Двадцать первое Руки дождя

37 Путь к Храму лежал через древний бетонный мост, монолитной громадой перекинувшийся на противоположный край ущелья. Медленно, шаг за шагом, я устало шла по едва угадываемой ложбине вытоптанной тысячами пар ног, ступавших здесь десятки веков назад. Что чувствовали те Посвящённые? Умиротворение? Волнение? Счастье? Истинное просветление? Быть может, страх? Страх быть не услышанными и непонятыми самим Богом. Боялась и я. Той неизвестности, что таилась по ту сторону глухо запертой и защищённой чарами двери храма. Виртур. Почему он привиделся мне? Почему он? Что пытался сказать мне? На эти вопросы не было ответа. Мои плечи охватила неконтролируемая дрожь. Я вылила воду из Дорожных святилищ в чашу напротив входа. По выложенным золочёными пластинами протяжённым долам-выемкам жидкость стекла в резервуар-солнце перед дверью. Наполненное углубление осветил зеленоватый магический луч, радиальный замок провернулся и разомкнулся, открывая доступ в чертоги Храма. Как только я, не без усилий отворив тяжеленную дверную створку, ввалилась в преддверие Внутреннего святилища, мрачная гнетущая атмосфера его обстановки тут же подействовала на разум. Я молниеносно развернулась, чтобы выскочить наружу, но дверной затвор защёлкнулся, отрезав путь к отступлению. Дорога в один конец. Западня. Засада. По необъяснимым причинам я почувствовала себя добычей, угодившей в логово голодного хищника. По спине пробежали мурашки, а на лбу, казалось, выступила холодная испарина. Повсюду виднелись фалмеры, вмёрзшие в лёд. Или замороженные какой-то сильной магией? Это Викарий с ними сделал? Или сработали какие-то охранные чары Храма? Ведь, если подумать логически, твари проникли внутрь нечестным путём. В центре зала между полуразрушенными колоннами стоял ещё один алтарь, освещаемый тусклым светом, едва пробивающимся сквозь узкую трещину в куполе. Металлическую фигуру, как и дары у её подножия, покрыл толстый слой пыли, на полу лежали давным-давно завядшие цветы, чудом не превратившиеся в прах, несколько небольших драгоценных камушков со сложной огранкой, колчан стрел, да какой-то пузырёк с потемневшим стеклом. Что стало с его содержимым – остаётся только гадать. Алтарь окружили заледенелые зловещие фигуры. Одна из них сжимала в руках потёртый эльфийский щит и боевой топор. Хм. Если предположение Гелебора верно, и эти фалмеры как-то влияют на разум Викария? Наверно, глупо было бы так думать, скорее всего, они умерли спустя некоторое время после заморозки. Однако, с другой стороны, казалось, что не всё с ними так просто. Я явственно ощущала присутствие. Здесь, рядом, прямо за моей спиной. Как будто кто-то следит за мной. Я подошла ближе к тому несчастному с топором и щитом, запримеченному ранее. Что, если выдернуть из его рук оружие? Схватившись за рукоять древнего клинка, я из всех сил рванула его на себя. Вместе с промёрзшим насквозь предплечьем того бедолаги. В следующее мгновение лёд подёрнулся глубокими трещинами, и этот фалмер ожил! Сбросил с себя ледяные глыбы и ринулся в атаку. Я порывисто замахнулась топором. Его лезвие с лязгом вошло в основание шеи. Мёрзлое тело твари раскололось пополам и рухнуло на пол, разбившись вдребезги о бетонные плиты. Хрупкий. Можно попытаться устранить остальные фигуры, ударяя в слабые места, расчленяя, разламывая их на части. Сил почти нет – нужно хорошенько думать, куда бить. Подобрала щит. С размаху рубанула шею второго фалмера – его голова ледяным камнем слетела с плеч. Сойдёт. Дальше раскрошила щитом несколько мелких замороженных корусов. Неплохо получается. Вроде справляюсь, пока что. В преддверии храма пленённых льдом фалмеров было довольно много – около десятка, плюс-минус. Закончив с последним, я устало перевела дух. А после, со скрипом отворив тяжёлые и высокие, около пяти метров, металлические ворота, едва волоча ноги, я прошла в смежный зал. По площади он был меньше предыдущего. Вдоль дальней стены – несколько каменных столов с такими же скамьями, инкрустированными мелкой позолоченной плиткой. Обессиленно плюхнувшись на одну из них, я огляделась – четверо