон. Теперь, на оранжевом холсте изнаночной стороны тончайшей плоти, исполосованной ветвями переплетающихся сосудов, перед ним представали смущенные, публично оголившиеся факты, что раскладывались сами собой, словно счастливая колода помятых карт в партии пасьянса.       — Небольшая кофейня, стоящая на окраине дороги... — Твердит он в мыслях сам себе, проговаривая ситуацию в душных застенках поспешно работающего разума. — Спасительный маяк для тех, кто уже утратил свой свет на несколько добрых миль. Кто может сюда приходить? Дальнобойщики? Водители, попавшие в беду? Жильцы соседних домов?       — Окраина дороги! Полиция! — Хватился превратного факта внутренний голос. — Может это их основной контингент? У нас же тут в основном торгуют свежей сладкой выпечкой и кофе. А значит, есть спрос!       — Это стереотип. — Пренебрежительно фыркнул Ватсон. — Наверняка тут не только торгуют, но еще и приторговывают.       — О Господи, быть не может! — Резво пробила лед хладнокровия чувственная мысль, внося в диалоги смуту.       — Но чем? — Спохватился Джон.       — Чем-нибудь запрещенным, или украденным. — Рассудил Ватсон Джона и Хэмиша. Маленькое сумасшествие уже начинало напоминать доктору игру, когда он внезапно для себя понял, что дело "кофейни на окраине дороги" расследуют сразу не два, а три человека, с трех различных сторон, руководствуясь тремя точками зрения: сентиментальной, логической и изобличающей, кем были Хэмиш, Джон и Ватсон соответственно. Конечно, все это никак не могло являться правдой для создателя даже в моменте, но порой диковинное занятие время скоротать помогало. И порой, Джону казалось, что в его голове возможно было представить все что угодно, воссоздав там цепь событий, и там же их оставить, при условии хорошего самоконтроля, отсекающего реальность от всего этого. А сейчас там, за круглым офисным столом сидел расс-трои-вшийся джентльмен, и вел сам с собой ожесточенные дебаты. И, казалось бы, обычная картина для воображения, но подойди к панельному окну, и увидишь, что у города нет дна, а сними с потолка гипсовую картонку, и ты поймешь, что за ней плескалось море, чудовищным давлением изничтожая треснувшее стекло, выдерживающее жидкий потолок с атлантическим усердием. Ну чем не место для гневливой конфронтации? Однако англичанина мало заботила прибрежная полоса над их головами, как и то, что все здание в один момент может просто затопить. "Дело маленькой кофейни", сплотившее под собой три враждебных образа, вот что было важным и для Джона, и для Хэмиша и для Ватсона.       — Прямо под носом у полиции? — Задался сомнением Ватсон.       — Хочешь спрятать дерево? Ступай в рощу. — Мягко, но холодно попрекнул его Джон, слегка нахмурив брови. Однако все это время его губы не сдвинулись ни на дюйм.       — Итак, что мы имеем. — Джон слегка подвинул палец по столу, помогая себе вести счет. — Придорожная кофейня, ее черный ход выходит в парк.       — Что само по себе уже наводит на подозрения. — Аккуратно перебирает мысли Ватсон, почти ощущая их в руках. Настолько осязаемой ему казалась собственная гениальность. — Однако чем дальше в лес, тем больше дров. Газон не передавлен шинами, господа. Значит поставки либо принимаются не оттуда, либо грузчики сами выносят товар на руках, не имея возможности подъехать к заведению. Сквер довольно безлюдный, домов с той стороны нет, людей тоже, даже машинам не выгодно ездить сюда, потому что, с большой вероятностью, конец дороги упирается в тупик.       — А вот это уже необоснованно. — Запротестовал кто-то из внутренних голосов. — Я знаю это откуда-то?       — Думаю, мы поняли это еще по названию улицы, прочитав его на боковом фасаде кофейни. "Улица тупиковая", что сначала показалось нам забавным. Но не в этот раз. — Пояснил ведущий.       — Хорошо, ладно. Продолжай. — Единогласно потребовали Ватсон и Хэмиш.       — Красивая девушка за прилавком одна, — Послушался Джон, гордо рассуждая на собственных внутренних дебатах. — вероятно, повар здесь тоже один; тут много людей, но мало кто заказывает что-то кроме чая или кофе, следовательно, хозяину просто нет смысла содержать лишнего сотрудника. Черный ход, скорее всего, имеет доступ к кухне, что одновременно является еще и складом, но раз кухня сама по себе достаточно маленькая, значит склад..?       — На антресоли! — Догадливо хлопнул в ладоши Хэмиш.       — Скорее, в подвале. — Поправляет изречение говорящий в мыслях. — Судя по планировке, наш склад — это и есть подвал. Подвал! Уже звучит тревожно, а, господа? Только ли заготовки для выпечки хранят там в холоде, не опасаясь крыс..?       — Еще мясо и овощи. — Наблюдательно вставил кто-то из заседавших.       — Да, и это тоже. — Согласился Джон, плавно сводя тему в своем блуждающем разуме к тому, о чем больше всех хотел услышать каждый из них. — А теперь, джентльмены, самое интересное. Девушка. Она, бесспорно, была прекрасным, хорошеньким ангелом, лучиком света в этой порочной глуши, все ли согласны? — Спросил он, и губы его исказила прельщающая улыбка. Джон не заметил, как полностью провалился в диспут в голове, уходя туда без возможности досрочного возвращения. Зато партия, в любом случае, будет доиграна. — Однако это лишний раз должно нам позволить убедиться в правдивости фразы "подлецу все к лицу". — Ответил он сразу после дружного согласия джентльменов. — Я тут прикинул, что ее одежда является скорее удобной, чем просто красивой, а потрясающая фигура лишь помогает расставить все точки над и. Что и говорить, маскировка безупречная, позволяющая даже ношение оружия на внутренней стороне бедра.       — Точно! Ее бедра, которыми мы залюбовались! Помнишь? — Спросил Джона Хэмиш.       — Да, я еще заметил внутри крутой фигурный уклон, как у виолончели. — Мечтательно улыбнулся он. — Травма, умышленная деформация, пластика или комплекция? А может, все и сразу?       — Пф, заметил он. — огрызнулся Ватсон на Джона. — С каких это пор мы заглядываемся на чужих девушек?       — Да, Джон, с каких это пор мы вообще заглядываемся на девушек?       — Я чисто из врачебного интереса. — Оправдывался доктор перед самим собой, усердно игнорируя язвительные колкости. — Видишь, как иногда бывает полезно рассматривать в людях не только зубы и глаза?       — Черт с тобой, извращенец. Дальше-то что? Обычно пистолет с другой стороны носят, ходить с оружием между ляшек не очень-то удобно.       — Именно, ты заметил, как она широко ставит ноги, идя даже не от бедра, а скорее от талии? Это очень эффектно, не спорю, однако в этом вся суть! Такой красивый финт напрочь отбивает внимание от других, значительно более важных, вещей. Таким образом, никто не заметил бы на ней оружия, даже если бы она носила его в руке.       — Может девушка просто недавно стала матерью, потому ее походка такая? — Выдвигает робкие предположение Хэмиш.       — Отнюдь. Учитывая все факторы ее положения, уж слишком хорошо она для такого выглядит. Доверься мне, я знаю-       — -я доктор. — Закончил Ватсон за Джона.       — Так что же такого могла таскать "продавщица" к черному ходу, исчезая всякий раз, когда недовольный клиент разыгрывал дешевую пантомиму? Почему она так насторожилась, когда я спросил ее про экзотические булочки? Почему поинтересовалась, не являюсь ли клиентом я?       — Но она же потом ответила нам...       — Хэмиш.       — Да знаю, я не настолько тупой. Просто подразнить тебя захотелось. Ватсон вздохнул, проглатывая незримое чувство бесконечной гордости за свою находчивость вместе со своими тремя личностями, вновь объединяя их в большое целое, состоящее из двух имен и фамилии. Теперь у него остался только один шанс узнать наверняка, торговали ли здесь еще чем-то, или нет. Жаль, не было весомых причин для такого необоснованного риска, но когда держишь в кармане жилетки номерок британского правительства, ощутить собственную безнаказанность бывает очень просто, намного проще, чем удержать в такте характера внутреннюю