Двадцать первое Руки дождя

35 Всю дорогу мы ехали молча, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, пренебрегая скрытностью. Остановились на пару часов в тундре близ Рорикстеда, возле древнего монумента, целиком вырезанного из огромного камня. Мерсер долгое время гнал коня галопом – из-за жёсткого седла ягодичные мышцы онемели, поясница неприятно ныла, а ноги, по ощущениям, завернулись колесом, словно у ковбоя из старого мультика. Лёгкая разминка не столь помогла, сколь усугубила ломоту в теле. Тщетно пытаясь облегчить свои страдания, я нелепо переминалась, периодически хватаясь за поясницу, когда нижние отделы позвоночника простреливало болью. Мерсер, глядя на это, качал головой и украдкой посмеивался, вероятно, думая, что я не замечаю. Когда конь набрался сил, мы, всё так же, не говоря друг другу ни слова, отправились дальше, в Предел. Доехав до Драконьего моста – небольшого городка под Солитьюдом, рванули мимо водяной мельницы в горы, на запад. Мерсер остановил скакуна среди низеньких можжевельников на склоне крутой возвышенности. Как только мы спешились, молодой жеребец тут же припустил рысцой обратно – вернётся в конюшню Виндхельма, если повезёт. Мускулы больше не стягивало тисками мучительной ноющей боли – я либо освоилась в седле, либо просто перестала заострять внимание на усталости. Фрей, тем временем, направился ко входу в пещеру, сокрытому разлапистыми ветвями старых елей. Такую расщелину и захочешь – не найдёшь. А уж случайно сюда забраться – чистое везение. Уже внутри, минуя крутой спуск вниз, мы резко свернули в едва заметный проход слева. – Я открыл его изнутри, – первым нарушив молчание, проговорил Фрей, имея в виду этот тоннель. – А как набрёл на эту пещерку, и как добрался отсюда до начального святилища – та ещё история. Рассказать? – Конечно, – в нетерпении кивнула я. – Начну издалека – скрываясь от Гильдии, я не выходил ни к городам, ни к большим дорогам, никогда не задерживался надолго в одном месте. Пришлось продать каджитам Охладитель – тот стеклянный клинок с уникальным зачарованием. Выручил за него хорошенькую сумму. Старался не тратить – останавливался переночевать в таких вот небольших пещерах, да в заброшенных нордских могильниках. Так вот, собирался я, значит, и здесь перекантоваться денёк-другой. Этот ход был закрыт. А если пройти прямо, до конца – там будет тупик. Обрыв. Через него к небольшому уступу на противоположной стороне – шаткий, ветхий верёвочный мостик. На том уступе – сундук, – Мерсер лукаво усмехнулся, – ну, я любопытный по природе своей – решил в ларь заглянуть. А ничего не обнаружив, пошёл обратно. Мостик развалился, и я слетел вниз, в подземную реку. Течение там мощное, сопротивляться бесполезно, думал – помру, тебя больше не увижу. Но нет – меня вынесло к древнему святилищу и к его необычному стражу. Он-то и поведал мне про тот самый лук. Я озадаченно почесала затылок. Вот это история. Похоже, Мерсеру и впрямь повезло – случайно забрёл в какую-то забытую всеми дыру, да наткнулся на редкий артефакт. Только достать не смог. А если бы смог, то что? Уехал бы прочь из Скайрима, обо мне даже не вспоминая? Эти негативные мысли я постаралась прогнать – вовсе необязательно он поступил бы именно так, как я боялась. – Да, дела… – лишь протянула я в ответ, и, дабы отвлечься от тревожных дум, поинтересовалась, – а что за страж такой? – Скоро ты его увидишь. Мы почти на месте. И вот, миновав очередной поворот, мы через небольшой лаз вышли в просторный грот, освещаемый лишь тусклыми голубоватыми отблесками фосфоресцирующих грибов, в обилии произрастающих на камнях. Конденсат редкими одинокими каплями ниспадал с потолка в неглубокое подземное озерцо, раскинувшееся почти на всю площадь карстовой полости. На незатопленной части этого подземного зала, куда нас и вывел пещерный ход, располагалось святилище – небольшая постройка-ротонда из белого камня со стрельчатыми сводами и округлым куполом, который венчало позолоченное навершие-солнце. Близ него – небольшой лагерь-привал: спальный мешок на дощатом настиле, накрытая криво сколоченным деревянным навесом небольшая полка с давно истлевшими книгами, да невысокий столик с серебряной тарелкой и вилкой. Правее, на выложенном тем же камнем возвышении стоял постамент с алтарём Аури Эля, внешне представляющим собой то же навершие святилища, только в разы большего размера. – Гелебор? Гелебор, ты здесь? Гелебо-ор! Выкрик Мерсера гулким эхом разлетелся по гроту. Не услышав ответа, он недовольно пробубнил: – Похоже, страж куда-то