That’s What You Get For Falling In Love

Март, весенние каникулы, первый курс Это была долгая, одинокая, несчастная зима. Когда Майку удается дозвониться до Уилла, Уилл говорит туманно и неконкретно; часто, отвечая на звонок, он говорит: «Извини, я сейчас немного занят…» – и Майк слышит голос Кристофера на заднем плане, прежде чем Уилл вешает трубку. Они никогда так не ссорились, и Майк не знает, как продолжать жить дальше его нормальной жизнью без Уилла в ней. Он все время чувствует пустоту и тревогу. Он представляет, как посылает Уиллу цветы в знак извинения. Нет, это было бы слишком странно и одновременно недостаточно для того, чтобы Уилл его простил. Майк настолько рассеян, что едва не проваливает проект по органической химии, но в последний момент выкручивается, просидев всю ночь на телефоне с Дастином. — Ты весь просто чертов бардак, — говорит Дастин. — Тебе бы привести себя в порядок. Майк знает, что это правда, и после того, как он хандрил в течение нескольких месяцев ему приходит в голову гениальная идея. Уилл не собирается приезжать домой на весенние каникулы (он говорит, что ему нужно заняться домашкой, но Майк уверен, что это из-за Кристофера), поэтому Майк поедет к нему в Калифорнию. Уилл относится к этой идее прохладно, но Майк настроен решительно. Он может все исправить, он может сделать так, чтобы все стало как прежде. Всю зиму он продумывал, как именно он будет вести себя с Кристофером – очень непринужденно, предельно вежливо, что быстро заставит Уилла понять, какой Кристофер придурок, и как он будет уговаривать Уилла снова стать лучшими друзьями. Это не должно быть слишком сложно. Майк очень уверен в себе. Майк провел… ну… некоторое количество времени, закрывая глаза и видя, как Уилл забирается на него, но он уже неплохо научился притворяться, что это что-то другое. Это Уилл-и-Майк из альтернативного измерения, где Уилл был влюблен в Майка, а Майк был геем, и вместо того, чтобы встречаться с Оди, он встречался с Уиллом. В этой вселенной нет Кристофера, и все проблемы Майка решены. Но это все в какой-то другой вселенной, это не имеет никакого отношения к настоящему Майку. В последний раз, когда Майк ездил в Калифорнию, чуть не наступил конец света, так что это не самое его любимое место в мире. Кампус Уилла полон пальм и людей, играющих во фрисби в шортах и майках и разъезжающих на коньках. Есть даже парень на одноколесном велосипеде. Прямое солнце заставляет Майка чувствовать себя вампиром, который вот-вот вспыхнет. Как это может нравиться Уиллу больше, чем Хокинс? Калифорнийский Уилл загорелый и, да, он держится за руки с Кристофером, на котором нет рубашки. Кристофер неприязненно машет Майку, но Уилл обнимает его. Объятия немного неуверенные и странные, пока Майк не шепчет: «Мне все еще очень жаль, Уилл, клянусь», – и это заставляет Уилла улыбнуться, так что, возможно, все будет хорошо. — Сегодня вечером будет вечеринка вне кампуса, — говорит Уилл. — Тебе, наверное, не стоит туда идти, — ехидно говорит Кристофер. — Она будет очень гейской. Майк не совсем понимает, как вечеринка может быть гейской, но пожимает плечами. — Звучит неплохо, — говорит он. — Уилл, все, что ты считаешь веселым, мне понравится. Уилл заметно расслабляется. — О, хорошо, круто. Я не был уверен, что… — Я за, — говорит Майк.  Он настолько устал, что ему кажется, что сейчас может быть совершенно любое время суток: утро, время ложиться спать, обед, кто знает? Это почти как быть немного под кайфом. Это должно сделать вечеринку веселее, верно? Комната Уилла в общежитии – катастрофа, вся захламленная художественными принадлежностями. Пол по колено завален бумагой, кисточками, сломанными карандашами и обломанными ластиками. Есть еще футболка, которая должна принадлежать Кристоферу, и пара туфель, которые Уилл скорее умер бы, чем надел, но у Майка нет на этот счет никакого мнения, ясно? Совершенно. Уилл показывает Майку портфолио, над которым он работает, сначала немного застенчиво, а затем, когда Майк задает вопросы и просит показать еще что-нибудь, с большим энтузиазмом. Кристофер валяется на кровати Уилла, как будто ему там самое место, и закатывает глаза на них обоих. Инстинкт