POV Уэнсдей
Я добираюсь до первого супермаркета и вызываю такси. Признание в любви. Серьёзно? Он думал, что это сработает? Если человек по-настоящему влюблён, он не будет себя так вести. Всё это очередная манипуляция. Ксавье психопат, не способный любить. К тому времени, когда я возвращаюсь домой, застаю родителей и Пагсли за ужином. — Оу, Уэнсдей, ты вернулась. Почему ты вся промокла? — спрашивает мама, выходя из-за стола. Да, на самом деле, пока я уходила из дома Ксавье, начался жуткий ливень. Но я даже не придала этому значения. Что-то мне подсказывало, что эта наша ссора с ним будет последней. И больше мне не придётся врать родителям, что мы встречаемся. Какое бы наказание они не придумали, мне необходимо признаться. Не буду же я вечно лгать. — Потому что добиралась своим ходом. Пришлось немного пройтись. — Что случилось, гадючка? — отец присоединяется к разговору. — Мы с Ксавье больше не вместе, — эти слова, словно тяжёлый груз, ложащийся на мои плечи. Я осознаю сказанное и это действует на меня, как внушение, будто так и было. Будто мы и правда были вместе. Пагсли сразу же уходит наверх, боясь попасть под раздачу. Родители хмуро смотрят на меня. — Как ты могла упустить такого парня! Ты во всём виновата, это только твоя вина! — резко жестикулируя, кричит мама, пока отец поддерживает её. Я легка жмурюсь, готовясь к хорошей взбучке. — Нет, это было его решение, — говорю я и делаю два шага назад. — Что бы ты ни делала, ты должна извиниться. Сейчас же! — этот её строгий тон говорит о том, что, если я не сделаю то, о чём она просит, меня будет ожидать что-то ужасное. — Хорошо, я извинюсь. Но это же бесполезно. — Звони Ксавье. При мне. Мать, сложив руки по бокам, выжидающе смотрит на меня, пока отец покидает кухню, решив, что это не его тема. Он вечно находится под давлением матери. — Сделаю это чуть позже. У меня заряда мало. Я достаю телефон из кармана джинсов и указываю на дисплей. Там действительно мало процентов; я заметила это ещё, когда вызывала такси. Она вырывает у меня чудо технологий из рук и говорит: — Заряда достаточно, если ты не можешь этого сделать, то я могу. Неужели у него настолько много денег, что она сама готова перед ним унижаться? Я чувствую странное ощущение стыда за мою мать. Но перед кем? Перед Ксавье, которому вообще плевать? Раздражающие гудки, словно удар по барабанной перепонке. Они повторяются несколько раз прежде, чем Ксавье ответит. Несколько попыток, и он берёт трубку. Телефон на громкой связи, но Ксавье молчит. Мать решает заговорить первой: — Уэнсдей хотела извиниться. — Это ни к чему, я завтра уезжаю, — его голос кажется таким спокойным, ровным, лишь на последнем слове обрывается. Нет, этого не может быть. Ксавье блефует, я уверенна в этом. Он хочет сделать мне больно, но уже и так достаточно. Мать непонимающе смотрит на меня. — В каком смысле? — Я уезжаю в Канаду: теперь я буду обучаться там. Уэнсдей ни в чём не виновата, это моё решение, — эти слова просто убивают меня. Я уже начинаю сомневаться, что он лжёт. Впервые за это время он признал мою невиновность. После этих слов Ксавье тут же бросает трубку. Я чуть ли не вскакиваю, когда мать кричит: — Убирайся в свою комнату! Как всегда всё испортила, — она в гневе бросает мой телефон на пол. Я слышу хруст битого стекла, так же и моё каменное сердце разбивается на этом месте. Но я надеюсь, что не всё ещё потеряно, поднимаю телефон и быстро ухожу в свою комнату. Сидя на кровати в своей спальне и выводя линии пальцами по разбитому дисплею, я понимаю, что телефон уже не починить. Если бы время можно было перемотать назад… Тоска накрывает меня, но я пытаюсь сдерживать слёзы. Это не решит моих проблем, не избавит от деспотичных родителей. Хотя от одного токсичного человека я избавилась. Уже победа. Но я до сих пор верю в то, что это было ложью и Ксавье останется, может, и не со мной, но уже не так далеко.***
