POV Уэнсдей
Всё это время Ксавье просто тащит меня по коридору, так, будто несёт не живого человека, а непригодный для него предмет. Я перестаю сопротивляться, зная, что это бесполезно. От грубой встряски меня начинает тошнить. Надеюсь, меня всё-таки вырвет на него, пусть это будет уроком для Ксавье. Совсем скоро закончится обед, и, если я опоздаю на анатомию, мне конец. Мои родители очень строгие: я должна придерживаться дисциплины и, конечно же, учиться на отлично. Типичная зануда, по-другому меня и не назовёшь. — Ксавье, давай договоримся, любое условие, только опусти меня. Я могу опоздать на урок, — говорю я, когда он заносит меня в мужскую раздевалку. Что он делает? Я не должна здесь находиться. А что, если нас кто-нибудь увидит? — Отсосёшь? Не понимаю, он что, серьёзно? — Ни за что! — возмущаюсь я и начинаю мотать ногами, пытаясь его ударить. Резкая боль обжигает мою правую ягодицу. Я пытаюсь сдержать стон боли и сжимаю ноги. — Зач… Зачем ты меня ударил? — заикаюсь я. Он опускает меня на одну из скамеек и говорит: — Думал, тебе уже не смущает то, что тебе прилетает от меня. Или тебя беспокоит то, что я притронулся к твоей драгоценной заднице? Ксавье присаживается на корточки напротив меня, касаясь моих обнажённых бёдер руками. Я чувствую предательскую дрожь от его мерзких прикосновений. — Ты в принципе не имеешь право трогать меня, — шиплю я. — Ещё как имею: ты полностью принадлежишь мне, — он говорит это так, будто я какая-то вещь, которую он давно купил. Гнев переполняет меня, я хочу побыстрее убежать отсюда. Когда я пытаюсь встать для того, чтобы уйти, Ксавье крепко удерживает меня за бёдра, не позволяя мне этого сделать. — Отпусти меня. Ты, больной ублюдок! Я вижу, как его глаза начинают темнеть от злости. Одна рука Ксавье перемещается с бедра на мою челюсть. Он крепко сжимает её и приближает наши лица так близко, что я чувствую его горячее дыхание на своих губах. — Что я говорил насчёт оскорблений? Тебя мало били, Уэнсдей? Я знаю, что за мою строптивость придётся ответить, но я не я, если не отвечу. — Достаточно… Признай, ты можешь обижать только беспомощных девушек. Ты слабый, Ксавье! Он убирает руку с моей челюсти и замахивается. Меня бросает в дрожь от страха, и я зажмуриваю глаза, готовясь к удару. Жгучая боль пронзает мне щеку. Мои глаза наполняются слезами, но я не собираюсь показывать ему свою слабость. — Думаешь, мне больно? Да ты бьёшь, как девчонка, — сдерживая поток эмоций, говорю я. — Не отрицай, я вижу, как ты пытаешься сдержать слёзы. Ты вот-вот заплачешь, и кто из нас жалкий? Первая слезинка скатывается по моей щеке и меня накрывает. Я хватаю его руку и говорю: — Ну же, ударь меня ещё раз, тебе же нравится приносить мне боль. Ты просто садист, Ксавье. Или, может, таким образом ты проявляешь свою любовь? При слове любовь его лицо искажается от отвращения. — Ты думаешь, что я тебя люблю? Похоже, тебе надо остыть. Ксавье хватает меня за волосы и ведёт к одной из кабинок душевой. Я шиплю от боли. Одной рукой я хватаюсь за его руку, держащую меня за волосы. Мои ногти сильно впиваются в его кожу. Ксавье никак не реагирует на боль, словно не чувствует её. Я начинаю догадываться, что Ксавье хочет сделать, когда он включает ледяную воду и пытается подставить меня под неё — я начинаю сильнее сопротивляться. Когда я пытаюсь зарядить ногой ему в пах, он перехватывает её и удерживает рукой на своём бедре. Я начинаю терять равновесие, но он удерживает меня. Пытаясь бороться с ним, я не замечаю, как мы попали под струю ледяной воды. Вся наша одежда и волосы промокли. И как теперь я пойду на урок в таком виде? Я не то что опоздаю, так ещё и приду мокрая. Отлично. Ему тоже, видимо, не нравится температура воды, и Ксавье включает тёплую. Мне некуда бежать, да и так становится теплее. Плевать, что рядом находится этот недочеловек. — Это помогло тебе остыть? — на удивление тихо говорит он. Я злобно смотрю на него. — Ты болен, Ксавье. Серьёзно, тебе нужен психолог. — Нет, это же не я застрял в образе готки, — в очередной раз напоминая он мне об этом. — Да, пошёл ты. Я выбегаю из душевой, в этот раз он не удерживает меня. В школьном туалете я переодеваюсь в сухие вещи. Благо, у меня всегда есть запасная одежда. Особенно после некоторых выходок Ксавье. Помню, как первый раз он облил меня краской: после этого я и начала держать в шкафчике одежду на запас. Как только я захожу в класс, мисс Торнхилл начинает меня отчитывать. Я говорю, что это первый и последний раз, когда я опаздываю. По крайней мере, я на это надеюсь. Глазами я пытаюсь найти свободные места, но, к сожалению, единственное свободное место рядом с Ксавье. Ну конечно, он уже тут. Всегда и везде первый. Аж тошно. Я вспоминаю, что вчера к нам перешли новенькие и жалею об этом. Никто не осмеливался с ним сесть. Ксавье ясно дал всем знать, что ему нужно больше пространства, запугав их. Не понимаю, почему его вообще боятся? Он же обычный задира, у которого откуда-то появился авторитет. Я в ступоре стою посреди класса, не зная куда мне сесть. И тогда мисс Торнхилл говорит: — Уэнсдей, можешь сесть с Ксавье, рядом с ним свободно. У меня не остаётся выбора, и я иду к парте, за которой сидит Ксавье. С отвращением смотрю на него, отодвигая стул подальше от вынужденного соседа, и только тогда сажусь. — Ты пожалеешь об этом, Аддамс. Единственное, о чём я жалею, это о том, что ты родился на свет. — Я тоже не в восторге от тебя.***
Придя домой, я первым делом начинаю делать уроки. Открывая тетрадь по анатомии, я вспоминаю, что Торнхилл велела каждому сделать проект вместе со своим соседом по парте. Вот чёрт. Это довольно проблематично, учитывая то, что мой сосед по парте Ксавье. Я ненавижу его, а он сделает всё для того, чтобы мне было плохо.