Майка подсказывает, что Кристофер – абсолютный осел, но это миротворческая миссия. Для Майка в комнате нет никого, кроме него и Уилла. Он как будто бы видит Уилла в первый раз. Почти год учебы в колледже превратил его во взрослого мужчину, и что-то в животе Майка от этого переворачивается, но не в плохом смысле. Уилл загорел, и его одежда круче, чем та, что он носил в Хокинсе: расстегнутая фланелевая рубашка поверх обтягивающей майки, демонстрирующей, что он в последнее время ходит в спортзал. Волосы Уилла аккуратно завиваются вокруг ушей и шеи, не то что дикая шевелюра Майка, с которой он никак не может разобраться. Майк обнаружил, что стоит только представить, как целуешься со своим лучшим другом, и это становится очень трудно отключить. Это как призрак, который можно увидеть краем глаза, но когда вы поворачиваетесь, чтобы посмотреть внимательнее, он исчезает. Майк отказывается заострять на этом внимание и задавать вопросы типа: «Почему ты все еще думаешь об этом?» Или «Значит ли это что-нибудь?» Иногда он просыпается от снов об Оди, а иногда – от снов об Уилле. Черт, однажды ему приснилась его преподавательница английского языка, а ей по меньшей мере восемьдесят лет. Это просто гормоны, наверное. — Тебе скучно, — извиняющимся тоном говорит Уилл, прерывая свои объяснения. «Нет, мне интересно, почему я постоянно просыпаюсь, думая о том, чтобы поцеловать тебя». Майк – иногда – достаточно умен, чтобы не говорить все, что приходит ему в голову. — Чувак, я скучал по тебе. Я хочу услышать все о четвертой версии этой твоей картины, клянусь. Уилл смеется. — Ну, это действительно скучно. Я рассказывал Дастину, и он заснул. Я рад… Я не был уверен… Но я действительно рад тебя видеть. Последние пару месяцев были… — Отстойными, — соглашается Майк. — Вот почему я хотел приехать и пообщаться лично. Вернуть все в норму. — Да, — говорит Уилл, улыбаясь. Его улыбка всегда была такой – словно она что-то зажигала в груди Майка? Возможно, дело в том, что он давно не видел Уилла, и в последний раз, когда они виделись, они сильно поссорились. Его последнее воспоминание об Уилле – его слезы. Майк понимает, что улыбается Уиллу в ответ, полный какой-то глупой радости, всколыхнувшейся внутри него. Кристофер громко зевает. — Вы двое теперь собираетесь сделать браслеты дружбы? Майку, может, и нет, но мне скучно. Может, уже пойдем на вечеринку? — Да, извини, конечно, — говорит Уилл. Он проходит мимо Майка, наклоняется, чтобы быстро поцеловать Кристофера, затем оглядывается на Майка, предположительно, чтобы увидеть его реакцию. Если Уилл думает, что Майк почувствует отвращения от поцелуя двух парней, он ошибается. Майк уже случайно представлял себе поцелуй с Уиллом столько раз, что ему скорее просто любопытно, чем что-то еще. Отвратительно только то, что один из этих парней – его Уилл, а другой – Кристофер. Кроме того, не то чтобы Майк был экспертом, но он уверен, что мог бы сделать это лучше. Он не собирается отпихивать Кристофера с дороги и доказывать это, но он мог бы. Кристофер был тем, кто хотел уйти на вечеринку, но в итоге он проводит много, очень много времени укладывая волосы перед зеркалом. Каждый раз, когда Уилл начинает делать что-то еще, например, менять рубашку или показывать Майку, где он может оставить свою сумку, Кристофер начинает ныть, что ему нужен совет Уилла, и Уилл возвращается к нему. Майк задается вопросом, знает ли Кристофер, насколько прозрачно он себя ведет. Неважно. Майк проводит бесконечные полчаса, просматривая эскизы Уилла и делая вид, что он не раздражен. У него это получается все лучше. Когда они наконец отправляются в путь, на улице уже темно. Воздух еще теплый, и люди на улице тусуются, пьют, курят травку, болтают. Наверное, именно поэтому люди приезжают в теплые края на весенние каникулы. — Это здорово, — говорит Майк, идя позади держащихся за руки Кристофера, одетого, несмотря на тепло, в кожаную куртку, и Уилла, совсем не переодевшегося. — Не то что в прошлый раз, когда мы были в Калифорнии. — Боже мой, верно? — говорит Уилл. — Мне понадобился целый семестр, прежде чем я наконец такой: «Ладно, думаю, нам не нужно срочно срываться в Юту». Майк смеется. Кристофер