замороженных, бездвижно замерших в дальних углах. Снова ворота, а за ними – лёд. Сплошные ледяные громады. Будто ледник, медленно сошедший с гор и за долгие тысячелетия уничтоживший часть Храма. Надеюсь, там, всё же, сохранился проход дальше, и я сумею добраться до Викария. Измождённое тело совсем обмякло, голова потяжелела, а глаза начали предательски слипаться. Но спать здесь не стоит. В Храме очень холодно. Как только мышцы остыли, а пот высох, я ощутила это сполна – меня пробило крупной дрожью, конечности покрылись гусиной кожей, а ресницы будто подёрнулись инеем. Я обхватила плечи и поджала ноги. Надо бы закончить с фалмерами. Так хоть согреюсь. Собрав в кулак волю и остатки сил, я поднялась со скамьи и выхватила топор. Как вдруг что-то пробрало меня до самых костей. Нет, не холод, не ломота от переутомления, а нечто совершенно иное. Сложно было разгадать природу этих ощущений и сказать наверняка, почему они возникли. Как будто бы всё тело обвили какие-то невидимые путы, а сердце сжала чья-то бесплотная когтистая рука. – Хуйня какая-то. Мой голос прозвучал словно чужой. Произнесённые вслух русские слова казались инородными в этой обители леденящей тишины. Мотнув головой, я согнала пугающее наваждение и удобнее перехватила рукоять топора – пора продолжить начатое. Когда последняя ледяная фигура в этом зале развалилась на куски, я неуверенно шагнула в ледниковое царство. Викарий близко. Идти дальше становилось всё страшнее. Шестое чувство кричало об опасности впереди, а ноги отказывались слушаться, я переставляла их с большим трудом, словно пробираясь сквозь вязкую трясину. Да что же там впереди такое? Кто этот Викарий? Отчего исходит настолько сильно ужасающая аура? С трудом разбив ещё двух вмороженных в ледяные глыбы фалмеров, я с тяжёлыми сомнениями замерла на краю небольшого обрыва глубиной в человеческий рост или, может, чуть больше. Там, внизу, под покосившейся бетонной стеной был узкий проход. Это конец. Дальше – тупик. И, да, Викарий там. Чутьё подсказывало. Тело сковал страх. Я никак не могла сдвинуться с места. Возможно, если я сейчас спрыгну, Виртур тут же меня заметит. Нельзя попадаться на глаза – нужно сперва осмотреть эльфа с безопасного расстояния. Решайся уже, наконец, трусиха. Нужно сделать хотя бы что-то! Я нащупала в одном из нагрудных карманов маленький пузырёк с зельем невидимости. Последний. Выдавив мягкую пробку, опрокинула в себя его содержимое и, сделавшись прозрачной, соскочила с ледяного уступа вниз. И увидела его. Там, вдали, на возвышении в самом конце зала, куда вёл проход. Белоснежный длинноволосый мер, завалившись немного вправо и вальяжно вытянув ногу, восседал на солидном по виду резном каменном троне, окружённом гигантскими ледяными сталактитами и сталагмитами. Голову Викарий подпёр рукой, глаза его были плотно сомкнуты. Спит? Или мёртв? Да ну, мёртвые так не сидят. Я, пока не выветрилось снадобье, прошмыгнула во Внутреннее святилище, чтобы оглядеть обстановку. Чёрт! Снова фалмеры. И корусы. Снова эти льдышки. Их здесь было навскидку штук двадцать, – сильно больше, чем во всех других частях храма, вместе взятых. Подойди ближе. Словно едва улавливаемый бесплотный шепот прозвучал в моей голове. Приблизительно так, обычно, проявляется внутренний голос. Что ж, это логично – чтобы понять, что с Викарием, нужно внимательнее его осмотреть с небольшого расстояния. Что до несчастных замороженцев – они не «оживут», пока не тронешь. Медлить нельзя, я тихо шагнула вперёд. Остановившись на подступах к трону, с изумлением заметила перед ним кристально прозрачный ледяной барьер от пола до потолка, ограждающий Викария от всего вокруг. Похоже на действие защитных чар. Я тебя вижу. Что? А вот это уже на подсказки шестого чувства не тянет. У меня…шиза? Судорожно взглянула на свои руки – снадобье ещё действует. – Глупо скрываться от того, кто видит не только глазами. Это был Викарий. Он произнёс те слова вслух, не поднимая головы и не размыкая век. – Покажись же и взгляни на меня с достоинством. Его голос. Такой манящий. Обволакивающий. Что-то в нём не так. И где-то раньше я уже подобный говор