That’s What You Get For Falling In Love

Июнь Робин устраивает вечеринку. Они со Стивом снимают квартиру, пока решают, что делать со своей жизнью. Как Уилл позже объяснил Майку, она сказала: — Это вечеринка гордости, но мы не собираемся говорить об этом всем. И поскольку в Хокинсе всего четыре гея, тебе придется вести ее вместе со мной, Байерс. — Я понятия не имею, как устраивать вечеринки, — возразил Уилл. — Мы разберемся, — пообещала Робин. Уилл утверждал, что ему пришлось попотеть, но, похоже, уговорить его было нетрудно, а, так как они пригласили только знакомых Робин и Уилла, это не похоже на настоящую вечеринку. Но Уилл все равно нервничал. — Ты должен помочь нам все спланировать, понимаешь, — говорит он и заставляет Майка поехать с ним в город, чтобы купить воздушные шары. — Раз уж ты… Вроде как… Неофициально… Майк обычно уклоняется от этого разговора, но Уилл смотрит на него с таким любопытством и с примесью чего-то еще. — Я бы не сказал, что я точно в команде, — говорит Майк, стараясь не врезаться задним ходом в другую машину. Разговор об этом очень отвлекает. Уилл вздыхает. — Да. Я так и думал. С одной стороны, он не должен снова поднимать эту тему. С другой стороны, он знает, что Уилл все еще не верит, что он говорил серьезно, и Майк хочет убедиться, что Уилл знает, что он не шутил и не разыгрывал его. Он не хочет говорить об этом, но… — Я просто был в Команде Уилла, — уточняет Майк. Уилл замирает на минуту, а затем поворачивается и смотрит в окно. — Хм, — говорит он, и Майк не может понять его тон. — Я, конечно, полностью с этим покончил, — быстро добавляет Майк, — Но дело не в парнях. Это просто ты… Был. Я имею в виду, это был ты. Небольшая пауза. — Это… Это приятно знать, — говорит Уилл, все еще глядя в окно машины. — Приятно чувствовать себя менее одиноким, понимаешь? Даже если ты не в команде, ты… — Чирлидер, — предлагает Майк. Уилл разражается смехом и, наконец, поворачивается, чтобы посмотреть на него. — Боже мой, представь себя в роли чирлидера. — Я не надену юбку, даже для тебя, — говорит Майк, и ему приходит в голову, что вообще-то он, наверное, наденет, если Уилл попросит. Он сделает все что угодно. — Хорошо, в юбке ты бы выглядел ужасно, — смеется Уилл. Майк не может поспорить с этим, и в основном он просто рад, что поднял настроение в машине, которое на секунду стало странно напряженным. Они покупают столько радужных воздушных шаров, сколько помещается в машину, и, если парень, работающий в магазине для вечеринок, странно косится на Уилла, Майк отшивает его взглядом. Оказывается, единственное, что сделала Робин для подготовки к вечеринке, – купила алкоголь. В любом случае, это не похоже на настоящую вечеринку; Робин пригласила полдюжины людей, которых она знает по группе и которые все еще живут в этом районе, а также Нэнси, Стива, Джонатана и всех участников Партии, и, очевидно, это, плюс музыка и воздушные шары, делает вечеринкой. — Выпейте! — предлагает Стив, проходящий мимо с банками пива. Уилл качает головой. — Не фанат пива. — Майк? — Мне и так хорошо, — говорит Майк. Не похоже, что сегодняшний вечер подходит для того, чтобы рисковать выпить слишком много. Не тогда, когда в последнее время они с Уиллом наконец ладят и ведут себя так нормально. — Точно, точно, почему я предлагаю пиво детям? — говорит себе Стив. Он смотрит через плечо Майка, хмурясь. — Что? — Майк поворачивается, но все, что он видит, это свою сестру, разговаривающую с Джонатаном. — Ты же не ведешь себя странно и не ревнуешь? — Что? Нет, — Стив качает головой. — Как будто у меня есть право голоса в том, что Нэнси Уилер делает со своей жизнью. Они просто… шепчутся и смотрят на меня. Майк скривил лицо. — Правда? Ты говоришь как параноик. — Хм, — хмурится Стив и, открыв пиво, уходит. — Знаешь, Джонатан точно не забыл Нэнси, — говорит Уилл. — Ее личная жизнь очень