смылся. Придётся подождать. Мерсер утомленно плюхнулся на спальное место этого Гелебора и, раскинув руки, задумчиво уставился в потолок. – Куда он мог уйти? – тихо спросила я. Мерсер огладил двумя пальцами подбородок и, подавив зевок, скучающе пробормотал в ответ: – Не знаю. Может на охоту. В окрестных горах много диких баранов. Неподалёку река. Вряд ли он ходит в Картвастен или к ближайшим фермам, чтобы покупать еду у местных – иначе о нём бы говорили. – О чём говорить? Что в нём такого. – Он выглядит довольно…нетипично, – буркнул Фрей. – Короче, сама скоро всё увидишь. Пф, исчерпывающий ответ. Похоже, Мерсеру не очень-то хотелось поддерживать разговор. Дабы немного себя занять, я решила поближе рассмотреть древний алтарь солнечного бога. Оказалось, что вся фигура целиком отлита из необычного металла, но из какого именно, я не могла точно определить, так как не обладала достаточными знаниями по части материалов. Позолота со временем изрядно стёрлась. А опустив взор и обратив внимание на каменный пол вокруг алтаря, я с удивлением отметила, что он как будто литой из бетона, а стыки кладки – лишь имитация. Похоже, из того же цементного состава было возведено и святилище. Страж всё не приходил. Я от нечего делать уселась у подножия алтаря, откинувшись спиной на пьедестал, подтянула к себе колени и, уронив на них голову, прикрыла глаза. – Не стоит столь пренебрежительно относиться к Святыне, путник. Слегка дребезжащий мужской голос, ни низкий, ни высокий, выдернул меня из тёмного вакуума пустых мыслей. Открыв глаза, я лениво повернула голову к его обладателю. И меня словно молнией прошибло: где-то я его уже видела! Но уж точно не встречала раньше. На меня с лёгким укором смотрел высокого роста бледнолицый голубоглазый эльф с приглаженными кзади жёсткими коротко стриженными светлыми волосами. Костяная броня без наплечников слегка мерцала, отражая свет факела возле святилища. На его поясном ремне покоилась внушительного вида булава из лунного камня, обагрённая кровью, а за спиной – туша некрупного барана. Ну, где же я его видела?! Весь белый как снег, броня с красными рубиновыми инкрустациями. О-па. Зеркало. Тот эльф, явившийся мне тогда, выглядел в точности так же. Но этот Гелебор внешне все же отличался – лицо его было шире, с более грубыми чертами, а волосы выглядели совсем непослушными. – Я вполне понимаю причины твоего удивления, но попросил бы так на меня не смотреть, – изрёк эльф и, скинув свою добычу на ещё один настил возле стола, присел возле лежака и слегка потрепал Мерсера за плечо. Тот резко подскочил и потёр глаза. – А, что? – растерянно буркнул Фрей сонным голосом, а когда увидел, кто перед ним успокоился и выдохнул, – а, ты, наконец, вернулся. Эльф мотнул головой в мою сторону и спросил Мерсера: – Это тот самый человек, о котором ты говорил? Он уже в курсе? Фрей лишь коротко кивнул и сухо пробормотал: – Её зовут Лилит. Объяснил всё в общих чертах. Про Путь Посвящённого рассказал. – Что ж, – тяжело вздохнул эльф, – Лилит. Я – рыцарь-паладин Гелебор. Буду краток – чтобы добраться до Лука Аури Эля, вам нужно, пройдя Путь Посвящённого на Благой земле, войти в Храм и убить Викария Виртура…моего брата. Вот это поворот. Я скрестила руки и зло посмотрела на Фрея. И продолжая буравить его взглядом недовольно проговорила: – Так-так. А вот об убийстве Мерсер мне ничего не говорил. – Я возьму это на себя, – высказался в ответ бретонец. – От тебя требуется лишь открыть все святилища. И тут меня осенила догадка. Я медленно повернулась к Гелебору и неуверенно пробормотала: – Этот Викарий…он ведь такой же, как ты, фалмер. – Снежный эльф, – мрачно возразил тот, – предпочитаю называться так. Те, кого вы называете фалмерами, изменились, позабыли веру в Аури Эля, а их души отравлены злобой. А я тем временем продолжила изъяснять прерванную им мысль: – Ну, так вот. А Викарий, случайно, не остроносый остролицый блондин с длинными прямыми волосами, алыми губами и пронзительным взглядом глаз того же цвета, что и у тебя? А, и броня у него, кажется, такая же…но с наплечниками. Глаза Гелебора поползли на лоб. Похоже, моя догадка оказалась верной. Он некоторое время молчал, силясь прийти в себя. – Что?? Да, всё так. Но…как ты…откуда ты знаешь? – позже ошеломлённо выдавил он. Я же решила не рассказывать о гадании на суженого и немного переиначила истину. – Он мне…как-то раз приснился, – сказала я коротко, без лишних отступлений. – И…он, Виртур, в твоём сне делал что-то? Что-то говорил? Или просто стоял и смотрел? Гелебор вывалил на меня