слышала. Его речь словно липкая, вязкая пелена, которая туманит разум, и из которой так хочется вырваться. Меня охватил ступор, ноги будто вросли в пол, а в уме повис вопрос «что же делать?» – Всё прячешься? От меня не спрячешься. Он щёлкнул пальцами, и вся моя невидимость испарилась, как не бывало. Первым делом я по наитию выставила перед собой щит. Он беззвучно усмехнулся. – Хм, смешно. Викарий медленно поднял голову и распахнул глаза. Горящие как два уголька, буравящие насквозь безумные ярко-оранжевые глаза. В лицо дохнуло замогильным холодом. – Вампир. Мой непроизвольный возглас повис в леденящей тишине. Викарий хищно осклабился, обнажив длинные по-акульему заострённые зубы, как у кровопийцы из немого кино начала прошлого века. – Какая поразительная прозорливость. А ты у нас кто? Надо же…По-свя-щён-ный. Последнее слово он протянул с издёвкой, похлеще Мерсера в его лучшие годы. – И зачем ты здесь, Посвящённый? – вопросил он всё в том же духе. – Надеешся завладеть луком Аури Эля? Викарий неприятно рассмеялся. У меня пересохло во рту, а язык словно прирос к нёбу. Пересилив себя, я возразила: – За…за тобой, Викарий. Он вскинул брови. – И зачем я тебе нужен? – Скорее почему. Говорят, у тебя приключилась какая-то неприятность. И…если всё дело в твоём вампиризме…то я знаю, как тебе помочь. Викарий запрокинув голову зло расхохотался. В моей голове промелькнули обрывки разговоров в Буйной Фляге. Векел много рассказывал о каком-то колдуне из Морфала, который вытворял такие вещи, что обычным чародеям и не снились. Как однажды в нашу дыру прибыл таинственный пластический хирург из Клаудреста, и как однажды к нему заявился вампир – какой-то сухощавый бледненький мужичок с чёрными волосами, с такой же чёрной козлиной бородкой и со сверкащими в темноте глазами-бурыкалами. Эскулап этот дал ему тогда отворот-поворот, сказал, что с мёртвой плотью не работает. Отправил, да-да, к тому самому колдуну. И я бы думала, что это всё пустые слухи, если бы тот человек не вернулся. Да, он пришёл к скульптору лиц вновь, но уже изменившимся. С нормальным тоном кожи и вполне осмысленным взглядом. Колдун его исцелил. И поэтому я, вспомнив этого морфальского мага, точно была уверена, что он сможет помочь Викарию. – Ха! Ты всерьёз думаешь, что проблема лишь в этом?! Твой жалкий поверхностный ум не способен осознать большего. Его едкий подкол громогласным выкриком отразился от заледенелых стен. – Ладно. Дай хотя бы шанс жалкому поверхностному уму добраться до истины. Я слегка опустила щит и вкрадчиво взглянула ему в лицо. Викарий закинул ногу на ногу и немного подался вперёд. – Что ж. Попробуй. Думаю, это будет забавно. Я выдохнула и отвела в сторону щит. Откинула назад капюшон и принялась вслух рассуждать: – Хм, попробую для начала предположить, как ты стал вампиром. Скорее всего, тебя заразил сангвинаре Посвящённый, не иначе. Если бы это был кто-то из свиты Гелебора, его быстро заметили бы и отстранили от дела. И я не думаю, что ты сам захотел обратиться – это бы претило твоей идеолгии. Так вот, этот Посвящённый искал у тебя избавления от мучений, хотел исцеления, а ты не мог ему помочь, или не хотел. Получается, такой тяжёлый путь был пройдён им впустую? Отчаяние вперемешку со злобой и разочарованием. Испытывая сложную гамму чувств, он потерял над собой контроль и напал. Утолил свой голод и ушёл. Ты не мог излечить себя и обратился. Викарий, воплощение самого Аури Эля, стал вампиром – это, безусловно, нонсенс. Тебе приходилось очень хорошо скрывать свою новую природу, иначе узнай об этом кто-то из паладинов, и тебе пришёл бы конец. Как минимум – отстранение от викариатства и изгнание, в противном случае – смерть. По той же причине ты боялся поделиться бедой с Гелебором. Вероятно, сначала ты ждал помощи от своего Бога, а не получив её, должно быть, подумал, что он тебя так испытывает. И, кажется, испытание затянулось. Ты просил, умолял его прекратить это, но ничего не происходило. И тогда ты отчаялся и обозлился. Оборвал все контакты с остальными. И когда на Благую землю напали полчища изменённых фалмеров, ты не помог своим сородичам