О нежности, разнице в росте и любви

— Нет-нет, он и правда кажется мне не таким уж плохим, — запротестовала Ева, одновременно с этим потягивая очень холодный коктейль, от которого еë горло немело. — То есть, он всë ещë меня бесит, но… Блин, я просто не могу больше найти повода для раздражения. — Того, что он заходит в кафе — недостаточно? — Матвей перемешал кубики льда в своëм стакане трубочкой. Те стучали о пластиковые стенки, пока трубочка не остановилась. А взгляд, направленный на подругу, был полон укоризненности.       Ева в ответ громко хлюпнула остатками коктейля и вздохнула. — Кафе находится в пяти минутах от универа. И у него нет времени сидеть долго. Выпил кофе и убежал. Да ещë и чаевые оставляет. Грех беситься.       Вслед за Матвеем избавившись от опустошенного стакана метким броском в урну, Сырова с наслаждением подставила лицо солнечным лучам и поближе прижалась к плечу Белявской. Та, хоть обычно и отказывалась раньше от подобных поездок с родителями, в это лето поступить так же не могла. В конце концов даже наличие других знакомых в их родном городке не заменяло отсутствие лучшей подруги. Закончился июнь, прошла половина июля, а Ева счастливо жила, даже не думая возвращаться. Лана искренне радовалась за Сырову, но когда родители, как обычно, начали собираться в недельную поездку, Белявская вызвалась ехать с ними, чтобы встретиться с друзьями. Историю с Котовским она никак не комментировала. Уже слышала, и Ева пока не сказала ничего особенно нового. Матвею же всë это очень не нравилось. Впрочем как и самой Лане. — И вот реально ведëт себя прилично? — недоверчиво прищурился Шевченко, шаря по карманам в поисках зажигалки. — Типа без сальных взглядов и словечек? — Сальными словечками бросаешься только ты, — напомнила ему Сырова и ухватилась за локоть Ланы. — Но да. Может интерес поугас или ещë чего. Смирился с тем, что…       Ева запнулась, кашлянула и продолжила, как ни в чëм не бывало. — Что я ему не достанусь.       Мысленно же она лишь поразилась тому, как долго хранит личность своего парня в секрете от лучшего друга. И главное — зачем. То есть, конечно, она считала, что эту информацию стоит держать в тайне, чтобы не навредить Даниэлю, а она, конечно, бы ему навредила. И чем меньше людей знали, тем безопаснее. Вместе с тем Ева знала, что Матвей, не смотря на показную болтливость и «язык без костей», умел хранить секреты. Кроме того, он бы не осудил. Но почему-то продолжала юлить. Возможно из-за того, что Белявская отчего-то относилась к идее рассказать Шевченко с сомнением. А Ева всегда доверяла чутью своей подруги. — Но приходит-то он ради тебя, — раздражëнно, но не на Сырову, буркнул Матвей. — С чего бы?.. — Ева сделала крошечную паузу. — Да, вообще-то… Но может не только. К нему что Вера, что Лëшка подкатить собирались. Может нашëл бы себе новое увлечение. Только вот… Слушайте, а вас Кот пугает?       Лана, наконец закончившая с коктейлем и теперь просто покачивающая пустым стаканчиком свободной рукой, едва заметно кивнула с тихим «ага». А Матвей и вовсе ответил, не таясь: — Я ничего не боюсь, но этот мужик… Он меня пугает. Мне кажется, что он детей ест или типа того. Я, когда попадаю «на ковëр», буквально молюсь, чтобы его там не было. У него же маньяковая улыбочка и взгляд. Я всегда нервно потею, пересекаясь с ним взглядом. — Точно, — поддакнула Белявская. — И детей наверняка ест. Жутковатый тип, короче. — Да ну вас, — Сырова фыркнула и махнула рукой. — Напрягать он может, да. Но чтобы и правда его бояться?       