Двадцать первое Руки дождя

7 Выполнение контракта виделось мне невозможным, но кое-что изнутри подсказывало: возражать бесполезно – тут уже не отвертишься. В смешанных чувствах выметаюсь в главный зал-грот в поисках Назира. Благо новёхонькие острые кинжалы от Арнбьорна слегка придавали уверенности, без них я бы совсем разнервничалась. Искать темнокожего товарища особо не пришлось, – он стоял возле кузницы и о чём-то говорил с Арнбьорном, а тот разминался с новой секирой. – Привет, Назир! Фестус говорит, что мне пора приступить к контракту… – О, а вот и наша новенькая! Доброго тебе утречка! – приветственно воскликнул редгард и продолжил: – Старик не врёт. Ох и повозиться же тебе придётся! Твоя цель — вампир, который уже долгие годы скрывается среди людей. Он всегда рядом со своей подружкой, Херт. Тоже вампиршей. Контракт только на Херна. Но тебе, наверное, придётся убрать и девицу тоже, – он, тяжело вздохнув, напряжёно сцепил пальцы в замок, и многообещающе протянул, – да поможет тебе Ситис… – Вампиры? Они существуют? – вырвался из моей груди невольный возглас. Я и раньше отметила сходство этих гавриков с кровососущими монстрами из фэнтезийных сказок, однако и предположить не могла, что это на самом деле они. Хотя, после инцидента с драконом в такое поверить уже несложно. – Да, они вампиры. Странно, что ты не веришь в их существование, – удивлённо подметил он в ответ, – посмотри хотя бы на нашу Бабетту! – Что? Хочешь сказать, она – вампир? Не похожа, – новость про эту девочку стала для меня открытием. Она выглядела совсем не так, как те полоумные с лесопилки, да и вела себя вполне адекватно. Назир многозначительно закивал в ответ. – И как же с ними драться? Чего стоит ожидать? – я не могла не спросить. Назир, слегка задрав голову, коротко хохотнул над моим неведением и скептично отметил: – Ну, во-первых, не «как драться», а «как убить», поработай над правильной постановкой вопроса, – и, снова издав секундный смешок, продолжил, – а, во-вторых, запомни, что кровососы наиболее уязвимы в дневные часы, а сильнее по ночам. Могут как животные – кусаться и царапаться, а могут и вполне цивильно владеть оружием. И ещё вампир физически всегда сильнее человека. Пока утро не минуло – выдвигайся, если хочешь застать их засветло. Ну что ж. Выдвигаться, так выдвигаться. Предварительно глянув на карте местоположение убежища – моей отправной точки, проложила в уме маршрут. Не далеко, но и не близко. Надо бы поторопиться. Убежище Братства находилось практически возле дороги, однако, было надёжно сокрыто от посторонних глаз мощными каменистыми глыбами, в сенях которых, собственно и располагался вход – диковинного вида достаточно увесистая металлическая дверь с черепом. Выйдя на широкую мощёную дорогу, направляюсь к северу от Фолкрита, к тому злополучному одиноко стоящему дому-лесопилке, где я впервые и повстречала тех вампиров, приняв их тогда за больных порфирией психов. Спустя некоторое время, – наверно, минут двадцать-тридцать, добралась до развилки. Дорога эта круто поднималась в гору, местами даже выглядела совсем заброшенной, – редкие булыжники, которыми она была выложена, местами покрывал мох, кое-где пробивались густые поросли сорной травы. Изрядно устав после нелёгкого подъёма, присела передохнуть на небольшой камень, – стоит поберечь силы, ведь, если верить словам Назира, драться с вампирами – дело не из лёгких. Кажется, до меня только сейчас по-настоящему начало доходить, ЧТО вскоре предстоит сделать. Убить. Или погибнуть самой. Третьего не дано. А если мне их и не убивать вовсе? Пошататься по округе, заявиться потом в убежище и всем соврать? Нет! Нет-нет. Дудки. Вряд ли этих ребят получится так обмануть. Как-то же они меня выловили в тех пустошах, ещё и выслеживали, если без моих рассказов знают, что со мной произошло в той вонючей таверне. Тьфу! Отлынивать от контрактов – не школу прогуливать. А эти вампиры? Кому-то они явно мешают, раз их захотели убрать. Наверняка, нападают на одиноких путников, делая небезопасным проход мимо лесопилки. Да и как они меня тогда встретили? Брр! Твари заслуживают смерти. Выполнение контракта, практически буквально, – вопрос жизни и смерти. Если не получится одолеть Херна и Херт, – тогда они меня убьют, испугаюсь и вернусь в убежище, – будет ещё хуже. Так не колотило меня даже перед экзаменами в университете, да даже перед той проклятой таверной стоять было не так страшно. Поджилки предательски тряслись, а ноги невольно подкашивались в коленях. Вдруг из-за кустов, на противоположной стороне перекрёстка, раздался какой-то странный шорох. И хруст. Словно щёлканье суставов. Мне не показалось, моему взору предстало нечто невозможное – ходячий скелет. Глаза мои полезли на лоб. Ведь, по законам физики и физиологии, голый скелет, лишённый мышц и сухожилий, без нервной системы и мозга, – это просто неподвижная груда костей. Видимо, в мире магии сие возможно, раз оказалось возможным при помощи заклятия обучить кого-то с нуля совершенно чужеродному языку. Вероятно, некие чары и позволяют скелетированным останкам передвигаться. И нападать. Наличие зачарования явно подтверждали зловещие голубоватые огоньки, мелькающие в пустых глазницах. Угрожающе постукивая своим мечом о щит, древний мертвец угловатыми движениями направился ко мне, щёлкая суставами и похрустывая костяшками пальцев. А он не очень-то ловкий. Можно попробовать заскочить за спину и попытаться сбить с ног. Пора немедленно приступать к выполнению этой тактики. Встаю с камня. Расчехляю кинжалы. Делаю ложный выпад вперёд. Повёлся! Стараюсь как можно быстрее обойти его со стороны щита. Удар в позвоночный диск. Выдёргиваю кинжал. А вслед за ним выскочило несколько позвонков. Костяной воин вдруг замер. И грудой осыпался на дорогу. Холодный зловещий огонь в тёмных глазных впадинах медленно затух. Победа! Пора выдвигаться. И надо бы как следует