*
После трагедии в «Бладсуе» прошли почти две недели. Так как весь медицинский персонал был занят делом Кэролин, Эдварду дали полную свободу, за исключением тех нескольких визитов санитаров, в которые ему предстояло принимать таблетки. И этой свободой парень вполне мог насладиться, однако было целых три «но», по которым ему этого сделать не удалось. Первое, и самое значимое — отсутствие доктора Джонса. Эдвард поцеловал своего врача, и ему это очень даже понравилось, но какие отношения должны связать их теперь? Как будет вести себя врач по отношении к нему? Возможно, он даже откажется от него? Готов ли сам Эдвард к чему-то большему, нежели чем грубый флирт и бездумные поцелуи? Эдвард болен. Конечно, это никуда не денется, но разве он не сможет когда-нибудь вылечиться? Разве не сможет стать для кого-то важным человеком? Разве не сможет обрести счастье, как бы сказал его старик. Неизвестность пугала. Но еще больше пугало осознание того, что доктор Джонс посчитает его обычным мальчишкой, глупым и несерьезным. А может, он и является таким?! Во-вторых, Эдварда начала пугать собственная сестра. После самоубийства Кэролин Ханна будто с цепи сорвалась. — Если это лечение тебе не поможет, я обязательно упеку тебя в государственную психушку, Эд! — орала на него сестра с утра пораньше. — Хватит с меня подобной возни! Тот мальчик, который погиб, всю свою жизнь угробил на девчонку, и вот что из этого вышло! Я подобного терпеть не намерена, понятно тебе?! У меня двое детей, и я… Эдвард искренне не понимал, что ему следует отвечать на подобные претензии, но Ханна, кажется, ответа и не ждала. Днями напролет она медленно, но верно, размягчала его мозг своими идеями. Под конец первой недели женщина, кажется, сама устала от своих нотаций, и перестала заходить к брату. Пару дней Эдвард удивлялся непривычной тишине в своей девятой палате, но тут вылезло третье «но» в лицо молоденькой мисс Хейли. Медсестра, казалось, только и искала повод для того, чтобы побыть с Эдвардом в его же палате. То она лично приносила ему лекарства, задерживаясь дольше положенного, то могла прийти среди бела дня, рассказывая о событиях в стенах центра, а то и вовсе засиживалась до самого вечера, пока одна из ее подопечных не вызывала девушку. Раньше подобное внимание польстило бы Эдварду, но сейчас, после недопонимания в отношениях с доктором Джонсом и угроз Ханны, влюбленность медсестры оказалась парню в тягость. Он, конечно, любил быть в центре женского внимания, но не такой, гиперболизированной, степени. И вот, наконец, наступила пятница — день, а точнее, вечер, его консультации с доктором Брайаном Джонсом.*
— Я все понимаю, но уделять одному пациенту столько внимания неразумно, Агата! Доктор Джонс, заложив руки за спину, энергично шагал по своему кабинету. Сестра Хейли сидела на диване и, следя за доктором. — Мне кажется, ты преувеличиваешь, Брайан. Как же, преувеличивает! Последние три дня доктор только и делал, что натыкался на палату номер девять, и в ней, помимо пациента, неизменно присутствовала сестра. Даже с конца коридора можно было услышать ее громкий смех. И что же такого мистер Блэр ей рассказывал? — А мне кажется, что ты преуменьшаешь, Агата, — резко начал Брайан, останавливаясь. — Я все понимаю, мистер Блэр у нас вроде местной знаменитости, но чем ты думаешь, так открыто сидя у него в палате? Забыла, что произошло две недели назад?! Если бы не усилия доктора Лэрда, «Бладсуй» давно поравняли с землей, да еще и этот эксперимент… — Не нужно отчитывать меня, как молоденького интерна, — отозвалась сестра Хейли, поднимая голову. — Я прекрасно отдаю отчет в св… — Ничего вы не отдаете, мисс Хейли, раз забываете о банальной субординации между медицинским персоналом и пациентом! Я не хочу тратить время на выяснение отношений между вами и мистером Блэром, но если еще раз подобная некомпетентность повторится, то я буду вынужден, как ваш непосредственный начальник, принять необходимые меры! А теперь, прошу вас, оставьте меня: скоро начнется сеанс. Суровый и резкий тон Брайана не на шутку напугал Агату. За годы работы они никогда не сорились, но теперь… и почему он так взъелся? И почему он так въелся?! Доктор Джонс пытался найти ответ на этот вопрос в собственной голове после того, как сестра Хейли удалилась. И весь этот