запутанная, и я делаю все возможное, чтобы ничего об этом не знать, — Майк почти уверен, что она встречается со Стивом, но он не стал бы ставить на это деньги или что-то в этом роде. — Может, она настраивает их обоих друг против друга. — Ты думаешь, что она чудовище, — говорит Уилл, смеясь. — Ты не живешь с ней, тебе не понять, — мрачно отвечает Майк. Это вечеринка не из тех, где дикие танцы и зажимающиеся по углам люди, это вечеринка, где люди в одной комнате собирают пазл, а в другой перекрикивают музыку, обсуждая фильм «Черепашки-ниндзя». Идеальная вечеринка для Майка, если честно. Он оказывается на диване с Дастином и Уиллом. Дастину неожиданно интересно узнать о художественной программе Уилла. Очень приятно проводить время с друзьями, и, когда Майк оглядывается и видит, что его сестра и Стив стоят у стены, держась за руки, он лишь немного ужасно завидует. Каким-то образом Нэнси – человек, в которого все влюблены, который сам выбирает, кто ему нужен. Не существует мира, в котором Нэнси летит в Калифорнию, изливает свое сердце кому-то, и ее отшивают. — О чем думаешь? — спрашивает Уилл. Дастин ушел, чтобы закончить головоломку с Лукасом и Макс. — Ты выглядишь… загруженным. Майк качает головой. — Просто думаю. Для Нэнси все так легко. Должно быть, это приятно. — Ты думаешь? — Уилл оглядывается через плечо. Нэнси улыбается Стиву, такая улыбка означает, что она чего-то хочет. Майк точно это знает, и он бы предупредил об этом Стива, но Стив, вероятно, тоже знает это. Нэнси машет Джонатану, он подходит, и они втроем стоят посреди вечеринки странной маленькой группой. Майк не может пожаловаться Уиллу на то, что никто никогда не отказывает Нэнси. — Да. Кроме того, что она девушка, наверное, — Нэнси часто жалуется на то, что никто на работе не воспринимает ее достаточно серьезно, и Майк ей верит, но все же Нэнси очень властная, настоящий босс. Трудно представить, что кто-то ее игнорирует. Если бы Майк был девушкой, его проблемы были бы совершенно другими. Во-первых, он бы не влюбился в Оди, а во-вторых, он мог бы влюбиться в ответ, когда узнал, что Уилл в него влюблен. Но, стоп, тогда Уилл не влюбился бы в него, потому что Уилл точно гей, так что неважно. В конце концов, это ничего не решает. — Для человека на вечеринке ты ужасно много думаешь, — говорит Уилл. Музыка громкая, и ему приходится наклониться, чтобы почти прокричать это Майку на ухо. Они оба жмутся на краю дивана, несмотря на то, что на нем больше никто не сидит. Дыхание Уилла на его щеке заставляет Майка вздрогнуть, и тогда ему приходится притвориться, что он сосредоточен на чем-то на другом конце комнаты. — О Боже, смотри, — Уилл наклоняется еще ближе, заставляя сердце Майка трепетать. Майк поворачивается слишком быстро, и его лицо практически касается лица Уилла, и на секунду все в его груди замирает. Неужели его губы случайно коснулся кожи Уилла? Затем он видит то, о чем говорил Уилл, и вскакивает на ноги. Нэнси поднимается на второй этаж, держа за руку Стива. И она также держит за руку Джонатана Байерса, а Джонатан и Стив смотрят друг на друга, почти смущенные, почти… стесняющиеся? Уилл хватает его и тащит обратно на диван. Майк слабо пытается вырвать свое запястье из хватки Уилла, правда он совсем не хочет из нее освобождаться. — Скажи мне, что это не то, о чем я думаю, — говорит он. — О Боже, — глаза Уилла расширяются.