обдумать схему боя с этими кровососущими. Нельзя так просто взять, заявиться к ним и сказать: «Ребята, я пришла вас убивать». Во-первых, нужно, чтобы они вдвоём были во дворе, в поле видимости. Сначала быстро прикончить мужика, и потом разбираться с девчонкой. Мысленно всё представляется легче, чем на деле. А на деле же всё что угодно может пойти не так – существует сто тысяч пятьсот вероятных вариантов развития событий, как минимум. И, скорее всего, во многих из них я погибаю. Вот и соломенная крыша хижины на Полулунной лесопилке уже показалась из-за деревьев. Через залёгшую в тени огромных скалистых глыб порожистую горную речушку, впадающую в огромное озеро, был перекинут приземистый каменный мост, а прямо за мостом меня уже встречали. Как-то быстро добралась. Наверняка, Назир специально мне наврал про расстояния, лишь бы на задание быстрее выпроводить! Бородатый вампир, хищно улыбаясь, уже стоял по ту сторону переправы. Подружки его что-то не видать. Смахивает на засаду. Что делать? Наверно, Херт прячется где-то позади меня. Может, затаилась под мостом. Может, мне пойти на встречную хитрость? В голове мелькнула кое-какая идея. Внимательно прислушиваясь, медленно перехожу мост, слегка опустив голову. – Ну и ну. Это кто у нас тут? Заблудшая овечка? – прошипел вампир, оскалившись ещё сильнее, обнажая свои острые длинные клыки. – Ба, а мы ведь уже встречались! Некоторая доля изумления отразилась на его заострённом лице. – Да, Херн. Я знаю, что вы – вампир, – прозвучал мой голос шелестом осенней листвы. – Я хочу стать такой как вы. Пожалуйста, сделайте меня вампиршей. Он лишь гадко рассмеялся в ответ: – Я не обращаю кого попало, девочка! Роль закуски тебе больше подходит. Не будешь сопротивляться – убью безболезненно. – Дай пройти, старый. Я найду того, кто согласиться меня превратить, – ошалелым взглядом я вперилась ему в лицо. – Я, быть может, всю жизнь мечтаю стать вампиром! Стать сильнее и проворнее! Не бояться смерти. Видеть в темноте, в конце-концов. Сделала шаг ему навстречу. – Тогда я испугалась к вам подойти, но теперь я готова. Пожалуйста, Херн! Прошу вас. Чего вам это стоит? Ещё шаг. Он, слегка оторопев, немного попятился. – Девочка, да тебя просто съедят и слушать даже не станут. И, скорее всего, убивать будут долго. Мучительно, – его голос становился бархатным, обволакивающим слух. – Многие из нас получают удовольствие от истязания своих жертв. Он приблизился почти вплотную. И сладко прошептал почти над самым ухом: – Я сделаю это быстро, детка… – Ах, Херн! – выдавила я из себя едва слышный стон. – Сука!.. Незаметно достав кинжал, вонзила остро заточенное лезвие ему в живот. Он, растерянно вскрикнув, уставился на глубокую рану, тщетно пытаясь зажать её и унять хлещущую кровь. – Ты думаешь, что меня так легко убить?! – раздался его натужный озлобленный хрип. Меня охватил страх. Достаю второй кинжал. И осыпаю его ударами. По рукам, в грудь, по рёбрам. В замешательстве, он не сразу выхватил топор, подвешенный на пояс по правую руку. И этой заминки мне хватило, чтобы нанести ему серию ножевых. – Аааа! Сволочь! Кто-то позади мощно приложил мне по спине поленом. Почему не в голову? Девчонка! От боли тело невольно скрючило. Пальцы намертво сцепились на рукоятях клинков. Нанесённые увечья сделали Херна неповоротливым, – он, тяжело переставляя ноги и злобно хрипя, надвигался на меня. Встать. Быстрее встать! Спина не разгибается. Больно! Позвонок она мне, что ли, выбила?! И почему не нападает? Озверевший вампир схватил меня за грудки и приподнял над землёй. Как Вигге. – Я буду наслаждаться твоими страданиями!.. – договорить он так и не успел. Оба моих кинжала вонзились ему в переносицу почти по самые гарды, – руки словно сами совершили этот фатальный для кровососущего монстра выпад. – Тварь!.. – выдавил он, захлебываясь собственной кровью. Которая тут же хлынула неуёмным потоком из страшной расселины у основания лба. В истеричной попытке уничтожить гада до конца и выбиться из его цепкой хватки, дрожащими от нахлынувшего адреналина ладонями много раз прокрутила прочно засевшие в ране лезвия своих клинков, наверняка превратив мозг вампира в кашу. Он, медленно оседая, рухнул на колени, его сильные пальцы разжались, и я смогла вырваться. Глядя опустевшим взглядом куда-то в небо, он повалился ничком на мощёную камнем дорогу, обильно залитую кровью. Его кровью. Херн умер. – Нееееееет! НЕТ! – послышался позади меня надрывный женский крик. – Я убью тебя! УБЬЮ! – заверещала она, выхватив кинжал с испещрённым сколами лезвием. Я бегло осмотрела Херт с ног до головы – выглядит неважно: субтильная, осунувшееся лицо с темнеющими провалами глазниц, в которых красными огоньками ненависти горели глаза ночного хищника. Криво посаженные коричневатого оттенка заострённые зубы выстроились в отчаянный безобразный оскал. Дрожащая рука держала оружие неуверенно. И стойка у неё какая-то несколько нелепая, со слегка подвёрнутыми вовнутрь коленями. По впалым щекам девушки поблёскивая в лучах дневного солнца заструились слёзы. – Я не могла поступить иначе. Извини, – прошептала я, и развернулась в сторону моста. – Оставь меня. Выглядела девушка уж больно жалко и доходяжно. Просто подойти и убить её у меня не поднялась рука. Сделала несколько шагов прочь. Херт всё ещё стояла в ступоре. – Нет! Ты УМРЁШЬ! – послышался позади дикий её крик и топот ног. Теперь совсем близко. Резко разворачиваюсь и выставляю перед собой кинжал, который ещё не успела убрать в ножны. Кинжал, на который она со всего маху напоролась брюхом. Второй рукой выбила из слабого захвата видавший виды ножик. – Кха-а-а-а, кха!