Classical history

— А конкретнее? — спрашивает она с придыханием и снова останавливается. Всё же Уэнсдей продолжает играть в эту глупую игру. Хотя сама изнемогает от желания: её затуманенный, опьянённый взгляд говорит об этом и без слов. И это ещё больше раздражает, но она упрямо держится. Но и я знаю, как переубедить Уэнсдей. — Я хочу трахнуть тебя так, что это будет самым ярким моментом в твоей жизни, — уже не заботясь о грубости тона, говорю я. Она шумно втягивает воздух в лёгкие, сильнее опаляясь от моих слов. — И как ты это сделаешь? — Уэнсдей намекает на моё положение. Пытается надсмехаться надо мной. — Развяжи меня, и я покажу тебе. Её взгляд опускается куда-то вниз, губы сжимаются, превращаясь в тонкую линию. Уэнсдей серьёзно обдумывает моё предложение. Ожидание кажется пыткой. Но спустя пару минут Уэнсдей принимает решение, и её руки тянутся к крепким узлам верёвки, обвившей мои запястья. Так просто. Как только мои руки освобождены, я притягиваю Уэнсдей за затылок к себе, крепко сжимая её волосы. Она тихо стонет от моей грубости. — Признай, тебе всегда это нравилось. Её губы так близко к моим, но в этот раз я управляю ситуацией. — Что именно, Ксавье? Издевается. Уэнсдей не понимает? Придётся помочь ей сделать это. Я резко тяну её на себя. Тело Уэнсдей обрушивается на моё, как и мои губы на её. Не медля, я углубляю поцелуй. Её язык встречается с моим. Уэнсдей дрожит от интенсивности. Температура в воздухе накаляется. Горячо, влажно, грязно. Мы уже горим в этом аду. Пока одна моя рука запутана в её косах, другая путешествует вниз по её спине, к ягодицам. Очередной сдавленный стон вырывается из её горла, когда я сжимаю её бедро. Мои пальцы впиваются в её кожу так, что наверняка останутся синяки. Мне приходится прерывать поцелуй для того, чтобы поменять наше положение. — Больше не будешь отступать? Ты уверена в этом? Потому что назад пути нет, — говорю я, разглядывая её сверху вниз. Её расширенные зрачки, делают глаза почти чёрными. Конечно, я мог запросто взять её, не спрашивая, но мне важно мнение Уэнсдей. Если есть физическое желание, это ещё не значит, что человек хочет тебя душой и разумом. И я думаю, что для Уэнсдей это имеет значение. Теперь и для меня это имеет значение. — Да, но куда делась твоя уверенность? — Уэнсдей приподнимает руки и касается кончиками пальцев моих скул. Лёгкие касания кажутся для меня слишком интимными. Кажутся невыносимыми. Она затронула слишком глубоко, до самого сердца. Чёрт. Всё не должно быть так. Я останавливаю её руку, хватая Уэнсдей за запястье. Позже нахожу и вторую и заключаю их у неё над головой. Её глаза расширяются от удивления, грудная клетка начинает отбивать бешеный ритм. Уэнсдей в ловушке. Теперь всё на своих местах. — Она всё ещё со мной — просто хотел убедиться, что ты знаешь на что идёшь. — Я же сказала, что я уверенна. Что тебе ещё нужно? Хочешь, чтобы я подписала контракт? — говорит она тяжело дыша. Но всё ещё пытается шутить. Похвально. Но это ещё не всё. Меня очень давно мучает один вопрос, который не даёт покоя. — Скажи, Уэнсдей, как давно у тебя был секс? И я знаю, что с Тайлером она не спала. Но был ли у неё кто-то до него, или Уэнсдей на самом деле ему изменяла? — Это неважно. — Уэнсдей отводит взгляд. — Для меня важно. Уэнсдей пытается вырваться, но у неё ничего не выходит. Желание ослабило её тело. — Ксавье, если ты не