О нежности, разнице в росте и любви

      Из квартиры они выходили настолько ранним утром, что его вполне можно было назвать ночью. Сонным взглядом сверля двор через окно между этажами, Ева меланхолично думала о всех этих спящих людях в тëмных квартирах. Спали дети в своих маленьких кроватках, обнимая игрушки, спали их родители — кто-то вместе, прижимая партнёра к себе также крепко, как их ребëнок прижимал плюшевого медведя, кто-то, поругавшись, раздельно. Кто-то всегда спал один, кто-то уснул за телевизором, а кто-то, возможно, решил встретить рассвет и коротал ночные часы за просмотром очередного сериала. Но вряд ли кто-то бродил по квартире, вспоминая ничего ли не забыто для предстоящего приключения, как делал это Даниэль, пока Ева предавалась своим размышлениям. Хотя, конечно, кто знает — лето ещë не закончилось, и в редких освещëнных квартирах люди вполне могли собираться в отпуска.       Девушка не сразу заметила, что Даниэль тихо позвал её, уже закрывая дверь на ключ. Она оторвала взгляд от спящего двора, оттолкнулась от стены, и еë губы невольно расползлись в улыбке. — Спишь ещё? — с такой же улыбкой поинтересовался Старов, стараясь говорить едва ли не шëпотом. — Не-а, — Ева покачала головой и протëрла глаза кулаком, поднимаясь к лифту. — В машине поспишь, милашка, — Даниэль лишь шире улыбнулся с нежностью, какую вызвало девичье движение, похлопал себя по карманам, проверяя наличие телефона, и практически невесомо коснулся губами лба девушки, стоило той наконец подойти.       Акела возбужденно суетился, пару раз очень громко зевнув, а Багира из переноски издавала весьма недовольные звуки. Ворча и урча, она так и норовила своей лапой с опасно торчащими когтями поймать Старова за ногу через отверстие в решëтчатой дверце. Возможно она была обижена за то, что еë не брали с собой в отпуск, как Акелу, а сплавляли рыжей девице, которая слишком любила тискать свободолюбивую Багиру, и еë слюнявой собаке. Эта мысль возникла в голове Евы, пока двери лифта медленно закрывались, и она высказала ту вслух. — Думаешь? — бодро рассмеялся Даниэль. — Мне кажется, эта домоседка предпочла бы, чтобы мы оставили квартиру в еë распоряжении.       Ева согласно хмыкнула — да, вполне возможно, что Старов был прав, и снова поразилась. Сна у мужчины словно не было ни в одном глазу. А ведь лëг он позже девушки — отправил ту спать, а сам начал загружать сумки в машину. Не то чтобы их было много, но Ева предпочитала брать как можно больше вещей, чтобы быть готовой ко всему. А Даниэль этому не препятствовал и даже поддерживал — в конце концов, в его автомобиле была куча места. Утром он тоже встал раньше, вытащил Еву из кровати, заставил еë позавтракать и даже выгулял Акелу, чтобы тот не суетился в машине. И пока девушка, привалившись боком к Старову, смаковала мысль о монстрической неутомимости еë мужчины, лифт привëз их на первый этаж. Как раз в тот миг, когда Даниэль звонко и сладко зевнул. — Ага! — Ева мигом развеселилась и взбодрилась. — Попался!       Мужчина недоумëнно приподнял брови и, выходя из лифта вслед за Сыровой, ещë разок зевнул. На этот раз синхронно с несдержавшейся Евой. — Ты хочешь спать тоже, — хихикнула девушка. — А я уже почти поверила в то, что мой парень робот. Неутомимый, — по слогам проскандировала она, легко и пружинисто спускаясь по ступенькам к подъездной двери.       Даниэль хмыкнул, придержал дверь для неë и устремившегося наружу Акелы и, выйдя на улицу сам, помахал рукой кутающейся в толстовку Марго. — Ну кое в чëм я ведь и правда неутомим, — томно ответил он, поиграв бровями.       Ева расхохоталась, окончательно растеряв остатки сонливости, и ткнула Даниэля локтем в бок. — Не начинай, Дани! Марго, привет! — Привет, — проворчала Маргарита. — Откуда у вас силы веселиться в такую срань.       