… – вместе со сдавленным кашлем из её глотки хлынула кровь. – Прости. Мне пришлось… – сипло прошептала я. И пробила её трахею точным ударом смертоносного клинка. Девчонка безвольным кульком плюхнулась оземь, содрогаясь в предсмертных конвульсиях. Взяв топор убиенного Херна, одним махом отрубила ей голову. Чтобы наверняка. Неплохо наточил лезвие. Я только что убила. Хоть и не совсем людей. На той лесной поляне – залитом кровью побоище, – я и подумать не могла, что смогу против кого-то поднять оружие, и пустить кровь. Что способна так жестоко расправиться с кем-то. Отрубить голову ещё живому. Нанести чёртову кучу ножевых. Пробить череп. Только сейчас до меня дошла сама суть того, ЧТО я сделала. И теперь я вспомнила о той расхваленной Арнбьорном силе «берсерка», которая якобы «прицепилась» ко мне в злощастной таверне, которая непременно должна была «включиться» сейчас, в минуту сильной опасности. Неужели, это и есть то самое? Не похоже – я, скорее, просто передрейфила. Но, если так…то эту мою особенность Волк явно переоценил. Огляделась вокруг. Кровищи – море. Казалось, будто больше, чем на той злосчастной поляне. Обезображенное тело Херна напоминало решето. Тяжёлый. Не поднять. Но его обезглавленную подружку я смогла перекинуть через низкий каменный борт моста, – её тело быстро скрылось в бурлящем речном потоке, тут же окрасив его в красный. Спецэффекты. Тьфу. Голова её далеко укатилась – обнаружилась на противоположной стороне, посреди дороги. Тоже в реку. Поплыла как мячик из одного известного фильма. Уняв неожиданный нервный смешок, так некстати подкативший к горлу от такой нелепой ассоциации, продолжаю осматриваться. Каменный дом с соломенной крышей. Внушительных размеров колесо водяной мельницы. Огромные распиленные вдоль еловые брёвна. И, чуть в отдалении, какой-то захудалый сарайчик, будто бы наскоро сколоченный из самых дрянных досок. Выглядит зловеще. Выхватив с пояса Херна связку ключей, решаюсь туда заглянуть – узнать что внутри. Лучше бы не заглядывала. Останки. Куча свежих, обглоданных человеческих костей, кое-где с гадко свисающими, похожими на тряпицы, шматками плоти, с остатками сухожилий и фасций. Рёбра. Позвонки. Черепа. Тазовые кости. А смрад! Гнильё. Хуже, чем в морге. Поспешно захлопываю дверцу этой халупы смерти и судорожно начинаю хватать ртом воздух в попытках как можно быстрее вывести из лёгких весь этот мерзкий трупный дух. Отошла к водоёму, подальше от этого нужника. Зачерпнув ладонью немного ледяной кристально чистой озёрной воды, умыла лицо, чтобы прийти в чувства. А природа, похоже, жила своей жизнью, невзирая на все невзгоды, войны, убийства и прочие непотребства, что творили здесь люди. От открывающихся отсюда видов захватывало дух. Над почти бескрайними водными просторами небо бороздили беззаботно галдящие чайки. Ласточки, слегка рассекая зеркальную поверхность воды, выныривали с небольшими рыбёшками в клювиках. Это озеро Илиналта – подсмотрела на карте ещё в убежище. Оно прекрасно. Вдали виднелись отвесные вершины неприступных гор, подёрнутые лёгкой дымкой, а небольшие светлые облака опоясывали их. Верхушки исполинских хвойных деревьев колыхались от легкого касания прохладного ветерка. В глубине леса раздавались радостные птичьи трели. Солнце уверенно встало в зените. Полдень. Посидев ещё некоторое время на каменистом озёрном берегу, полюбовавшись вдовль на виды, поворачиваю обратно. В Убежище ждут уже, наверно. *** Вот, миновала поворот налево, где неподалёку рассыпался от моего клинка заколдованный скелет, обронив старинный меч и помятый щит. Дорога теперь шла с горки, – добираться обратно стало проще. Но вдруг высоко в небе раздался весьма характерный и очень пугающий рёв. Дракон! Приближается. Что есть духу пускаюсь вниз с пригорка – длинными прыжками, стараясь не покатиться по каменистой дороге кубарем. Больно было бы. Бегу-бегу, а поворота к убежищу всё нет и нет. Чёрт, там же едва заметная тропка. А вдруг пропустила?! Дракон броситься вдогонку не торопился. Однако, и отставать тоже не собирался, – позади то и дело слышался его яростный рык, вселяющий ужас в самые глубинные закоулки подсознательного. Вдруг впереди показался какой-то, не без приукрас говоря, придурок, выряженный в несколько аляповатый красный камзол с продольными чёрными полосами. Тёмные щегольские сапоги и перчатки украшал вышитый золотистыми нитями незамысловатый растительный узор, а его голову с медно-рыжей шевелюрой венчал ушастый колпак, тоже в полоску. Впереди чубарый тягловой конь, нервно покачивая головой, тащил за собой повозку с увесистым деревянным ящиком, который по длине не совсем в неё помещался. – Чувак! Прячься! Там дракон! – кричу ему я. Дыханье сбивалось. – О, Цицерон уже заметил опасность! Спасибо за внимание! – отозвался он слегка жеманными и расслабленным голосом. – Так чего же ты не прячешься? – озадаченно поинтересовалась я, поравнявшись с ним. – Самоубийца что ли? – Ха! Цицерону незачем прятаться! – хохотнул он так, словно я сморозила какую-то лютую дичь. – Ведь он уже почти дома! Цицерон и его обожаемая Матушка! – Постой, так ты…Хранитель? – озвучила я вдруг озарившую меня мысль. – О, да-да! Он самый! – затараторил Цицерон, оживлённо кивая головой. – Но! Ущ! Пошёл! – резко вскрикнул рыжеволосый, погоняя коня, чтобы тот скорее нырнул в сень величественных елей, припустил своими мощными копытами по едва заметной тропке, подвозя ящик с Матерью Ночи прямиком ко входу в Убежище. 