Никто не верил в меня более, чем ты

На нее смотрит каждый. Неудивительно — леди Мелисандра очень красива, пусть красота ее жуткая и дьявольская. Ясно, как день, что Станнис принимает ее у себя в шатре не только ради ее мудрых советов и молитв Р’Глору; все понимают, кто истинная королева, и это не Селиса. Многие мечтали бы оказаться на месте Станниса. Но не Давос. Или?.. Он твердит себе: Красная Женщина не создана для того, чтобы ее любили. Она сама не любит. Она — страсть, похоть, гибель, в лоне ее таится смерть, в поцелуях ее — яд. Мария, оставшаяся дома — жизнь. Мария — реальность. Мария — согревающее тепло, а не уничтожающее пламя. Мелисандра кружится у костра, как в танце. Ее волосы кажутся вспышками огня; Давос убеждает себя, что всего лишь зачарован пляшущими прядями. Она же, пекло побери, красива, и Станнис, если ему удастся стать королем, наверняка захочет надеть на эти алые локоны золотую корону. И правильно; ей пойдет лучше, чем Селисе — во всем. Может, на это жрица и делает ставку. Может, именно это ей нужно, а байки про Азор Ахая и Великого Иного — всего лишь байки, и могущество ее Бога — ее собственное колдовство. Давос не верит ей ни на миг. Давос видит ее насквозь. Если она не прекратит молча улыбаться ему — он сойдет с ума.