разговор про субординацию… ему ли было читать нотации Агате? Но при одной мысли, что Эдвард премило флиртует с медсестрой, у Брайана челюсть сводило от злости, поэтому к черту тот самый поцелуй. К черту все это. Стук в дверь заставил сердце пропустить удар. Это он. Доктор Джонс чувствовал. — Давно не виделись, док, — в привычной небрежной манере произнес Эдвард, хотя эта банальная фраза стоило ему огромных трудов. — Можно? — Вы уже зашли, так что можете оставить любезность, — сухо ответил Брайан, присаживаясь в кресло. Эдвард замялся в нерешительности. Тон доктора напугал его, но отступать сейчас было равносильно поражению. — Сегодня мы вновь возобновляем консультации, — зачем-то сказал общеизвестный факт Брайан. — Мы с вами, кажется, остановились на вашем последнем кошмаре? «Мы остановились на поцелуе, чтоб вас» — пронеслось в голове Эдварда, но вместо слов парень лишь утвердительно кивнул. — Последние недели были тяжелыми для всех нас, — желая хоть как-то успокоиться, Брайан решил начать издалека. — Должен принести извинения за доставленные неудобства. Но, кажется, команда наших медсестер вполне украсило ваше скучное пребывание в «Бладсуе». «Черт, сказал слишком много» — Брайан поверить не мог, что допустил такую оплошность. «Черт, он видел мисс Хейли в моей палате и напридумывал всякого» — Эдвард нервно закусил губу. — Ревнуете? — самое глупое, что мог произнести парень в этот момент, он произнес. — Ваше чувство юмора становится все извращеннее, — с нескрываемой холодностью парировал Брайан в ответ. — Поговорим о ваших отношениях или, может, вернемся к реальным проблемам? — Поговорим о наших отношениях. Брайан потерял дар речи от такой невозмутимой откровенности. Эдвард в это время думал о том, насколько же сильно он может все испортить. Кажется, хуже быть не могло. — Между нами существуют только профессиональные отношения, поэтому говорить о них бессмысленно, — оправившись от шока, сказал доктор. А, нет, оказалось, что хуже быть все-таки может. — Перестань, ни к чему эти формальные словечки сейчас, — парень провел рукой по волосам, надеясь, что доктор не заметил дрожь в его голосе. — Мы же все-таки… — Это было ошибкой. И как только доктор Лэрд закончит со своими делами, я передам вас в его распоряжение. Это было ложью. Брайан нервничал не меньше Эдварда, но, в отличие от двадцатичетырехлетнего голубоглазого паренька, умело мог скрыть свое возбужденное состояние. Умело, как он сам считал. Эдвард смотрел в медовые глаза напротив и не мог прочитать, правду ли говорит его доктор, или же просто запугивает. Так или иначе, все стало чересчур запутанным. Остается последний шанс. Самый рискованный и самый безрассудный. Но кто сказал, что риск и безрассудство — плохо? Эдвард решил попробовать. — Тогда у меня еще есть время, — пробормотав, военный поднялся со своего места и приблизился к доктору. Брайан не успел среагировать на действия своего пациента, поэтому так и остался сидеть на стуле, с силой сжав подлокотники. Когда холодные губы накрыли его собственные, он как-то неуверенно оттолкнул от себя мальчишку и наконец смог подняться: — Хватит, Эдвард! — выпалил он, вытирая свои губы. — Ты не должен… — А можно потише, ладно? Эдвард не отступал. Толчок был таким робким, что парня это лишь раззадорило. Он вновь приблизился к врачу, хватая его за медицинский халат, и на этот раз впился в такие манящие губы более основательнее. Брайан и сам не понял, в какой момент начал поддаваться своему пациенту. Упустил он и тот момент, когда сам открыл рот и взял инициативу на себя. Очнулся мужчина лишь тогда, когда опирался на собственный стол, а Эдвард, покрывая его шею легкими поцелуями, спускался ниже, к ширинке классических брюк. — Хватит… — задыхаясь, начала Брайан. — Это неправильно… — Угу, — Эдвард опустился на колени, облизываясь. — Очень даже неправильно. — Мы не должны… — Угу… Мы не должны. — Я не ге… Брайан резко сжал столешницу, когда горячая и чуть подрагивающая ладонь коснулась его члена под тканью трусов. Со штанами Эдвард справился очень даже профессионально, а вскоре и с оставшейся частью. У Брайана встал. Встал член от одного касания своего же пациента. И, кажется, этот самый пациент обычным касанием не ограничится. Эдвард посмотрел наверх, на своего возбужденного доктора, и внутренне