***
Солнце медленно садилось к линии горизонта. Тени вытягивались, воздух напаивался рыжим, красным и тепло-желтым. Черные мазки низких домов, частых заборов, длинных загонов и открытых дверей встретили путешественников. Или беженцев, как уж посмотреть. — Вот и дошли… — с крохотными остатками бравады выдохнул Шурик, в сотый раз поправляя свой чемодан. Деревня не выглядела, как благословенное место спасения. Скорее, как обедневшая вдова — пустая, тихая, темная. Не был слышно ни кур, ни овец, ни какую другую живность. Пыль прибилась к дороге, уже давно не тревожимая никем. Тихо дышали деревья и скрипучие бревна. Было мертво, спокойно и мирно. — Здесь так… пусто… — промолвила Сибирь, ощущая знакомый холод, осторожно пробирающийся в свои владения. Вечерело, а значит, дневной жар на время сойдет на нет. Идеальное время для восполнения сил. Только отчужденность деревни настораживала, а совесть и пресловутый инстинкт самосохранения подталкивали к проверке. — Может, ушли? Забрали? И как давно?.. Не хотелось выглядеть мародёрами, но, видимо, другого выхода не было. Сибирь осторожно толкнула первую попавшуюся на глаза калитку. Та ответила страдальческим скрипом и открыла вид на голый участок земли. Плодородная почва почему-то пустовала, в то время как постройки держались вполне добротно. — Вода еще свежая! — заглянув в бочку у угла дома, крикнул Шурик. — Стало быть, недавно здесь еще были. — Собирались, наверно, — задумчиво пробормотала Сибирь, обводя взглядом участок. Где-то в глубине души вдруг проснулась паника и холодным тельцем завозилась внутри. А голову тут полезли мысли об убийстве во сне, о поджоге, о чем-то еще. Сердце бешено заколотилось, кровь мгновенно прилила к вискам и настойчиво застучала. — Эй, все хорошо? Ты какая-то… красная, — мужская ладонь заботливо потрогала мокрый лоб девушки. — Заболела. — Нет, я здорова! — упрямо мотнула головой Брагинская. — Давай… не здесь заночуем. — Ты чего? — Шурик удивленно глянул на нее, — Испугалась? Да тут нет никого. А в такую глушь кому надо переться? Никто нас здесь не найдет, никакие звери и уж тем более люди. — У меня не очень хорошее предчувствие, — вздохнула Саша, нервно озираясь на лес, темнеющий с другой стороны деревни. В довесок ко всем переживаниям на забор опустилась черная ворона и громко каркнула. Сибирь тихонько взвизгнула от неожиданности и обхватила себя руками. Главное, успокоиться. Может, и правда, бояться нечего и она зря разводит сопли? — О, уважаемая, и это ты такая собралась воевать? — беззлобно усмехнулся Шурик. — Пойдем, надо отдохнуть. Мы здорово сегодня напряглись. Брагинская не сопротивлялась, когда парень взял ее за локоть и аккуратно повел в спешке незапертый дом. Только черный лес напоследок прошелестил: «Прячьтесь…»***
Кровь. Реки крови блестят на выжигающем все дотла солнце. Словно багровое расплавленное золото. Это было бы красиво, если бы не торчали сиротливыми островками руки-ноги, наполовину сгнившие, наполовину съеденные; если бы не удушающий металлический запах. Странно, меч пахнет почти также. Кровь родная, кровь чужая — все смешалось в этом алом море. К потемневшим от вязкой жидкости ботинкам приплыло нечто маленькое. Такое, что мгновенно достигнет цели и поразит ее на месте. Пальцы ловко выхватили пулю, неизвестно как оказавшуюся у самых ног Сибири. Свинцовое тельце напиталось этим хищническим запахом и лишь тоненький аромат гари едва-едва можно было уловить. Вот еще одна. И еще. Будто кто-то бездумно палил прямо в кровь. А вот и труп. Может, в него палили?.. Сердце вдруг застучало сильнее. Знакомая светлая макушка заставила отойти на шаг назад. Страх