перестанешь задавать глупые вопросы, я уйду. Гнев внезапно подступает, накрывая. Хорошо. Без вопросов. Я срываю с Уэнсдей полупрозрачную шёлковую сорочку, и моему взору предоставляется её тело. Небольшая упругая грудь, впалый живот и стройные бёдра. Обнажённой Уэнсдей кажется ещё меньше. Такая крошечная. На ней остаётся один предмет нижнего белья — кружевной маленький треугольник ткани. Она замечает мой голодный взгляд и тяжело сглатывает. — Этой ночью я сделаю тебя своей, — хрипло говорю я, прежде чем опуститься к её шее. Я медленно двигаюсь ниже, оставляя на её коже полуукусы-полупоцелуи, пока моя правая рука грубо сжимает её грудь. Уэнсдей пытается сдерживать себя, но выбивать из неё стоны становится всё легче. Она становится громче, когда я начинаю ласкать её упругие холмики. Я поочерёдно сжимаю между зубов каждый из её сосков, прежде чем интенсивно втянуть их в рот и провести языком. Уэнсдей выгибается как кошка. Она пытается достичь нужного ей трения, прижимаясь бёдрами к моему обнажённому торсу. И в какой-то момент Аддамс выглядит так, словно находится на грани. Мне приходится остановить её. — Не шевелись, — я сжимаю одну из её стройных ног, намекая на серьёзность моих слов. — Почему? — Она хмурится, но это не выглядит как обычно. — Ещё рано кончать. — Я не… — Уэнсдей не успевает договорить: я прижимаю свою ладонь к её губам. Как же раздражает её вечное отрицание очевидного. Я приподнимаюсь, чтобы возвышаться над Уэнсдей. — Да. Ты собиралась это сделать. Дрожь твоего тела, дыхание. То, как ты начала сильнее тереться об меня. Она что-то бормочет, но я не хочу ничего слышать, поэтому я веду другой рукой по её телу, останавливаясь внизу её живота. Уэнсдей замолкает, в ожидании смотря на меня. Глаза Уэнсдей расширяются, когда моя рука скользит под кружево. Её плоть горячая и чрезмерно влажная на моих пальцах. Мои движения на её клиторе медленные и ленивые. Я дразню Уэнсдей, как и она меня совсем недавно. Она приподнимает бёдра навстречу моим действиям, но я останавливаюсь. — Я же сказал тебе не шевелиться. Что тут непонятного?! Она разочарованно смотрит на меня. Уэнсдей хочет что-то сказать, но ей мешает моя ладонь, заткнувшая её. И я чувствую, как её зубы крепко впиваются в мою кожу, пытаясь освободиться. Чёрт. Я должен её отвлечь. Рукой, которая находится между бёдер Уэнсдей, я скольжу дальше, находя вход в эту так давно желанную плоть и врываюсь в неё. Рот Уэнсдей приоткрывается в немом крике. Её стенки крепко сжимают мой палец, слишком крепко. Она была не готова к этому. — Всё нормально? — Да, продолжай. Мне просто нужно привыкнуть, — сдавленно шепчет она. И я пытаюсь действовать аккуратнее, чтобы больше не причинить ей боли. Позже её стоны и интенсивная дрожь возвращаются. — Ты… Ты можешь быстрее? — её голос сбивается. Я начинаю двигаться немного быстрее, но так, чтобы не приносить Уэнсдей дискомфорта, и добавляю ещё один палец. Всё ещё слишком туго. Как она вообще сможет принять меня? — Ксавье, я думаю, что готова. Мой болезненно твёрдый член откликается на её слова, но я сомневаюсь. — Я так не думаю. Её острые ногти, дразня, скользят по моим рёбрам к низу моего живота, в то время как мои пальцы входят в Уэнсдей. — Я так хочу тебя, — быстро выпаливает она. — Чёрт, — единственное, что вырывается из меня. И без этого я был слишком возбуждён, сейчас это просто безумие. — Ну