Вид у Марго и правда весьма утомлëнный. Наспех завязанные в пучок волосы, печать недосыпа на красивом лице, припухшие глаза от недавнего пробуждения. Ранние подъëмы она явно ненавидела всеми фибрами души и теперь едва ли не засыпала на ходу, привалившись спиной к своему автомобилю. От него она оторвалась только когда брат с девушкой остановились возле неë. — А я собирался привезти Баги вчера. Ты сама отказалась, — заметил Даниэль, и Марго, приветственно приобняв его, цокнула языком, а потом сгребла в объятия Еву. — Только давай без «я же говорил», — буркнула девушка, укладывая острый подбородок на розовую макушку Сыровой, и звонко, заразительно зевнула. — Я хотела проводить вас. И зачем надо было вам так рано собираться?       Ева не без труда повернула голову так, чтобы не утыкаться носом прямо в женскую грудь, и произнесла: — Я тоже спрашивала, но у Дани всë расписано поминутно, так что я решила довериться. — Он так и не сказал тебе, куда конкретно вы едете? — Марго проводила взглядом брата, который обогнул еë автомобиль, открыл дверь и поставил кошачью переноску на сиденье.       Студентка отрицательно покачала головой. Конечно Даниэль говорил, что по дороге они заедут в тот или иной город, однако конечная цель оставалась для неë загадкой. Ева даже не совсем понимала, была ли у них какая-то цель или они и правда собирались просто покататься по интересным местам, как говорил мужчина. Может она просто надумала лишнего, но манера Даниэля изъясняться по этому поводу витиевато и загадочно не оставляла ей другого выбора. К тому же до еë дня рождения оставалась ровно неделя и она не знала, где они будут к тому моменту. Как выяснилось, Маргарита этого тоже не знала. — Всë, отпускай мою даму, и мы поехали, — проворчал Даниэль, устав ждать, пока девушки наболтаются.       А ведь он уже и посадил Акелу в машину, и закинул туда же рюкзачок Евы. И вообще, они ехали всего на две недели — с чего вдруг Марго решила, что начнëт скучать? Даниэль ведь раньше мог отсутствовать в городе практически всë лето, и ничего. Ева, мягко и смущенно хихикнув под нос от его обращения, оторвалась от Марго. Они обменялись ещë парой фраз, Пятницкая пожелала хорошей дороги и брату, и села в свою машину. Уже в ней она дождалась, пока Даниэль откроет заднюю дверь автомобиля Еве, сядет сам и они начнут выезжать со двора, и тогда тронулась следом. — Первая остановка у нас через несколько часов, так что можешь досыпать, — Даниэль посмотрел в зеркало на скинувшую обувь и поджавшую ноги девушка, но она покачала головой. — Уже не хочется вроде, — протянула Ева.       Старов едва заметно усмехнулся, от чего-то уверенный, что не успеют они выехать из города, как его девушка уже будет вовсю сопеть. Хотя… Он по пустой дороге быстро доехал до первого красного светофора и сунул руку в сумку на переднем пассажирском сидении, на ощупь вытащил замотанный в розовую подарочную бумагу прямоугольник, по размерам напоминающий книгу. — У меня тут кое-что для тебя есть, — его лицо озарилось улыбкой, когда Ева оторвала глаза от пейзажа за окном и в них явно прочиталось удивление. — Держи, принцесса.       