острым ножом полосовал душу, глумлясь над ее мелкими остатками. Горечь явственно ощущалась почему-то во рту, щипала глаза и нос. «Этого не может быть…» — в исступлении подумала Сибирь и с плеском бухнулась на колени, выронив меч, который она сжимала все это время. «За что?!..» Открыть глаза все же пришлось: кто-то упорно толкал ее в бок и звал по имени. Брагинская резко распахнула глаза и тут же закрыла их. Главное, не выдать себя. — Саша, вставай! Да проснись ты уже! В целях конспирации пришлось упасть на пол и уже там разглядывать пол. — Ты плакала во сне, — мужская ладонь погладила растрепавшиеся за ночь волосы. — Сон был плохой, — пробормотала Сибирь, исподлобья глядя на Шурика. Тот участливо и слегка обеспокоено глядел на нее, сидя рядом. — Ночка сегодня та еще выдалась! — пожаловался он. — Такой холод, аж зуб на зуб не попадал! А вроде лето… Сибирь прикинула расстояние от кровати до кровати и решила в следующий раз спать либо на чердаке, либо в подвале. Если этот следующий раз еще будет. — У меня не очень хорошее предчувствие… — заявила девушка. — Ты что, в приметы веришь? — скептически выгнул бровь Шурик. — И во сны всякие? — Не во все, но верю, — кивнула Сибирь и выглянула в окно. День напоминал вчерашний с единственным отличием — взгляд был с другого ракурса. Сейчас можно было спрятаться от небесного светила и глядеть на зной «изнутри». — Я думаю, сейчас около полуночи или чуть позже, — Шурик потер заспанные глаза. — Тогда чего вскочил? — буркнула Сибирь, не желая думать о том, что своими слезами разбудила человека. А ведь он больше ее устает, да и вообще слабее. — Там… Шум какой-то, — Шурик махнул рукой в сторону стены избушки. — Шорох такой, шелест, гомон… Голоса слышал. Вот думаю, может наши? Совсем рядом, а мы спим! Неприятное волнение охватило душу, по коже прошлись мурашки. Кто-то здесь был, но так ли дружелюбно они настроены? — А может, и не наши, — Сибирь потерла руками щеки. — Чего гадать, пойдем и про… Взгляд фиалковых глаз упал на Шурика. За все это время Брагинская и забыла, что он — обычный человек. С ходу идти и высматривать пришедших сюда людей было опасно для него, ведь одной пули может хватить, чтобы остановить его жизнь. Сибирь кашлянула: — А ты… — Я не боюсь, — парень как-то странно вздохнул, потягиваясь, и направился к двери. Новенькая военная форма тускло блеснула пряжкой ремня под светом луны из окна. — Ты только… будь осторожнее, ладно? — на всякий случай попросила Сибирь, шагая следом. Словами делу не поможешь, но все же душу как-то успокаивало. — Ладно, — отозвался Шурик и осторожно приоткрыл дверь. Незнакомые темные люди в незнакомой темной форме и с рюкзаками шагали аккурат мимо них. Увы, были видны лишь спины и затылки, защищенные касками. Блеклый свет падал на спины и плечи, ниспадая будто вода, лишь очерчивая, но не освещая. — Вроде наши. — прищурилась Сибирь. — А вроде и нет. — Хоть бы поговорили, — вздохнул Шурик, всматриваясь в солдат. — Так отличили бы. Будто услышав его просьбу, один из солдат, шедший впереди, отдал тихий приказ. Вся колонна замерла. — Не наши… — похолодела Сибирь, распознав в словце немецкую речь. Шурик кивнул. Он немецкого не знал, но отличить свою речь от любой чужой смог. Колонна солдат продолжила тихий неспешный путь. Некоторые из них держали в руках автоматы, кто-то нес мешки. Каски прикрывали их головы, лица были скрыты тенями от белой луны. Обычные люди. Просто чужие. Колонна скрылась за поворотом дороги. Рядом шумным шелестом выдохнул Шурик, вытирая лоб. Он ничего не говорил, но было видно, как побледнели его скулы и щеки. Человеческая жизнь была полна