же, Ксавье. — Её губы нежно на мгновение касаются моих. И я вспоминаю, что не подготовился к этому должным образом. — Мне нужно сходить за презервативами. — Я приподнимаюсь, чтобы уйти, но Уэнсдей хватает меня за руку. — Нет, я… — она замолкает на мгновение, — я на таблетках. Уэнсдей выглядит смущённой: её бледные щёки окрашиваются в розовый. И мне кажется, что я совсем перестаю её узнавать. Я был прав: всё это всего лишь ледяной фасад. Уэнсдей молча снимает с себя последний оставшийся предмет нижнего белья. Я стягиваю свои боксеры, уже и забывая о том, в каком моменте слетела разрезанная ножницами футболка. Она полностью обнажена. Уэнсдей ловит взглядом мой восхищённый вдох. Я возвращаюсь в прежнее положение, оказываясь между её раздвинутых бёдер. Её взгляд опускается вниз. Глаза Уэнсдей расширяются, она начинает сомневаться. Уэнсдей пытается этого не показывать, но я вижу, что её одолевает волнение. — Трахни меня как обещал. Без замедлений я выполняю её желание, пытаясь, как можно быстрее проникнуть в неё. Но это удаётся не сразу, словно мне что-то мешает. Уэнсдей громко вскрикивает, когда я полностью оказываюсь в ней. Её брови тяжело нахмуренны, губы приоткрыты. И это явно не от удовольствия. И что самое ужасное: я не могу заглушить своё желание, даже зная, что Уэнсдей разрывает от боли. Внутри неё слишком влажно. Жарко. — Я могу остановиться, если ты хочешь, — говорю я, замедляясь, едва двигаясь. Зверь внутри меня рвётся наружу и требует истерзать свою добычу. Желает крови. И что самое ужасное, я уже вижу эту кровь, когда опускаю взгляд между её бёдер. Это мгновенно отрезвляет. — Нет. Уэнсдей солгала. Оказывается, её холодный фасад снят только наполовину. Всё должно было произойти совсем не так. — Почему ты не сказала? — Я останавливаюсь и изучаю её лицо в поисках ответа. — О чём? — О том, что ты, блять, девственница! Я срываюсь на неё и тут же об этом жалею. — Не думала, что ты об этом можешь догадаться. Меня охватывает непреодолимое желание загладить вину. Я мягко касаюсь её щёки. Успокаивающе глажу кожу Уэнсдей, наблюдая за трепетом её ресниц. Я нахожу её пухлые вишнёвые губы особенно привлекательными и медленно провожу по ним большим пальцем. Её рот приоткрывается, приглашая меня внутрь. Как только я касаюсь её языка, мой член внутри неё непроизвольно дёргается. И стон Уэнсдей окончательно выбивает меня из колеи. Я убираю руки и прижимаюсь своими губами к её. Ногти Уэнсдей крепко охватывают мою шею, когда я начинаю медленно двигаться. Её тело постепенно начинает расслабляться, но мне приходится отстраниться, чтобы убедиться в этом. — Тебе это нравится? Её тёмный взгляд встречается с моим. — Да. Кажется, такими темпами я не смогу продержаться достаточно долго. Каждая секунда невыносима. Поэтому я ускоряюсь. Руки Уэнсдей ложатся на мою спину, оставляя жгучие полосы. Удовольствие на грани боли. Но так даже интереснее: удовольствие кажется даже интенсивнее, контрастируя с болью. Я чувствую, как она крепко сжимается вокруг меня, ожесточённо царапая мою спину. Всё тело Уэнсдей дрожит, по ней проходят спазмы удовлетворения. Я продлеваю оргазм Уэнсдей, касаясь её клитора. Она почти скулит, снова интенсивно дрожа. И спустя пару секунд я следую за ней, кончая с постыдным стоном. И с одной стороны, я думаю, что рад, что это произошло. Но с другой, Уэнсдей обманула меня. Сделав больно и мне, и себе.