Девушка приняла подарок, и в ту же минуту Старов снова нажал на газ — загорелся зелëный свет. А Ева принялась аккуратно отковыривать кусочек скотча на одной из сторон, попутно удивляясь внезапному подарку вслух. Ей, конечно, стоило уже привыкнуть. Внезапные небольшие сюрпризы со стороны Даниэля не были редкостью. Ему безусловно доставляло особое удовольствие баловать еë — и подарочками, и, особенно, вниманием. И Ева перенимала это. Ей тоже нравилось дарить подарки, а отношение мужчины к любой мелочи, которую она ему преподносила, вызывало бескрайнюю радость. Так что это был взаимный обмен вниманием, доставляющий наслаждение каждой из сторон. Но сейчас Ева ожидала сюрприз меньше всего. — У меня же день рождения только через неделю, — на всякий случай напомнила она, хоть и знала, что не мог Старов что-то напутать. Столько раз они вместе обговаривали дату. — Я помню, малыш, но разве нужен повод, чтобы…       Договорить Даниэлю не дал евин обескураженно-восхищëнный вздох. — Это же… Ох, Дани-и, — протянула Сырова самым нежным, любовным, но всë ещë немного неверящим тоном, на какой была способна.       Толстый увесистый томик манги приятно лëг в девичьи ладони, белая твëрдая обложка с ярким рисунком в узнаваемом многими стилем ощущалась под пальцами такой гладкой, новой, без единой вмятины или царапинки. Полиэтиленовой плëнки на ней не было, и Ева заинтересованно приоткрыла томик. От страниц пахло так особенно, как только может пахнуть от новейшей книги: бумагой, типографской краской. И звук раскрывающихся страниц был точно такой же. Звук новой книги. Внезапно Еве на колени соскользнула небольшая открытка — не поздравительная и явно не покупная. В бумажных кармашках этой кропотливо собранной, аккуратной открытки, прятались записки, которые знакомым размашистым почерком гласили о любви. И хотя Даниэль уверял когда-то Еву, что рисует хуже, чем курица сломанной лапкой, вырисовывать сердца и цветы у него явно выходило отлично. Читая каждое из крошечных писем, девушка даже забыла и о манге, которая так и покоилась на еë коленях, снова захлопнувшись. И сияющая улыбка медленно становилась меньше, а мгновение назад ликующие глаза заблестели от подступающих в ним слëз. — Ева… — совсем тихо позвал девушку Даниэль, обеспокоенно мечась взглядом от дороги к зеркалу. — Даниэль, — всхлипнула Ева и быстро вытерла глаза тыльной стороной ладони, испугавшись, что закапает слезами открытку. — Ты… Я тоже… Тоже люблю тебя. Сильно, — она снова всхлипнула, глубоко вдохнула и улыбнулась. — Если бы ты не был за рулëм, я бы кинулась тебе на шею. Спасибо.       На почти пустой дороге совершить манëвр Даниэлю не составило труда, и не успела Ева убрать все послания обратно по кармашкам, Старов уже притормозил у обочины. Девушка подняла немного удивлëнный взгляд, и поняла, чего мужчина добивался. Она аккуратно сместила открытку с мангой с колен и едва ли не полностью высунулась между двумя передними сидениями. Неловко извернувшись, Даниэль крепко обнял Еву и улыбнулся, когда та с громким облегчением выдохнула над его ухом. — Спасибо, — шепнула Сырова. — Спасибо, Дани. Это удивительно приятно. — Как и мне, — мужчина прикрыл глаза, поглаживая девичью спину. — Каждый раз, когда ты творишь нечто подобное, я чувствую себя также. — Правда? — Ева слегка отстранилась и посмотрела Старову в глаза. — Мне нравится делать такие мелочи, но… Я рада, что ты не считаешь это детскими глупостями. — Глупостями? — удивился Даниэль и вытер большим пальцем слезу с круглой щëчки девушки. — Никогда, принцесса.       Он и правда никогда не считал подобные проявления привязанности чем-то детским или тем более глупым. Разве что в юности мог назвать это слишком слащавым. Но юность давно прошла, как и мнение, что это приторно. Однако также он и не думал, что настанет время, когда будет получать такие рукодельные и очаровательные вещицы. И уж точно не мог помыслить, что будет сам сидеть за столом, вооружившись детской акварелью, и неуклюже склеивать маленькие бумажные детальки и рисовать крошечные узорчики. Но и сдаться не мог, даже когда приходилось что-то переделывать, чтобы вышел идеальный результат. Потому что чувствовал — для Евы это важно. Даже, возможно, важнее, чем для него самого, а ведь он уже не мог представить их отношения без еë очаровательных посланий. — Это не глупости. Это и приятно, и стало важным для меня. А когда я устаю, знаешь, как сильно меня поддерживают все твои раннее написанные слова? — Серьëзно ответил Старов, и девичье лицо окончательно смягчилось. — Тогда… Я рада, — она оставила лëгкий поцелуй на мужских губах. — Спасибо. Кстати, — Ева снова засияла. — За мангу тоже! Ох, Дани, я та-ак тебя люблю.       