ликовал. Пусть говорит, что угодно, пусть доказывает, что он не гей, но Брайан уже в его власти. Проведя языком от основания ствола до головки, Эдвард, не торопясь, взял в рот солидных размеров член, почти заглатывая до конца. Брайан глухо застонал, прикусывая костяшки пальцев левой руки. Смотреть на Эдварда сейчас было невыносимо. Но не смотреть было еще хуже. С громким хлюпаньем Эдвард начал двигать головой, одновременно с этим работая и языком, вылизывая головку. Сосал он медленно и ждал лишь одного: когда док наконец сорвется. И он сорвался. Брайан, сильнее упираясь в стол, положил руку на макушку Эдварда, задавая темп. Заставляя мальчишку глотать все сильнее. Делать это быстро и без остановок. У того даже слезы выступили на глазах, но мужчине было все равно. Он по-прежнему старался прикрыть рот рукой, но хриплые стоны проносились по всей комнате, еще сильнее возбуждая Эдварда. В какой-то момент у доктора окончательно сорвало крышу, и он понял, что хочет большего. Потянув мальчишку на себя, он заставил того встать, и тут же вовлек его губы в властный поцелуй. Эдвард обхватил плечи доктора, с силой сжимая их. В глазах уже плыло от собственного возбуждения, и в какой-то момент, словно по щелчку, они с Брайаном поменялись местами. Теперь парень оказался возле стола. Теперь он сидел на рабочей столешнице. — Я не… — разрывая поцелуй и глотая ртом воздух, начал Эдвард, но договорить ему никто не дал. Брайан с силой сжал шею своего пациента. И тогда Эдвард понял, что окончательно пропал. Тогда он издал первый пошлый стон и стиснул зубы. Доктор начал кое о чем догадываться. И, дабы проверить свою теорию, сильнее расставил чужие ноги по сторонам, подходя ближе, прижимаясь к чужому паху. Руки с шеи он убрал, но вместо них тут же появились острые зубы. Первые отметины сопровождались шумными выдохами и даже несколькими вскриками. Эдвард под ним извивался, сильнее сжимая плечи. Да, Брайан все понял. Определенно. — Любишь, когда над тобой доминируют? — наконец озвучил свое предположение доктор, сжимая чужой подбородок. Эдвард нервно сглотнул, отворачиваясь Щеки моментально запылали. — Я жду ответа, — одна рука доктора скользнула вниз, под светлую майку, очерчивая кубики пресса и чуть-чуть поглаживая соски. — А даже если и так… то что? — выдавил из себя Эдвард, прикусывая губу. «Черт, он догадался». «Черт, я догадался». — Будешь сегодня хорошим мальчиком, — не вопрос, а, скорее, уточнение, заставило тело парня покрыться мурашками. Брайан кусает чужую мочку уха, наслаждаясь явным замешательством Эдварда. Тот самый харизматичный военным, который в первый же день их первого знакомства предложил тому переспать, теперь смущенно ерзает под ним, не зная, куда деть глаза. Замечательная картина. Брайан никогда не был с мужчинами. Но был знаком с теоретической частью, поэтому, не желая больше мучить Эдварда, начал стягивать с него штаны, предварительно спустив того со стола. Ноги парня подрагивали, он готов был упасть, если бы не поддержка чужих рук. Таких больших и сильных. Когда с ненужными тканями было покончено и с Эдварда сняли даже майку, Брайан снова усадил его на стол, попутно смахивая в сторону бумаги. Военный определенно пошутил бы на эту тему, но не сейчас, когда он, с раздвинутыми ногами и абсолютно нагой, находится во власти своего психотерапевта. Брайан обходит стол, стягивая собственные штаны, и открывает один из ящиков. Достает небольшой пузырек и выдавливает содержимое на руку. — Что это? — поежившись от холода, спрашивает Эдвард. — Мгм… Уверен, что хочешь знать? — в медовых глазах сейчас играют настоящие бесы, поэтому парень лишь качает головой. — Постараюсь не сделать тебе больно, — вновь говорит Брайан, пачкая свои пальцы в вязкой жидкости. В глазах — неподдельная честность. И забота. Эдвард верит. Эдвард кивает. Когда указательный палец проникает в его горячее нутро, парень чувствует лишь небольшой дискомфорт и только. Он уже не раз бывал в подобной роли, поэтому этим его не удивить. Черные, как смоль, волосы, предательски липнут к лицу. Эдвард хочет убрать их, но рука Брайана опережает, заводит их за уши и слегка оглаживает скулу: — Все нормально? — обеспокоенно спрашивает доктор, смотря прямо в голубые глаза. — Да… продолжай, — мычит в ответ Эдвард. Брайан осторожно начинает двигать