отбиться от них. Ты сидишь тут уже тысячи лет, храня и лелея внутри эту злобу. И когда тебе предоставляется возможность исцелиться – ты смеёшься в лицо судьбе. Ведь, какой смысл в исцелении, когда весь твой народ пал, храм почти сравнялся с землей, и единственные неизенившиеся – только вы с Гелебором? Быть может, эта злоба стала катализатором некоего решения. Вероятно, ты подумал тогда «да пропади оно всё пропадом!» Ты способный чародей, и, всё ещё оставаясь Викарием, имел кучу возможностей разрушить святыню и растоптать всё, чем жил твой народ – их веру в солнечного бога. Не ты ли «позвал» сюда тех Преданных, чтобы они ускорили процесс? Ну вот, практически все мертвы, но тебе этого мало. Что ты ещё хочешь сделать, чтобы окончательно отыграться за свою искалеченную жизнь? Я говорила, говорила долго и много, как никогда ранее – амулет Мерсера и впрямь работал. Я ходила взад-вперёд, активно жестикулируя и глядя то себе под ноги, то куда-то в сторону. Закончив с умозаключениями, я, наконец, повернулась к Викарию, развела руки и вопросительно приподняла бровь. Он скучающе подпёр голову и демонстративно зевнул. – Что ж, неплохо. Даже немного впечатляет. Всё было почти так, и Бог отвернулся от меня. В тот день я перестал быть Викарием. Но влияние Аури Эля в этом мире, всё же, осталось в моей власти. И я знаю, как нивелировать Его абсолютную власть. Я погашу солнце! В моих руках лук Аури Эля, а чтобы осквернить его, мне нужна кровь истинного вампира, кровь Дочери Холодной Гавани. Заполучив её, я ослеплю глаз Дракона и стану Провозвестником Вечной Ночи! День и ночь будут едины. Ну, что скажешь? Озвучив свои истинные намерения, он бросил на меня пугающий взгляд. А я немного выпала в осадок. Эта его идея – чистое безумие. Кажется, раз Викарий не в себе, убедить его будет несколько затруднительно. – Это…бред? Заслышав мои слова, он в яростном возмущении подскочил с трона и ударил кулаками в ледяную стену. – Это Пророчество! Оно отпечаталось в Древних Свитках. Моё Пророчество! Я невольно попятилась и упёрлась спиной в колонну. – Ладно-ладно! Ты собираешься выстрелить в солнце, так? И что потом произойдёт? Ну, отправить стрелу в космос и по-настоящему погасить звезду у тебя вряд ли получится. Куда она долетит? В нижние слои атмосферы? Полагаю, кровь этой вампирши имеет особый состав, её частички вступят в реакцию с разреженным воздухом и с металлом на кончике стрелы с обильным выделением осадка в виде некоего плотного облака, которое и перекроет собой светило? В этом случае наступит, м…кровавая зима? Которая повлечёт за собой смерть всего живого? И вампиров, в том числе? Я шагнула вбок, проскользнула между заледенелыми фигурами и медленно двинулась спиной к выходу. Убедить его не получится – надо уходить. Викарий, склонив голову набок и скептично глядя исподлобья, похлопал ладонями и решительно проговорил в ответ: – Разбираешься в науке? Неплохо-неплохо, мой маленький учёный. Да, я разрушу всё, что создал Аури Эль. А ты доставишь мне единственный недостающий компонент – кровь истинной вампирши. Он приложил руки к магическому барьеру, и тот под его ладонями потерял осязаемость, подёрнулся рябью, словно водная гладь. Викарий шагнул вперёд и прошёл сквозь ледяную стену так, словно её и не было вовсе. – От меня не убежишь! – крикнул он и ударом кулака разбил одного из замороженных, вставшего у него на пути. Вампирские силы. Позади меня оказалась большая группа вмёрзших в лёд Преданных. Я прошмыгнула в узкий лаз между двумя изваяниями. – Всё пытаешься от меня удрать? Ха, это просто смешно! – прорычал он, скаля свои клыки. Щелкнул пальцами, и один из фалмеров позади ожил, да неожиданно крепко схватил меня за плечи своими когтистыми лапами. Я резко отпихнула его щитом и ударила топором в лоб, отчего тот растрескался и развалился на множество мелких льдышек. Пятясь назад, я ловко лавировала между ледяными фигурами. Викарий разъярённо взревел и, широко разведя руки, зарядил какое-то мощное заклинание, сконцентрировавшееся в светящийся шар над его головой. Он ударил ладонью оземь, и чары распространились по всему залу. Под