Ева снова поцеловала Даниэля, на этот раз дольше и мягче. Его губы с готовностью приоткрылись, впуская девичий язык, и от тепла, что распространялось по их телам, забылись и неудобная поза, и тот факт, что они должны были куда-то ехать. Старов шумно втянул воздух носом, когда рука Евы зарылась в его волосы и мягко оцарапала кожу голову на затылке, и девушка отстранилась. — Нам нужно выехать из города до того, как начнутся пробки, — тихо сказал Даниэль, убирая прядь волос от лица, и Ева скрылась за его спиной.       С места машина тронулась практически незаметно, настолько мягко Старов умел ей управлять. А Ева, вытянув ноги на соседних местах, открыла только обретëнную мангу. — Я почитаю немного, — уведомила она Даниэля, и тот кивнул. — Конечно.       А через минуту другую салон заполнился сменяющимися голосами и песнями из динамика. Старов переключил несколько станций радио, а потом на ощупь вставил флешку и заиграла знакомая музыка. Его пальцы сами собой начали постукивать по рулю в такт песне, а взгляд, нет-нет, да возвращался к зеркалу. Ева уже не обращала ни на что внимания, еë эмоциональное лицо отражало все чувства, которые она испытывала, читая. Она хихикала, посмеивалась, становилась серьëзной и даже напряжëнной. Но то, как еë палец бессознательно постукивал по твëрдой обложке под песню, вызывало у Даниэля приступы нежности.       Вернув внимание на дорогу, на которой машин уже было совсем немного, но больше, чем сразу после того, как Старов выехал из дворов на главную улицу, он отчего-то вспомнил о зимней поездке. Тогда Ева тоже сидела за его спиной и хотя была увлечена разговором с Марго, часто бросала взгляды на преподавателя. Тушевалась, понимая, что тот тоже смотрел на неë, очаровательно краснела и вступала в ещë более бурное обсуждение темы, что поднимала Пятницкая. О чëм они тогда говорили, Даниэль вспомнить бы не смог даже в тот же день. Потому что не слушал и мысли его заняты были другим — другой, точнее. Помнил он только то, как на обратном пути отвечал сестре по инерции, и всë время напоминал себе, что если будет пялиться на меланхоличное выражение лица Евы после их первого поцелуя, то они попадут в аварию. Как и получать невинные записки с сердечками, снова влюбиться, словно мальчишка, оказалось так приятно. А сочетание этой горячей мальчишеской любви с опытом и зрелостью взрослого мужчины позволяло Даниэлю быть для Евы тем, в ком она нуждалась и не делать глупых юношеских ошибок, на которые способно горящее влюблëнное сердце. Прояви он настойчивость, возьми инициативу в свои руки сразу после того, как робкая влюблëнность Евы стала ему очевидна, где бы они были сейчас? Были бы «они» вообще? От мыслей его отвлëк голос Евы. — Я всë-таки подремлю чуть-чуть, — девушка звонко, заразительно зевнула и убрала книгу в карман водительского места. — Хорошо, Ивви, — Даниэль убавил громкость музыки, а когда Ева уже устроилась поудобнее и закрыла глаза, поразмыслил и выключил еë совсем.       Он сменил флешку, и засыпающая Ева услышала, как зазвучала то ли аудиокнига, то ли какой-то подкаст. Понять конкретно она не смогла — из французского, если это был он, она знала только слово «привет» и «спасибо».