8 Дракон с оглушительным рёвом пронёсся над верхушками исполинских елей. Надеюсь, не вернётся. Мы с Хранителем, наконец-то, вылезли из-под повозки, и направились к массивной Тёмной двери. – Что есть музыка жизни? – вдруг прошептала она замогильным шёпотом. Казалось, будто в этот самый момент словно из ниоткуда повеяло потусторонним холодом, пробирающим до самых костей, заставляющим невольно поёжиться. Брр! – Тишина, брат мой! – почти пропел елейным голоском Цицерон. Ну, он и фрукт! – Добро пожаловать домой, Хранитель! Черепастая дверь с гулким эхом неспешно отворилась. – Ну и ну! – только и выдохнула я. – Вот это да! Пробирает. Брр! – Ах, ты тут совсем новенькая, да? – риторически воскликнул шут. – Только что выполнила свой первый контракт! Ух-ху-ху! Цицерон знает! Знает наверняка! О, да! Знает! Чувствует смертный дух! Тьма Ситиса! – Хранитель вдруг закружился в энергичной пляске. – Ииииии! Цицерону это нравится! Ииии-ха-ха! Ооо-хо-хо!.. – Ох уж мне эти барды да менестрели! – донёсся до нас раздражённый голос Назира. – Что это вы тут устроили, а? Ты – Хранитель? – резко вопросил он, ткнув пальцем в Цицерона. – О да, Странник песков! Цицерон – Хранитель! Приехал к вам и доставил нашу величайшую Матушку! – радостно воскликнул он, вскинув кверху две руки, словно болельщик на футбольном матче. – Лилит, – обратился редгард уже ко мне, – спустись вниз, кликни Арнбьорна и Визару. Нужно перенести Мать Ночи в убежище. – Да-да! В Убежище! В новый дом! – экзальтированно восклицал Цицерон, всё пританцовывая и пританцовывая. Интересно, и всегда он такой? Бодро сбежав по ступеням вниз, обнаруживаю Волка и ящера у кузницы. Мне пришлось прервать их оживлённую дискуссию о коротких и длинных клинках, – недовольно ворча, товарищи отправились на подмогу Назиру и чересчур смешливому Хранителю. И что там ещё за Мать Ночи такая? Полагаю, озвучивать сей вопрос было бы уж слишком глупо, – наверняка, это очень важный и известный артефакт. Подожду, потом всё увижу своими глазами. Может, ребята сами мне расскажут про эту скульптуру. Да, вероятнее всего, это некая статуя, изображающая женщину – весьма значимую фигуру из истории Братства. Плюхнулась на лавку возле кузни. Вытянулась на ней во весь рост. Ну и денёк! Вампиры чуть не прибили, опять от дракона побегала. Пока я приходила в себя после недавних происшествий, мужики споро перенесли ящик с Матерью в отдающий оккультным духом круглый зал с огромным витражом-черепом, выложенным преимущественно красными стёклышками. – Хи-хи-ля-ля и хо-хо-ля-ля! Сломаю лютню дурака! – вновь послышались странные песнопения Цицерона. Прямо возле меня. – Ну, расскажи, как твой первый контракт! Поделись подробностями с бедным дураком! Ведь ему так скучно! – последнее он постарался выстрадать максимально картинно, с заламыванием рук и скорбными гримасами. – Да у неё лицо зелёное! – воскликнула вышедшая из лаборатории Габриэлла. И впрямь. Меня начало мутить. В груди спёрло, казалось, что не хватает воздуха. Пищевод принеприятно свело характерными спазмами, – сейчас стошнит. Понимая это, тут же срываюсь с лавки и что есть сил стараюсь, сдерживая позывы, добежать до пустого ведра возле угольного горна. Не вышло. До ведра оставалось каких-то пара шагов, не сумев более сдерживать рвоту, я опёрлась ладонями о каменную перегородку кузнечного очага. И меня мощно вывернуло прямо на затухшие угли. Надрываясь, буквально, до боли в заднице, я за несколько приступов рвоты извергла всё, что съела на завтрак. – Контракт выполнен успешно, Лилит, – послышалась позади холодная сталь голоса Астрид. Глава Братства появилась неожиданно, словно вышла из Пустоты. Выдержав небольшую паузу, она слегка скептично добавила: – Хоть и не совсем так, как я ожидала. – Одолеть вампира — это сложная задача. Молодец! – в разговор встрял запыхавшийся Назир. – И говорю я это совершенно серьёзно. А если вдруг выпало сомнительное счастье подцепить Сангвинаре вампирис, не забудь подлечиться. А то станешь как наша Бабетта. Если, конечно, это не входит в твои планы. Вот денежки! – Что? Деньги?! – лишь измученно выдохнула я ему в ответ. Моё лицо вытянулось от удивления. – Да! Денежки! – заулыбался Цицерон и запрыгал как дитя. – Твои первые денежки – честно заработанные! И-и-ха-ха-ха! – Тут ровно четыреста септимов. Можешь пересчитать, если мне не веришь, – буркнул Назир и, развернувшись на пятках, удалился в сторону кухни. – Хм, септимы – ваша валюта, – с немалой долей любопытства я начала разглядывать местные деньги. – Да! – воскликнул Цицерон и пояснил: – Вот эти продолговатые пластинки – по сто септимов. Большие монетки – пятьдесят. Все из чистого золота, конечно же! – А что такое Сангвинаре вампирис? Болезнь, от которой становятся вампирами? – спросила я. Шут задорно выпалил в ответ: – Да! Вампирски вампиреющими вампирами! Уууу! – протянул он зловещим голосом и затараторил дальше: – Головные боли, сильная слабость и приступы мучительной жажды, что не утолить водой! Три дня – бах, и ты вампир! – Да ну, отстой, – едва слышно буркнула я в ответ, чтобы не привлечь внимание Бабетты. Перспектива превращения в кровососущего монстра меня ну вообще не радовала. – На вот, выпей. Как профилактика Сангвинаре, – послышался рядом звонкий голосок маленькой вампирши. Легка на помине. – Что это? – я скептично повертела в руках небольшой пузырёк из тёмно-красного стекла, по форме напоминающий колбу. – Обычное зелье исцеления болезней, похожее на то, что мы дали тебе, как только привели в убежище. Шкура жареного злокрыса, хитин грязевого краба – простое и очень действенное средство. Коротко хмыкнув, сделала первый глоток. Тю. На вкус как пережаренная куриная шкурка, обильно залитая маслом и приправленная сухим цементом. Ну, не очень, мягко говоря. Приметив мою постную мину, она деланно закатила свои демонически чёрные глаза. – Спасибо тебе, – выдавила я. Убедившись, что я выпила снадобье без остатка, Бабетта забрала пустой пузырёк с собой и убежала в лабораторию Братства, откуда её раздражённым голосом уже звал Фестус, у которого, видимо, что-то не получалось сделать без посторонней помощи. По моему телу разлилось приятное тепло, унимающее ноющую боль в мышцах. Стало так легко и спокойно. Словно я только что вылезла из хорошей горячей ванны. Словно не было вовсе ни драконов, ни той злосчастной таверны, ни Вигге…словно я в родном доме, что в отдалённом Подмосковном городке. Но экспрессивный Хранитель не дал забыться, бесцеремонно выдернув меня из неги мечтаний в суровую реальность. Он плюхнулся прямо на пол, растопырив руки и ноги в разные