уйму вопросов сразу. Я рассказала о том, как Викарий проницательно глядя в глаза, пытался что-то мне сообщить, но, что именно, я не могла ни услышать, ни прочесть по губам. Гелебор, выслушав меня, глубоко задумался. – А почему ты считаешь, что нужно убить Викария? – спросила я его. – Он не отдаст вам лук добровольно. И…родства между нами больше нет. Он изменился… – удручённо проговорил эльф, – он больше не тот брат, которого я его всегда знал. Я не понимаю, чем он стал. Это всё Преданные. Они что-то сделали с Виртуром. Я вопросительно приподняла брови. – Преданные? – Фалмеры, – пояснил он и поинтересовался, – Мерсер не рассказал тебе? Я озадаченно мотнула головой. Гелебор слегка раздосадовано выдохнул и сдержанно буркнул: – Понятно, – укоризненно посмотрел на Фрея, и после поведал, – Благая земля Аури Эля всегда была местом мирного поклонения, Храмы других богов бледнели в сравнении с её величием. Она труднодоступна, огорожена от остального мира. Вести сюда шли долго. Мы узнали о поражении в войне с местными нордами и о заключённом впоследствии союзе с двемерами слишком поздно – слияние уже произошло. Под моим началом был небольшой отряд паладинов, так же на Благой земле нашли пристанище некоторые Посвященные. В общей сложности нас, неизменившихся снежных эльфов, было не более сотни. И мы никак не могли противостоять полчищам Преданных, однажды заполонивших Благую землю. Они перебили всех, проникли в Храм и каким-то образом извратили ум Викария. Я видел его – он просто стоял и смотрел. Не было похоже, что он страдает или томится в заточении. И он не сделал ничего. По иронии судьбы нас уничтожил собственный народ. Я опечаленно покачала головой. Однако, кое-какая деталь в его пересказе событий казалась мне абсурдной. – Не думала, что фалмеры, ну, то есть, Преданные, умеют влиять на разум, – озадаченно возразила я. – Ты не попытался снова прийти к Викарию, взглянуть на него? Может, получилось бы как-то помочь ему без кровопролития? Гелебор на это лишь тяжело выдохнул, словно я сказала какую-то глупость. – Я поклялся защищать Дорожные святилища, и поэтому не могу оставить их. И, в любом случае, нападение на Храм закончилось бы только моей смертью – засевших там Преданных в одиночку не одолеть. Я стою на страже уже тысячи лет. И если был бы иной способ всё исправить, я бы уже давно это сделал. Боюсь, ему ничто не поможет, – горько проговорил он в ответ на мои слова. Продолжая упрямо стоять на своём, я сказала: – Думаю, нам с Мерсером стоит попытаться в этом разобраться. – Переубеждать тебя я не стану, – отрывисто проговорил Гелебор и с надеждой в голосе тихо добавил, – если вдруг ты сумеешь помочь ему, я буду благодарен тебе. – Ну, ты же понимаешь, что если Викарий нападёт – нам придётся его убить, – вклиниваясь в разговор, возмущённо воскликнул Мерсер, до недавних пор сохранявший молчание. – Да, – хмуро буркнула я и сжала предплечье Фрея. – Что в таком случае следует ожидать, Гелебор? Какой из него боец? Эльф скрестил на груди руки и в ответ отрывисто проговорил: – Никакой. Но он очень сильный маг. Был одним из сильнейших в наше время. Большего я не могу сказать. Мерсер воодушевился. – Значит, если «выключить» его магию, то дальше – дело за малым, – озарённо заявил он. На что я, ухватив бретонца сильнее за запястье, сквозь зубы процедила: – Мы, в первую очередь, постараемся решить всё мирно. Если нападёт – будем только обороняться. Убийство – крайняя мера. Гелебор примирительно положил руки на наши плечи и снисходительно произнёс: – Ладно, будем считать, что вы двое между собой договорились. А теперь я бы предложил вам отужинать со мной и отдохнуть перед отправлением в Путь. Тебе, Мерсер, думаю, следовало бы выспаться – кажется, я разбудил тебя, когда пришёл. Фрей скептично взметнул бровь и коротко бросил: – Разве я спал? – Определённо, да, – недоумённо буркнул эльф. Мерсер озадаченно хмыкнул и уселся на корточки. Видимо, в этот раз Ноктюрнал ему не приснилась. Гелебор принялся за разделку туши. – Слышал, Бриньольфа выбрали главным. Всё хорошо теперь в Гильдии. Но я не думаю, что рыжий хрен что-то сделал сам. Пользуется наработками Галла. И тем, что я награбил, – выговорился Фрей, глядя куда-то вдаль, в темноту пещерного грота. Я с безразличием возразила: – Ему в голову пришла замечательная идея сделать из Рифтвельда магазин, который быстро окупился и теперь приносит существенную прибыль. Из Бриньольфа вышел достойный преемник. Зря ты так на него. – Пфе, – фыркнул он, – да этот норд ещё наивнее, чем ты со своим «не