— Ты думаешь… Ты думаешь, что у моего брата тройничок с твоей сестрой? — Нет, — Майк поражен. — Это, что, реально так? Они исчезают наверху. — Да, — говорит Уилл. — Это определенно так. Я думаю, они… поговорили? Ушли в спальню наверху? Держась за руки? — Уилл смотрит вниз и, кажется, только сейчас понимает, что все еще держится за Майка, потому что тут же отдергивает руки, как будто его ошпарили. Майку становится холодно и немного тошно от того, что Уилл так на него реагирует. Лицо Уилла выглядит розовым в дерьмовом свете дома Робин и Стива, когда он несколько раз прочищает горло. — Я имею в виду… Я имею в виду, для меня все это выглядит как секс втроем. У Майка мелькает мысль побежать наверх, чтобы помешать этому. Это должно быть незаконно или что-то в этом роде, верно? — А что, в Калифорнии это происходит постоянно? Это что-то обычное для Калифорнии? Уилл сморщил лицо, смеясь. — Не обычное, я просто много слышал об этом на вечеринках. Просто обычно это не мой брат. Уф, давай не будем об этом думать. И Майку приходит в голову кое-что ужасное. — О, — говорит он слабо. — Ты и… Ты и Кристофер… — он не может представить себе это, не может вообразить, но, конечно, у крутого, богатого Кристофера был изощренный горячий секс втроем, а Уилл теперь крутой и гей, и, вероятно… — Что? Нет! — говорит Уилл, становясь ярко-красным. Он пихает Майка локтем в ребра. — Мы никогда… Майк, Господи! Мы с Кристофером даже не… Уилл прерывается, выглядя смущенным и закусывая губу. Майк делает вид, что его не переполнило облегчением, и старается ответить непринужденно и спокойно. — О, да? — говорит он. — Он сказал, что это нормально, что я немного… медлю с этим, и что сейчас нельзя быть слишком осторожным со СПИДом и всем остальным. Мы… Знаешь, мы как бы… ходили вокруг, но мы не… Хотя в последнее время он все больше раздражается по этому поводу. Майк не хотел убить Кристофера уже несколько месяцев, но это желание возвращается, как будто оно никогда и не уходило. — Это смешно, — говорит Майк. — Настырный напористый ублюдок. — Маааайк, — вздыхает Уилл, но, как ни странно, он не выглядит раздраженным. Он тоже не отодвинулся, так что они двое по-прежнему прижимаются друг к другу, прислонившись к спинке дивана. По крайней мере у него есть это. Майк прижимает свое колено к колену Уилла и надеется, что это зачтется за извинение. — Я имею в виду, вы с Оди, должны были… Нет, она моя сестра, не говори мне. — Мы не… Время никогда не было подходящим, а Хоп всегда был рядом, или это было… Э, нет, — Майк необъяснимо смущен и горд собой одновременно. Как бы ему ни хотелось произвести впечатление на Уилла, это был бы ужасный разговор, если бы он хвастался, что занимался сексом с его сестрой. — О, — задумчиво произносит Уилл. Он бросает быстрый взгляд на Майка. Майку интересно, что он ищет. — Это… — он решает подбодрить Уилла. — Если для вас обоих это не подходящее время, то это не подходящее время, понимаешь? Тот, кто слишком торопится и торопит, вероятно, не тот, не твой, человек. Это должен быть кто-то… — он совершает ошибку, взглянув на Уилла, и ему приходится тяжело сглотнуть. — Кто-то, кто тебе действительно важен. Может быть, его голос выдает его, а может быть, он просто слишком долго сидел слишком близко к Уиллу сегодня вечером. Их ноги и плечи все еще прижаты друг к другу, и когда он смотрит на Уилла, он так близко, что Уилл не может не заметить чувства Майка. Глаза Уилла немного расширяются, и на секунду в воздухе между ними возникает такое… ощущение. Почти треск статического электричества. Затем Уилл отводит взгляд. Это разрывает напряжение, и весь воздух возвращается в комнату. Майк не может сказать, привиделся ему этот момент или нет. — Вот что я… — Уилл обрывает себя. — Я бы хотел, чтобы Кристофер понимал это так же, как ты. — Может быть, вам двоим просто нужно поговорить, — предлагает Майк. Его желудок скручивает на этих словах. Почему он пытается помочь? Потому что он хочет, чтобы Уилл был счастлив, конечно. Он пытается. Он надеется, что Уилл сможет это понять. Уилл кивает.  — Может быть. Если бы я мог вернуться назад и сказать что-то другое… — Да, но ты сказал то, что сказал, потому что ты это имел в виду, — говорит Майк. — Ты не хочешь притворяться кем-то другим только для того, чтобы сделать его счастливым. В своей жизни я наговорил кучу глупостей, но я бы не стал ничего менять. Ты не можешь изменить то, кем ты был в тот момент, или то, что ты чувствовал. Ты можешь только надеяться, что если ты изменишься, то люди, которых ты любишь, изменятся вместе с тобой. Уилл смотрит на него. — Да? — неуверенно произносит он. Майк перематывает в голове то, что он только что сказал. Упс, это было слишком откровенно? — Я имею в виду, какого черта я знаю? Оди сказала мне это. Я просто… Я хочу, чтобы ты был счастлив. — Майк… — говорит Уилл, прикусывая губу. О Боже, думает Майк, неужели Уилл снова собирается отшить его? Он испытывает мгновенную вспышку паники, и он бы удрал, но ему буквально некуда бежать. — Прости, я не хотел… — начинает он. — Я, эм… Я пойду найду Оди, — говорит Уилл, резко вставая. — Да, я… я не видел ее всю ночь. Черт. Он бы извинился, но Уилл уже исчез в другой комнате. Ну, это было отстойно. Майк начинает привыкать к подобному ощущению, к тому, что он всегда хочет быть рядом с Уиллом, но присутствие рядом Уилла приводит его в замешательство и даже отчаяние. Он вздыхает и откидывается на спинку дивана. — Вы двое выглядели уютно, — говорит Робин, опускаясь на диван рядом с ним и с угрожающей насмешкой шевеля бровями. Майк не хочет говорить об этом. — Знаешь, кто выглядит уютно? Моя сестра и Джонатан. И Стив. — Вот дерьмо, — Робин резко садится прямо. — Она действительно это сделала? — Фу, боже, пожалуйста, не говори мне, что вы две говорили об этом. — Мы много о чем говорим, Майки! — Робин хлопает Майка по руке. — Ты хочешь о чем-нибудь поговорить? — Что? Нет, — Робин иногда бывает странной. Она смотрит на него с ожиданием. — Что? — спрашивает Майк. — Поговорить о чем? — О, просто… о чем угодно, — Робин внимательно смотрит на него. — Я понятия не имею, на что ты намекаешь, — говорит Майк. Робин стонет и с жалостью говорит: — Ты не можешь быть таким тупым. Разве вы с Уиллом не обнимались на этом диване? Сердце Майка замирает. — Нет! — кричит он. — Робин, заткнись! Она в полном восторге. — О, я была не права! Вы двое не обнимались, ты просто запааа… Майк берет подушку с дивана и накрывает ей ее лицо. Он готов задушить подругу своей сестры, если понадобится. Робин смеется, отталкивая его. — Похоже, я разгадала код. Это должен был быть секрет? — Да! То есть, нет, это не секрет, это ерунда, это не… Робин хихикает. Совершенно ясно, что она не собирается верить ничему из того, что он говорит. Майк выше ее, но он ни за что не сможет выиграть этот бой. Она ловит его за запястья и усаживает обратно на диван. — Ты явно никогда не слышал о гей-радаре, Майкл. Теперь расскажи мне все, — говорит она, и Майк стонет. — Это личное. — Я не собираюсь рассказывать Нэнс, — говорит Робин. — Я не монстр. Мне просто нужны хорошие гей-сплетни. Выкладывай. Майк не знает, может ли он доверять ей или нет. С другой стороны, если она расскажет Нэнси, он не думает, что Нэнси будет удивлена. И есть какая-то часть его самого, которая устала нести все эти страдания с весенних каникул в одиночестве, не имея возможности никому об этом рассказать. — Ты умираешь от желания рассказать мне, не так ли, — говорит Робин. Майк вздыхает. — Несколько месяцев назад я понял, что Уилл… что я… что он мне нравится. — Ты только это понял, — повторяет Робин. Майк смотрит на нее. Робин извиняюще поднимает руки. — Ладно, ладно. И что, ты сейчас прижимаешься к нему, пытаясь заставить его обратить на себя внимание? — Нет, — он не знает, почему Робин находит его страдания такими забавными. — На весенних каникулах я поехал в Калифорнию и… я сказал ему. Робин перестает смеяться. — Ох. Это было очень смело с твоей стороны. — Я тоже так думал. Но Уилл не был заинтересован. Типа, вообще. У него есть парень, а я просто вел себя как эгоистичный придурок, так что мы определенно не… Он сказал мне совершенно ясно, что у меня нет шансов. Но я все равно… Иногда, наверное, когда я сижу