громко говорит:  — Зачем вам нужно было ехать в Юту? Уилл и Майк обмениваются взглядами. Майк пожимает плечами. — Это, э-э, долгая история, — говорит Уилл. — Это… — Сложно, — говорит Майк в унисон с Уиллом, и они оба снова смеются. Кристофер смотрит на Уилла так, будто тот сошел с ума. — Юта – это сложно? Хорошо бы ты не был тайным мормоном. — Не я, а девушка моего друга, — говорит Уилл, а потом качает головой. — Неважно. Серьезно, потребовались годы, чтобы объяснить это. Если бы нам вообще разрешили. — Если ты не хочешь об этом говорить, тогда давай не будем об этом говорить, — резко говорит Кристофер. — Пойдем. Майк позволяет себе побыть самодовольным минуту, и из-за этого ему приходится почти бежать, чтобы догнать Кристофера и Уилла. Вечеринка проходит в одном из зданий в центре города. Люди курят на улице, в основном травку, но и сигареты тоже, и Майк никогда в жизни не видел столько едва одетых мужчин. В окне первого этажа висит радужный флаг, а прямо под ним парень в кожаных сапогах до колена со шнуровкой на сумасшедших каблуках и джинсовых шортах, таких коротких, что Майк видит половину его задницы. Он замечает женщину в парике, которая, как он понимает секундой позже, на самом деле еще один парень, а после – двух парней, целующихся у стены здания. Один из них похож на Фредди Меркьюри: большие усы и обтягивающая белая рубашка, а у другого бритая голова и множество сережек. — Постарайся не пялиться, Майк, — не очень вежливо говорит Кристофер, проходя внутрь. Майк не пялится, ему просто… любопытно. Он смущен. И то, и другое сразу. Трудно поверить, что это атмосфера Уилла, но… окей. Уилл гей, и он ходит в художественный колледж. Вот на что это похоже, видимо. — Мы решили сходить на эту вечеринку до того, как я узнал, что ты приедешь, — извиняется Уилл. — Наш друг Педро устроил ее. Это не совсем мое, но… Так что, если тебе будет некомфортно или у тебя джетлаг, просто дай мне знать. — Я в порядке, — говорит Майк, засунув руки в карманы. — Хорошо, но… Кристофер прерывает:  — Он говорит, что в порядке. Кто хочет выпить? Майк бывал на тусовках в колледже: однажды Дастин устроил тематическую вечеринку в стиле безумного ученого, где он делал пробирки с желеобразными шотами. Эта вечеринка не похожа на те, на которых бывал Майк. Здесь играет очень громкая музыка, что-то с грохочущими басами, возможно, на немецком языке. Похоже, что здесь в основном студенты колледжа, хотя Майк не может определить возраст или пол нескольких человек, мимо которых он проходит. Девушки с бритыми головами, парни с длинными волосами, серьгами и на высоких каблуках. Майку кажется, что за десять минут на этой вечеринке он узнал о человечестве больше, чем за весь первый семестр обучения в колледже. Он берет красный пластиковый стаканчик с чем-то. Уилл качает головой, отказываясь, но Кристофер делает глоток, и Майк решает, что, по крайней мере, напиток не отравлен. Вкус нормальный. Он действительно крепкий, Майк просто не знает, что это. — Майк, ты не должен это пить, — мягко говорит Уилл. — Ты часто это делаешь? — спрашивает Майк. Уилл качает головой.  — Педро – друг Кристофера. Он хороший. Но я не особо тусовщик, наверное, — возможно, он замечает что-то на лице Майка, потому что быстро добавляет, — это действительно здорово – пойти на вечеринку, где мне не нужно притворяться, что я просто дружу с Кристофером, понимаешь? Где я могу надеть все, что захочу, и танцевать с кем захочу… В Хокинсе такого нет. — Я понимаю, — говорит Майк, хотя на пятьдесят процентов он вообще ничего не понимает. — Перед отъездом в колледж Нэнси произнесла мне целую речь об экспериментах, поиске себя, новых вещах и новых друзьях. Уилл Мудрый никогда бы не пошел на эту вечеринку, верно? — Верно, — говорит Уилл, звуча немного благодарно. Майк отходит в сторону, чтобы пропустить парня на каблуках. Кажется, все хорошо проводят время, никто не пострадал... Майк не видит в этом проблемы, пока Уиллу это нравится. Он просто не уверен, что Уиллу это нравится.  — Ничего, если я все еще хочу иногда тусоваться с Уиллом Мудрым? — спрашивает он. Уилл быстро кивает. — Конечно. Я – все еще я. Это весело, но… — Иди пообщайся, Майк, — говорит Кристофер, появляясь из ниоткуда. — Я хочу потанцевать со своим парнем, — он хватает Уилла за талию и уводит его куда-то в толпу. Хорошо. Ладно. Уилл выглядит вполне счастливым, танцуя с Кристофером под пульсирующий ритм, поэтому Майк выпивает остатки того, что протянул ему Кристофер, и решает осмотреться. Он привык быть аутсайдером и ботаником, так что это не первый раз, когда он идет на вечеринку, где он не знает никого и не знает, что сказать. Однако все довольно дружелюбны. Кто-то протягивает ему еще один напиток, парень в длинном светлом парике подмигивает ему, и Майк даже забредает в то, что кажется гостиной, где несколько человек обсуждают Бэтмена. Совсем не странно. Майк краем глаза видит Уилла и Кристофера, и то, что они делают, – это не танцы, к которым он привык в старшей школе Хокинса. Здесь гораздо больше рук на бедрах и бедер, прижимающихся друг к другу, пока они целуются. Они не единственные, так что это, должно быть, нормальное явление для Калифорнии. — Привет, я Стивен. Ты немного запал? — кто-то перекидывает руку через плечо Майка и тяжело дышит ему в ухо. Майк вздрагивает, но умудряется не подпрыгнуть. — Я? Нет, — говорит он. Парень, опирающийся на него, высокий, с длинными волосами, одет в очень узкую рубашку и еще более узкие джинсы. Он чем-то напоминает Майку друга Джонатана Аргайла. — Я знаю его еще со школы, я просто… наблюдаю. — Оооо, — говорит Стивен. — Ты натурал? — его тон говорит о том, что это самое уморительное из всего, кем только может быть Майк, и Майк не знает, как к этому относиться. — Да, я думаю, — говорит Майк.  Кристофер держит руки на заднице Уилла. После этого Майк должен лететь обратно в Хокинс. Джойс спросит его, как дела у Уилла, и что он должен ответить? — Хм, — говорит Стивен. — Насколько натурал? Типа, на сто процентов? Уверен? Майк поворачивается к нему, моргая в замешательстве. — Что ты имеешь в виду? Натурал, типа, бинарная вещь. Да или нет. — Ах ты, милый малыш, — Стивен смеется над Майком. — Это совершенно не так. Майк не знает, что делать с этой информацией. «Натурал» – это дискретный дескриптор, а не континуум, верно? Ты не можешь быть на восемьдесят процентов натуралом. Но если ты можешь… Если ты можешь быть почти полностью натуралом, но при этом немного геем… — Правда? — спрашивает Майк. То, что он пьет, превращает все звуки в комнате в комфортный гул. — Ты уверен? Парень, опирающийся на него, очень красив. Он ухмыляется. — А что? Позволь мне угадать. Ты совершенно, абсолютно натурал, но иногда так получается, что ты думаешь о мужчинах. — Не о мужчинах. О мужчине. О моем друге… — подождите, Майк даже не знает, знаком ли этот парень Уилла, и он предпочел бы не признаваться ни в чем, что может дойти до Уилла. — Ну, я имею в виду, только об одном очень конкретном мужчине. Но мы всегда были друзьями, и он когда-то был неравнодушен ко мне, так что это просто… Нормально… — Майк может услышать, как его голос медленно сходит на нет. — Ты такой милый, что я мог бы тебя поцеловать. Раньше он был неравнодушен к тебе, а теперь он крутится вокруг своего нового мужчины, и ты жалеешь, что это не ты? Это называется влюбленность, дорогой. — Что? Нет! Это не… Майк тяжело сглатывает. «Не пойми меня неправильно, но мне кажется, ты ревнуешь», – сказала Нэнси. «Ты видишь, как Кристофер и Уилл целуются и прикасаются друг к другу, и это тебя злит, потому что ты любишь Уилла?» – спросила Оди. Разве это… возможно? — Мне нужно еще выпить, — говорит Майк. Господи, неужели он влюблен в Уилла? Он поворачивается и теперь просто смотрит на Уилла и Кристофера, на то, как они прижимаются друг к другу, как руки Уилла лежат на бедрах Кристофера, как их губы открыты, пока они целуются. Это совсем не отвратительно, за исключением того, что он ненавидит Кристофера и хотел бы, чтобы это не Кристофер прикасался к Уиллу. Он хотел бы… Он хотел бы, чтобы это был он. — Малыш, тебе нужно выпить, — Стивен исчезает на минуту и возвращается с другим красным пластиковым стаканчиком, который протягивает Майку. — Ты выглядишь так, словно увидел привидение. — Я знаю его с детского сада, — недоверчиво говорит Майк. — У меня была девушка много