Закрывай ножи на замки

      — …и поэтому групповая терапия, особенно с родственниками, помогает пациентам почувствовать, что они не одни. Каждый из нас нуждается в заботе и поддержке, и это все…       Эдвард сидел, подперев руку щекой, стараясь не уснуть. Доктор Лэрд уже десять минут распинается на тему их сегодняшней каторги, которую парню предстоит терпеть еще, как минимум, минут тридцать. Все это, конечно, довольно эффективно, но кто придумал заниматься подобным в десять утра?!       Напротив парня — доктор Джонс, сидящий рядом со своим коллегой. Слева — Ханна, старательно пытающаяся изобразить заинтересованное лицо. Справа — Кэролин болтает ногами с такой амплитудой, что, казалось, девушка в любой момент может свалиться со стула. Рядом с ней сидит верный рыцарь — Роберт — единственный, кому эта все вообще интересно. Так, по крайней мере, казалось самому Эдварду.       Помещение, в котором они сидели, было похоже на небольшой спортивный зал. Шесть стульев посередине, расставленные по кругу. И один — в самом дальнем кольце, для мисс Хейли, которая сидит здесь на случай непредвиденных обстоятельств. Что это за «обстоятельства», оставалось лишь гадать. Во всяком случае, на данный момент она больше всего занята разглядываем Эдварда, что, в свою очередь, не осталось без внимания Брайана.       — Итак, кто хочет начать? — доктор Лэрд окинул взглядом присутствующих.       — Я! — тут же вызвалась Кэролин, поднимая руку. Прямо как в школе. — Я хочу! Можно мне, доктор Лэрд?       — Конечно, Кэролин. Мы все тебя внимательно выслушаем.       — Ну… сегодня Фред сказал мне, что ваша больница — полная параша, поэтому нам надо поскорее отсюда съеб…       Не удержавшись, Эдвард прыснул, закрывая рот рукой, за что получил удар по колену от тяжелой руки сестры.       — Кхм, и что же именно не устаивает Фреда здесь? — как ни в чем не бывало продолжил доктор Лэрд. — Может, ему не нравится еда?       — Нет, еда здесь очень вкусная, нам всем оооочень нравится! — хлопнув в ладоши, возразила Кэролин. — Ну тут… Фред говорит, что тут слишком много психов, а мы ведь не психи, поэтому он и хочет уйти.       — А что, так можно было? — вставил Эдвард, продолжая улыбаться. — Я тоже не…       — Эдвард, а ну хватит! — вмешалась Ханна, нанося очередной удар колену брата. — Простите его, доктор Лэрд.       — Все хорошо, Ханна, мы ведь собрались тут для обсуждения проблем, так что давайте продолжим беседу.       Испепеляющий взгляд сестры действовал на парня удручающе, поэтому он перевел взгляд на своего психотерапевта. Сегодня под его белым халатом красовалась черная рубашка. Красивый. Очень красивый.       Под обжигающим взглядом пациента Брайан, не выдержав, встретился с ним глазами, также рассматривая: снова эти огромные, из-за недосыпа, синяки. И снова эта нахальная ухмылка: мальчишка не меняется, как ни крути. Но их предыдущий сеанс открыл новый уголок души Эдварда, поэтому так спокойно смотреть на него Брайан больше не мог.       А еще он не мог смотреть на него спокойно по другой причине. Но он никогда не озвучит ее даже в собственных мыслях.       После того, как Кэролин еще пятнадцать минут пыталась доказать доктору Лэрду, что она абсолютно здорова, настал черед Роберта.       — Я хотел бы помочь Кэролин, но иногда я не знаю, как это сделать… Поддержка и забота, это, конечно, важно, но порой я думаю, что они бесполезны. У меня опускаются руки, когда я вижу, как близкий мне человек страдает… Поэтому я и решился на подобный эксперимент, но пока… пока у нас все идет не совсем гладко.       Искренние слова парня, произнесенные надломленным голосом, заставили замолчать всех, даже психотерапевтом. Эдварду по-настоящему стало жаль этого хилого паренька, который, должно быть, и отжиматься не умеет. Он отдал всего себя этой красноволосой девушке, но результатов пока немного.       — Прости меня, Роб, — еле слышно пробормотала Кэролин, опуская голову. — Мы правда стараемся, чтобы ты не грустил, но…       — Ты не виновата, Кэролин. Ты не…       — А кто виноват?       — Никто не виноват. Нужно с этим смириться и идти дальше.       Слова доктора Лэрда показались Эдварду не очень-то убедительными, однако возражать он не стал. Тем более, сейчас должна была говорить Ханна.       — Ох, доктор, знали бы вы, как мне с ним тяжело! — кивнув в сторону брата, начала женщина. — Я давно замужем, и мой муж был против подобного эксперимента, но не могла же я бросить Эдварда! А он просто не ценит этого, понимаете? Ведет себя, как клоун, не слушает ваши рекомендации, и целыми днями спит!       Контраст искренней речи Роберта и обвиняющих слова миссис Ханны поверг доктора Джонса в шок. Обвинять собственного брата… в психологическом заболевании? Эдвард ведь прошел через настоящий ад, почему она…       — Сон — базовая реакция психики на переживаемый стресс, — сдерживаясь, деликатно начал Брайан. — Вам не следует обвинять брата в подобном. Многие пациенты, страдающие ПТСР…       — Кто сказал, что у моего брата вообще есть ПТСР? — резко возразила Ханна. — Возможно, он просто… ну, слегка переиграл в войну, вот и все. Диагноз ведь ставят люди, такие, как вы, доктор Джонс? И люди могут ошибаться.       Эдвард громко сглотнул. От слов сестры захотелось провалиться под землю. И перед доктором Джонсом было чертовски стыдно. Она ведь завуалированно намекнула на его некомпетентность, боже…       Обстановку разрядила Кэролин, громко фыркнувшая:       — Твоя сестра такая сука, Эд! Фред говорит, что ее не удовлетворяет маленький член ее мужа, и поэтому она срывается на тебя.       Эдвард, наблюдая за покрасневшей, словно рак, Ханна, не выдержал и рассмеялся. Брайан изо всех сил старался сохранить на лице сосредоточенно выражение, хотя получалось плохо.       После того, как Кэролин с Эдвардом, наконец, перестали смеяться, Роберт извиняться, а Ханна негодовать, доктор Лэрд смог продолжить прервавшийся сеанс, но его остаток пролетел так скучно, что никто из присутствующих не отложил его в своей памяти.       

*

      Кэролин сидела в своей палате, разглядывая потолок. За дверьми дежурят санитары, так что отправиться гулять, как раньше, она уже не может.       Это раздражало. Особенно Фреда.       — Почему мы вынуждены торчать здесь, а? У нас много дел, а эти недоврачи-педики портят все наши планы.       — Перестань, Фред! Они хотят нам помочь, только и всего… Ты же знаешь, как Робби старается ради нас.       — Он затащил нас сюда, Кэролайн. Он во всем виноват.       — Да. Он виноват. Он виновен!       — Не вставай на его сторону, Бетти! И вообще, вы всего лишь голоса, вы не живые! Совсем скоро таблетки подействуют и…       — И что? Что ты будешь делать без нас, дитя? Сможешь ли ты заполнить пустоту в своем сердце?       Девушка сжала зубы. Она не хотела, чтобы Фред с Бетти уходили, но они ведь заставляют страдать Робби, ее милого мальчика, поэтому…       Но она не хочет. Она не хочет. Она не хочет.       — Тебе остается только одно…       — Да, давай повеселился, девочка!       — Нет, нет, нет!!! Если они узнают, тогда меня привяжут…       — Не привяжут, они не посмеют! Мы не дадим тебя в обиду, мы знаем, что тебе нужно сделать.       — Следуй за нами, и мы тебе покажем.       Кэролин улыбнулась. Они правы, они всегда были на ее стороне. Не то, что Роберт. Из-за Роберта она здесь, из-за него, из-за…       Нет, нет, нет! Он не виноват, он желает ей добра, он ее любит, а голоса просто ее болезнь…       Но как же все это понять?       Роберт виноват.       Роберт не виноват.       ВИНОВАТ.       НЕ ВИНОВАТ.       ОН ХОРОШИЙ.       ОН ПЛОХОЙ.       УБЕЙ.       УБЕЙ.       УБЕЙ.       ВОЗЬМИ.       ВОЗЬМИ.       ВОЗЬМИ.       ТОЛКАЙ.       ТОЛКАЙ.       ТОЛКАЙ.       ИДИ.       ИДИ.       ИДИ.       УБЕЙ.       УБЕЙ.       УБЕЙ.       