рядом с ним, я просто думаю о… — его лице, его глазах, его улыбке, запахе его волос, о том, как он смеется, о тепле его ноги, прижатой к моей. Майк тяжело сглатывает. — Но он не чувствует того же, и я стараюсь не делать это странным для него, так что, пожалуйста, заткнись. — Бедный Майки, — говорит Робин, но по-доброму. Она отпускает запястья Майка и приобнимает его за шею. — Тебе поможет, если я скажу, что трагическая безответная влюбленность в лучшего друга – это, по сути, гейский обряд инициации? — Нет, — угрюмо отвечает Майк. Ему хочется плакать. Она, вероятно, позволит ему поплакать ей в плечо, хотя в конце концов она будет смеяться над ним за это. — …Правда? — Да, правда. Странно, но от этого он чувствует себя немного лучше. — Но я не гей, — говорит Майк. Робин ничего не говорит. Она молчит мучительно долгую минуту, просто… глядя на него. Терпеливо ждет. Майк садится, высвобождаясь из-под ее руки. — Я проверял, окей, в мире нет других парней, с которыми я хотел бы заняться хоть чем-то. И еще, один парень на вечеринке, на которую я ходил в Калифорнии, сказал, что ты можешь быть, типа, на один процент геем. — Ага, — говорит Робин. — Так ты на один процент гей? — Наверное. — Хорошо. Это круто. Теперь ты мне нравишься на один процент больше. Майк закатывает глаза и слегка подталкивает ее. Она смеется. — Так что мне делать? — спрашивает Майк. — Что ты имеешь в виду под «что мне делать»? — Как мне это пережить? Что делают геи, если все они влюбляются безответно? Как мне сделать так, чтобы это прошло, это разрушает мою жизнь. — Кто-то драматизирует, — тянет Робин. Майк протестует: — Я не драматизирую. Он мой лучший друг, я провожу с ним все свое время, и каждую минуту я умираю. Скажи мне, что делают геи. Как мне отвлечься, или пережить это, или вернуться к тому, чтобы быть стопроцентным натуралом? — Насчет последнего я понятия не имею, — говорит Робин. — Не дуйся, мне жаль. Я знаю, это отстой. Я была там, Уилл был там… Майк морщится. Иногда он забывает, что и Уилл чувствовал себя так же еще в средней школе. — Если бы я мог вернуться назад и все изменить, клянусь, я бы вел себя с Уиллом по-другому. — Да, но ты не можешь, — Робин вздыхает. — В сентябре ты снова пойдешь в колледж, а он вернется в Калифорнию. Может быть, это поможет? — Может быть, — угрюмо говорит Майк. Он закрывает глаза ладонями. — Последний год все становилось все хуже и хуже, так что в конце концов должно стать лучше, верно? Это пройдет? Как заклинание? — Конееечно, — неубедительно отвечает Робин. — Хорошая новость в том, что в конце концов ты умрешь. — Робин! — Что? Я просто говорю, что ты не будешь чувствовать себя так плохо вечно. Разве это не помогает? В это невозможно поверить. Уилл всегда будет в жизни Майка, поэтому Майк всегда будет чувствовать себя наполовину безнадежным и отчаявшимся, как будто он ничего не может с этим поделать, кроме как тихо разваливаться на куски. — Оу, ты мне не веришь. Клянусь, я была там. Все становится лучше, — Робин обнимает его. Майк на секунду делает вид, что борется, но приятно знать, что хоть кто-то в мире понимает его. — А теперь, если вы меня извините, я собираюсь очень непринужденно подняться наверх, подслушать и убедиться, что все идет по плану. — Фу, боже, нет, зачем, — говорит Майк. Робин уже встала и направилась к лестнице. — Это жутко! Ты ведешь себя стремно! — кричит Майк ей вслед. Она поворачивается, показывает ему большой палец вверх и продолжает подниматься наверх. По телевизору идет фильм, но он не может расслышать его из-за музыки, а гостиная более или менее пустая, за исключением пары незнакомых Майку ребят из оркестра. Он не хочет хандрить в одиночестве всю ночь, поэтому встает и направляется на кухню, где, по крайней мере, есть закуски. Лукас сидит на стойке с пакетом Доритос в руке и, увидев Майка, машет ему рукой. — Хочешь увидеть