убивайте Викария». Не удивлюсь, если он всё похерит. – Не похерит. Да и вообще с чего он тебе покоя не даёт? Завидуешь что ли? – язвительно протянула я. Фрей возмутился: – Ещё чего. Я был лучше. Да, я обкрадывал хранилище, но и пополнять его тоже старался. Всё же, хотел привести Гильдию к процветанию. Не дав возможности вставить слово, он схватил меня за подбородок и закрыл рот глубоким поцелуем. Кхм-кхм. Гелебор, обратив на себя наше внимание легким покашливанием, с упреком пробормотал: – Конечно, Аури Эль не запрещает нам любить, но я бы вас попросил при мне не выражать свои чувства столь открыто. Мы не стали спорить с тысячелетним стражем этой пещеры и слегка смущенно отстранились друг от друга. Мерсер принялся помогать ему с готовкой. А я в пустом безмолвии оглядывала нерукотворный зал и святилище. 36 Когда с ужином было покончено, Мерсер завалился на лежак Гелебора, всё нахваливая баранину с можжевеловыми ягодами, приготовленную по древнему фалмерскому рецепту. – И, всё-таки, здорово, что я решил втереть в мясо чуть больше ягод. Вкус получился более…пряным. Мм, объеденье. Ай-да я. Себя не похвалишь – не похвалит никто. Молодец, Мерсер, цену себе знаешь. Он, тем временем, провалился в лёгкую дрёму, продолжая сквозь сон чествовать свой бараний стейк. Похоже, он настолько расслабился, что напрочь забыл о кошмарах с даэдра. – Путь паломника на Благой земле непрост, тебе бы тоже не помешало как следует выспаться и набраться сил. Гелебор тихо уселся рядом со мной на ступени святилища. – Да, понятное дело, надо бы. Сон не идёт, – устало пробормотала я ему, – лягу – всё равно не засну. Понимаю, что потом весь день разбитая буду, но ничего не могу поделать. Эльф покачал головой и, поднявшись на ноги, поставил кипятиться маленький котелок на небольшую жаровню с магическим огнём. – У меня есть немного лаванды. Могу заварить с можжевеловыми ягодами – безотказное средство. Вмиг расслабишься. Я пожала плечами. – Слушай, Гелебор, есть какие-то формальности, которые стоит соблюсти при встрече с Викарием? – спросила я, пока он искал нужные травы в небольшой кожаной котомке. – Что делали Посвященные, когда приходили к нему? Эльф, обнаружив, наконец, в своей сумке сушёные лиловые цветки, неспешно заговорил в ответ: – Посвящённые проходили путь ради беседы с самим Аури Элем. Они молились, искали ответы на сложные вопросы, некоторые преподносили дары. Викарий мог слышать Аури Эля и говорить с ним, поэтому считался Его олицетворением в земном мире. Так и развилась концепция Пути Посвящённого: существо божественное для нас, простых смертных, недоступно, дорога к нему полна испытаний. Начало пути, Вечерний проход – символ отсутствия Просвещения. Возле каждого Дорожного святилища Посвящённые читали мантры Аури Элю, после чего прелат позволял им зачерпнуть воды из чаши. Эти постройки расположены достаточно далеко друг от друга. Преодолевая на своём пути многие тяготы, и постепенно наполняясь Светом, словно сосуд, смертный достигал истинного Просвящения. Личность Виртура строжайше скрывалась, существовал закон Неразглашения, согласно которому Посвящённым запрещалось рассказывать или всячески упоминать о том, что они видели, слышали или говорили за дверьми Храма. Викарий тоже обо всём умалчивал, поэтому я и сам не знаю, как всё происходило. Но, могу предположить, что его общение с Посвящёнными носило непринуждённый характер и не ограничивалось рамками каких-либо правил. Выслушав паладина, я понимающе кивнула головой. Похоже, в случае неладного придётся импровизировать. Что ж, не привыкать. Спустя несколько минут Гелебор снял с огня чайник, перелил готовый отвар с нежным запахом в серебряные пиалы и протянул мне одну. От травяного настоя я не отказалась. И впоследствии о своём решении не пожалела. Горячий напиток приятным теплом разлился по всему телу, и сон не заставил себя долго ждать, – я устроилась у Мерсера под боком и провалилась в блаженное забытие. *** Мы шли через тёмные тоннели Вечернего прохода, казалось, уже несколько часов. Лишь необычные розоватые цветы, напоминавшие морские актинии, тусклыми огоньками освещали пространство, не давая ему окончательно погрузиться в кромешную тьму. Они и впрямь казались живыми – при приближении эти соцветия словно робкие грызуны прятались в трубкообразные ножки-норки. Мерсер, обнажив меч, шагал впереди, а я, неся в руках лёгкий кувшин из лунного камня, спешила за ним след в след. – Гелебор просил по возможности зачистить путь от фалмеров, – отрывисто проговорил он, – многих я прикончил, когда