Двадцать первое Руки дождя

58 Нехотя разомкнув веки, я тут же зажмурилась – озорные лучи утреннего солнца хаотичной чехардой кружили по лицу. Ленно заломив руки за голову, широко зевнула и потянулась. А, таки-разлепив глаза, глянула в окно – рассвет, очевидно, я благополучно проспала, светило стремилось к зениту. Скоро полдень. Викарий Виртур, конечно же, давно покинул постель. Я распласталась в широкой кровати звездой и, не торопясь высунуться из-под одеяла, оглядела его пенаты. На скамье возле окна лежала моя броня, аккуратно сложенная в стопочку. Сегодняшняя ночь любви оставила в сердце неизгладимый след, воспоминания будоражили сознание, от мыслей о Виртуре по телу пробежал табун мурашек, а внизу живота скрутился горячий ком. Ах, Виртур. Моя ладонь скользнула к груди, сминая затвердевшие соски, другая рука легла на лобок. Лаская чувствительный клитор, я вспоминала Викария, представляла, как он вновь овладевает мной, яростно заталкивая свой огромный член на всю длину. Оргазм настиг меня быстро, по телу разлилось пьянящее блаженство. Глупо улыбаясь, я неуклюже выпросталась из-под одеяла, ступила на холодный каменный пол и на цыпочках добежала до скамьи. Когда был затянут последний ремешок на кирасе, на балконе мелькнула фигура Виртура. В компании неизвестной девушки-эльфийки. Ещё одна Посвящённая? Её белоснежная тяжёлая мантия в пол едва заметно всколыхнулась под порывами беспощадного горного ветра. Приподняв высокий плотный ворот над массивными кожаными наплечниками с мудрёным орнаментом, она заправила за острое ухо несколько непослушных вьющихся прядей, выбившихся из нарочито небрежного пучка на затылке, заколотого двумя длинными стальным спицами. Её холодного оттенка светлые волосы под солнечными лучами отливали серебром. В мои мысли закралась смутная догадка, которая тут же подтвердилась, когда эльфийка отвернулась в сторону и показала своё лицо. Она – фалмер. Такой же, как Азруил с Танзуэлом. Возможно, она, подобно им, сбежала из какой-то потаённой резервации. Интересно было бы послушать её историю. Плечи Посвящённой дрогнули, она напряжённо обхватила себя тонкими пальцами. Видимо, отчего-то расплакалась? Викарий мягко приобнял её и привлёк к своей груди. В этот момент во мне взметнулся колкий огонёк ревности. Понятно, конечно, что этот жест сочувствия ещё ничего не значит, но мне всё равно было неприятно его лицезреть. Спустя пару минут эльфы вместе покинули балкон – Викарий, похоже, решил проводить новую Посвящённую в казармы и представить её остальным. Потайная магическая дверь, конечно же, была скрыта, а посему покинуть комнату Виртура оказалось невозможным. Раздосадовано вздохнув, я резко плюхнулась на резную деревянную скамью и, откинувшись спиной на стену, прикрыла глаза. Когда он соизволит вернуться? Мне тут целый день торчать? Что они там с этой эльфийкой делают? Тревоги и сомнения цепкими когтями терзали голову, настроение испортилось. Но, всё же, ревность в таком случае безосновательна. Подумаешь, пожалел несчастную, зачем трагедию из этого раздувать? Усиленно вытравливая все гадкие мысли, я принялась зрительно изучать подвязанные диковинными узелками мелкие махровые кисточки на тёмно-синем постельном покрывале. Скукота. Интересно, а Мерсер уже пришёл? Прочёл ли записку? Неловко получается – назначила ему встречу на утро, а сама пропала. Да уж, разговор будет не из приятных, если он поймёт, что мы с Виртуром были близки. – Уже проснулась, милая? – Ах, Виртур, ты здесь. Его приход стал для меня сюрпризом. Задумавшись о Мерсере, я ушла в себя и совсем не заметила Викария, не услышала, как хлопнула расколдованная дверь. – А я надеялся застать тебя в постели. Обнажённой. Он мечтательно прикрыл глаза и улыбнулся. – Кто эта девушка? Мой вопрос прозвучал несколько резче, чем хотелось бы. – Новая Посвящённая, и, как