лет. То есть, у меня больше ее нет, но это не… Он гей. Я не гей! Стивен сочувственно кивает. Майк думает, что он, наверное, все еще посмеивается над ним, но Майк слишком отвлечен, чтобы беспокоиться. — Ты просто хочешь поцеловать его и потрогать его всего. Совсем не по-гейски. — Это просто потому, что его парень – отстой, — протестует Майк. — Он заслуживает лучшего. Он заслуживает… Майк прерывается. Стивен театрально морщится, как будто он уже слышал эту историю прежде. — Тебя? — предлагает он. Майку нужно сесть. У стены стоит старый потрепанный диван. Он чувствует себя странно, и дело не только в алкоголе. Стивен садится рядом с ним. — Что более странно – то, что ты можешь быть немного геем, или то, что ты немного гей для него? — спрашивает Стивен. Майк отшатывается. — И то, и другое! Этого не может быть… Это не… О Боже. Боже мой. — Если это просто небольшая влюбленность, может быть, она пройдет, — предлагает Стивен. — Может быть. Он выпивает половину того напитка, который Стивен принес для него, и комната начинает приятно кружиться. Влюбленность Уилла в него прошла много лет назад, не так ли? Если он смог забыть Майка, то Майк должен быть в состоянии пресечь это в зародыше. Может быть, это просто странный симптом джетлага. — Но… — говорит Стивен. — Может, и нет. Ну, черт, думает Майк. Вот в чем вопрос, не так ли. Майк напивается. Он не знает, что еще делать. До этого он был пьян только один раз в жизни – по вине Стива, и Майка вырвало в машине Нэнси, когда она везла его домой, и она не давала им забыть об этом. Оказывается, трех стаканов достаточно, чтобы Майка плюхнулся на задницу на лестнице дома, и он проводит несколько минут – или часов? время странно течет, когда ты пьян, – смотря на проходящих мимо людей и пытаясь решить, поцелует он их или нет. Тот парень? Нет. Из-за его усов это было бы странно. Тот парень? Ну, может быть, он такой же высокий, как Майк, что было бы удобно. Парень на высоченных каблуках – однозначно нет. Майк мало что знает о поцелуях с мужчинами, но он уверен, что не хочет вставать на цыпочки, чтобы сделать это. Это было бы странно. К сожалению, на самом деле Майк не хочет целовать никого из них, он просто хочет поцеловать Уилла, а Уилл, не замечая этого, целует Кристофера. Хорошо для него, думает Майк, но если бы Уилл поцеловал Майка вместо него, это решило бы все его проблемы. Никакого больше Кристофера. Никакого грустного Уилла. — Это беспроигрышный вариант, — говорит Майк. Он лежит на лестнице. Он не помнит, как лег, и не помнит, почему он вообще на лестнице. — О Боже, — раздается голос Уилла, совсем рядом. — Майк, что ты натворил? Майк вздрагивает. — Прости. Я не хотел. Конечно, после многих лет влюбленности в Майка, Уилл будет рад услышать, что Майк чувствует то же самое, верно? — Ты не хотел напиться? — насмехается Кристофер. Уилл поднимает Майка на ноги, обхватив его за плечи. Уилл практически такого же роста, как Майк. Он отличный выбор для поцелуев. — У меня отличный вкус, — говорит Майк. Ну, бормочет в плечо Уилла. — Боже, Майк, — говорит Уилл. Майк думает, что он звучит ласково, но Майк занят тем, что думает о том, какой Уилл, поддерживающий Майка, сильный и какой он теплый, и как хорошо он пахнет, а потом, за следующие несколько часов, Майк, честно говоря, ничего не запоминает. Может быть, поездка на такси? Жалобный голос Кристофера. Уилл, с кем-то разговаривающий по телефону. — Джонатан сказал, чтобы ты пил воду, — в конце концов говорит Уилл. Он нависает над Майком, и Майк не может понять, почему, пока, моргнув, не соображает что он растянулся на кровати Уилла. — Думаешь, ты можешь выпить немного воды? — Ага, — говорит Майк. Его голова кружится, но время, кажется, перестало растягиваться и сжиматься. Он садится и тут же жалеет об этом. Уилл протягивает ему бутылку с водой, и Майк выпивает ее, потому что ради Уилла он готов на все. Странно, что он только сейчас осознал, что чувствует это, но это не что-то новое. Не то чтобы он попал на эту вечеринку и вдруг понял, какой Уилл милый. Он думал об этом месяцами. Может быть… годами? Просто раньше это ничего не значило. Это были Майк-и-Уилл – лучшие друзья, это был Уилл – самый