действием этого колдовства ледяные глыбы начали рассыпаться на мелкие песчинки, которые тут же собрались в колоссальный вихрь, обрушившийся на меня яростной метелью. Ледяные крупицы раскалёнными иглами кололи каждый оголённый участок кожи. Я натянула капюшон, как смогла, закрыла лицо руками и вскинула перед собой щит. – Ты сделаешь то, что я велел, иначе умрёшь! Процедив это сквозь зубы, Викарий с силой выдернул из рук щит с топором, подхватил меня за грудки и поднял над собой. Метель тут же улеглась, снежная взвесь осела на пол и разлетелась по углам. Своими глазами он нашёл мои и одичало вперился в них, явно желая загипнотизировать, подчинить меня своей воле. Голову сдавило тисками. – Я не буду этого делать…это…чистой воды безумие, – едва выдавила я, сопротивляясь его воздействию. Древний вампир издевательски ухмыльнулся. – Тогда готовься к смерти. Дам тебе шанс пасть с достоинством, – медленно проговорил он, словно вынося приговор. Отпустил меня, отошёл на некоторое расстояние, замер напротив и, вздёрнув подбородок, выкрикнул: – Встань, да сражайся со мной! – Нет! – выкрикнула я. – Я не нарушу данное мной обещание. Викарий сардонически расхохотался. – Ха! Кому ты там обещала? Это обещание сведёт тебя в могилу. Хотя…скорее всего, хоронить будет нечего – я голоден. Душа упала в пятки. Вампир вытянул вперёд руку и хищно скрючил пальцы. Сердце замерло, дыхание перехватило – моё тело вдруг резко подлетело в воздух, он поднял его одной лишь магией. Викарий небрежно взмахнул ладонью, и меня с силой отшвырнуло к стене. Больно ударившись, я резко вскрикнула. Мой мучитель злорадно усмехнулся. В глазах зарябило. Тщётно попытавшись вслепую встать, я завалилась на бок. Викарий, не говоря ни слова, вновь поднял меня без рук и так же сильно отбросил к колонне. Снова подхватил, прибил к полу. Потом снова и снова. Я перестала чувствовать свои конечности, всё занемело от боли. Голова нещадно кружилась, перед глазами плясали серые точки. Я удушливо закашлялась и харкнула на пол чем-то вязким неприятно железистым на вкус. Кровь. Жестокий, обезумевший от своего голода вампир вновь поднял меня, но в этот раз не использовав магию – схватил за грудки двумя руками и пригвоздил к стене. В опасной близости от сонной артерии я почувствовала его тяжёлое смрадное дыхание, отдававшее гнилым мясом и сырой плесенью. Он приблизил свое лицо к моей шее, коснулся кожи острыми как ножи зубами. Лязг. Выкрик. Яростный рык. Викарий вдруг отпустил меня и отшатнулся в сторону. Я мешком рухнула на пол. – Не смей прикасаться к ней своими погаными граблями, животное! Это Мерсер! 38 Мерсер. Я, с трудом сфокусировав взгляд, заметила его приближающуюся тёмную фигуру с оружием наготове. Фрей ступал легко и уверенно – тяжелых переломов как не бывало. – Мерсер, как ты…смог? – тихо прохрипела я себе под нос. Он меня не услышал. Вампир язвительно протянул: – Что-то Посвящённые сегодня зачастили. А ты кто? Герой-любовник… Мерсер, проигнорировав язвительный выпад, яро толкнул Викария, а тот, чуть не потеряв равновесие, странно выругался. Быть может, на фалмерском. Вампир, резко взметнув руку и выбросив вперёд сгусток магии, откинул бретонца к одному из ледяных сталагмитов, тут же заковав его в лёд. Мерсер от неожиданности выронил меч с кинжалом и раздосадованно рыкнул. – С тобой я разберусь позже, любовничек. А пока смотри, как я жру живьём твою девку. Викарий снова подхватил меня за грудки и с силой ударил об стену. Из лёгких со свистом вылетел весь воздух. Мерсер свирепо выкрикнул: – Ах, ты мерзкая извращённая тварь! Молись своему Аури Элю! Я тебя прикончу. Вампир, даже не удостоив его взглядом, высокомерно высказался в ответ: – Ты глупый, слабый человечишка. Как и от меня, Боги отвернулись от тебя. Я мёртв уже тысячи лет! Я обессиленно уперла ладонь в его грудь. – Виртур…хватит. Прекрати это безумие…Я…хочу помочь тебе…избавиться от проклятья. Чуткий слух этого монстра всё же распознал мой едва слышный шёпот. Своей пятернёй Викарий грубо пригвоздил мою голову к стене и злобно процедил: – Ты всерьёз надеешься, что я отажусь от всего, что поддерживало