шёл впервые. Но не факт, что всех. Так что, будь начеку. Я безмолвно кивнула в ответ. Мерсер не мог видеть спиной, так что, наверно, сделала я это скорее для себя. Тишина в пещере была особенной. Словно, обволакивающей. Поглощающей малейшие звуки. Оттого казалось, будто мы попали в какое-то другое измерение. Преодолевали некое метафизическое пространство, будто во сне. – Хм, тебе не кажется это странным? – вдруг спросил он. – Что именно? – Это место. Я не замечаю, как переставляю ноги. Кажется, как будто сейчас копаюсь в своей голове. Как будто всё это в моих мыслях. В первый раз подобного не ощущал, – тихо, слегка обеспокоенно проговорил Фрей. – Хм, есть что-то такое, – согласилась я. И тут же вдобавок поинтересовалась: – Ты ведь хорошо выспался? И кошмары не снились? – Хм. И впрямь… Мерсер потупил свой взор, склонив голову. Я попыталась найти тому разумное объяснение, которое озвучила вслух. – А может, просто потому, что ты впервые за долгое время как следует наелся… – Стой!.. Фрей резко замер, преградив мне путь. Я выглянула из-за его плеча и заметила довольно большую группу фалмеров, столпившуюся вокруг какого-то гротескного алтаря из шипов гигантских корусов, на котором был распят человеческий скелет. – Надо подождать, когда разбредутся. По одному всех вырежем, – вполголоса проговорил Мерсер. Странная тактика. Обычно, когда противников было слишком много, он действовал по-другому. Я удивлённо вопросила: – Почему бы тебе не запустить в них то красное заклинание? Они тогда сами… – Тщ! Услышат же, – раздражённо прошипел он, приложив палец к моим губам, и коротко шепнул на ухо: – Потом всё объясню. А сейчас делай, как я сказал. Я недоумённо пожала плечами и затаилась возле камней. И, когда остроухие твари разошлись в разные стороны, мы последовали плану Мерсера: тихо перебили их по очереди. – Ну, так почему ты?.. – спросила было я, смахивая кровь с «Несущего смерть». Но Мерсер снова на меня шикнул и отрывисто бросил: – Скоро подойдём к первому святилищу. Не трогай большие цветы с чёрной сердцевиной – у них ядовитая пыльца. И ещё: впереди много фалмерских ловушек. Я все обезвредил, но не расслабляйся – твари могли заново их взвести. Он ускорил шаг. Я раздосадовано выдохнула. И, перехватив удобнее пустой кувшин, устремилась за ним, внимательнее поглядывая по сторонам, дабы не угодить ногой в капкан и не налететь на растяжку. Миновав проход под водопадом, мы беспрепятственно вышли в высоченный грот, утопающий в причудливой подземной растительности. Здесь были и те, знакомые мне розовые актинии, и гигантские, по несколько метров в высоту, светящиеся грибы, опалесцирующие колокольчики, всевозможные ползучие лозы и, да, те самые напоминающие физалисы ядовитые цветы, о которых предупреждал Мерсер. Один из них я неаккуратно задела ногой, и прежде, чем он раскрылся, выпустив в воздух удушливое облачко пыльцы, рванула вперёд, чуть не впечатавшись в спину Фрея. Наверняка, многие из тех растений были эндемиками Вечерней пещеры. – Пришли, наверху святилище Озарения. Наверняка, оно снова закрылось. Иди вперёд, – буркнул Фрей, мягко подталкивая меня в спину к каменистому подъёму на уступ. Я увидела знакомое строение. А, вернее, только купол с навершием. Подле него – мерцающий голубыми отблесками бесплотный дух в робе жреца. Я замерла в трёх метрах от призрака, но тот, кажется, смотрел совсем в другую сторону. Будет смешно, если сейчас ничего не получится. Наверняка, Мерсер во мне ошибся. – Он должен поприветствовать тебя и открыть святилище. Подойди ближе, – пробубнил Фрей над ухом. Шаг, ещё шаг. – Приветствую вас! Я прелат Сиданьис, это Дорожное святилище Озарения. Готовы ли вы почтить святые слова Аури Эля? Призрак заговорил! Получилось! Когда я на его вопрос утвердительно кивнула головой, дух отправил небольшой сноп искр в солнечный венец купола, заставив всю постройку с гулом восстать из-под земли. – Теперь зачерпни воды из чаши по центру, тогда откроется портал в долину, – шепнул Мерсер на ухо. Когда кувшин был наполнен, мы нырнули в магический лаз, появившийся в одном из сводов ротонды. Вскоре выбравшись из пещеры на поверхность, и, оказавшись на дне умеренно глубокого ущелья, мы поднялись по еле различимому уступу и вышли на Благую землю. От её былого великолепия почти не осталось следа. В пожухлой траве едва угадывались очертания когда-то широких дорог. Внушительные когда-то многогранные лотосовидные колонны поверженные временем лежали на земле, припорошенные снегом и подёрнутые льдом. Стрельчатые арки над дорогой