милый и добрый человек, которого Майк знает. Только за последние несколько месяцев он перешел от «Я люблю Уилла, он мой лучший друг» к «Я хочу поцеловать Уилла, он мой лучший друг», но некоторые из этих чувств были всегда. — Эй, ты в порядке? — Уилл садится на кровать, смотря на Майка с беспокойством в больших ореховых глазах. Он такой милый, думает Майк. Нет – он добрый. Вдумчивый, добрый и замечательный. — Я в порядке, — лжет он. У него такое чувство, будто он попал в Изнанку. Все вроде бы то же самое, но в то же время совершенно отличающееся. — Ты уверен? — спрашивает Уилл. Майк думает о том, чтобы рассказать ему то, что он только что понял. Что он чувствует. Он думает о том, чтобы наклониться вперед и поцеловать Уилла прямо сейчас. Но он не может этого сделать: вдруг Уилл подумает, что это просто потому, что он напился? Что, если он протрезвеет, и мир снова встанет на свои места? Майк кивает. — Да, — говорит он, голос неровный. — Я уверен. Это не тот визит, который Майк планировал. Он проводит много времени с Уиллом, что замечательно. Он также проводит много времени с Кристофером, что… Ну, это то, что есть. Кристофер, честно говоря, кажется, больше раздражен присутствием Майка, чем Майк его. Майк почти не обращает внимания на Кристофера, потому что каждый раз, когда он смотрит на Уилла, он как будто видит двух разных Уиллов. С одной стороны – лучший друг Майка с детского сада, парень с самой ужасной стрижкой в истории Хокинса, не по годам развитый ботаник, который плачет, когда злится. А с другой стороны – этот красивый взрослый человек, парень с красивой застенчивой улыбкой и секретными ключами к тому, как рассмешить или развеселить Майка даже в его худшие дни. Майк еще не готов признаться себе в других вещах, которые он теперь замечает: как сужается торс Уилла от плеч к талии, как, когда он снимает рубашку, на его спине напрягаются мышцы. Это определенно то, с чем Майку придется столкнуться в какой-то момент. Возможно, Майк немного тише, чем обычно, потому что боится того, что может проболтаться, гуляя по пляжу с Уиллом и Кристофером. Уилл продолжает бросать на него эти забавные взгляды. Майк даже не может объяснить это, потому что он так глубоко погружен в свои мысли. Влюбленный в Уилла, он не чувствует себя по-другому, и это совершенно пугает его. Он не гей, или, по крайней мере, не был геем, а быть геем должно быть иначе, чем не быть им. Он задается вопросом, как Уилл вообще справлялся со всеми этими чувствами в одиночку. Через три дня после того, как Майк приехал в Калифорнию, Кристофер внезапно уезжает.  — Мои родители очень хотят меня увидеть, детка, а ты знаешь, какие они, — говорит он Уиллу, который выглядит немного растерянным. — Где его родители? — спрашивает Майк после того, как Кристофер прыгает в такси, чтобы поехать в аэропорт. Уилл пожимает плечами. — Кто знает. Может, в Сан-Франциско, может, в Париже. Эй, у меня есть куча настольных игр, которые мне прислали мама и Хоппер. Кристофер никогда не хочет в них играть, но… — Да, — говорит Майк. — Давай сыграем во все. Уилл одаривает его веселой улыбкой. — Ты приехал в Калифорнию, чтобы сидеть в моей комнате в общежитии и играть в те же игры, в которые мы могли бы играть дома? — Уилл, — говорит Майк с полной честностью, — я приехал, чтобы увидеть тебя. Майк проводит еще три дня в Калифорнии, и большую часть из них он проверяет себя, чтобы убедиться, что это определенно, абсолютно то, что он чувствует, прежде чем скажет это вслух. Ему потребовались годы, чтобы признаться Оди в любви, он не из тех, кто торопится с этим. Он пробует научный метод. Может ли он чувствовать то же самое к Дастину, Лукасу или Макс? Ответ похож на очень громкое «нет». Это только с Уиллом. Когда он рядом с Уиллом, он чувствует себя теплым, счастливым и полноценным, что вполне логично, потому что Уилл – его лучший друг, но… Когда он рядом с Уиллом, его голову наполняют видения. Он делает все то, что видел у Уилла и Кристофера: держит его за руку на пляже, целует на вечеринках, прикасается к нему. Майку начинает казаться, что его гипнотизирует каждый мелькающий кусочек кожи Уилла. Растянутый воротник его футболки и то, как поднимается