ты уже, наверно, догадалась, ещё один неизменившийся снежный эльф, – непринуждённо ответил он. – Её имя Авгури. Она изъявила желание остаться на Благой Земле, Танзуэл сейчас ей всё показывает. Я безучастно закивала головой. Виртур уселся рядом. – Ясно. Мерсера не видел? – Нет. Эльф вскинул бровь и подозрительно на меня покосился. Неужели, это ревность? – Я ему записку оставила. Собиралась утром поговорить с ним по душам. Может быть, он меня ищет. Мои неловкие доводы заставили Виртура тихо усмехнуться. Но ответил мне он уже совершенно спокойно. – В казармах я его не видел, на тренировочной площадке тоже никого. Если Мерсер и пришёл, то сейчас, вероятно, спит. – А ты, что же, ищешь предлог, чтобы сбежать от меня, чертовка? Виртур вдруг схватил меня за подбородок, и, хищно ухмыляясь, придвинулся ближе. – Помни, чья ты теперь женщина, – прошептал он, опалив мои губы горячим дыханием, прежде чем накрыть их жгучим и влажным поцелуем. – Всё ещё скучаешь по своему Мерсеру? – Не мой он. Викарий шумно выдохнул – моё гадкое настроение, по всей видимости, он истолковал по-своему. – Дело не в нём. Услышав это, эльф вопросительно вздёрнул бровь и склонил голову. А, мгновение спустя, догадался, что к чему. – А…ты из-за Авгури переживаешь? Не стоит. То, что ты видела, не имеет значения. У нас с ней мало общего. Как женщина она…не в моём вкусе. – Н-да? Его слова не прозвучали убедительно, скептично хмыкнув, я пресно оглядела те скучные кисточки на покрывале. – Я не из тех, кто сегодня с одной, а завтра с другой, – Викарий всплеснул руками. – Тебя я теперь не оставлю, и никто между нами встать не посмеет. Ни она, ни твой Мерсер, ни этот верзила-норд и ни кто-либо другой. Он вскочил на ноги и потянул меня за собой. – Пойдём. Потолкуем с Фреем, расставим все точки. Виртур был настроен решительно. Я не осмелилась ему перечить, хотя идея его мне не понравилась – зная Мерсера, я боялась, что так мы все только разругаемся в пух и прах. Резко толкнув ладонью тяжеленную металлическую дверь, Викарий почти влетел в казармы, а я, еле поспевая за ним, ускорила шаг. – Человек? Держите прислужника? Почему не займёшь его делом? У вас тут пол грязный – пусть протрёт. Эльфийка смотрела в сторону одной из спален – видимо, она говорила о Мерсере. Тот отреагировал незамедлительно. – Знаешь что, милочка? Пошла ты на хер! Его грубый выкрик заставил Авгури оторопело округлить глаза – вряд ли она предполагала, что нарвётся на хамство. В её руках вспыхнули лиловые отблески электрических чар, а Мерсер, обнажая меч, медленно вышел из комнаты. Танзуэл поспешил встать между ними. – Кхм, у нас тут, вообще-то, никто никому не прислуживает, – тихим вкрадчивым голосом проговорил он, покачав головой. – Это Мерсер, он тоже Посвященный, как и мы. А бытовые обязанности распределены между всеми. Я, например, готовлю, Азруил при помощи магии убирается, Мерсер дрова колет, вместе с Ли ходит наружу за продовольствием…в общем, совместными усилиями стараемся поддерживать тут какой-никакой порядок. Фалмерка развеяла заклинание, Фрей раздраженно хмыкнул, с угрожающим лязгом отправив корундовый клинок в ножны. И резко развернулся к нам. – А, Ли, привет. Видел записку. Всё утро прождал, а тебя нет и нет. Хорошо выспалась? Он ехидно ухмыльнулся. Да уж, разговор начинается не с лучшей ноты. Не так я себе это представляла, ой, не так. – Мерсер, я…ты всё понял, да? Я шагнула вперёд. Думать нечего – он обо всём догадался, мрачный взгляд и натянутая улыбка тому подтверждение. Викарий молча положил руку на моё плечо и исподлобья зыркнул на бретона, тот смотрел в ответ ничего не выражающим взором. А потом закатил глаза и, приподняв руки, развернулся на каблуках, да, не сказав ни слова, удалился в комнату. Это не разговор. Виртур всё испортил. Хотела решить дело мирно, не вышло. Коротко чмокнув меня