стороны, так, словно бы собрался сделать снежного ангела. Ну, или правильнее было бы сказать пыльного. Цицерон прикрыл глаза и томно выдохнул. – Тебе плохо? – мне сложно было оставить такое поведение без внимания, не поинтересовавшись в чём дело. – Да, – жалостливо заскулил он, согнув ноги в коленях и схватившись руками за голову, – Цицерон устал. Силы совсем покинули бедного дурака. Лёжа свернувшись в позу эмбриона, шут повернулся ко мне лицом и снова запричитал: – Бедный-бедный Цицерон! Мытарствовал по всему Скайриму семь дней. Прятался от драконов как запуганная крыса. Хранитель Матери Ночи! – он закрыл лицо ладонями и раздосадовано застонал: – А старая телега, прокляни её Ситис, не выдержала и сломалась. Задняя ось разлетелась на маленькие бесполезные щепочки! Горе, такое злосчастье! А глупый фермер Лорей – даже не помог бедному дураку с ремонтом. Крутился как волчок, да всё причитал, мол Цицерон чокнутый и шумный, мешает ему работать! Не разрешил остаться на ночлег. Бедный шут отпустил коня и всю ночь тащил Матушку на своём горбу. До самого Вайтрана! – он выразительно развёл руками и зашёлся в приступе то ли гомерического хохота, то ли рыданий. – Вайтран! Только там несчастному Цицерону смогли помочь. Но обманули! Каджиты. Продали задёшево другую повозку. Скрипучая – ужас! Обманули дурака! Сказали, что старую телегу починить уже нельзя – мол, развалится снова. Цицерон им не поверил! С самого начала не поверил! Но ушлые коты умеют ловко уговаривать. Шут нехотя поднялся с земли и страдальчески уселся на корточках. Резко схватил колпак и натянул до самых бровей, а его тёмно-рыжие спутанные пряди, изрядно набравшие в себя пыли, безвольно опали на плечи, оставляя грязные следы на чёрной манишке с золотым узором по кайме. Скривив несчастную гримасу, порцию новых жалоб он испустил в мученическом стоне: – Дурацкая скрипучая повозка довела бедного Цицерона до головных болей! Ооо! Ужасно раскалывается голова! До сих пор не проходит! До сих пор этот скрип в ушах! Только скрип. Я так устал! – Там тебе кровать приготовили. Пойди, приляг, – выдавила я из себя единственное, что можно было бы посоветовать в таком случае. Но шута явно не устроило это предложение – он резко сорвал с головы видавший виды колпак и с досадой отшвырнул в сторону. – О нет! – возбуждённо зашептал шут мне в ответ. – Этот дурацкий скрип всё никак не утихнет! Он не даст Цицерону даже задремать! – Хм, а может то зелье тебе поможет? Вроде неплохо расслабляет? И поесть тебе бы не помешало. Назир замечательно готовит. Пойдём на кухню, отряхнись только. Пол пыльный. Цицерон, закатив глаза и скривив рот, собрался было вновь мне возразить, однако, весьма вовремя в разговор вклинился Назир: – Лилит дело говорит, между прочим. Не лишним было бы после утомительной и длинной дороги хорошенько подкрепиться наваристым супчиком на мясе хоркера с пряными травами да морковным пюре. А горячего чаю лавандового с молоком выпьешь – так быстро заснёшь. И, вообще, прекрасно выспишься. Цицерон оживился. Пригладив непослушные волосы, он шустрым движением подобрал с пола свой колпак и похлопал по нему ладонью, выбивая пыль из грубой тёмно-красной ткани. – Ты сказал морковное пюре?? – заискивающе сощурился Хранитель. – Цицерон любит морковь! И сладкие рулеты. Он мечтательно прикрыл глаза и слегка покачал головой, видимо, мысленно смакуя вкус своих любимых лакомств. Назир нас не обманул – суп действительно вышел очень аппетитным, одной маленькой тарелочки мне хватило сполна. А от ароматного лавандового чая Цицерон и впрямь притих да заклевал носом. Мы проводили Хранителя в его личные покои и вернулись на кухню. Я уселась за стол и принялась в задумчивости наблюдать за кулинарным колдовством редгарда. Наверняка, он снова приготовит что-то вкусненькое. Никаких заданий и поручений от товарищей по Братству на сегодня не было. Значится, все решили, что мне нужен отдых. Тут не поспоришь. Назир заметил, что я за ним подглядываю – странно посмотрел на меня и загадочно заулыбался, отчего стало несколько неловко. А чтобы как-то разрядить обстановку, я решила спросить о первом, что пришло в голову: – Назир, а кто такие хоркеры? Тот не сдержался и громко хохотнул. Потом, таки-подавив приступы смеха, он ответил: – Хоркеры-то? Животные такие. Большие, очень жирные. Ластоногие. С огроменными такими клыками. Водятся обычно на северных морских побережьях. Он тихо рассмеялся, подхватил с кухонной полки одну из книжек в кожаном переплёте с тиснением по периметру, и запустил её мне по столешнице тем самым движением заправского бармена: – На вот, прочти. Тут про хоркеров много интересного. Да и старик Фестус говорит, что тебе надо как можно больше читать. Пополнять словарный запас, учиться лучше воспринимать текст на глаз. И всякое такое. – Я всё слышал! – возмущённо крикнул маг из лаборатории. – Ничего я не старый! Я ещё ого-го! Попомните мои слова! Молодёжь. Ох уж этот Фестус Крекс! Посмеявшись про себя над его ворчанием, развернула книжный форзац и прочла название: «Как пережить нападение хоркера». Хах! Думаю, это нескучное чтиво. Перелистнула шелестящую страницу из тонкого пергамента и безмолвно прочитала несколько строчек текста: «Странствуя по Скайриму, я слышал от северных рыбаков и охотников множество удивительных историй о том, как они сталкивались с хоркерами. Все эти рассказы были очень разными — от леденящих душу историй со смертельным исходом до утверждения одной девочки, что хоркеры спасли её, когда она тонула. Я решил взять на себя смелость объединить некоторые особо интересные рассказы для тех, кто собирается в путешествие по побережью, закованному во льды. Первую историю мне поведал охотник по имени Громм...» Чтиво, и впрямь, оказалось довольно-таки затягивающим. В этом худеньком томике автор пересказал кучу людских побасенок о хоркерах: и забавных, и местами жутковатых. По нескольким