*

      Тревожная кнопка, сработавшая в одной из палат, заставила Брайана забыть о своем статусе квалифицированного врача и бежать со всех ног. На третьем этаже, возле палаты двенадцать, стояла Кэролин Хайд и сжимала глотку своему парню, Роберту Линду. Но самое ужасное заключалось не в горящих глазах девушки и не в бессилии санитаров, а в том, что в левой руке девушки находился нож.       Самый настоящий. Кухонный. И чертовски острый.       — Не нужно бояться нас, Робби, мы умрем вместе, — прислонившись к парню со спины, шептала ему на ухо Кэролин. — Давай сделаем это, давай закончим…       — Кэролин, пожалуйста… — парень испуганный не выглядел, скорее — обессиленным и поникшим. — Ты напугала всех врачей, перестань…       — Кэролин здесь нет. Сейчас тут Фред, сукин сын, и тебе следует закрыть рот, если не хочешь, чтобы он превратился в сраную улыбку мистера Джокера…       — Хватит, Фред, — в разговор вмешался подоспевший доктор Джонс, жестом приказывая санитарам отойти в сторону. — Отдайте мне нож, вы можете пораниться.       Лезвие ножа плавно переместилось к бегающему кадыку парня. Девушка перевела взгляд на Брайана и хрипло, почти по-мужски, рассмеялась:       — Этого я и добиваюсь, дебил! А ну с дороги, иначе я…       — Пожалуйста, прекратите. Кэролин, ты должна вспомнить, что голоса не властвуют над твоей жизнью, и ы сама…       — Завали хлебало, петух недоделанный! Иначе на куски покрамсаю!       Нож опасно дернулся, и первая струйка крови потекла по нежной шее, заходя за воротник рубашки и окрашивая его в бардовый. Брайан тихо выдохнул. В коридоре находилось пять санитаров, но никто из них не мог ничего сделать. Сам доктор стоял всего в нескольких шагах от девушки, но приближаться ближе сейчас равносильно убийству. Доктор Лэрд говорил, что такое в таком состоянии пациенты способны на многое, но… но откуда у нее вообще взялся нож?       — Ну и дела. Ситуация прямо как в фильме про психов.       Обернувшись, Брайан увидел Эдварда, стоявшего возле одного из санитаров. Тот с интересом и хладнокровием наблюдал за ситуацией, прятав руки в карманы.       — Кажется, вы встряли в непростую ситуацию, док. Хотите помогу? Но только вы будете должны.       — Эдвард, вы в своем уме? — не выдержав, доктор Джонс повышает голос. — Это вам не…       — Забыли, кто я? Для меня обезвредить человека с ножом легче, чем вам спуститься по лестнице.       Что-то в тоне бывшего военного заставило Брайана задуматься. Кэролин на пределе, один неверный шаг, и с Робертом может случиться непоправимое, а этот парень…       Кивнув санитару, который преграждал Эдварду путь, доктор Джонс жестом подозвал к себе юношу.       — Это противоречит всем правилам, — констатируя факт отмечает Брайан. — Но в подобном случае…       — Нужно действовать, — заканчивает за него Эдвард, а затем обращается к Кэролин. — Эй, ты, последний шанс: отпусти парня, он ведь не виноват, что у тебя с головой беда.       Завидев парня, глаза Кэролин сузились, а губы задрожали. Нож, приставленный к горлу Роберта, слегка дрогнул.       — Ублюдок, замолчи! — крикнула девушка, почти рыча. — Тебя убью следующим.       — Как скажешь, — Эдвард приблизился ближе, одной рукой подталкивая доктора Джонса назад, ближе к санитарам. — Хочешь, как бывший военный, дам тебе совет? Зарезать человека гораздо легче, если нож вонзается в плоть под углом сорок пять градусов.       