в висок, Викарий склонился к уху. – Будешь здесь? Я кивнула. Он оставил на моей щеке лёгкий поцелуй и вышел из казарм. Авгури смерила меня неприятным взглядом, её строго очерченное лицо застыло, словно каменная маска безразличия. Само высокомерие. Из спальни раздался приглушенный храп Мерсера. Ну вот, в ближайшие несколько часов поговорить с ним точно не получится. Старательно игнорируя пренебрежительный выпад от новой Посвящённой, я направилась к обеденному столу, дабы оглядеть его на предмет наличия съестного. – Ли, в котелке томатный суп, недавно сварил. Коротко кивнув Танзуэлу, я подхватила деревянную тарелку и, щедро зачерпнув половником наваристого бульона, наполнила её почти до краёв. Сообразив свеженького кофе, благо, кипяток и зёрна тоже имелись, я плюхнулась на лавку. – И что, у вас все здесь такие неотёсанные? Тот матерится, эта тебе даже спасибо не сказала. Авгури презрительно хмыкнула, на что Фейр лишь тихо рассмеялся. – Ли немногословна. Я, по правде говоря, и сам бываю молчаливым. Не принимай такое поведение близко к сердцу, на деле она – очень добрый человек. И впрямь. Что-то ты сегодня на удивление разговорчивый, да в приподнятом расположении духа. Влюбился что ли? Мысленно улыбнувшись столь забавному предположению, я доела суп и рванула на тренировочную площадку. *** – Жестоко ты его. Я опустила остриё деревянного меча и, оставив, наконец, в покое набитый соломой манекен, обернулась, чтобы тут же встретиться взглядом с Мерсером. Определить по глазам о чём он думал, было сложно. Закрепив муляж на небольшой оружейной стойке под навесом из еловых ветвей, я неуклюже плюхнулась на низенькую скамью. Он уселся рядом. – Ненавидишь меня теперь? Я хотела с тобой сперва поговорить, но с Викарием…всё так быстро завертелось, будто буря. – Слушай, не бери в голову. Фрей примирительно поднял ладонь, прервав поток моих глупых оправданий. – Между тобой и Викарием уже давненько что-то происходит. Думаешь, никто не замечал, что он возле тебя всё крутится, как шершень над корзиной спелых яблок? – Мерсер задорно хохотнул, и покачал головой. – Ты не думай, я не осуждаю. Произошедшее вполне закономерно, и я этому поспособствовал – нечего было пропадать неделями. Он понурил плечи и болезненно улыбнулся лишь уголками губ. – И?..Ты совсем не расстраиваешься? Даже капельку? Мерсер в ответ беззвучно рассмеялся. – Да, жаль немного, – проговорил он в ответ. – Но… – бретонец сделал паузу, видимо, собираясь с духом. – Если хочешь быть с ним…я не против, тебя не держу. – Ты серьёзно? Было сложно поверить своим ушам. Мерсер, до мозга костей жадный собственник, так вот просто отпускает меня? Но услышанное мной не было мороком, в подтверждение тому Фрей отрывисто кивнул и заговорил снова: – Между нами что-то безвозвратно изменилось ещё до Викария. Тогда, в таверне. Когда я рассказал, сколько у меня было женщин…понимаю, тебя это очень расстроило. Я на твоём месте и сам был бы не рад услышать подобное. Не хочу оправдываться, но, да я всегда поступал…не по совести. И вообще, и с ними в частности, – Мерсер тяжко вздохнул и обхватил торс руками. – В тот позорный день, когда Ракшас ко мне…полез, что-то внутри будто надломилось. С тех пор я неустанно стремился доказать всем, но в первую очередь самому себе, что я нормальный мужик, поэтому старался трахнуть как можно больше баб…каждая любовная связь была своеобразным актом самоутешения. Я тихо хмыкнула в нос и опустила взгляд под ноги. То есть, я для него лишь очередной «акт самоутешения»? Но Мерсер, словно, прочёл мои мысли (а, может, я, просто, со стороны выглядела весьма красноречиво), небрежно зачесал ладонью волосы и отрывисто буркнул: – Нет, с тобой всё было по-другому, – затем бретонец шумно выдохнул. – Спустя годы беспорядочные половые связи мне просто надоели. С тобой мне хочется быть другим, ты