***

— Выспалась?       Голос Даниэля зазвучал ещë до того, как Ева сообразила, что уже проснулась. Она потянулась за бутылкой воды и сделала неопределённый жест головой. Осушив бутылку на четверть, девушка потëрла глаза руками и выглянула в окно. — Ничего себе! Ты куда так гонишь? Даниэль? — окончательно проснувшись, Ева высунулась в промежуток между передними сидениями и посмотрела на спидометр. — Охренеть! — Мы не в городе, — спокойно заметил Старов, даже не думая сбавлять скорость. — Это же не повод гонять, — пробурчала девушка, возвращаясь на заднее сидение, чтобы не лезть под руку мужчине.       Хотя казалось, что она никак ему не мешала. Машину он вëл расслаблено, одной рукой на руле, а вторую вытащил в раскрытое окно. Словно и не мчался по дороге на сумасшедшей для Евы скорости. — У меня стаж вождения двадцать пять лет, Вишенка, — успокаивающе ответил Даниэль и улыбнулся, не отрывая взгляда от прямой дороги. — Двадцать пять лет назад тебе было пятнадцать, — выгнула правую бровь Ева. Старов согласно промычал, а девушка, махнув рукой (всë-таки Даниэль и правда явно держал ситуацию под контролем), фыркнула. — Вишенка? — Не нравится? У тебя просто сейчас волосы розовые, так что я ещë в процессе раздумий. — Нравится, просто… По-детски звучит что ли, — Ева потянулась, а Старов хмыкнул. — Точно. Ты ведь уже взрослая девочка. — Не дразнись, — без капли недовольства буркнула девушка и сунула бутылку назад. — А то?       Хотя Даниэль и не начинал дразниться, голос его лучился весельем. Будто за пару часов евиного сна заскучал и теперь, когда она наконец проснулась, собирался наверстать упущенное. — А то… Начну дразниться я, — Ева подобралась, положила ладони на кресло по обе стороны от плеч Даниэля, и Старов, ожидая подвоха, на всякий случай вернул вторую руку на руль.       И, возможно, не зря. Евины пухлые пальчики юркнули в мужские волосы, почти также, как во время утреннего поцелуя, и ноготки прошлись по коже. Снизу, от границы роста волос, вверх, до затылка. Медленно, дразняще, едва заметно царапая. Ева практически кожей ощущала, как Даниэль завибрировал. — Я ведь тоже знаю о тебе кое-что, — Ева опалила дыханием ухо мужчины и, замечая, как стремительно автомобиль начал терять скорость, отстранилась. Все-таки это была опасная выходка с еë стороны, даже если девушка и была уверена в самоконтроле Даниэля. — Я совсем испортил тебя, — наигранно запричитал Старов, снова вдавливая педаль газа в пол. — Где моя милая невинная пташка?       Ева собралась ответить, но еë взгляд упал на пейзаж за окном, и она припала к стеклу. — Лошади! — А скоро будет и конюшня, — ответил Старов, так, будто точно это знал. — Минут через двадцать.       До девушки не сразу дошло, что конюшня и была их первой запланированной остановкой. Но когда она всë-таки это поняла, то обрадовалась, словно ребëнок. Заразившийся еë ликованием Акела тоже засуетился на месте, начал поскуливать, вертеться и выглядывать в окно. — А здесь можно будет покататься на лошадях? — Ева, заранее готовая к выходу из машины, с надеждой посмотрела на Даниэля. — Конечно, милая. Зачем бы я сюда тебя привëз иначе? — Старов свернул на не асфальтированную, но достаточно ровную дорогу. — А ты здесь бывал уже?       Даниэль кивнул. — Не очень часто, но бывал. Обычно, если приходится ехать в ту сторону, выкраиваю время, чтобы заехать. Хозяев знаю. Они здесь не меняются уже лет… — мужчина задумался. — Лет десять, минимум. — О-о, — понимающе протянула Ева и взяла поводок Акелы в руки. — Почему-то не удивлена. — И когда Даниэль вопрощающе приподнял брови, пояснила. — Не удивлена, что тебе нравится кататься на лошадях. Подожди, а Акела не испугает их? — Нет, он был здесь. Но не выпускай его пока. Я сам возьму поводок.       