его рубашка, когда он лежит на полу с комиксом. Его загорелое, мускулистое тело, когда они идут купаться, и место, где его удивительно четкая челюсть пересекается с шеей. Все отвлекает Майка. Те же самые взъерошенные волосы, которые он видел миллион раз, теперь другие, теперь они заставляют что-то в животе Майка трепетать при мысли о том, чтобы просыпаться с Уиллом и спать с ним. Майк никогда раньше не чувствовал себя так, словно его кожа жаждет прикосновений, словно он может вспыхнуть, если Уилл прикоснется к нему. Это ощущение не проходит, сколько бы Майк ни думал: «Но я же не гей». Очевидно, он гей. Частично. Вроде того. Только для Уилла. Майк не представляет, как он собирается объяснить это кому-либо, если он не может объяснить это даже самому себе. Это одна из причин, по которой он еще не сказал Уиллу. Он в равной степени рад возможности поцеловать Уилла и ужасается тому, каково будет вернуться в Хокинс. Ему придется рассказать родителям, и они не будут спокойно к этому относиться. Люди захотят узнать, что произошло, а у Майка нет хорошего ответа. Однако Майк решил, что обязательно должен рассказать Уиллу до того, как вернется домой. Он не может ждать, но он также не может представить, какой будет жизнь после этого. Все будет по-другому... Как только он скажет это вслух, это станет реальностью. Как только он это скажет, Майк получит Уилла. Утром перед его возвращением в Чикаго, они садятся в автобус и снова идут гулять по пляжу. Уилл трижды напоминает Майку, что нужно пользоваться солнцезащитным кремом, но Майк все равно забывает. Уилл вздыхает: «Полет домой будет отстойным с солнечным ожогом», – и пытается намазать лицо Майка солнцезащитным кремом. Майк рефлекторно хватает его за запястье, а потом просто стоит и смотрит на лицо Уилла. Позади них шумят волны океана, а над головой парят чайки. Сердце Майка за полсекунды переключается с нуля на сотню. — Майк? — говорит Уилл, счастливый, но немного неуверенный. Сейчас или никогда, верно? Просто скажи это, просто выложи все начистоту. — Я думаю, я влюблен в тебя, — говорит Майк. Глаза Уилла расширяются от удивления. — Ты что? — Не думаю – я знаю. Уилл, я не могу перестать думать о тебе. Мне кажется, что я схожу с ума. Но это не так! Я понял это прошлой ночью. Я не могу перестать думать о тебе, потому что я влюблен в тебя. Уилл просто стоит и смотрит на Майка, как будто Майк сказал что-то на языке, которого он не знает.  — Что? — повторил Уилл. — Ты что, с ума сошел? Это не то, чего Майк ожидал. — Я только что сказал тебе, что нет, — говорит Майк. — Разве это не… Разве ты не счастлив? Разве это не хорошая новость? — Как это – хорошая новость? — спрашивает Уилл. В его голосе ужас. Майк старался не предвосхищать этот разговор, но он определенно не ожидал, что Уилл будет в ужасе. Уилл вырывает свое запястье из рук Майка и оглядывается по сторонам, словно опасаясь, что за ними кто-то наблюдает. — Это что, розыгрыш? Ты издеваешься надо мной? — Что? Нет! — протестует Майк. Все идет совсем не так. Почему Уилл все еще так выглядит? — Зачем мне это делать? Уилл начинает злиться. — Я не знаю, Майк, но я знаю тебя, и ты не... Во-первых, ты не гей. Ты не гей, и ты определенно не влюблен в меня, и это дерьмово, что ты шутишь… — Уилл! — кричит Майк. Упс. — Я не издеваюсь над тобой, я бы так не поступил! Я сказал тебе, я все время думал о тебе. О твоих… Ну, о тебе. О том, как трогаю тебя, целую, не знаю. О гейских вещах! Вот почему Кристофер сводил меня с ума! У Уилла открывается рот. Он смотрит на Майка бесконечно долгую минуту. — Ты не шутишь, — говорит он наконец, категорично. — Конечно, нет! Майк ждет, что Уилл обрадуется этому, что он отреагирует каким-либо разумным образом. Вместо этого Уилл качает головой. — Ладно, давай на минуту представим, что все это реально, и ты серьезно, и у меня сейчас не аневризма мозга или видение от Векны. Давай представим, что я тебе действительно нравлюсь. Он звучит так скептически. — Так и есть, так что, да, допустим, — говорит Майк. — Тогда… Господи, Майк, у меня есть парень. Секунду Майк даже не может понять, что Уилл пытается сказать. — О, — говорит он. — Да, но… «Но ты был влюблен