как…глоток свежего воздуха, или как…луч во тьме. Хочется, закрыть тебя собой, защитить от всего, сделать счастливой. Но я не смог, – он резко запрокинул голову. – Ни защитить, ни осчастливить. А Викарий смог. И я вдвойне не хочу, чтобы из-за меня тебе было плохо. Так что…как бы я ни желал тебя удержать, я не посмею. Я никогда не забуду то, что между нами было. И…помни, несмотря ни на что, я всегда буду на твоей стороне. Его слова тронули до глубины души, я не знала, что сказать в ответ и лишь округлила глаза, прикрыв рот рукой. Мерсер взглянул мне в лицо и тихо усмехнулся. – Успокойся, – он легонько толкнул меня кулаком в плечо. – Я не таю обиды ни на тебя, ни на Викария, поверь. С ним тебе будет лучше, – он вдруг резко поджал губы и наморщился. – А вот, когда Вигге к тебе прицепился, я, как увидел – меня такая злоба взяла, – Фрей сжал кулаки до побелевших костяшек, да отрывисто рыкнул. – Вспоминаю – до сих пор бесит. Я, едва сдерживая смех, громко фыркнула, Мерсер пару раз замахнулся в воздух, будто бы нанося удары по лицу воображаемого Вигге. – Ух, я бы ему морду начистил с удовольствием. Бретон самодовольно закинул ногу на ногу и задрал нос, а я в открытую расхохоталась, как гиена. – Эта новенькая такая вся из себя фифа. Нос до небес. Взбесила меня, – Мерсер поскрёб подбородок. – Но не будем о ней. А твой Викарий…как? Хорош? Ураган? Он склонил голову, да, поигрывая бровями, лукаво заулыбался. Ох, уж этот Мерсер – та ещё «сплетница». Насчёт Авгури я с ним, однозначно, согласилась – сама не люблю, когда кто-то ставит себя выше других. А раскрывать подробности фееричной ночи я не стала – Виртур, скорее всего, не хотел бы, чтобы я обсуждала с кем-то наши интимные моменты. В общих чертах назвала Викария непревзойдённым любовником, чем спровоцировала волны наигранного недовольства у Мерсера. Возможно, так я отобью ему всякую охоту задавать каверзные вопросы. Ещё немного поговорив ни о чём, и, докучи накидав камней в панамку Вигге, мы ушли с тренировочной площадки. Не было больше недосказанности и неопределённости. Разобравшись в себе, мы оба, кажется, испытали облегчение. 59 – Скоро он там? Картошка его подгорела. Азруил задержался – похоже, он забыл, куда запихнул синхроний. Мерсер в нетерпении подскочил с насиженного места и недлинной, прямой, как указка, палочкой поспешно вытащил из углей несколько крупных клубней с черной корочкой на боках. Сдувая с них золу, бретонец кончиками пальцев переложил картофелины на большое вытянутое деревянное блюдо. Солнце давно скрылось за вершинами гор, ночь опустилась на Благую землю тяжёлым покрывалом, крупные звезды мерцали и переливались разными цветами – так преломлял их свет разреженный морозный воздух. Азруил очень обрадовался приходу новой Посвящённой и по этому поводу решил тем же вечером снова собрать всех у костра – познакомить Авгури с остальными таким вот образом виделось ему наиболее удачным вариантом. Сама эльфийка сей метод не разделяла – скрестив перед собой руки, она сидела возле Танзуэла и хмуро глядела на огонь. Тот, повернув голову, что-то вполголоса говорил ей, но Авгури, понурив плечи, лишь тяжко вздыхала. Гелебор был железно верен долгу хранителя Благой земли – паладин сделал выбор в пользу своих обязательств и заступил на пост у святилища в Вечерней пещере. – Уф, нашёл его. Надеюсь, вы не слишком долго ждали? Запыхавшись, Азруил упал на бревно рядом с братом, держа подмышкой тот самый пресловутый артефакт. Виртур сдержанно улыбнулся и покачал головой. – Недолго, совсем недолго. Но картошка твоя успела, как следует, прогореть. – О, нет… Шутливая реплика Викария, приправленная полным разочарования стоном молодого эльфа, позабавила всех, даже Авгури тихо рассмеялась, прикрывая рот рукой. – Ладно, тогда мы начнём? Не встретив возражений, Вингот резко выдохнул и приложил