Брови Кэролин нахмурились. Девушка перевела задумчивый взгляд на лезвие ножа, и именно этого момента ждал Эдвард.       Брайану, пристально наблюдавшему за Эдвардом с опаской, оставалось лишь, широко распахнув глаза, следить за дальнейшей ситуацией. В один миг его пациент подлетел к девушке и, выбив из ее рук нож, толкнул Роберта в бок, в сторону одного из санитаров. Саму девушку он схватил за руку и, заведя ее за спину, скрутил. Кэролин начала кричать от боли.       — ОТПУСТИ! МНЕ БОЛЬНО, ЧЕРТОВ ГОВНЮК!       Эдвард крепко держал ее руку со спины и чувствовал, как бешено начинает колотиться сердце. Он будто снова был на войне, снова обезвреживал врага.       Снова готов был убить.       Одно касание — и тонкая шея этой девушки будет в его власти, как и она сама. Быстрая и почти безболезненная смерть. Он бы предпочел для себя такую же.       Тьма плавно окутывает парня, застилая глаза пеленой. Руки сжимаются сильнее, тело напряжено до предела.       Но чей-то настойчивы голос отчаянно продолжает звать его по имени. Сквозь туман и вечный мрак просачивается он невидимым для человеческого глаза лучом света.       Это и есть спасение?       

*

      Звук выстрела. Эдвард вздрагивает и с силой сжимает одеяло побелевшими костяшками. Холодно. Снова холодно.       Забыл закрыть окно.       Парень тяжело дышит и хватается за грудь. Внутри очень больно, словно выстрелили вплотную из дробовика. Сердце бешено колотится, а в глазах двоится.       На восстановление дыхания уходит почти пять минут. Все это время Эдвард сидит с закрытыми глазами, стараясь не вспоминать, что ему снилось.       Каждый раз один и тот же кошмар.       Холод сменяется духотой. Тело горит, словно от высокой температуры, и парень встает с кровати, откидывая одеяло в сторону. Обувается и, прямо в спортивных штанах и черной майке, выходит из палаты.       В коридоре горит свет. Дежурная медсестра должна быть неподалеку. Он может попросить у нее успокоительное, или же увеличить дозу транквилизаторов, но ноги предательски дергаются.       Слабость и головная боль накатывают одновременно. Эдвард прислоняется спиной к холодной стене и буквально скатывается по ней, утыкаясь лбом в колени и обнимая их руками.       Когда все это закончится? Когда он разберется со своими демонами? Когда уже он наконец…       — Эдвард? С вами все в порядке?       Обеспокоенный голос заставляет парня поднять голову. Доктор Джонс возвышается над ним, но парень не очень рад столь неожиданной встречи. Сейчас он предпочел бы не видеть его.       Не показывать собственной слабости.       Брайан, все еще в больничном халате, тем временем внимательно изучает своего пациента. Такого затравленного взгляда он не видел уже давно…       — Снова мучают кошмары? — предположил доктор. — Хотите, дам вам успокоительное?       — Нет, — хрипло произносит парень, мотнув головой. — Все нормально, док. Пройдет.       — Не пройдет, даже если будете избегать это, — произнес Брайан, но, видя измученное бледное лицо, начал мысленно корить себя за чтение никому ненужных нотаций. — Простите меня.       Доктор Джонс садится рядом с пациентом прямо на пол, тяжело вздыхая.       — Не извиняйтесь, — повернув голову, произносит Эдвард. — Тяжелый денек у вас сегодня выдался, да? Сначала выслушали бредятину моей сестры, потом пациентка пыталась убить своего же парня, а теперь еще и я тут сижу рядом с грустным личиком и полной безнадегой… Странно, что вы еще не дома, ведь время уже за полночь.       — Остался писать отчет о сегодняшнем инциденте, — отвечает доктор. — А потом решил пройтись по палатам и встретил вас с «грустным личиком». А насчет сестры можете не переживать: родственники наших пациентов часто отказываются признавать болезни своих близких… У вас с Ханной, кажется, довольно натянутые отношения?       Эдвард дергает плечами и грустно улыбается:       — Да, после того, как она вышла замуж, все изменилось… Ее муженьку от меня нужна только пенсия военного и выплаты от государства. Я получаю больше него, хотя и не работаю, забавно, правда? А сестра под его дудку пляшет и делает вид, что со мной все нормально… Но я все-равно ее люблю, поэтому и согласился на этот ср…странный эксперимент.       — И, я так полагаю, ради мистера Брамса?       — Старик заменил мне отца, поэтому ему я точно не могу отказать.       Эдвард откинул голову назад, прислоняясь макушкой к стене. Брайан осторожно оглядывает его, такого изученного и такого…сексуального. Да, этот эпитет определенно подходит мистеру Блэру. Даже с растрепанными волосами и в чуть помятой одежде он выглядит неотразимо. Если бы не карьера военного, парень точно стал бы успешной моделью.       Черт, Брайан, и о чем ты только думаешь?       — Знаете, мне полегчало, — произносит Эдвард. — Ваше присутствие спасло меня, док.       — Вам просто пора перестать держать все в себе, — отвечает Брайан, стараясь думать о военном только как о своем пациенте. — Что вы почувствовали тогда, когда скрутили руку мисс Хайд?       Эдвард напрягся, на скулах заходили желваки.       — Жажду крови, — признался парень, выдыхая. — Но вы звали меня, и я, вроде как, пришел в себя. Вспомнил том, что я… Кстати, вы ведь обещали выполнить мое желание, так?       Тон парня резко сменился на игривый. Поняв, что от подобного ничего хорошего ждать не следует, Брайан попытался выкрутиться:       — Вы поставили меня перед фактом. И вообще, я, вроде как, не соглашался, так что…       Чужая ладонь коснулась бритой щеки доктора. Он хотел увернуться, но не мог. Не хотел. Эдвард приблизился тихо, почти незаметно, и теперь их носы находились в нескольких сантиметрах друг от друга. Брайан старался дышать как можно реже, задерживая дыхание.       — Вот мое желание… — облизнув пересохшие губы, тихо произносит парень, — ответьте мне.       Брайан хотел спросить, на какой именно вопрос ему стоит ответить, но все пропало в тот момент, когда Эдвард коснулся его губ, доверчиво прижимаясь к нему всем своим телом. Доктор Джонс распахнул глаза от удивления и замычал прямо в поцелуй, но отстраниться не мог по двум причинам: во-первых, он уже находился в плену сильных рук, а во-вторых…       А что во-вторых, уже не важно.       И тогда Брайан по-настоящему понял суть последней фразы Эдварда.       И он сдался. Открыл рот и углубил поцелуй, позволяя чужому языку встретиться со своим. Разжал кулаки на руках и томно выдохнул. Провел рукой по мягким волосам военного. Коснулся скулы и потянулся вниз, к шее.       Перешел все границы дозволенного, нарушил субординацию.       Позволил себе быть не просто доктором, а настоящим человеком.