в меня за много лет до того, как встретил Кристофера», – хочет сказать он. Он даже не подумал о Кристофере, на самом деле. Уилл любил Майка, а теперь Майк тоже любит его, и… И это должно быть концом истории, верно? — Ты серьезно, — медленно говорит Уилл, глядя на лицо Майка. — Ты серьезно? — недоверчиво повторяет Майк. — Кристофер? — О нет, Майк, — говорит Уилл. — Боже мой, неужели ты думал… — он выглядит таким расстроенным, каким Майк его никогда не видел, и это заставляет его чувствовать себя чудовищем. Все должно было идти совсем не так. Майк должен быть счастлив, что наконец-то произнес эти слова вслух. Уилл должен быть счастлив, что на его чувства наконец-то ответили. Уилл прикусывает губу. По какой-то причине в его глазах блестят слезы. — Слушай, я… я не знаю, как сказать это так, чтобы не показаться полным кретином, но если все это правда, если ты теперь гей, если ты действительно влюблен в меня… Ты слишком поздно. Я не могу… Мне жаль, Майк. У меня есть жизнь здесь, и парень, и я счастлив. На пляже вокруг них отдыхают семьи и туристы, солнце все еще светит, но Майк еще сильнее чувствует себя так, будто попал в Изнанку, чем раньше. Майк не понимает, почему Уилл плачет, когда ему кажется, что это его сердце вырвали из груди.  — О, – говорит он. — Ты ведь пошутил, да? — говорит Уилл. В его голосе есть что-то умоляющее. — Ты просто подшутил надо мной? Что хуже? Сказать Уиллу, что он его разыгрывает, что было бы непростительно жестоко? Или заставить Уилла снова сказать ему «нет»? Майк не может решить, поэтому он ничего не говорит. Такое ощущение, что его сердце вообще перестало биться. — Я… я не знаю, что сказать, — в конце концов говорит Уилл. — Ты уже сказал, — говорит Майк.  Он сдулся. Он не может поверить, что только что услышал, как Уилл сказал: «Ты слишком поздно». Он потратил все это время, пытаясь разобраться в себе, перевернул все свои представления о себе, и это просто… не имеет значения? В конце концов, Уилл больше любит Кристофера? Это непостижимо. — Ну… — говорит Уилл, прикусив губу. Всегда старается быть милым, и это одна из причин, почему Майк его любит. Господи, ну и бардак. — Мы можем просто… притвориться, что этого никогда не было? Разве это не было бы здорово? Майк знает, что не может, не совсем. Он будет думать об этом… Ну, наверное, вечно. Если бы он был немного быстрее, немного умнее, немного лучше, он мог бы… Уилл хочет притвориться, что этого никогда не было. Майк пытается вспомнить, как дышать. — Да, — говорит он, тяжело сглатывая. — Конечно. Извини, что я об этом заговорил. — Майк, мне очень жаль… — Нет, нет. Ты прав. Я поступил как мудак. Я никогда... Я думаю, я никогда не думал о… — Майк не может заставить себя закончить предложение вслух. Он хотел бы найти хороший удобный камень, чтобы заползти под него. По крайней мере, он собирается вернуться в Чикаго, где ему не придется снова видеть Уилла какое-то время. — Ты… Ты действительно… — нерешительно говорит Уилл. Майк чувствует себя так, будто умирает, и не может сдержаться, чтобы не сорваться: — Я думал, мы притворяемся, что этого не было. Уилл снова прикусывает губу, выглядя извиняющимся. Хорошо. Ладно, Майк сможет это пережить. Сейчас он чувствует себя чертовски ужасно, но через несколько часов или пару дней все пройдет. — Я не буду делать все странным, — говорит Майк. — Не волнуйся. Я больше не буду об этом упоминать. Он игнорировал то, что был влюблен в Уилла месяцами, может быть, годами. Он может просто продолжать это делать, верно? Ничего страшного. Сейчас ему больно глотать и дышать, но это пройдет. — Да, — говорит Уилл. — Спасибо. Это… хорошо. Ты… я имею в виду, ты справишься с этим. Да? — Конечно, — говорит Майк. Уилл пережил влюбленность в него, верно? Значит, и он переживет влюбленность в Уилла. …в конце концов. Уилл еще немного ерзает.  — Твой самолет, — говорит он в итоге. — Мы должны… Эм, такси. У Майка есть несколько часов до вылета, но уехать от Уилла прямо сейчас – хорошая идея. — Да, — говорит он. — Конечно. И мы просто… — Этого никогда не было, — быстро обещает Уилл. — Круто, — говорит Майк. — Круто, — повторяет Уилл. На его лице читается облегчение. Итак. Вот и все.