ладони к угловатым бокам синхрония. Сменяя друг друга, над камнем промелькнули лица снежных эльфов. – Наши родичи, – кивнул он. – Они наперебой рассказывали нам, ребятишкам, сказку о Благой земле – о прекрасном месте, где всегда светит солнце, где растут диковинные травы…где всегда царит мир и благодать, где правит мудрейший из мудрейших – Верховный Викарий, глашатай самого Аури Эля, знающий ответы на все вопросы. Азруил, вспомнив родных, с грустью вздохнул. Мельком глянув на Виртура, я заметила, что тот несколько пристыжённо опустил взгляд в землю. Над камнем промелькнул лик очень красивой моложавой женщины с густой копной длинных вьющихся волос и астенично сложенный мужчина с несколько тяжёлыми угловатыми чертами – это были мама и папа Азруила. Молодой мер сглотнул, Танзуэл молча взял камень в свои руки и вкрадчиво заговорил: – Родители также сказали, что священные земли Аури Эля на самом деле существовали много веков назад, но вся информация и точные координаты… ничего не сохранилось… – посмотрев на Викария, он осёкся, но поймав его мягкий взгляд, продолжил: – По правде говоря, многие полагали, что Храм и все постройки либо просто обратились в пыль за многие тысячелетия, либо их сравняли с землёй норды, но наш предводитель верил, что на Благой земле нашла прибежище ещё одна группа неизменившихся снежных эльфов, – Танзуэл воодушевлённо приосанился. ¬– Тогда мы с братом дали друг другу обещание во что бы то ни стало отыскать этот волшебный край. После синхроний показал родителей Танзуэла, похожего на отца Азруила рослого крепко сбитого эльфа и…невысокую темноволосую данмерку. – Наши отцы ¬¬– родные братья, – пресно отметил Фейр и напряжённо буркнул: – Да, мой полюбил тёмную эльфийку. И…да, я наполовину данмер. Так вот откуда те красноватые прожилки в его темно-пепельных радужках, слегка сероватый тон кожи и ушные раковины, склонённые кзади. У Азруила, Гелебора и Виртура, напротив, уши смотрели вверх, отчего немного напоминали горделиво венчающую голову корону. – Он был непревзойдённым воином и хорошим наставником. Поэтому отца в общине очень уважали, никто не осмелился осудить его за чувства, маме позволили остаться. Он успел многому научить и меня, моё мастерство обращения с любым оружием смог отточить до остроты бритвы, до точности иглы. Резко замолчав, Фейр склонил голову, в глазах его застыла печаль. – После длительной болезни его отец скончался, – робко произнёс Азруил, приободрительно похлопав брата по плечу. Тот едва заметно кивнул, давая кузену позволение продолжить рассказ. – Стоило ему умереть, Танзуэла и его мать тут же изгнали из общины, как чужаков. Я был крайне возмущён такой политикой наших и расценил волю предводителя как предательство. Мой отец поддержал его решение – он всегда скрыто недолюбливал Танзуэла и прямо говорил, что любовный выбор своего брата не одобряет. Мы с красноглазиком были близки, всегда всё делали вместе, я, не задумываясь, ему обо всём рассказывал, а он – никогда меня не осуждал. Дальнейшая жизнь с предателями мне претила, так что я сбежал. Предположив, что его мать захочет вернуться в Морровинд, я направился в ту сторону и, к счастью, не прогадал – быстро нагнал их. – Кхм, позволь мне ненадолго прервать тебя и задать вопрос. Просьбу Викария Азруил удовлетворил и, приподняв подбородок, внимательно воззрился на него. – Кто предводитель вашей общины? Насколько он стар? – Ох, Викарий Виртур, я не могу сказать! Ради вашей же безопасности. Кем бы ни был их вождь, видимо, Азруил по-настоящему боялся его – очень светлая от природы кожа молодого мера стала белёсой как полотно. Вот уж не думала, что фалмер может побледнеть от ужаса. – Полагаю, он очень древний. Сэйлос Сакредот, не так ли? Заслышав его имя, бедолага чуть не потерял сознание. Виртур расстроенно покачал головой. – Величайший мастер Иллюзий