небольшим зарисовкам на последних страницах книги, можно было приблизительно понять, как эти самые хоркеры выглядят: тело как у моржа или морского слона, а морда отдалённо напоминает кошачью, с множеством толстых вибрисс и тремя внушительными клыками-бивнями, – два снизу и один сверху по центру. Ещё раз рассмотрев переплёт этой книги, подшитой явно вручную, я вернула её на полку, и взяла следующую – «Необычный вкус» под авторством некоего Гурмана. *** Вторая половина дня пролетела быстро, без каких-либо происшествий и прочих необычных событий. Помимо книги рецептов прочла ещё несколько рукописей из личной коллекции Фестуса. В основном, все они были об истории Темного Братства да о магии. Оказалось, что та самая Мать Ночи – это вовсе не скульптура, как я сперва подумала, а мумифицированные останки женщины, которая, собственно и считается основательницей Тёмного Братства, а также любовницей самого Ситиса и проводницей его воли. Согласно легенде, она зачала от тёмного бога пятерых детей, которых в последствие принесла ему же в жертву. Ситис, восхищённый такой невероятной жестокостью и жаждой убийств, вознаградил её своим покровительством, благодаря которому она, в общем-то, и стала такой неоднозначной исторической фигурой – создательницей Тёмного Братства. Истории о самом Ситисе напомнили мне древнегреческие мифы, которые повествуют о некоем Хаосе, в котором и зародились Боги Олимпа. В скайримских же преданиях Ситис является олицетворением хаоса и уничтожения. А от взаимодействий его с Ануиэлем – воплощением единства и полноты мироздания, появились многие здешние Боги. Сегодня был, так сказать, вечер увлекательного чтения. Голова шла кругом от такого количества информации. Цицерон благополучно проспал до самого утра, вскочил раньше всех, после пробуждения чувствовал себя легко и бодро. Меня же этой ночью не донимали кошмары, снились всякие мифические образы, различные божества, излучающие свет и испускающие тёмный туман, – так их рисовало моё воображение. Старик Фестус оказался прав – все сны идут из подсознания, складываются из общих впечатлений, полученных в течение дня. После завтрака маг применил ко мне своё последнее заклинание, повлиявшее на так называемую «память рук», – как он сказал, это должно помочь мне быстрее освоить письменность. Что ж, эти чары я перенесла легче, чем предыдущие. Отделалась лишь небольшой ноющей болью в предплечьях. Астрид вручила мне записку с деталями следующего контракта, к которому она настоятельно порекомендовала приступить без малейших отлагательств. 9 Моим следующим объектом оказался каджит по имени Ваша – аферист, разбойник и насильник. Наверняка, у этого типа много врагов. – Каджиты – это, грубо говоря, прямоходящие коты, – пояснял Назир. – Как и люди, носят одежду, владеют оружием. Но когти у них – жуть, какие острые! Если обезоружить – сможет сильно поцарапать, имей это в виду. По заверениям Астрид кота недавно видели в Рорикстеде. Далековато. Предложили взять чубарого скакуна Цицерона. А толку-то? Верховой езде меня никто не учил, в чём признаться прямо я не решилась. – Не хочешь коня, тогда хотя бы возьми у Цицерона кинжал! – запричитал шут. – Он получше, чем твои, стальные! Хорошо режет. Он набрал в лёгкие побольше воздуха и снова затараторил: – Предлагаю тебе сделку: первоклассный эбонитовый клинок меняю на обычный стальной. Дураку в убежище, рядом с Матерью оружие некстати, а вот тебе – пригодится! Он давно не пробовал свежей крови! Пора пустить его в дело! Подукоротишь котику его когтистые пальчики! Хе-хе-хе-хе-хе! Да уж, когда так уговаривают, грех отказываться. Кинжал с посеребрённым тиснением, и впрямь, оказался весьма внушительного вида: причудливо изогнутое обоюдоострое лезвие плавно переходило в увесистую рукоять. Отдав Хранителю один из своих ножиков, закрепила на поясном ремешке небольшое стальное колечко под этот великолепный клинок, и отправилась в дорогу. *** Путь до Рорикстеда предстоял неблизкий. Быстро и без приключений дошла до Полулунной лесопилки, посмотрела, как там нынче дела идут. Никак. Тело Херна с дороги таки-убрали. О нём напоминало лишь огромное пятно подсохшей крови, успевшей пропитать стоптанные булыжники будто бы насквозь. Признаков жизни на самой лесопилке так же не наблюдалось. Видимо, нового лесоруба назначат не скоро. Или власти, просто, пока ещё не прознали о происшествии, а тело убрали какие-нибудь неравнодушные прохожие или хищные звери. Неважно. Заметила вдалеке дракона – тот кружил над вершинами гор. Переждала возле лесопилки, прислонившись к дереву. А когда ящер скрылся на востоке, пошла дальше. И за что мне всё это? Как в военное время, было бы кстати пожелать себе мирного неба над головой, хех. Есть ли вообще на этих тварей какая-то управа? Пушки, гаубицы, или какие-нибудь средневековые танки? Ха! Настроение что ли у меня сегодня хорошее? Может и хорошее. С чего бы ему быть плохим? Солнышко светит, травка зеленеет, ни одной тебе тучки на небе – лишь лёгкие клочья белых облаков. Может задорный дух Цицерона оказался заразительным. А может просто хорошо выспалась. Снадобья Бабетты вышли очень действенными – так сказать, последствия той мерзкой ночки в таверне, затянулись быстро, анальный сфинктер перестал кровоточить и вообще как-либо беспокоить. Последнее заклятие Фестуса, в конце-концов, было не таким болезненным. Всё сегодня складывалось вполне оптимистично. Пока что. За исключением того, что на сей раз мне снова предстояло убить. Да, я не уловила тот кайф, которые получают от умерщвления своих жертв мои более матёрые товарищи по Братству. Мысль о том, что нужно кого-то лишить жизни, вызывала только напряжение. Минув горы спустилась в пустоши. «Пустоши». Где-то там, к северу, эта таверна. То, что от неё осталось. К чёрту! Нужно в Рорикстед. Прошла по равнинной дороге на запад метров, быть может, триста или пятьсот. И возле небольшого