Так он и сделал, когда вслед за Евой вылез из автомобиля. Акела, чувствуя его твëрдую руку, слушался беспрекословно. Возле конюшни стояли ещë две машины, но людей почти не было видно. Только достаточно молодая девушка в рабочей одежде, вышедшая встретить приезжих. Через пару минут Даниэль отпустил Акелу, а сам пошëл за Евой, которая уже устремилась за девушкой разглядывать лошадей. И наблюдая за тем, как горят глаза его девушки, понимал, что привëз еë не зря.       В конце концов, Еве посоветовали покататься на молодом игреневом жеребце. — Какой красивый, — выдохнула она, любовно поглаживая светлую гриву и рыжую шею коня. — Его зовут Арес, — сказала работница — дочь хозяев, как оказалось чуть позже, и поспешила добавить. — Но на самом деле он ни капли не воинственный. Очень хороший конь для новенькой.       Ева каталась на лошадях не в первый раз и не второй. К их с Даниэлем счастью — иначе их бы вряд ли отпустили кататься одних. В частном секторе посëлка, в котором она жила после смерти мамы, были небольшие частные конюшни, на которых девушка с лучшей подругой нередко пропадали. Однако в любом случае она не хотела, чтобы ей попался какой-нибудь своенравный жеребец. Ну не была она настолько бывалой всадницей, чтобы бороться с дикими лошадьми, не была. Но Арес и правда не казался диким — он, мягко пошевелив ушами и похлопав длинными ресницами, взял у Евы морковь и бодро захрустел. А Ева задорно хихикнула, когда Даниэль подсадил еë в седло.       Они сделали небольшой кружок и притормозили, дожидаясь мужчину, чтобы вместе выйти на тропинку, идущую вдоль поля. Старов одобрительно присвистнул. — Ты очень хорошо управляешься, — не без восхищения произнëс он, но не успела Ева что-нибудь ответить, как он оказался в седле своей крупной, вороной и явно своенравной кобылы. Оказался — потому что это произошло в мгновение ока. Так легко, непринуждённо и красиво Даниэль это сделал, словно взлетел в седло. И у Евы перехватило дыхание, когда он поравнялся с ней. — Очевидно, не так хорошо, как ты, — наконец ответила она и хотя устремила взгляд вперëд, к бескрайним полям, не могла не возвращать внимание к мужчине. Даниэль лучезарно улыбнулся. — Ускоримся?       Ответить она снова не успела. Геката уже понесла Даниэля вперëд, и Ева, не желая отставать и тем более проигрывать, легонько стукнула Ареса по бокам.       Сейчас она вспомнила это ощущение свободы. Ветер развевал еë розовые кудряшки и мягко охлаждал тело настолько, что разгорающийся августовский жар уже совсем не беспокоил. И Ева снова залюбовалась Даниэлем. Даже со спины он был так хорош. Девушка и не заметила, когда он стянул резинку с волос и теперь его огненные пряди разметались пожаром, а Ева снова подтолкнула Ареса, страстно желая догнать Даниэля. И они просто пересекали поле, то рядом, практически плечом к плечу, то на расстоянии, пока мужчина не притормозил и не выпустил поводья, позволяя кобыле идти самой. Ева поступила также. — Я хочу сфотографировать тебя, — услышала Сырова, вырываясь из созерцания пейзажа. — Что? — Она хлопнула глазами и потом до неë дошло. Уголки еë губ невольно поползли вверх. — Хорошо. Только потом я сфоткаю тебя.       