что-то напряженное? — Да, — говорит Майк. Любое отвлечение приветствуется. Лукас показывает на столовую, где Дастин и Макс собирают пазл. На другом конце большого деревянного стола Уилл что-то говорит Оди, которая качает головой. Уилл резко падает лицом вниз на стол. Оди похлопывает его по спине с выражением, похожим на сочувствие. С Оди иногда трудно сказать. — Что происходит? — спрашивает Майк. Лукас пожимает плечами. — Понятия не имею. Но несколько минут назад Уилл зашел туда и начал психовать, размахивая руками, как… — он демонстрирует, и крошки от чипсов разлетаются повсюду. — Оди пыталась его успокоить, но он, похоже, сильно на взводе. Майк понимает, что дело определенно в нем. Так хочется отвлечься от мыслей об Уилле. — Может, нам пойти… спросить? — Ни за что, — говорит Лукас. — Я узнал у Макс – махнул ей рукой, и она очень серьезно покачала головой. Что бы там ни происходило, это либо слишком драматичное, либо слишком личное. У вас двоих все хорошо, верно? Я знаю, что у вас была странная ссора на весенних каникулах, из-за которой ты плакал, но с тех пор все было хорошо, да? — Я не плакал, — он очень надеялся, что Лукас и Дастин забыли об этом. — Это была не ссора, на самом деле. И да. Я так думаю. Я надеюсь на это. Уилл и Оди внезапно поворачиваются и смотрят на Майка, как будто слышат его. Майк, совершенно не понимая, что делать, поднимает одну руку и неуверенно машет. Наступает пауза, в течение которой никто не двигается, а затем Уилл хватает Оди за руку и тащит ее в другую комнату. — Ладно, это была не самая многообещающая вещь, которую я когда-либо видел, — позволяет себе Лукас. — Я опять открыл свой дурацкий рот, — простонал Майк. — Я думал, у нас все круто. Это отстой. — Может, тебе стоит выйти и произнести одну из своих больших речей Майка, — говорит Лукас. — Знаешь, что-нибудь вдохновляющее и немного пошловатое. Макс заходит на кухню. — Ни в коем случае, — говорит она. — Оставь их в покое. Притворись, что этого не было и ты ничего не заметил. Эй, чипсов мне, — она протягивает руку, и Лукас передает ей пакет. — Но… Но он явно расстроен из-за меня, — говорит Майк. — Я должен объяснить… Макс кладет обе руки на плечи Майка. — Нет, — говорит она. — Послушай меня. Ты умный и хороший друг, но ты хуже практически всех, кого я встречала, в том, чтобы видеть, что чувствуют другие люди, и ты просто говоришь, говоришь и говоришь. — Эй, — возражает Майк. Он смотрит на Лукаса в поисках поддержки, а Лукас извиняюще морщится и пожимает плечами. — Если честно, я не оцениваю себя намного выше тебя, — продолжает Макс. — По шкале от одного до ста у меня два балла. Но я говорю тебе, что когда они захотят поговорить с тобой, они это сделают, и самое худшее, что ты можешь сделать, это пойти вмешаться. — Но… — снова начинает Майк. Он звучит довольно плаксиво, даже для самого себя. — Чувак, — говорит Лукас. — Ты знаешь, как редко Макс пытается дать совет? Тебе стоит прислушаться, — Макс улыбается ему, а Лукас улыбается ей в ответ. Они очень милые. Если бы жизнь Майка не рушилась, он бы ценил их больше. Он бормочет: — Я больше не хочу, чтобы Уилл на меня злился. Я знаю, как жалко это звучит, ладно, не смейся… Макс протягивает ему Доритос. — Я думаю, тебе они нужны больше, чем мне, — со стороны Макс это огромное проявление сочувствия. Дастин кричит: — Кто-нибудь собирается помочь мне закончить этот пазл? Алло? Кто-нибудь? Макс дергает Майка за рукав. — Пойдем. Это отвлечет тебя ненадолго. Майк не знает, что еще делать, и позволяет Макс потянуть себя за собой. Он все равно не знает, что бы он сказал Уиллу. «Прости, что я все еще так явно влюблен в тебя, когда обещал справиться с этим. Оказывается, я не знаю, как тебя забыть, и не хочу, даже если бы мог. Но не волнуйся, Робин говорит, что в конце концов я умру». Нет, наверное, не это. Макс права, лучше ничего не говорить.