во мне жизнь все эти годы?! – а позже, вдруг сменив гнев на милость, добавил, – быть может, ты передумаешь? Приведёшь вампиршу, я обращу тебя, и мы вместе разделим власть над миром без солнца. – Нет, Виртур. Я не передумаю. Услышав мой ответ, он зло усмехнулся. – Тогда ты станешь закуской. Твои жалкие попытки переубедить меня просто смехотворны. Я, рефлекторно стремясь отстраниться, отпихнула от себя его лицо. – Ах так! Да как ты смеешь! Я тебя сейчас сожру! От его вопля зазвенело в ушах. В следующее мгновение вампир перехватил руки, так, чтобы я не смогла сопротивляться, и, вцепившись в волосы, откинул мою голову, тут же вгрызаясь в шею. Это было чудовищно больно! Моя боль обратилась в крик. Послышалась яростная ругань Мерсера: – Ах, ты ублюдок! – Мразь! – Мерзавец! – Мерзкий, кровососущий гад! Викарий не удостоил его вниманием, продолжая рычать и исступлённо терзать меня. Его острые зубы разрывали сосуды и плоть, принося мне нестерпимые мучения. Он стремительно высасывал кровь, тело пробрал озноб, а в глазах потемнело. Когда зрение ненадолго возвращалось, всё передо мной плыло, троилось и закруживалось. К горлу подступала неприятная тошнота, которая всё никак не трансформировалась в рвоту. Мышцы ломило и сводило судорогами. Казалось, ещё чуть-чуть, и я потеряю сознание. Голова тяжелела и разрывалась – мозг, словно, варился в кипящем масле. Мысли путались, сформулировать их было сложно, речь давалась с трудом. – Ради чего всё? Мстишь богу, за то, что он бросил тебя? А ты никогда не думал…что бога-то… не существует? Может, и не было его никогда. Викарий, только заслышав эти слова, резко отпрянул. И тут же отвесил мне звонкую хлёсткую пощёчину. – Безбожная мразь! – Веришь в него. Слепо…преданно. Думаешь…должен тебя спасти. А сам. Сидишь. Сложа руки. Собираешься мстить. Эфемерному. Ещё не поздно…изменить это. Он ничего не ответил, вновь набросился на меня, прокусив шею с другой стороны. Дыхание превратилось в прерывистый сдавленный хрип. Жизнь медленно, но верно покидала меня капля за каплей. Голова совсем опустела. – Мм, горячая кровь! – рычал вампир, не отрываясь от моей плоти, заглатывая за раз, по ощущениям, сотни миллилитров. – Зеркало. Ошиблось…ты…тот, кто убьёт меня. Кажется, я непроизвольно озвучила мысли, проносящиеся в голове. Викарий на это лишь гадко усмехнулся. – Что ты несёшь? – риторически бросил он и остервенело впился в мою шею вновь, вонзив зубы ещё глуже. Всё. Это точно конец. Он убьёт меня. Где Мерсер? Почему он молчит? Или я уже просто ничего не слышу? Мерсер. Как жаль, что ты погибнешь из-за моей оплошности. Крррркрркр…Дзынь! – С тебя довольно! Мерсер? Он смог высвободиться? – Ах! Ты!.. Да я! Задыхаясь от негодования, Викарий в замешательстве отпустил меня. И, забыв обтереть изрядно измазанное кровью лицо, в следующую секунду бросился на бретонца, зарядив в руках ледяное заклятье. Неуклюже съехав по стене, как тряпичная кукла, я повалилась на пол, мельком увидела, как Фрей отразил его магическую атаку скрестив меч и кинжал. – Да я был Викарием Аури Эля, мать твою! – Ключевое слово «был», тварина! Их словесная перепалка прервалась, не успев развернуться. Мерсер ударил вампира обухом меча по ключицам и, резким рывком сделав выпад вперёд, заставил того потерять равновесие. – Ты сильный маг. Но боец из тебя неважный! Фрей угрожающе навис над Викарием и нацелил остриё меча ему в горло. Стремясь отбиться от Мерсера, он попытался создать какие-то чары, но вместо колдовства из рук посыпались лишь жалкие искры. – Моя магия! Урод! Что ты сделал?! Мерсер рассмеялся Викарию в лицо, с превосходством глядя на того сверху вниз. – Ну и вид у тебя! Грязное животное. В руках своего бога ты всего лишь игрушка. Наверняка, он сейчас смеётся над тобой, ничтожество. Фрей схватил Викария за волосы и резким рывком дёрнул на себя, вынуждая встать на колени. А после ножницами сомкнул клинки перед его глоткой. – Когда-то перед тобой стояли на коленях, а теперь на коленях ты. Какая ирония. Ха! Викарий Аури Эля встретит крайне бесславную смерть от меча конченого ублюдка. Я просто плюну на твой труп. Заберу твои