страхов за эту самую жизнь, такую короткую и призрачную. — Предлагаю уходить… В лес… Куда угодно, но подальше… — Ночью в лес… — прикинув возможные опасности в лесу и здесь, в деревне, Сибирь махнула рукой и притащила мешки с вещами. — Я надеюсь, ты умеешь лазать по деревьям. А даже если нет… — она достала веревку, — это не будет проблемой. Идем. Глубокой ночью в заброшенной деревне освещенную луной дорогу перебегали две фигуры неопределенного вида. Эти же фигуры, тихонько переругиваясь, перелезли через кривой забор, упали в начинавший обрастать сорняками чужой огород, поднялись и продолжили бег с препятствиями. До леса оставались считанные метры, когда вдали что-то громыхнуло. Разбуженные птицы черными пулями взметнулись ввысь. Фигуры замерли. — Пойдем, мы посреди дороги стоим! — прошипела одна и подтолкнула вперед другую. Та послушно побежала вперед, в самую чащу. В лесу было темно, словно они оба разом ослепли. По лицу били ветки, острые сучья царапали ладони и лбы, зарываясь в волосы пальцами и дергая назад. Стволы всплывали будто бы из ниоткуда, ямы заставляли ноги подкашиваться, выкручиваясь. Отбежав на несколько метров вглубь черной чащи, они сбавили шаг. Земля под ногами шуршала травой и редкими упавшими палками, которые путались в штанинах, но в общем шуме леса это был лишь один из сотни звуков. Шурик тяжело дышал, выставляя вперед руки, чтобы не удариться в ствол или копну куста. Сибирь щурилась, силясь разглядеть местечко почище. А лучше холмик, чтобы скрыться за ним и затихнуть на остаток ночи. — Ничего не видно… — пробормотал парень. — Но там страшнее… — Страшнее, — не стала спорить Сибирь, потому что лес это всего лишь лес, а люди слишком непредсказуемы. Ветер шевелил макушки, заставляя деревья неспешно покачиваться. Но шум был лишь на руку двум маленьким фигуркам, продирающимся через листву и ветви. Они останавливались, передыхая, тянули друг друга вперед, когда кончались силы идти в беспробудной тьме, ожидая подвоха и удара с любой стороны. Но останавливаться было нельзя, поэтому они продолжали свой медленный шаг. И вот стало чуть светлее. Ночное небо проглянуло сквозь кроны, луна послала свой бледный луч на землю, спутывая тени и освещая их. Двое приободрились, даже позволили себе легкие улыбки. После тьмы любой луч казался надеждой и обещанием лучшего. Лес закончился внезапно, будто кто-то отрубил длинное зеленое полотнище ножом. Луна склонялась к горизонту, становилось темнее — также, как всегда было перед рассветом. Прошло не так много времени, казавшегося вечностью. Шурик шумно выдохнул, вытирая с исцарапанного лица испарину. — Теперь главное… — но договорить он не успел. Яркие лучи ослепили, заставив жмуриться и закрывать глаза. Застучали подошвы до пыльной проселочной дорожке, грозный голос на незнакомом языке выкрикнул пару простых команд. Закрыв глаза, Сибирь попыталась отойти, нырнуть обратно в лес, но громкий оклик буквально над ухом остановил ее. Яркий свет слепил глаза, сухо треснули металлические рычажки винтовок. Пули прошили тело, словно лучи солнца. Только горячее, яростнее, врываясь в плоть в самом не фигуральном смысле. Вскрикнув, девушка упала на живот, пытаясь спрятаться от колючей и грызущей боли. Волосы волной накрыли лицо, пряча от дезориентирующего света, и только тогда она смогла увидеть, как рядом упало второе тело. Кровь омочила зеленую форму на животе и груди, ладонь безвольно вывернулась, рот приоткрылся, так и не договорив свои слова. Еще одна пуля пробила спину и волна горячей боли накатила на сознание, погружая его в тьму. Такую же тьму, какая была в спокойном и безопасном ночном лесу.