каменистого пригорка с молодыми деревьями увидела двух воинов, отчаянно сражающихся против трёх саблезубов. Силы явно были неравными. Пока я шла, они успели убить одного, но два других зверя плотным кольцом окружили мужчин, не давая нормально атаковать, так как длинные клинки, которыми они орудовали, требовали сильного размаха. Подойдя ближе, я слегка замешкалась. Но любое промедление здесь могло стоить жизни, поэтому решилась: пока эти огромные коты меня не замечали, подбежала к одному из них сзади. Эбонитовый кинжал. Размах. Удар. Попала в бедро. Саблезуб, обезумев от боли, яростно завыл, развернулся и собрался было меня атаковать. Но не успел, – один из воинов застал зверя врасплох, проломив ему хребет своим увесистым двуручным мечом, сталь которого отдавала на солнце голубоватыми бликами. Помогла им разомкнуть кольцо окружения. Второго зверя другой воин удерживал древком своей секиры, так, чтобы его опасные клыки не вонзились в оголённую шею. Пока кот был увлечён попытками перегрызть топорище, подбежала к тому сбоку и воткнула кинжал в массивную шерстистую шею. И тут же, бросив клинок в ране, отскочила, остерегаясь опасных когтей. Тигр ослабил хватку и резким рывком, превозмогая боль, бросился за мной. Но не успел. Воин с мечом кинулся наперерез и отбил атаку. Обессиленный саблезуб рухнул оземь, а борец с секирой отрубил ему голову. Да уж. Зрелище, конечно, потрясное. Не хуже, чем то лесное побоище. Кровища, расчленёнка – классика жанра. – Неплохо. Особенно, для такой, как ты, – заговорил тот, что был с мечом, – но могло быть и лучше. Он подобрал кинжал, за пару секунд недоверчиво его осмотрел, и, небрежно стряхнув с лезвия кровь, протянул мне рукоятью вперёд. – Я Вилкас, – представился он, – а этот здоровяк с секирой – Фаркас, мой брат. Тот, кого представили Фаркасом, коротко кивнул мне и вопросил: – А как тебя звать-то? Оба выжидающе воззрились на меня. От этих взглядов стало несколько неловко. И раскрыть своё имя мне казалось не лучшим решением, – думалось, оно было инородным для местной культуры. Но воинский этикет, наверняка, требует в таком случае назваться. Фаркасу начало досаждать моё молчаливое замешательство, он возмущённо пробормотал: – Ну, ты что, язык проглотила? Или немая? – Лилит. Можно просто Ли, если слишком длинно, – ответила я им. После некоторой паузы Вилкас коротко хмыкнув, прокомментировал мои слова: – Хм. Лилит. Звучит красиво. Много лет назад жила у нас в городе женщина с похожим именем. Приезжая. И ты, я так понимаю, не отсюда. – Не отсюда, – вырвалось само собой. Вилкас почесал подбородок и спросил: – Куда путь держишь? Я коротко отрезала: – В Рорикстед. Эх, зря я тут разбалтываю. Я ведь не простой прохожий. Хотя, с другой стороны, если я начну нагонять загадочность, они быстрее что-то заподозрят. – Ха, тут недалеко! И нам по пути! – бодро воскликнул Фаркас. – Выпьем в «Мороженом фрукте» по кружечке-другой сладкого мёду! Мм. Он мечтательно прикрыл глаза и заулыбался как дитя. Вилкас накинулся на него со строгим упрёком: – Фаркас, тебе лишь бы мёду навернуть – ни о чём больше не думаешь! – А зачем думать? – возразил ему брат. – От думанья у меня болит голова. А от мёда – нет! – Да пошли уже, дурачок! – рассмеялся воин с мечом. – Спорить с тобой бесполезно. Пока шли, думала, как от них потом отвязаться. Или, быть может, наоборот, сделать так, чтобы их компания сыграла на руку. По дороге ребята также рассказали мне, что вхожи в ряды некоей древней гильдии Соратников и состоят в Круге наиболее доблестных воинов. Предложили мне примкнуть к ним, пройдя посвящение у Кодлака Белой Гривы – их предводителя. Так, прикинув в голове несколько фактов, всё же решила отказаться от приглашения. Жизнь воина, зачастую, довольно коротка. Да и как отнесутся в Братстве к моему уходу? Наверняка, захотят убить. Да и привязалась я как-то к ним. Ворчливый Фестус, саркастичный Назир, отзывчивый и лёгкий в общении Визара, строгая Бабетта, хитрая Габриэлла и непоколебимая Астрид со своим мужем – суровым воякой Арнбьорном. Даже к смешливому Цицерону, с которым мы знакомы всего ничего, я успела прикипеть. Я словно обрела друзей, или…семью? Очень не хотелось бы, чтобы они вдруг стали врагами. – Ну, вот и Рорикстед, – возвестил Вилкас, как только на горизонте показалась небольшая деревушка в несколько домов. *** – Выпьем за новую победу! – продекламировал Фаркас, потрясая кружкой с пенным. А Вилкас тут же подхватил: – За хорошую битву! – За честь и доблесть! – сказала я первое, что в голову пришло. Так пропустили ещё кружку другую. Как ни странно, мёд здешний нисколько не пьянил. Ну, по крайней мере, так казалось. Воины непринуждённо болтали обо всём и в то же время ни о чём. А тем временем моё внимание привлёк один каджит. Вальяжно развалившись возле барной стойки, кот хлестал вино прямо из горла пузатой бутылки, отпускал сальные шуточки в адрес служанки, разносившей гостям еду и выпивку. – Я ни септима тебе не заплачу, жалкий норд! – дерзко прошипел шерстяной негодяй пожилому хозяину таверны, который был вынужден молча глотать оскорбления в свой адрес. Вилкас с Фаркасом настолько были увлечены беседой, что вовсе не замечали этого распоясавшегося в край наглеца, который всё наседал и наседал на трактирщика: – Вы норды все, как один, такие – ушлые, гадкие, похотливые. Ведёте себя как дикари! «Скайрим для нордов! Скайрим для нордов!» Ни на что большее и не способны!? Тфу! Кот смачно харкнул на пол, едва не попав в ноги несчастной девушки на побегушках, у которой от такого хамства уже глаза были на мокром месте. Ещё не время. Ещё не время. Опорожнив первую бутылку, каджит взялся за вторую. Откупорить постарался так, чтобы пробка отлетела прямо в лоб Мралки. Так звали владельца «Мороженого фрукта» со слов перешёптывавшихся посетителей. Никто из них так и не решился осадить зазнавшегося кота, который тем временем уже почти