скромность. И порой, одомашненный теплым чаем и уютом комнатного камина Джон становился настоящим полководцем, играющим уже не с жизнью, а в жизнь, при том, по своим правилам. Доктор степенно поднимает со спинки гениальную светловолосую голову, думая, что бы сейчас сказал ему Шерлок. Он всегда был рад за успехи военного, наблюдая, как под его крылом во враче растет собственный маленький детектив. Порой бывало даже так, что Шерлок подыскивал для Джона в архивах какое-нибудь простенькое и уже решенное дельце, воссоздавая действительность из фигурного олова, исполненного в виде милейших миниатюрных дам, кавалеров и экипажей. И, как правило, еще до оглашения случившегося, несколько из них были уже положены на боку. Конечно, у Джона уходило на это гораздо больше времени, однако спустя несколько суток он все же решал то, что Шерлок вылавливал с поверхностных фактов, щелкая загадку даже не выходя из дома. Хорошее было время. И где теперь его искать..? Доктор медленно поднимается со скамейки, причесывая руками волосы. Но как на зло, они стали только еще более пушистыми. Джон не обратил на это внимание, когда, подвязавшись удобной походной сумкой, смело направился к прилавку, пробираясь сквозь праздно толпящийся люд. Однако исполнить содеянное оказалось не так уж и просто. Его не замечали, пару раз кто-то даже болезненно наступил Джону на ногу, и не подумав извиниться, послал военного к черту, попрекнув доктора в том, что это он пер куда-то сослепу. Ватсон лишь приветливо кивнул забияке, всем своим видом выказывая, что он был выше пустых и мерзких слов, адресованных не то Ватсону, не то Хэмишу, но уж точно не Джону. Доктор увереннее бредет дальше, прожигая настойчивым взглядом телесные препятствия насквозь. Там, за дешевой каменной столешницей в кругу света, его кто-то ждал. Кто-то, кого доктор уже победил.       — О! — Просияла девочка, поднимая на мужчину огромные глаза. — И снова здравствуйте! Что я могу сделать для Вас? Еще при размышлениях Ватсон понял, что среди этого целевого трафика существует какой-то шифр, некое кодовое слово, или, быть может, целая фраза, но вероятность меньше, ибо настолько странные совпадения в любой час могли раскрыть завсегдатаи. Не обладая такими данными, Джон лишь увереннее наклонился к девушке, решив не тыкать пальцем в небо, и сказал нечто невнятное настолько неразборчиво и тихо, что тем самым вынудил ее саму потянуться к его коварно осклабившейся персоне, для того, чтобы хотя бы услышать вопрос.       — Поздравляю. — Прошептал доктор, кивая в сторону кухни. — Вы прошли проверку.       — Я не понимаю, о чем Вы говорите. — Напряженно попрекнула Джона девушка, идя наперекор всем его доводам. Однако Ватсона было не так просто сбить с толку. Она боялась, и боялась сильно, и все ее тело сейчас говорило об этом против нее же, действуя в интересах Джона как союзный шпион.       — Вы все прекрасно понимаете. — Уверено парировал он. — И вместо дешевых пантомим, могу ли я просто пройти к черному ходу?       — Да что Вы такое говорите? — Насторожилась она, отпрянув от доктора в страхе. Теперь она уже не скрывала, как тряслись поджилки, окрасив белую кожу покойным оттенком. — Я... сейчас вызову полицию.       — Я сделаю это первым. — Улыбнулся доктор. — И уж поверьте, они не разочаруются. Девушка хотела было отскочить в сторону, уже дернулась, чтобы выбежать на кухню, однако Джон, изловчившись, выпрыгнул на прилавок, и схватив кассиршу за блузку, с силой подтянул мисс к себе, заглядывая в ее лицо с беспощадной требовательностью. Бедная девушка безвольно рухнула на столешницу, не ожидая такого резкого маневра. К счастью, она успела вовремя подставить руки, чем амортизировала приземление, однако ее вид по-прежнему напоминал труп. Судя по реакции окружающих, к ней так относились постоянно. Поступок Джона видели сразу три достопочтенных сэра, однако каждый из них вдруг оказался занят чем-то важным: один, например, внезапно заинтересовался разглядыванием узора на полу, другой считал прорехи в стенах, а третий, верно, изучал вальсирующую муху под потолком. Да, как Джон уже заметил ранее, видимо, с бедной девушкой часто обходились подобным обстоятельным образом, и все уже привыкли ее "не жалеть". Действительно, зачем же сострадать, если можно не заметить? "Свиньи". — Лицемерно подумал Джон. Он и сам сейчас был свиньей с большой буквы, и тот факт, что он жертвовал человечностью ради дела, нисколько не оправдывал его перед совестью.       — Вот так, хорошая девочка. — Заботливо похвалил продавщицу нападавший, пытаясь уверенно стоять на своем до конца, не уповая на жалость милосердия. — А теперь, будь душкой, покажи папочке товар.       — Вы извращенец. — Испуганно ответила невинная мисс, поднимаясь с прилавка и застегивая блузку на груди. Только сейчас Джон заметил, что нечаянно сорвал с ее одежды несколько пуговиц. Его едва не бросило в краску, решительные действия покрыл стыд. Между тем, жертва все изнывала — Нападаете на дитя, я ведь еще...       — Мы оба знаем, что это неправда, — Придав уверенности блефу, отчеканил Ватсон, смотря поверх опрятной головы леденящим взглядом. — у Вас синяк на внутренней стороне руки, такие только от шеста остаются. Так что, мне и дальше продолжать раскапывать Ваше амплуа? Или по-хорошему товар покажете?       — Если я Вам что-то покажу, — Начало отпираться милое создание, в бессильных попытках пытаясь унять дрожь в голосе. — Вы арестуете меня, а я не виновата, я просто...       — Нет, тебе нечего бояться. Я не из полиции. Я "клиент". — Улыбнулся Джон, не меняя выражения глаз.       — Но Вы же сказали..!       — Это была поверка. Это я тоже сказал, еще в самом начале. Или Вы не заметили, как я Вам кивнул? — Уверенно добавил Джон, понимая, что сейчас девушка этого уже ни за что не вспомнит. — Ай-ай, надо лучше знать собственные позывные. Я тут не первый день работаю, но да ладно, так уж и быть, сейчас я Вас прощаю. — Джон вежливо протянул девушке маленькую английскую булавку, видя, как она закрывает от внезапно обострившегося внимания зала брешь в блузке, стягивая противоположенные края пальцами. Обольстившись таким щедрым предложением, девушка несколько успокоилась, послушно закалывая блузку там, где двумя минутами ранее еще были пуговицы. — Простите, если заставил Вас испугаться. Я не хотел распускать руки, особенно по отношению к такой прекрасной мисс. Но Вы оказались несговорчивы, а у меня задание ничуть не легче Вашего.       — Тоже надо доставить... булочки Гарри? — Спросила она, утирая слезы полупрозрачным рукавом.       — Именно. Вижу, Вы тоже на него работаете. — Не растерялся Джон, благодаря судьбу за такую непростительную неосторожность со стороны милейшей мадам. — Мне об этом ничего не сказали.       — Они и не должны были. — Заверила Ватсона девушка, с трудом держа себя в руках. Однако Джон видел, что она была готова расплакаться. — Но... меня должны были предупредить о том, что... проверка... н-на счет санитарных норм! — Добавила она чуть громче, окидывая вниманием насторожившийся зал. Моментально изменившись в лице, кассирша вдруг заговорила вычурным торжествующим тоном. — Придет сегодня! Прошу Вас, мистер... Хакельберри, проходите сюда, пожалуйста! Только Вам не к чему будет придраться, у нас тут все сверкает!       — Я так и знал, что у вас прекрасное заведение! Но давай же проверим, стерта ли на вытяжках пыль? — Довольно приосанившись, хитро улыбнулся Джон, находчиво подбирая со стола планшет с зажимом для заказов. Гордо маяча им перед носом, проверяющий прошел за стойку со стороны зала, краем глаза замечая, что публика наблюдала за ним с покорным почтением. Видимо, не каждый был удостоен такой привилегии, которой сам себя несколькими минутами ранее смог наградить смелый и находчивый доктор. Однако задаваться вопросом "зачем" было уже слишком поздно, азарт поглотил его как хищная рыба, и теперь уже бестолку было бы метаться на глубине ее желудка. Однако вид у "съеденного" был самый бравый из всех из тех, кто мог бы представиться под образ любителя получить сладкую дозу бесшабашного азарта. Ватсон шел туда, где остальным быть недозволенно, и только его заломленная под ремень рубашка раскрывала присутствующим одну из мелких карт. С таким проверяющим надо было бы держать ухо в остро. Впрочем, он уже растаял за стеной с дешевыми бумажными обоями. Джон и безымянная девушка с кассы вошли в узкий, едва освещенный коридор. Она предусмотрительно взяла его за руку и прошла вперед, и теперь затея Джона прочесть имя на ее бейджике представилась ему совсем невозможной. Впрочем, в этих кругах, им было бы лучше оставаться друг для друга только юной "мисс" и "мистером Хакельберри". Смелая мадам решительно ввела доктора на кухню, где, как и ожидалось, дежурил всего один человек. Это был неказистый коренастый мужчина среднего роста, в окружении которого, в буквальном смысле этого слова, кипела работа. Одинокая плита под пыльной вытяжкой была заставлена всевозможной утварью на четыре конфорки сразу, потому ароматные запахи чего-то тушеного смешивались в тесной комнате вместе с кондитерским флером корицы и сдобы, вылетавшего уже из высокого духового шкафа. Он работал, и горячий воздух весело клубился вокруг его нагревшейся железной дверцы, искажая реальность поднимавшимися к потолку потоками. На столешницах стояли заготовки лапши и риса, на разделочной доске, присыпанной мукой, заветривались сырые котлеты в окружении кухонных принадлежностей, раскиданных в таком изобилии, что невольно создавалась впечатление, будто здесь надламывал спину не один мужчина, а еще с десяток таких мужчин, только все они разом куда-то ушли, словно на перекур, а этому бедному джентльмену не хватило ни собеседника, ни сигареты. Сейчас он был занят грубой нарубкой страховочного салата, однако поправки в обыденность их преступной рутины остановили его от бесхитростных дел, когда повар, среди лязганья подпрыгивающей крышки кастрюли, расслышал не две ноги, а четыре.       — Дороти, что это за хрен? — Крикнул он на девушку, и прежде, чем она успела ответить, повар беспардонно повернулся к ее спутнику. — Эй, придурок, тебе что здесь надобно? — Недоуменно вскинулся он на Ватсона, однако прежде чем тот успел продолжить, доктор смело ткнул ему в лицо планшетом с неразборчивыми наименованиями заказов.       — Тебе что здесь надобно, сэр! — Громким криком поправил выскочку доктор, благородным жестом заступаясь за Дороти и заслоняя ее своим плечом. — Я от Гарри, болван.       — Проверка? Без предупреждения? А где ленточка? — Недоверчиво покосился на Ватсона мужчина, однако судя по тому как быстро тот прикусил язык, Джон понял, что попал в точку.       — На то я и проверка. И у меня при себе не только ленточки нет, но еще и денег. Я под прикрытием, вы двое совсем идиоты? Я не имею права ничего покупать и заключать какие-либо сделки, потому что если до прибытия курьера меня задержат - а меня задержат - меня все равно ни к чему не привлекут.       — А, так это Гарри придумал? Его почерк. — Браво воткнув нож в разделочную доску, лирически спросил мужчина, невзирая на то, что поверх рабочего пространства там лежал лист салата, техника резки которого была уже нарушена. Но что-то подсказывало, что голодного пришельца, покупающего еду в сомнительном месте за шесть фунтов и четыре пенса это будет волновать в последнюю очередь. — Передай ему, что он славный малый, хоть и заноза в...       — Передам непременно. — Не дав мужчине договорить пошлость в присутствии дамы, улыбнулся Ватсон. — Особенно последнее.       — Мальчики, — Позвала Дороти, вмешавшись в язвительный разговор короткой апелляцией. — у меня клиент, могу ли я...       — Нет. — Командным тоном распорядился Ватсон. — Впрочем, ладно, иди, скажи ему, чтобы катился к черту.       — Слушаюсь. — покорно хлопнула глазками она, и уже было направилась к коридору, как Ватсон остановил ее за плечо.       — Стоять. — Подтвердил он свое действие. — Это была шутка. А теперь, пошли в подвал. Осведомленность Ватсона о подвале напрочь разбила сомнения их обоих. Переглянувшись, работники обменялись многозначительными взглядами, и тут вдруг тучный мужчина отошел со своего места, перетащив по столешнице не доделанный салат, и сдвинул ногой коврик из-под духового шкафа. Это противоречило сразу всем правилам безопасности одновременно, и Ватсон, усмехнувшись, непринужденно добавил:       — Как проверка безопасности, я имею все поводы вас арестовать.       — Прошу Вас, сэр, это Дороти постелила. — Засмеялся мужчина, зная, что манеры Джона не позволят ему лишний раз цепляться к даме. — Вы же знаете этих женщин! Лишь бы финтифлюшку куда привесить, о, вот моя жена..!       — А вот и нет, ах ты..! — Шутливо запротестовала девушка, останавливая словесный поток лишь для того, чтобы решительно поднять тяжелую крышку люка. Когда Ватсон хватился ситуации, он уже не успел подбежать на помощь, Дороти справилась сама. И, судя по всему, она делала это уже не в первый раз. — Сюда пожалуйста, сэр! — Позвала Дороти, зажигая фонарик. — Только там очень холодно. — Заботливо упредила Джона она, юрко соскальзывая на пол минус первого этажа почти по отвесной лестнице. Джон и Дороти спустились вниз, в темное подвальное помещение, о свойствах которого мадам совсем не лгала. Вся камера представляла собой огромный холодильник, в котором ничто не стоило подстроить несчастный случай даже совсем желторотому убийце. Поежившись, мужчина самоотверженно снял с себя куртку, и накинув ее на плечи отпирающейся мисс, быстро убедил ее капитулировать, однако не прибегнув к назиданиям, а достав из рукава другой, более приятный для Дороти, козырь.       — Я просто не могу смотреть, как мерзнет такая юная мисс. — Добродушно улыбнулся Ватсон. — К тому же, у Вас такие приятные духи. Прошу, побудьте в моей куртке подольше. На самом краю обзора Джон заметил, как его "юная мисс" покраснела. Тем лучше. Впрочем, на это и был весь расчет: внутреннее тепло от пылкой эмоции пошло бы ей только на пользу.       — Мистер Хакельберри, Вы были так грубы со мной сегодня, а сейчас Вы такой добрый. — Не находясь со словами продолжила она, проходя вперед. — Вы употребляете?       — Нет, также, как и Вы; только торгую. Но, Вы же знаете Гарри, я занимаюсь лишь тем, что целыми днями пляшу с бубном под его дудку. Вот сегодня я проверка, недавно курьером был, не удивлюсь, если завтра он меня в космос отправит! — Сценически улыбнулся врач, повергая глупенькую Дороти в хохот. С самого начала, как они вошли сюда и Дороти щелкнула выключателем, облив все помещение тусклым светом, Ватсон сразу увидел искомое, во всей красе полевой маскировки. Здесь, в высоких кухонных шкафах для выпечки, стояли бесчисленные подносы с заготовками, сырыми и совсем бледными, покрытыми пищевой пленкой. Некоторые из противней были металлическими, однако в основном, их цвета варьировались от черного, до светло-розового оттенка. Наверняка, это зависело от экзотической начинки, и ее наличия в них.       — Ага, как мне и сказали. — Рассудительно оглядываясь по сторонам, Ватсон расплылся в улыбке предубеждения. — Вы позволите? Девушка бессловесно поняла его, распаковывая розовый поднос и высвобождая из-под мятой пищевой пленки круассаны. Один из них Дороти разрезала прямо нарощенным ногтем, вызволяя из теста маленький белый пакетик.       — Обычно курьеры приходят с того хода и забирают их сырыми. Мы обливаем их шоколадом для убедительности. — Пояснила девушка. — Но то, что не страдает от нагрева, мы готовим прямо так. И тогда курьеры могут забрать продукцию с собой прямо из зала, не вызывая подозрений со стороны. Что-нибудь еще, сэр?       — Да, на счет условий хранения, — Крепко вцепился в личину проверяющего Джон. — Температура?       — Тридцать пять и три градуса, сэр.       — Относительная влажность?       — Нормальная, сэр.       — Вы уверены, что сюда ни под каким предлогом не сможет забраться никто из посторонних? — Строго покосился на Дороти Ватсон, радея за нашпигованную продукцию так, будто это были его круассаны.       — Абсолютно уверена, сэр. Что-нибудь еще?       — Нет, благодарю. — Отозвался Ватсон, с видом профессионала покосившись на столбик термометра. — Я отсюда вижу, что все правила безопасности у вас соблюдаются безоговорочно. Ждите моего преемника, он пребудет сюда через несколько часов и представится как мистер Уинстон. И да. Пожалуйста, не позволяйте ему распускать руки. Не люблю потом за него выслушивать.       — Как скажете, сэр. Вы не против, если я буду царапаться? — Азартно улыбнулась Дороти, демонстрируя коготки. Однако Ватсон понял, что если она приложит силу с такой площадью и с таким давлением, то при попытке оцарапать, она просто вывернет себе ноготь. Однако за это он не переживал. Да и мистер Уинстон, тем более, сегодня не придет.       — Дорогуша, я только за. А на этом у меня все, благодарю за содействие, мисс. Вот. — Ватсон достал из бумажника еще несколько крупных купюр. — Ты была хорошей девочкой. Доктор вернулся в зал, поправляя на плечах вымороженную куртку, пропахшую легким флером карамельных духов. Чужой запах сбивал его с толку, однако мужчина все-таки смог взять себя в руки и отойти на нагретое место, дожидаясь, пока толпа потеряет к нему интерес. На самом деле, он был в доле от того, чтобы изойти приступом дикого хохота, невзирая на сочувствующие взгляды горожан. И как его угораздило, скуки ради провернуть такую глупость в одиночку? Зачем? Действительно, Майкрофт, зачем? Если бы ты не вытаскивал бы Джона изо всяких передряг собственноручно, или же руками младшего братца, с ним было бы гораздо меньше проблем! Так-то Джон всюду обстоятельный и тихий малый гражданской наружности, однако в него как будто тоже была вшита часовая бомба, детонирующая раз в н-дцать часов. Конечно, такая доза взрывчатки не сравнится с тем, чем был до верху набит Шерлок. Тем не менее, только этот самый Шерлок и знал, что на самом деле, это он поместил в Ватсона бомбу одним тихим лондонским вечером, заразив его своей экспрессивностью через поцелуй в покрасневшую щеку. Конечно, Холмс никак не аргументировал свои действия, и вскоре об инциденте все даже позабыли, однако этот Джон уже не был прежним Джоном Ватсоном, хотя сам сего и не осознавал. Но все же, что его вообще потянуло в такую передрягу сегодня, одного? Неужели мысль о скуке была Ватсону противна на таком уровне, что он готов был ради эмоций так глупо жизнью рискнуть? А если бомба в нем и взорвалась, то момент для ее детонации был самый неподходящий. Ватсон кладет на ладони лоб, вспоминая, что в его плане была брешь. Однозначно, он делал все это для чего-то еще, однако потерял цель во время исполнения, и теперь чувствовал себя безумцем, искавшем приключений. Безумцем... Безумцем, ну конечно же! В этот момент Ватсона словно осенило. Какой безумец также легко бросался головою в омут, подбирая с незнакомых рук всякую психотропную дрянь? Ради этого безумца он и сворачивал подвернувшиеся под руку горы, и хотя шанс, конечно, был маленький, но... Джон и сам не помнил, каким образом его ноги так быстро доставили уставшее тело обратно к прилавку.       — Мистер Хакельберри? Вы еще здесь? — Подняла на доктора несмышленые глаза юная Дороти, театрально протирая в столешнице дыру.       — Да, дорогуша, скажи мне вот что. — Перешел Джон сразу к делу. — Был ли тут один такой джентльмен, высокий, заносчивый, в сером пальто, в сизом шарфе и с кудряшками темного цвета? Дороти задумалась.       — Нет, сэр, вроде бы не был. — Заискивающе ответила она, возобновляя видимость заботы о чистоте.       — Подумайте хорошенько, — Настаивал Джон, перехватив руку Дороти на пути по часовой стрелке, и придавил ее своей ладонью сверху, запрещая движение. — от этого зависит наш общий успех.       — Ну я... — Замялась она. — Нет, я никого не видела.       — Дороти. — Сквозь зубы процедил Ватсон, сжимая пальцы на ладони девушки. Однако боли он пока не причинял. — Быстро. Сказала. Куда он. Пошел.       — Но я правда не видела никого похожего! — Запротестовала Дороти, глядя на Ватсона самыми честными глазами. О, и откуда в нем только выплыли привычки заядлого мафиози..? — А если и видела, то уже не помню! Он не сказал, что тоже наш! — Оправдывалась она, понимая, к чему вел доктор.       — Ладно, он заказывал что-нибудь из... экзотической продукции? — Допытывался Джон, скучающе жмакая ладошку Дороти под своей. Он делал это играючи, развлекаясь с нею как кот с мышью, однако безропотность в глазах девушки подстегивала его на решительность.       — Не помню! — Едва сдержала слезы она. — Пожалуйста, не говорите об этом Гарри! Не говорите, а то меня убьют! Он... слишком хорошо был под прикрытием, и даже в этом не признался, а я... я не...       — Все в порядке. — Отозвался Ватсон с тихим вздохом. — Я сам смогу расхлебать эту кашу. Как-никак, у тебя сегодня все же первый рабочий день. — Подмигнул ей Джон, понимая, что уже не может остановиться. Уж слишком быстро он смог войти в режим Бога, невзирая на то, что все это время ему просто чудовищно везло. — Только учти, сама где-нибудь не обмолвись. Другие точно не станут тебе потакать.       — А как Вы узнали, что я сегодня первый раз работаю?       — О! Я знаю много чего. — Доверительно кивнул Джон, убирая руку. Ладонь девушки продолжила неосознанное круговое движение. — Как-никак, я важная персона, однако Вы не сможете меня узнать из-за всего этого грима и парика. Не пытайтесь, надо мной всю ночь колдовали лучшие мастера.       — Верно! Они сделали Вас похожим на того парня из новостей! — Весело заметила Дороти. — Представляете, вот умора будет, если сюда сейчас войдет второй... депутат Кимберли, вроде бы, да?       — Именно. — Нервно поддакнул Ватсон, ощущая, что по спине, вдоль всего позвоночника, прополз неприятный холодок. — Ладно, я тут еще останусь, надо разгрести то, что Вы набедокурили. Вы же ни на что не отвлекайтесь, работайте в штатном режиме, как и всегда. Сменщик подойдет к Вам так скоро, как только сможет.       — Спасибо Вам, спасибо! — Рассыпалась Дороти в сердечных благодарностях. — Но сэр, — протянула она, видя, что Ватсон уже собрался уходить. — Могу ли я хотя бы узнать Ваше имя?       — Вы уже знаете его. — Криво усмехнулся Джон. — Друг для друга мы навсегда останемся мисс Дороти, и..?       — Мистером Хакельберри! — Бойко закончила за доктора она.       — Умница. Не подашь ли мне кофе?       — О! — Поспешно бросила девочка, наконец ощущая себя полезной. — Для Вас все, чего бы Вы не пожелали!       — Ну тише, тише, — Джон неловко прикусил губу, понимая, что выдача себя за "мистера Хакельберри" была для него невыполнимым испытанием на проверку честности. — Вы все же не жизнью мне обязаны.       — Вообще-то, да. — Серьезно поправила Джона кассирша. — Знай бы Гарри, что я его упустила, и... Впрочем, Вы же знаете. — Горько добавила мисс.       — Да. — Подтвердил Джон, придав лицу напускной серьезности. — Поблагодарим же Бога, что на месте Вашего убийцы сегодня оказался Джефф Хакельберри.       — Джефф? Джефф! — Радостно заметила она.       — Тшш, не так громко. — Манерно спохватившись остановил ее доктор. — И ради бога, Дороти, подайте мне уже мой кофе. Я умираю, как нуждаюсь в кофеине.       — С удовольствием, — Ласково ответила она, подходя к нагревшейся машине. — Один американо для Вас, Джефф Хакельберри. А говорили, что не употребляете.       — Будет лучше, если "Джефф Хакельберри" останется между нами. — Улыбнулся Ватсон, пропустив обвинение мимо ушей, и прихватив с собой стаканчик, направился прочь.       — До свидания, Дороти! — Напоследок восклицал Джон, до тех пор, пока толпа полностью не поглотила его, растворив в человеческой массе.       — До свидания, мистер Хакельберри! Позабыв обо всякой осторожности, крикнула девушка ему в след. Однако последние ее слова унес шум холодного, осеннего ветра.