шмотки, и буду брать деньги с каждого, кто захочет на них поглазеть. Молчишь? Уже сдался?! Ха! Поэтому вы, фалмеры, проиграли. Жалкие в своей слепой преданности богу, слишком гордые и слишком наивные…такие долго не живут. Что ты там шепчешь? Молишься?! Ха-ха-ха! Молись, пока дышишь. Скоро мой меч прольёт кровь снежного эльфа. Мерсер сильнее скрестил лезвия, опасно стиснув шею Викария, чтобы в следующее мгновение ока отсечь ему голову. – Что же я наделал…Аури Эль…прости меня…помоги выйти к свету…дай мне шанс…услышь меня, я прошу… До меня обрывками доносился дрожащий сбивчивый голос Виртура. – Мерсер…нет…перестань! – вместе с последним воздухом я отчаянно выдавила из себя эти слова. – Милая, когда же ты, наконец, поймёшь, что излишняя сентиментальность не приведёт ни к чему хорошему? Он вдруг сложил оружие и пихнул Викария коленом в спину, отчего тот неуклюже завалился на пол прямо у моих ног. – Эээээ… Вместо слов из моей груди вырвался недоумённый выдох. – Этим распроклятым амулетом ты пользуешься хреново, – всё за тебя делать приходится, – недовольно проворчал он. Я в немом изумлении уставилась на Мерсера. Почему он пощадил его? Фрей, в это самое время упёр острие корундового меча в спину поверженного Викария и злобно рявкнул: – Проси у неё прощения, животное, за всё то дерьмо, что ты тут устроил! Передо мной всё плыло, сфокусировать взгляд никак не получалось. Виртур, кажется, подполз ближе, передо мной тускло сверкнули его глаза. – Прости меня, – лишь прошептал он. Я обессиленно качнула головой. И в ответ на его извинения медленно, едва ворочая языком, проговорила: – Надеюсь, это не какая-то хитрая уловка. Отпусти нас, Виртур. Я знаю того, кто сможет исцелить тебя. Я смогу привести его. Неожиданно в глазах резко потемнело. Шум в ушах, стремительно нарастая, заглушил собой все окружающие звуки, а когда стал невыносимо громким, я, кажется, провалилась в забытие. *** – Кое-кто, наконец, пришёл в себя. Давно пора. Бормотание Гелебора окончательно выдернуло меня из тяжёлой обморочной дрёмы. Я не без труда разлепила глаза и обнаружила себя на лежаке паладина в гроте Вечерней пещеры, возле самого первого святилища. – На вот, выпей. Баранья кровь и тролья печень. Понимаю, как звучит, но это поможет тебе быстрее восполнить недостаток собственной крови. Я выхватила из рук Гелебора серебряную пиалу и залпом осушила её вязкое содержимое. Оно, на удивление, оказалось куда аппетитнее, чем я подумала, когда паладин озвучил его состав. По вкусу немного напомнило борщ. – Можно добавки? Мерсер, сидя неподалёку и глядя на меня, из последних сил подавил рвотный позыв. Гелебор снисходительно рассмеялся. – Можно, конечно, можно. Только не переедай – при таком состоянии тебя может стошнить. Он взял из моих рук пустую тарелку и наполнил её новой порцией кровавого смузи, щедро зачерпнув из котла на вертеле. Мерсер подскочил с места и отпрянул к алтарю, сделав вид, будто заинтересованно рассматривает его. Брезгливый какой. Когда я прикончила терпкий тёмно-красный бульон, голод отступил. Усевшись на досчатый настил, и свесив ноги к прозрачной глади подземного озера, коснулась воды носом сапога. – Я потеряла сознание, а что произошло позже? Что сказал Викарий? И как твои ноги? Я тащила тебя до святилища, а потом ты заявился сам, как ни в чём не бывало. – Гелебор хорош по части магии восстановления – здорово меня подлатал. Небезболезненно, конечно, зато очень результативно – как будто я и не ломался вовсе, – пробурчал в ответ Мерсер, не отходя от алтаря, и, потерев подбородок, добавил, – а Викарий позволил мне забрать тебя и уйти. Согласился с твоими условиями он. Короче, ждёт к себе этого Фалиона. – Фалион? Так морфальского колдуна зовут? Мерсер кивнул. – Почему ты решил пощадить Викария? Даже после того, что он сделал. Ты вполне мог прикончить его, когда я вырубилась. Заслышав мой вопрос, он коротко усмехнулся и уселся у подножия солнечного изваяния. Игнорируя неодобрительные взгляды Гелебора, расслабленно откинулся на литую фигуру. – Убей я его, и твоя жертва оказалась бы напрасной, – устало протянул он, – меня поразила