Вопрос про страх был задан Евой не случайно. Вспоминая про то, как другие официанты обсуждали симпатичного евкиного постоянника, в еë памяти всплыла и другая ситуация. Не так давно Лëша — новенький временный официант, взятый на лето вместо Ланы, которая уезжала домой, начал настойчиво допытываться у Евы, встречается ли она с тем брюнетом. — Точно-точно? Я не осуждаю, если это так. Я тоже однажды встречался с двумя сразу! Просто не хочу лезть к занятому человеку…       Миленький кудрявый блондин, росточком ненамного выше самой Евы, с пронзительно голубыми глазами и чуть мягковатым телом, выглядел как ангелок с фрески, и не походил на того, кто мог встречаться с двумя сразу. Но он и правда не врал. Про него Ева всегда мысленно говорила: «в тихом омуте черти водятся». Например, спустя первую же неделю знакомства, Ева от него узнала про секс-вечеринки и, к своему стыду, искренне ими заинтересовалась. И, несмотря на лëгкую развратность, в остальном он, казалось, внутренне полностью соответствовал внешности. — Точно, точно! Не переживай. Помнишь рыжего длинноволосого мужчину? Он заходил… — Ева чуть задумалась, вспоминая, приходил ли Даниэль в смену Лëши. — О, вчера же был. Вот он мой. А Денис Максимович, на сколько мне известно свободен уже.       Целый калейдоскоп эмоций отразился на мягком лице парня. — Тот?! Который сидел в белом возле окна? С дьявольски красивыми зелëными глазами? Ох, Ева… Прости! — Он ухватился за руку Евы с самым искренним сожалеющим видом. — Он был подобен Деннице, и я просто не мог устоять. К его чести, он сразу сказал нет, но, клянусь, если бы я знал, я даже бы и не подумал флиртовать с ним! — Всë в порядке, Лëш, правда, — заверила его Ева, хотя что-то неприятно шевельнулось в еë груди и животе. — Просто у меня сработал радар… Я был уверен, что… — задумчиво протянул Лëша и поднял глаза на девушку. — Он би, да?       Сырова невольно немного недовольно поджала губы и согласилась, потому что это всë-таки было правдой. Лëша, заметив еë эмоции, поклялся, что даже не подышит в сторону «того божественного красавчика», убедил Еву, что только такая ангельски очаровательная особа, как она, может находиться рядом с ним, и вернулся к обсуждению Котовского. Смену темы Ева восприняла с радостью. Надежда, что Денису Максимовичу понравится Лëша, и он окончательно перестанет вести себя странно и беспокоить их с Даниэлем, дарила Сыровой немало воодушевления. Но в тот же день, когда Ева вечером носилась в мыле по второму залу, Лëша выцепил еë во время маленькой передышки. — Там он пришëл. Денис, — пояснил парень. Его лицо казалось обеспокоенно-печальным, может быть даже испуганным, от всегда румяных щëк даже немного отлила краска, и Ева напряглась. — Так ведь ты хотел… — Да, я подошëл к нему, но… — вздохнул Лëша и ухватился влажной ладонью за девичье предплечье. — Он так зыркнул на меня, что у меня буквально сердце упало в пятки. Потом мазнул по мне взглядом — я знаю этот взгляд! И улыбнулся… И правда жуткий тип. — Вспомнил он недавние слова Веры. Та, вызвалась принять заказ, но потом нашëптывала Еве, как он одним взглядом вогнал еë в тревогу.       Сырова пыталась вспомнить свою первую реакцию на общение с Котовским, но страха вспомнить не могла. Сначала он просто показался ей обворожительным и мягким, и во время вступительных экзаменов она даже была капельку влюблена в него. Да, она нервничала рядом с ним — до сих пор вообще-то, но не от страха. Просто он был красив, а рядом с красивыми людьми Ева всегда немного нервничала. Тогда же она вспоминала своë спокойствие рядом с Даниэлем — он ведь тоже чертовски красив, но близость с ним никогда не вызывала в Еве тревоги. Так что, может быть то лëгкое беспокойство, что чувствовала Сырова, отчасти было тем же, что Лëша и Вера назвали страхом — от того, что не были знакомы с Котовским. Поэтому она и решила спросить об этом у друзей. Они-то знакомы с завучем целый год. И тот факт, что и их пугает Денис Максимович, удивил Еву. — Не понимаю. Он порой не слишком приятный тип, бесячий. Но не страшный же… — высказалась она на возражение Матвея. — Тебе не страшно только потому, что тебя ещë не пугали, — назидательно ответил Шевченко, а Лана, как и Ева, поняв, откуда это была цитата, звучно хмыкнула и села на лавку вслед за парнем. — И вообще моë предложение навалять ему в силе. Как сталкер, ей-богу. Зря ты ему сказала, где работаешь. — Да ладно тебе! Я же говорю. Он правда не так уж и плох.       