пальцем, слушая тихие стоны. Прекрасное сочетание, Эдвард, настоящий Эдвард, сейчас выглядит божественно. Но это еще не все. Второй палец проникает немного сложнее, и Эдвард издает громкий стон, когда Брайан начинает раздвигать оба на мотив ножниц. Парень сильнее прогибается в пояснице и запрокидывает голову назад. Он закатывает глаза от удовольствия. От осознания того, что красивые руки доктора сейчас в нем, сейчас принадлежат лишь ему. От третьего пальца Эдвард жмурится, но старается расслабиться. Брайан, поняв без слов, начинает водить свободной рукой по чужому члену, в надежде сократить неприятные ощущения. И уже через пару секунд Эдвард сладостно стонет, сам насаживаясь на пальцы. Военный думает, насколько же это офигенно. Если одни пальцы Брайана способны на такое, то что тогда может сделать его… — Пожалуйста, перестань, — шепчет Эдвард, стараясь отстранить от себя доктора. — Иначе я… Брайан не слушает, продолжая трахать своего пациента пальцами. Целует в открытую шею, кусает, теребит соски и ласкает член. Делает все, что душе угодно, с таким податливым и расслабленным телом. И очень скоро это дает свои плоды. Сжав зубы, Эдвард изливается прямо в чужую ладонь. Грудь вздымается, он часто дышит, стараясь восстановить давно сбившиеся дыхание. Брайан вынимает пальцы и дотягивается до салфеток: — Ну все, хватит с тебя на сегодня. — Нет! — протестует Эдвард чуть охрипшим голосом. Хватает доктора за руку, чтобы тот не ушел. — Я хочу до конца… Пожалуйста… Брайан колеблется. Собственный член изнывает и требует разрядки, но мучить парня он тоже не хочет… С другой стороны, он ведь бывший военный, так? Это тело должно быть закалено. — Ладно, — сдается Брайан, ухмыляясь. — Тогда сдерживаться не буду, малыш. Эдвард сглатывает в предвкушении, а затем его нагло опускают со стола, заставляя повернуться спиной. Брайан давит на чужую поясницу, Эдвард руками упирается в столешницу, шире разводя ноги. Не выдерживая искушения, доктор наносит удар по ягодицам. Парень скулит, чувствуя нарастающее возбуждение. Сильный удар. А затем еще один. Член Эдварда уже стоит. — Готов? — наваливаясь на него всем телом, шепчет Брайан прямо в покрасневшее ушко. — Не тяни уже, — отвечает Эдвард, глотая вязкую слюну. Брайан размазывает остатки жидкости по собственному члену и начинает водить головкой перед входом. Слегка надавливает, постепенно проникая. На середине он останавливается, слыша шипение Эдварда. Тот загнанно дышит, капли пота выступают на красивом лице. Брайан изнывает от желания войти во всю длину, но терпит. Ради этого военного он потерпит еще немного. Да хоть целую вечность. Эдвард кивает, намекая на то, что стоит продолжать. Через пару толчков Брайан входит во всю длину, вырывая у обоих глухой, почти животный, стон. Чувство наполненности настолько будоражит, что Эдвард почти не чувствует боли и дискомфорта. А когда Брайан, немного изменив угол, толкается в его нутро, новая, более сильная, волна возбуждения заставляет его кричать. Брайану нравится слушать стоны мальчишки. И он делает все для того, чтобы они не прекращались. Нагибает его сильнее, держит за шею и властно вдалбливает в стол. Эдвард думает, что выглядит он сейчас как последняя шлюха, которую властно вдалбливают в стол. Эдвард думает, что ради Брайана побыть такой шлюхой он может, и не раз. Плавные точки сменяются резкими, более глубокими. Брайан кусает чужие лопатки, по-прежнему сжимает шею, почти лишая кислорода, и по-собственнически рычит. Эдвард задыхается и стонет, стонет, стонет. Голос он уже почти сорвал, но сейчас на это всем наплевать. Чувствуя близость разрядки, Брайан тянется к чужому члену и начинает быстро водить по стволу. Эдвард вновь кончает первым, Брайан — через пару минут за ним. Прямо в затраханную дырку парнишки. Прямо в него. Эдвард обессиленно падает на стол грудью, прижимаясь к нему горячей щекой. Брайан, чудом устояв на свои двоих, быстро натягивает на себя одежду, а затем и на несопротивляющегося Эдварда. Хватает парнишку за талию, заставляя прижаться к себе, и доводит до дивана, на который они опускаются уже вместе. Оба хотели бы обсудить сложившуюся ситуацию, но у обоих на это просто не хватает сил. Засыпают они моментально. Эдвард, уткнувшись в грудь доктора, и Брайан, сжимающий тело военного в своих объятиях.