местами опасно накренились, позолоченная плитка, коей они были оформлены, изрядно пообсыпалась, за много веков превратившись в крошку. Руины древних сооружений утопали в берёзовой роще, эндемичных цветах и ползучих лианах. – Тлен. Тлен. Тлен. Тлен… – вполголоса бездумно бормотала я, оглядывая всё вокруг. – Да, этим постройкам очень много лет. Гелебор рассказывал, что Храм и все святилища возвели в начале Первой эры, – тихо сказал Мерсер. Я пропустила его реплики мимо ушей. Что-то пробудило во мне странное беспокойство, граничащее с печалью. Что-то нагоняло мысленные метания. – Тлен. Всё рукотворное – тленно. Природа – вечна. Всё людское – прах. Мерсер задумчиво хмыкнул, но не стал перебивать. – Нам туда, – лишь бросил он, ведя меня за руку вглубь березняка. Вскоре показался купол следующего святилища. Вопреки моим опасениям, прелат так же поприветствовал нас и позволил зачерпнуть из сакральной купели новую порцию воды. Но теперь Мерсер явно вознамерился выдернуть меня из пучины странных и тревожных дум. – Ты спрашивала про заклинания, – заговорил он, когда мы развернулись в сторону дороги. – Так вот, я теперь не могу их использовать. Догадайся, почему. Я, сперва, не поняла, что он хотел этим донести. – Хм. Ну, ты же бретонец. Маг с рождения, все дела… – произнесла я, а когда верная догадка посетила голову, разочарованно протянула, – а-а. Скелетный ключ. Он позволял тебе колдовать? – Не совсем, – коротко возразил Фрей и пояснил, – это были способности Соловьёв – Раздор, Обман и Тень. Обман – тот, как ты его называешь «красный шарик», который сводит всех с ума, Раздор – огненное марево, наносящее большой урон, Тень – плащ невидимости. Я овладел всеми тремя одновременно, что при других условиях невозможно. Когда ключ перешёл в твои руки я утратил две из них. Тень осталась, потому что я взял её последней, да и она с каждым днём даётся мне всё тяжелее. – Понятно, – мрачно буркнула я в ответ. И вполголоса неуверенно вопросила: – Злишься на меня? За то, что по моей вине лишился таких возможностей? – Слушай, что в прошлом, того не воротить. Пошли дальше, – резко отрезал он. В хмуром безмолвии мы миновали ещё два Дорожных святилища. Прелаты без проблем открыли их, разрешив наполнить кувшин. Пришлось потратить время, чтобы обогнуть озеро с тонким льдом, которое, отделяя одно святилище от другого, простиралось на возвышенном плато. – Дальше можно пройти через ущелье с фалмерскими шалашами, либо вéрхом, по склону горы. В первом случае получится дольше, несмотря на то, что там я точно всех перебил. Уж очень много витиеватых мостиков эти твари понастроили. С Мерсером спорить я не стала, более того, мне, как и ему, хотелось максимально срезать путь – Вечерний проход со своими, порой, ракоходными тоннелями меня изрядно вымотал, да и сама Благая земля не была равниной – резкие подъёмы в гору так же отнимали много сил. А ещё я не могла перестать думать об этом Виртуре. Что делать? Как ему помочь? Что, если он не захочет говорить? Если нападёт? Когда я мысленно прокручивала ситуации с неблагоприятным исходом, и полагала, что, вероятно, его, и впрямь, придётся в таком случае убить, мою голову словно сдавливало тисками, а ноги становились ватными и подкашивались в коленях. Будто сама Благая земля не желала смерти Викария. Но я не хотела его убивать. И вовсе не потому, что он тридцатого Начала морозов привиделся мне в зеркале как суженый. Или, всё же, поэтому? Сложно было вычленить определённую причину и понять наверняка. Бессознательное – тёмный лес. Наполненный кувшин стал ощутимо тяжёлым, его перехватил Мерсер, когда мы, миновав пустующее фалмерское поселение, пробрались в ледниковый грот через узкую расселину. Там мы поднимались всё выше по ненадёжным уступам, убивая изредка попадавшихся фалмеров, умудряясь при этом не соскользнуть с большой высоты вниз, в студёное озеро. С горем пополам, в самом верху чуть не сорвавшись с просевшего и расшатанного мостика из панцирей корусов, а потом едва не расплескав всю воду, мы через небольшое засыпанное щебнем ущелье вынырнули на поверхность, к таким же панцирным постройкам, заполонившим весь проход между скал. – Дело дрянь, – упавшим голосом буркнул Мерсер, – смотри, там полчища фалмеров. Снова набежали, гады. И теперь я заметила их, снующих туда-сюда по мосткам, соединявшим подвесные палатки-коконы между собой. – А вот теперь я жалею, что не могу применить Обман, – досадно выдавил Фрей вполголоса. – Прокрасться не выйдет – слишком узкие проходы. – Придётся оставить кувшин, чтобы мы оба могли