Матвей, ни капли не убеждëнный еë словами, лишь махнул рукой. — А твой-то знает? — спросила Лана, вспомнив, что еë интересовало, и Матвей тоже навострил уши. — Ага… То есть, я не была уверена, говорить или нет, потому что… — Ева не стала говорить, что не хотела портить отношения между Старовым и Котовским ещë сильнее. Это было личным для Даниэля, поскольку он тоже замешан в причине интереса Котовского к Еве, а Ева не хотела углублять всë это. — Не хочу отвлекать его. Он сейчас весь в работе. Ему заказали статью, и он пишет, пишет целыми днями. Над диссертацией параллельно работает, а с ней у него вообще застой. Ещë успевает меня развлекать. Мне стыдно за то, что он уделяет мне столько внимания. В мой прошлый выходной ездили за город на речку, а вчера после моей смены он купил билеты на премьеру фильма, который я когда-то упоминала, мол посмотреть хочу. И я не хочу, чтобы в его голове еще были дополнительные беспокойства, но…       Еë нежное, но слегка опечаленное чувством, что она, в отличие от Даниэля, делает недостаточно, выражение лица повеселело. — Я уверена, что он умеет читать мысли. Клянусь вам. Он всегда знает, когда я недоговариваю. А я так же не хотела, чтобы между нами были недомолвки. Короче, он делает вид, что спокоен, но это и правда его беспокоит. — Ева вздохнула, а Шевченко цокнул. — Не доверяет тебе что ли? — Доверяет! — обиженно возразила девушка. — Ему просто не нравится поведение Кота. Я лишь надеюсь, что Котовский не будет перегибать палку. Потому что… Моего вывести из себя практически нереально. Спокойствие удава. Но… Что будет, если его по-настоящему разозлить? Наверное, страшное зрелище.       Лана кивнула со знанием дела. — Как мой дед. Я не видела его в ярости и не хотела бы. Его ведь ничем не выведешь, но как он избил первого мужа мамы… — О, да, я помню, теть Маша рассказывала! — воскликнула Ева.       Она не знала сколько общего у вечно спокойного дедушки Ланы, который многие годы назад жестоко избил мужа своей молоденькой дочери, узнав о… мягко говоря, недостойном поведении того, и Даниэля. Конечно, Даниэль не был из тех, кто пускал в ход кулаки, однако та вспышка гнева в адрес Котовского, убедила девушку, что даже Старов способен злиться. И не просто так ведь говорят, что самые спокойные люди также самые страшные в ярости.

***

— Здравствуйте, — скромно поздоровался Лëша, стоило стеклу передней водительской двери опуститься. Настолько скромно, что никто бы и не понял, зачем он здесь. — Залезай, — Котовский махнул головой назад и вылез из автомобиля сам. Лëша повиновался сразу, не желая тянуть время. Они оба прекрасно понимали, что происходит, и нужды играть в недотрогу не было.       А уже через минуту Денис вжимал парня щекой в тонированное стекло и стягивал с него лëгкие льняные штаны, чуть обтягивающие его мягкие бëдра. Вместе с штанами он зацепил бельë и удовлетворëнно ухмыльнулся. Его длинные пальцы до боли впились в белые ягодицы, покрытые светлыми редкими веснушками. Котовский развëл их в стороны, жадно оглядывая гладко выбритую промежность. Розовый подрагивающий вход блестел от смазки и с поражающей лëгкостью принял в себя сразу два пальца. — А ты хорошо подготовился, — довольно протянул Котовский, и Лëша, подавшийся на встречу пальцам, сладко вздохнул. — Не хотел тратить Ваше время. — Какой хороший мальчик, — не меняя немного снисходительной довольной елейности в голосе, ответил мужчина и вытащил пальцы.       