Моё утро начинается с хорошего скандала со стороны моих родителей. Мать кричит о том, какая я ужасная дочь, а отец поддерживает её. Ничего необычного, по крайней мере, для моей семьи. Я подхожу к школьному шкафчику, чтобы достать учебники, но не тут-то было. Тайлер Галпин резко закрывается дверку, чуть не прищемив мне руку. — Отвали, Галпин, — шиплю я. Неужели не видно, что сегодня я явно не в настроении для его гадких шуток. — Нет, ты же знаешь, я пытаюсь наладить с тобой отношения с тех пор, как вы с Ксавье начали встречаться, — в этом он прав: Тайлер стал намного мягче ко мне относится в отличии от Ксавье. — Но у тебя всё равно не получится. Тайлер мило улыбается, мои внутренности скручиваются от отвращения. Меня удивляет, как сначала эти люди «вытирают об тебя ноги», а потом хотят подружиться. — Кто знает. Кстати, ты знаешь где Ксавье? Он не отвечает на сообщения. Ксавье. Лучше больше никогда не слышать его имя. Слишком много оно для меня значит. Хотя он не стоил и капли пролитых за него слёз. — Без понятия, — мой голос дрожит. Не должно быть так. Я не должна так переживать за человека, который сделал мне много дерьма. — Может, я и не самый проницательный человек в мире, но мне кажется, что ты что-то скрываешь. Эй, всё в порядке? — Тайлер аккуратно, словно боясь спугнуть, кладёт свою руку мне на плечо. Я смотрю на него и в первые вижу в его глазах поддержку. Он услышал дрожь в моём голосе и не посчитал это слабостью, а захотел помочь. Слёзы накопившиеся в уголках моих глаз вот-вот грозят вырваться наружу, но звонок меня спасает. Я отбрасываю руку с моего плеча, как можно быстрее беру учебники и бегу на урок анатомии. Первый урок, а я уже опоздала. День и так начался, мягко говоря, не хорошо. У Ксавье получается выбить меня из колеи, даже не находясь рядом. — Здравствуйте, те, кого не видела, — говорит мисс Торнхилл. — Урок начнётся с объявления. А вот это уже интересно. Она делает небольшую паузу и продолжает: — Один из учеников вашего класса — Ксавье Торп, к сожалению, покидает школу. Не беспокойтесь, с ним всё в порядке, Ксавье просто переводится в другую школу. Ксавье не лгал. В классе поднимается шум, все в недоумении. И я в том числе. Это произошло на самом деле. В какой-то момент я чувствую, как воздух перестаёт поступать в мои лёгкие. Словно я разучилась дышать. Я знаю, что это панические атаки, но раньше такого не случалось со мной. Попытки дышать тщетны: воздуха всё равно катастрофически мало. Шум теперь становится всего лишь эхом, а зрение затуманивается. Я чувствую, как разум покидает меня, а темнота заполняет пространство.2 часа спустя
Я чувствую тупую пульсацию в затылке и с трудом возвращаюсь в реальность. Мне удалось очнуться, но я не спешу открывать глаз. Боюсь увидеть то, чего не хотелось бы видеть. Последнее, что я помню, — это то, что я потеряла сознание в классе анатомии и, скорее всего, ударилась головой. Отчего же ещё может быть такая боль? — Уэнсдей, ты очнулась? — приглушённый шёпот. Чья-то рука нежно сжимает мою. Я медленно открываю слипшиеся глаза. — Тайлер, что ты здесь делаешь? — мой голос кажется слишком хриплым. Я облизываю пересохшие губы и пытаюсь рассмотреть помещение. И больничную палату не спутаю ни с чем. — Когда тебе стало плохо и ты упала в обморок, я вызвался тебе помочь, — парень звучит взволнованно. Неужели за время моих отношений с Ксавье Тайлер решил, что мы с ним друзья? — Ты просто хотел прогулять уроки, так ведь? Подай мне воды и можешь идти. Тайлер берёт стакан воды с тумбы и подносит его ко мне. Дрожащей рукой я поднимаю его и выпиваю немного жидкости. Ненавижу быть слабой. — Нет, я не могу. С тобой должен кто-то остаться, тем более твоих родителей, видимо, не волнует здоровье дочери, раз уж они не приехали, — он ставит стакан на место и слабо улыбается. Меня вовсе не удивляет то, что родители не приехали. Они слишком заняты работой. Время — деньги, а тратить на меня время — это в любом случае бесполезная вещь. Но меня удивляет Тайлер, который при любом удобном случае делал мне гадости, а теперь заботиться. — Хорошо, ты можешь побыть со мной ещё не много, — впервые я позволила своей гордости отступить. Но это же будет лишь раз?POV Ксавье
В последний раз смотрю на дисплей телефона с надеждой на то, что Уэнсдей напишет мне хоть одно сообщение, но нет — я отключаю его и сажусь на своё место в самолёте. Всё кончено. Пора начинать новую жизнь, как бы тяжело это не было.