сражаться. – И ловушки они новые поставили. – Твари. Нервное бормотание Мерсера потихоньку начинало давить на психику. – Убей вон того «часового», я возьму его лук и колчан, будем их отстреливать, – прошипела я Фрею на ухо, прерывая его раздражённые метания. Он, не сказав ни слова, поставил кувшин на относительно ровный обломок колонны неподалёку, выхватил из моих наручей пару сюрикенов. Со всей злобой метнул первый и сходу попал тому лучнику в голову. Насмерть. Труп фалмера безвольным кулём повалился с верхних мостков на землю. А собратья Преданные, казалось, не заметили потери бойца. Мерсер, ловко переступив через растяжки, быстро подбежал к мертвецу, схватил его оружие и пару склянок с ядом. Я одобрительно закивала и похлопала его по плечу, показав палец вверх. Ухмыльнувшись в ответ, Фрей коротко чмокнул меня в губы. Забрав лук, я отравила стрелы и, не спеша прицеливаясь, поочерёдно начала убирать наиболее удобные цели. Когда пали замертво по меньшей мере пятеро, мы с осторожностью двинулись дальше. Мерсер в одной руке нёс кувшин, в другой держал меч наготове. Я вырвала из виска убитого стрелка сюрикен и обнажила кинжалы – на ограниченном пространстве лук совсем неудобен. – Внизу личинки корусов, не спускайся, – вполголоса буркнул Фрей, когда мы ступили на шаткие панцирные мостки. К нашему счастью, фалмеров было не так много. Мерсер перерезал исподтишка глотку их главному шаману, засевшему в самой большой юрте на возвышении. Остальных мы то сбрасывали с самых высоких мостиков, то выводили из строя своими клинками. Миновав, наконец, этот злополучный «посёлок», мы нырнули в широкий зев очередной пещеры. Тяжело поднимаясь по высокому тоннелю из-за сыпучего щебня под ногами, мы с Мерсером изрядно выдохлись. – Уф, кувшин этот тяжелее, чем я думал. Скоро будет последнее святилище. А там. Доберёмся до Викария. Покончим со всем этим. Я молча перехватила сосуд в свои руки. – Слушай. Я не хочу его убивать. Ни при каких условиях. Мои слова резко рассекли воздух. Мерсер молчал. Звенящая тишина угнетала. Сказанное ему явно не понравилось. Я, на самом деле, с самого начала, как только услышала историю Гелебора, для себя уже всё решила. А Мерсер закатил глаза и сквозь зубы процедил: – Ты ведь понимаешь, что если он нападёт, нам придётся хотя бы защищаться? А в таком случае миловать его я не стану. – Тогда я не дам тебе убить его! – выкрикнула я. – Да что ты несёшь!? Тогда он просто убьёт тебя! Мерсер вышел из себя, вцепился в мои плечи и злобно прорычал: – Брось свои глупости! Викарий убьёт тебя, и даже слушать не станет. Я вырвалась из его хватки, чуть не расплескав воду из кувшина. – Да с чего ты это взял?! – Предчувствие у меня, что…КРЫСЬЕ ДЕРЬМО!!! Неожиданно из странного грибовидного нароста на стене вывалилось нечто, напоминающее гигантскую, размером с тигра, осу, и набросилось на Мерсера. – Чёртов корус! – орал он, отбиваясь от исполинского членистоногого. Вдруг от верхнего свода откололись огромные куски породы и, рухнув в щебень, стремительно покатились в нашу сторону, не встречая препятствий на своём пути. – Чёрт! Растяжка! Это ловушка! – Этой херни здесь не было! – ПРОКЛЯТЫЕ ТВАРИ! Брань Мерсера растворилась в густом облаке пыли. Я, чудом не выронив кувшин, успела отскочить в самый последний момент. Когда тяжёлая взвесь осела на землю, я огляделась – осу-коруса раздавило валуном. Но… Только не это. Мерсер. Бретон лежал возле стены, примятый неподъёмными каменными глыбами. Он дышал, похоже, жизненно важные органы не пострадали. Я на это надеялась. – Уходи, – едва слышно прохрипел он. – Нет, я вытащу тебя. Я не могла так просто бросить его, хотя бы не попытавшись помочь. – Иди дальше. К…своему Викарию. Твоя взяла. Делай…что ты там хотела сделать. Достучись…убеждай…уговаривай. Оглянувшись, я приметила небольшую, относительно ровную платформу из панцирей жуков, – очередное сооружение этих тварей. Наскоро водрузив на неё почти полный кувшин, я подлетела к Мерсеру и упёрлась в один из камней в попытках сдвинуть его с места. – Брось свои глупости...