твоя сказочная упёртость, ты была готова расстаться с жизнью, продолжая стоять на своём. Да и каков смысл убийства, если в итоге у нас всё-таки получилось его убедить? Интересно он высказался…Мерсер начинал меня удивлять – бретонец сказал «у нас», и мне не послышалось. Он, доселе всегда поступавший по-своему и никого не слушавший, уважил моё решение. Где его помноженный втрое эгоизм? Неужели, за то короткое время на Благой земле он изменился? – А лук Аури Эля? – снова поинтересовалась я, – он отдал тебе его? – Нет. Я и говорить об этом даже не стал. Чтобы не давать ему лишний повод напасть снова. Нужно было уйти прежде, чем его магия восстановится. Да и к чёрту пока лук – никуда он не денется. Может, когда Викарий исцелится, я попрошу его об «одном маленьком одолжении», – ворчливо прознёс Фрей, скрестив руки за головой. Ответ был исчерпывающим – я многознчительно закивала головой. Но кое-что всё же не давало мне покоя – я мимолётно задумалась об этом ещё в Храме, когда Мерсер, сражаясь с Викарием, на время лишил того магии. – Мне непонятно, почему Виртур так быстро сдался. Он мог бы попытаться напасть без колдовства. Растерзать тебя голыми руками. Он же вампир и очень силён физически – запросто швырял меня туда-сюда, как тряпичную куклу. Я озадаченно огладила подбородок. Мерсер беззвучно усмехнулся в сводчатый, усеянный редкими сталактитами потолок пещеры. – Наверно, ты забыла, или тебе это было неизвестно, – небрежно бросил он, и пояснил, – так вот, сила вампира зависит от степени голода. Он насосался до безобразия, поэтому ослабел. Я, заблокировав магию, «отнял» у Викария единственное верное оружие. Я молча выслушала его, а позже утомлённо рухнула на спальный мешок. – Денёк отлежись, завтра наведаемся в Морфал, – буркнул Фрей и переместился на досчатый настил, ближе ко мне. Уложил мою голову себе на бёдра, и запустил холодные пальцы в волосы, успокаивающе поглаживая кожу, словно металлическими спицами. Я стала жертвой вампира. Тот выпил прилично и, наверняка, оставил в ранах много слюны. Сердце неприятно похолодело, в уме промелькнула пугающая мысль. Может поэтому то кровавое варево показалось мне вкусным? Я нерешительно спросила: – Виртур выпил много крови…я не обращусь? – Не думаю. Я хорошо промыл раны травяным настоем, пока ты ещё была без сознания, и дал тебе зелье-антидот, – заверил Гелебор, плюхнувшись на доски рядом с Мерсером и успокаивающе огладив моё плечо. – Если обратишься – появится лишний повод навестить Фалиона, – саркастично отметил бретон. – Лично узнаешь, как он исцеляет вампиризм. Пф! Я закатила глаза, Фрей беззвучно рассмеялся. – Гелебор, а, когда ты узнал, что было с Виртуром, ты…как ты принял эту правду? – поинтересовалась я у рыцаря-паладина. – Мне многое стало понятно, – хмуро проговорил тот в ответ, и сдержанно добавил, – я был в ужасе, когда увидел, как он с тобой обошёлся. Но я рад, что вам удалось его убедить отступиться от тех страшных безумных идей. Я в глубине души надеялся, что вы сможете помочь ему. Какое-то время мы трое молчали. – Мерсер в тебе не ошибся, – сказал Гелебор, первым нарушив тишину, – он точно знал, что для тебя откроются все святилища. Сохранить жизнь моему брату, было, без сомнений, благородным решением, ты сделала это вопреки многому, что чуть не стоило тебе жизни. – А его пророчество. Как ты о нём узнал? Я ведь была без сознания и не могла тебе рассказать. Я вопросительно взглянула Гелебору в глаза. Но, прежде чем тот открыл рот, Мерсер в ответ хмуро пробормотал: – Я ему рассказал. Викарий кичился своими выдумками достаточно громко, чтобы я мог всё чётко расслышать, пока дрался с морожеными тварями. Да как же это так? Я недоумённо округлила глаза и в возмущении пробубнила: – Но я же их всех…того! – Не всех. Фрей укоризненно покачал головой. А меня, тем временем, сморил сон – повернувшись на бок, я сомкнула веки и провалилась в блаженное забытие. Урывками слышала, как Мерсер тихо говорил с Гелебором на отвлечённые темы. Я лениво заслонила ладонями уши в надежде хорошо выспаться. Хоть бы хватило сил дойти до Морфала. Я не верю, что у нас всё получилось.