Нужды растягивать парня не было. Очевидно, что тот, знал, как это делать и потратил достаточно времени на подготовку перед встречей. Пряжка ремня Котовского щëлкнула, раздался звук расстëгивающейся ширинки, и Лëша, продолжая упираться одной рукой в стекло, сжал левую ягодицу и отвëл еë в сторону. Это вызвало усмешку у мужчины. Но усмешку не злую — скорее то была ухмылка сытого кота, который был доволен собой. — Какая славная потаскушка, — проурчал он, поглаживая свой член, а Лëша пискнул, когда рука Котовского сжала его яйца, а после и член. — Ты будешь очень хорошей шлюшкой…       Парень не стал спорить и не дëргался, позволяя мягкой ладони мужчины так грубо надрачивать ему в том же темпе, что и самому себе. Он лишь постанывал, а попытка пошевелиться и толкнуться в чужой кулак, пресеклась болезненным звонким шлепком по ягодице. Бледная кожа мгновенно покраснела и на ней проступили очертания узкой ладони. — Не дëргайся, — член Котовского мазнул по горящему следу, а после и пульсирующему входу. — Кое-кому так не терпится? — Да, — выдохнул блондин. — Да… Пожалуйста.       Денис любил дразниться, но сейчас у него не было достаточно времени для того. Поэтому он, особо не церемонясь, вставил головку, а следом и весь член в податливый, горячий и мягкий зад парня. Тот принял его без проблем, но с таким нежным и сладким стоном, что Котовскому непременно услышать больше. Измучать парня, довести до грани — а это, чувствовал Денис, будет ещë той задачкой. В том, что у Лëши, несмотря на невинный вид, очень большой опыт, мужчина не сомневался. Как и, наверное, выносливость. — У тебя охуеть какая растраханная задница, — хрипло заметил мужчина перед тем, как выскользнуть и снова толкнуться — грубо, резко, а руку запустить в светлые кудряшки, болезненно оттягивая их. Вдалбливался он так же грубо, практически жестоко, но он мог не беспокоиться о парнишке. Чего только стоило выражение его лица. Эти полузакатанные слезящиеся глаза, блестящие губы и безотчëтное наслаждение. Даже когда Котовский схватил его за горло, сжимая, оно не растаяло, хотя Лëша и не мог дышать. Он всегда был открытый ко всем экспериментам, ко всему в постели, и, если даже осталось что-то, что он не пробовал, одно слово — и он готов. Денис любил таких людей так же сильно, как и недоступных. Тех, к кому нужно найти подход, кого нужно добиться. Тех, кого нужно острым ножом выковырять из раковины или, быть может, разбить раковину камнем. Или выманить из раковины — чтобы те вышли сами на звук ласкового голоса и запах угощения. В общем, Котовский любил загадки, но ведь и не откажешься от чего-то настолько доступного? Это было бы практически грехом — не взять такого очаровательного мальчишку, который сам себя растянет и даст в машине за час до работы.       Денис пережал его яйца у основания, заставляя скулить и извиваться. — Я не разрешал кончать. — По… Жалуйста, — прерывисто выдохнул Лëша с порочной томной полулыбкой удовольствия в уголках губ.       Его просьба была проигнорирована, несмотря на повизгивающую мольбу, срывающуюся с языка парня. Наконец мужчина убрал руки. Одну он вернул в мальчишечьи волосы и, вдавливая лицо Лëши в окно, вколачивался в зад. Денис чувствовал, как тот сладко сжимается и дрожит, пачкая спермой чëрные кресла, и с ещë большим удовлетворением довëл и себя до пика. Мальчишка тяжело дышал, уткнувшись лбом в дверь, а Котовский вытащил член и перевëл дыхание. Собственная сперма вытекающая из покрасневшего входа парня распаляла в Денис лишь большее желание, но он собирался всë-таки подождать до вечера. — Эй, почисти меня, — он шлëпнул по красной ягодице Лëши, и тот с готовностью развернулся и склонился над чужим членом.       Когда Лëша выбрался из машины — густо покрасневший и довольный от того, как липко и влажно было между ног, он услышал голос мужчины и развернулся. — Заеду после смены. Передавай привет Еве. — А мне не нужно хранить это в секрете от неë? — неуверенно протянул парень, а Котовский махнул рукой. — Мне плевать. Хотя… Нет, не надо. Расскажи.       Лëша кивнул и спешно скрылся. Денис посмотрел ему вслед и завëл автомобиль с довольной улыбкой. Сегодняшняя ночь планировала быть очень приятной.