ты не сможешь… Фрей обессиленно покачал головой. – Нет, я смогу! Ещё как, смогу! Я тебя вытащу! – ВЫТАЩУ! Я навалилась на этот булыжник что есть сил, до красных искр из глаз. Острая боль пронзила тело до костей. Я НЕ СДАМСЯ! Камень сдвинулся. Перевалился в сторону и покатился вниз по тоннелю. Ещё два таких же. Я навалилась на следующий. Надо лишь немного подтолкнуть его к проходу. Дальше – щебень всё сделает. Из моих лёгких вышел весь воздух. Кости вспыхнули огнём. Зрение затуманилось, – перед глазами повисла плотная тёмно-красная пелена. Казалось, силы давно покинули меня, но опускать руки нельзя – от этого зависела жизнь Мерсера. Собравшись с духом, сделала ещё один рывок. И рухнула в щебень. Я, наконец, спихнула с ног бретонца последний булыжник, тот медленно ухнул вниз, вслед за другим. До моего слуха донеслось хриплое дыхание Мерсера. – Какого даэдра…сейчас произошло, – сипло выдавил он. Я с трудом приподняла голову. Получилось! Завал устранён. Мерсер сидел, опершись спиной на стену и тяжело дышал, – его правую ногу неестественно вывернуло. Перелом. – До последнего святилища…далеко ещё? – спросила я, пытаясь подняться на ноги. – Метров пятьдесят…семьдесят. Оно…у самого выхода, – выдохнул бретон и прошептал, – я не смогу встать. Сперва подниму кувшин, потом дотащу Мерсера. Панцирь жука с фалмерского уступа можно использовать как носилки. Только бы сил на всё хватило. Постепенно голова перестала кружиться. Я шагнула вперёд. Снова шаг. Подхватила кувшин и поспешила наверх: – Скоро вернусь, – бросила я через плечо. Выбравшись на поверхность, я приметила чуть в отдалении, среди отвратительных хитиновых построек купол последнего святилища. Оставив кувшин на камне возле выхода, рванула обратно – вызволять Мерсера. – Не глупи…оставь меня здесь. Побереги силы, – шептал он, скептично глядя на мои попытки отковырять настил со смотрового выступа фалмеров. – Камни сдвинула, – и тебя сдвину, – недовольно бубнила я, – не хочу, чтобы тебя заживо сожрали эти. Мерсер, корчась от сильной боли и загребая руками предательски сыпучий щебень, подполз ближе. – Брось ты этот щиток. Тяжелее с ним будет. Тащи уж так, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Но, твоя нога… Не дав договорить, он злобно рявкнул: – Плевать на неё…переживу! Я покачала головой – ну, держись, Фрей. Молча приподняв Мерсера за предплечья, поднырнула под его грудную клетку, водрузив несчастного на свою спину. Он, стиснув от боли зубы, простонал: – Вторая нога…тоже. – Держись. Я, удерживая Фрея за руки, замешивая ногами чёртов щебень, что есть мочи устремилась наверх. Мерсер до побелевших костяшек сжимал мою кирасу, и, обезумев от боли, вгрызался зубами в кожаный наплечник. Едва дотащив его до выхода из тоннеля, я рухнула на колени. Икры подкосила слабость. Мерсер зарычал и со всей дури стиснул в зубах ворот моего плаща – нестерпимая боль с новой силой пронзила его переломанные ноги. Ещё. Немного. Не сумев встать, ползла на коленях. Кувшин. – Мерсер, держись, – простонала я. Чудом дотянувшись, ловко подхватила кувшин Посвящённого. Считанные метры до святилища растянулись в километры. Правое колено вдруг стрелой пронзила острая резь. Хруст. Наступила на мелкий камушек? Проклятье! Глаза снова заволокло красным. Нельзя. Останавливаться. – Что за…какого? В ушах зашумело. Хриплый возглас Мерсера растворился в этом мареве. – Приветствую вас, Посвящённые, я прелат Эдельбор! Это дорожное святилище Сияния. Готовы ли вы почтить святые слова Аури Эля? Голос призрачного жреца мгновенно развеял помутнение. Взор мой тут же прояснился. – Да, – из последних сил просипел Мерсер. Эдельбор поднял из-под земли стены святилища. Мы сделали это. – Да наполнит Аури Эль радостью ваши сердца! Легкий морозный ветерок, со свистом промчавшийся сквозь ущелье, унёс вдаль голос прелата. Я с облегчением уткнулась лицом в снег. Чтобы в следующее мгновение подняться на ноги. Аккуратно, насколько это было возможно, переместила к ступеням ротонды белого как полотно измученного болью Мерсера, и зачерпнула в кувшин последнюю порцию воды. Потёрла пострадавшее колено, попробовала согнуть и разогнуть ногу. Ещё болит, но ничего серьёзного – жить можно. Повезло. Из открывшегося портала, завидев нас, обеспокоенно выглянул Гелебор. Паладин уложил Фрея в свой спальный мешок, чтобы доставить его к посту в Вечерней пещере. – Возьми это. Мерсер неуклюже стащил через голову и протянул мне какой-то кулон на толстом шнуре с металлическими перемычками. В мои ладони легла подвеска-трёхлистник из тёмного металла и с мутным камушком по центру. – Амулет Артикуляции… тебе он нужнее. Я сразу же надела его воровской талисман и спрятала под высокий ворот кирасы. – Надеюсь, у тебя получится достучаться до моего брата, – спешно бросил Гелебор, и едва дрожащим голосом добавил, – скажи Виртуру, что я люблю его, и всегда буду любить, несмотря ни на что. Я кивнула паладину в ответ, тот аккуратно подхватил на руки Мерсера и, шагнув в магический проход, скрылся с ним в гроте Вечерней пещеры.