осушил вторую бутылку. Громко отрыгнув, это животное как-то причудливо выругалось, зарычало и продолжило отпускать колкости в адрес бедного Мралки и всего рода нордов: – Был я недавно в одной таверне, «Пустоши», вроде как, – прошипел кот. Я напряглась. Скоро. Кот продолжил свой рассказ: – Там какой-то здоррровенный норд пялил девку прямо на обеденном столе! Ха-ха-ха-ха! Внутри всё похолодело. Ты умрёшь. – Ну что за животное! И после такого вы смеете называть нас, хаджитов, «зверолюдьми»! Пора. Медленно поднимаюсь и непринуждённо подхожу к стойке бармена, стараясь не привлекать особого внимания. Так, словно я у него лично захотела заказать выпивки. Натянула на голову капюшон с маской. – И знаете, что было дальше?.. – договорить этому коту уже не удалось. Я подошла, остановившись у него за спиной. – Дай-ка угадаю, злой нехороший дядя надрал бедной кисе хвостик и вышвырнул вон, за то, что та отказалась платить за миску корма? – эта колкость, кажется, вывела зверёныша из себя. Тот зарычал, однако, не поспешил развернуться. Кое-кто из гостей не смог сдержать смешка. Так-то! Получай, что заслужил, гадкий каджит. Тот вдруг с разворота резко выбросил вперёд свою когтистую лапу. Мразь! Резкая боль охватила левую половину лица. Застал врасплох, коварная тварь. – Не угадала! Дикарь попользовал свою самку сам и поделился с другими! Как это мило, что норды друг с дружкой такие щедрые! – казалось, что кот ловил почти нездоровое наслаждение от своих дерзких словоизлияний. Он с упоением продолжил смаковать подробности увиденного в той злосчастной таверне: – Каждый, КАЖДЫЙ, смог присунуть той девчонке и в рот, и в шконку, и в зад! Семя в тот день лилось реками! А как она стонала! Вот ведь похотливая ненасытная сучка. Похоже, ей это только нравилось. Человеческая сучка! Мне стало дурно. Легкое головокружение. Набежало и тут же отступило. Сознание начало стремительно сужаться в одну маленькую точку приблизительно в центре грудной клетки каджита. Зрительное восприятие исказилось – я, словно, смотрела на гадкого кота через полупрозрачный тубус. Аффект. Это оно. Меня охватила такая нечеловеческая злоба! Наверно, никогда в жизни я не испытывала такого гнева. Сдёрнула капюшон, стремительно выхватила кинжалы, а дальше – как в тумане. Крик. Мой. Леденящий душу, вмещающий в себя всю ярость. Похожий на рык. Рывок. Клинки стали, словно, продолжениями рук. Наглый каждит превратился в загнанного котёнка. Перепугано вопя, взмолил о пощаде. Хаотичные удары. Фонтаны крови. Кошачий визг. Предсмертный хрип. Конец. В глазах потемнело – потеряв равновесие, рухнула на колени. Учащённое сердцебиение эхом отдавалось в ушных раковинах. *** – Берсерк! Берсерк! Какой ужас… – до моего слуха со всех сторон доносились перешёптывания напуганных людей. Трактирщик Мралки стал белым, как мел, и осел на пол возле стойки. Светловолосый юноша накрыл его полотенцем и пытался напоить водой. – Вот так дела-а… – только и смог выдавить из себя Вилкас, напряжённо вглядываясь в моё лицо. Он явно был шокирован. Фаркас озадаченно разглядывал мертвое тело, больше походившее на фарш, нежели на кота. – Здорово ж тебя разозлил этот поганец! – воскликнул он, и слегка разочарованно добавил: – Эх, надо было нам с Вилкасом вмешаться. Наверняка, обошлось бы без кровопролития. – Что произошло, то произошло, брат, – возразил ему тот, – такие говоруны долго не живут. Всё равно нарвался бы – не сегодня, так завтра. Или послезавтра. Фаркас в итоге, покачав головой, с братом согласился: – Хм, твоя взяла. Оба воина присели на корточки напротив и выжидающе на меня воззрились. Вилкас потуже затянул на груди ремешок от ножен своего меча. – Что? – смогла из себя выдавить лишь вполголоса. – Боитесь меня теперь? Захотите убить? Вилкас тут же возмущённо рявкнул: – Ещё чего! Чтобы какой-то берсерк нас запугал? Думал, ты о Соратниках будешь лучшего мнения, – выдержав небольшую и довольно выразительную паузу, он отрывисто договорил, – и убивать тебя нам незачем. Вшивая кошара получила по заслугам. Фаркас ему поддакнул. Я облегчённо выдохнула. Не хватало ещё в этом ожесточённом мире обзавестись врагами. – Он тебе бровь рассек. Глубокая царапина – останется шрам, – ¬приметил Вилкас, – всё лицо в крови у тебя. И только после его слов я вспомнила о ранке, которую словно по заказу схватила пульсирующая боль. Воин протянул мне холщовую салфетку и кружку воды, чтобы я смогла оттереть лицо от запекшейся крови. – Не буду сражаться против вас. Никогда, – тихо пробормотала я, аккуратно промокнув влажной тканью левую бровь. Вилкас коротко кивнул головой, Фаркас последовал его примеру. – Хорошо. Тогда ни один Соратник не будет тебе врагом. И да услышат нас Девять Богов, – заговорил мечник тихо, но чётко и ясно, отчего его слова приобрели некоторую долю торжественности. – И да услышат нас Девять Богов, – повторил за ним Фаркас. Потом он подобрал с пола и протянул мне кожаный капюшон, слегка выпачкавшийся в кошачьей крови. Оба брата поднялись в полный рост и помогли встать на ноги мне, придерживая за локти. Вилкас снова заговорил: – В наши ряды тебе теперь точно дорога закрыта. Увы, но уже много веков в Йоррваскре не привечают берсерков… – он видимо собирался закончить предложение, но прервался. Может, не захотел обидеть, или просто в глубине души не мог принять, что даже Соратники могут или когда-то могли чего-либо бояться. Мы втроём вышли из таверны и задержались у крыльца. – Теперь наши дороги расходятся, – сказал Вилкас. – Доброго пути! И да хранит тебя Талос! – Пусть дорога будет лёгкой! – добавил Фаркас. – Доброго пути, – эхом отозвалась я в ответ. – Удачи вам в бою. И мирного неба над головой. Рассмеявшись над слегка диковинным пожеланием, ребята помахали мне на прощание и направились к северу по дороге. Я же поспешила в убежище, пока не заподозрил неладное озадаченный стражник, только что зашедший в таверну.