Даниэль также легко, как и взобрался, спрыгнул на землю и, придерживая одной рукой поводья, вытащил из рюкзака фотоаппарат. — Откуда у тебя? — заинтересовано спросила девушка. Насколько она знала, фотоаппарата у Старова не было — он всегда обходился камерой на телефоне. — У Лëни одолжил.       Ева не удивилась. То, что Лëня фотограф, она знала со второй встречи, даже видела его работы — что-то в стиле нуар. Он был мастером и наверняка у него имелись фотоаппараты гораздо более навороченные, чем в руках у Даниэля. Старов надел ремень фотоаппарата на шею и попросил Еву улыбнуться. Потом ещë. И ещë. Сыровой, хоть та и знала, что Даниэль любит запечатлевать моменты, показалось, что почувствовав фотоаппарат в руках, он и вовсе примерил на себя роль дотошного фотографа. Возможно, слово дотошный сюда не очень подходило. Ева иногда встречала таких, например, мужчина, фотографирующий еë класс на выпускном. Но дотошные люди не смотрят таким щемяще нежным взглядом. Даниэль хотел сделать идеальный кадр, наверняка чтобы вложить его в фотоальбом. Эта мысль развеселила Еву, и она покорно ждала.       А когда фотоаппарат наконец оказался в еë руках и она посмотрела через экран на мужчину, что-то заныло в груди и жадно засосало под рëбрами. Столько времени она провела с Даниэлем, даже по воле судьбы жила с ним под одной крышей какое-то время (а ведь говорят, что начало совместной жизни может разрушить отношения), но так и не нашла недостатков. Словно Даниэль был идеален. И даже прошлое Старова Ева не могла записать в его минусы. — Побольше пафоса, — весело воскликнула она, хотя по еë мнению он уже смотрелся в седле невероятно. — Сделай вид, что ты… Ну какой-нибудь прославленный герой. Генерал-легенда. Давай. И коняка у тебя подходящая.       Даниэль так мягко рассмеялся, что вовсе перестал быть похож на какого-нибудь прославленного генерала. Но Еве это и не нужно было. Она осталась довольна результатом, а немного пофотографировав бегающего вокруг Акелу, вернула фотоаппарат в рюкзачок Даниэля.       Конюшни они покинули, когда солнце прошло по небу больше половины пути и медленно приближалось к горизонту. Катаясь, они забыли про время и еду. А пообедав в небольшом посëлке, который находился в получасе езды от конюшен, они двинулись к первому городу, в котором должны были остановиться на ночь. — О чëм задумался? — поинтересовалась Ева, когда солнце уже повисло над горизонтом, а до города оставалось больше часа езды.       Из динамика Джо Дассен пел о любви. И хотя Ева не знала французского, перевод этой песни был очень хорошо ей знаком. Герой спрашивал себя, зачем ему жить в мире, где не существует его любимой. И раз уж он бы не смог еë найти, то нашëл бы способ еë создать. Еве всегда нравилась эта песня. — Да ни о чëм, — пожал плечами Старов и через мгновение спросил: — Ты веришь в судьбу?       Ева, искренне удивлëнная этим вопросом, задумалась. Разумеется, она порой поднимала эту тему для себя, иногда рассуждала с Ланой — что уж поделать, она любила философствовать. Поэтому Даниэлю не пришлось долго ждать ответа. — Верить в то, что всë предопределено, сколько не старайся немного грустно, — наконец задумчиво произнесла она. — Что бы ты не делала, итог один? Нет уж, это мне не по душе. — А если… Судьба изменчива? Каждое твоë действие в прошлом привело тебя сюда.       Теперь Ева задумалась ещë серьëзнее. Такое определение судьбы ей определенно нравилось. Она подняла глаза на мужчину. Значит сейчас он думал о том, что прошлое в итоге привело его к этому моменту? К ней? В груди стало тепло. — В таком случае, верю.