в империи снежных эльфов и во всём Тамриэле, все звали его не иначе, как Мастер Сэйлос. Он был одним из моих учителей. Он же один из немногих, кто строго чтил чистоту фалмерской крови и в Правительственном Сенате активно выступал против смешанных браков, – Виртур задумчиво кивнул. – Я, кстати, тогда активно голосовал «за». В итоге, браки с другими видами эльфов были легализованы, но мнение Мастера Иллюзий так же являлось весомым, и поэтому на регистрацию связей с людьми наложили ограничение – не больше десяти браков в год, – Виртур задумался и легким касанием пальца очертил подбородок. – Но, надо отдать ему должное – Мастер Сейло все же был справедлив, видя, что у меня нет предрасположенности к иллюзорным чарам, он не заставлял во что бы то ни стало выдавливать из себя заклинания через не могу, а вместо этого просто преподавал теорию, – он расстроенно вздохнул. – Но такое отношение к Танзуэлу я не понимаю. Зачем изгонять хорошего воина? Даже если тот наполовину данмер. Азруил закрыл лицо ладонями, Виртур приободрительно похлопал его по плечу. – Я понимаю, почему ты так боишься. Когда я родился, он уже был старым. Сэйло прожил очень долгую жизнь и, наверняка, по части иллюзорных чар до сих пор нет равных ему. Да, Иллюзии туманны, сложны в освоении, не каждый ум способен постичь их. И, вероятно, тебе кажется, что он всё знает, что слышит нас прямо сейчас. Но защитная магия Благой земли гораздо старше Сэйлоса Сакредота, дорога сюда закрыта даже для высших даэдра. Увещевания Виртура не возымели ожидаемого эффекта – судорожно схватившись за предплечье брата, Вингот трясся как осиновый лист. – Что это ты так трусишься? А? Хриплый низкий голос заставил почти всех от неожиданности подскочить на месте, Виртур покрепче приобнял меня за талию. – И тебе привет, Вигге. Присоединяйся к нашей беседе, если не устал с дороги, – сухо процедил Викарий. Норд басовито рассмеялся и устроился по другую сторону от костра, прямо напротив меня. – Чем занимаетесь? Байки страшные травите? – Ну, почти, – Танзуэл саркастично хохотнул ему в ответ. – На пару с Азруилом рассказываем о своих злоключениях. – Давай сюда камень, я дальше сам. Он выхватил у ещё не пришедшего в себя братца артефакт и визуализировал из памяти виды на горные хребты Морровинда. – На границе наши дорожки и разошлись. Мы решили, что так будет лучше для всех. Мама вернулась к родственникам, Азруил отправился учиться к магам дома Телванни, а я…примкнул к Мораг Тонг. Мои клинки не знали неудач. Я стал страшным убийцей. И необратимо изменился. Стал тем, кем являюсь, – он ненадолго замолчал, и, когда синхроний показал панорамы старинных данмерских городов, заговорил снова: – Позже я ушёл, чем навлёк на себя их ярость. Но, в конечном итоге, спустя года, Мораг Тонг надоело постоянно терять первоклассных бойцов, и они перестали меня преследовать. Я не связывался с братом ради его же блага. Не зная, где он, как он, чем занимается, я отправился странствовать в Хаммерфелл. Ходили слухи об умелых бойцах оттуда, любопытно стало, решил лично взглянуть на их приёмы, поизучать тактики ведения боя. Пока все с интересом разглядывали высоченные песчаные барханы, Танзуэл тихо рассмеялся. – Слухи оказались преувеличенными. Ничего особенного для себя я не почерпнул. Да, редгарды сильные и ловкие. Но все их приёмы стандартны, местами приправлены элементами акробатики. Выглядит зрелищно, но на деле не всегда эффективно. А мой братец примерно в то самое время, как оказалось, крутился в Имперском Синоде, и, думаю, именно тогда он кое-что раскопал о Благой земле. Виртур заинтригованно склонил вбок голову. – Азруил? Расскажешь, какую информацию ты там нашёл? – Да, Викарий, конечно, – скомкано пробормотал он в ответ и взял синхроний. – Помня детское обещание, я скрупулёзно изучал библиотеки Синода, искал хоть что-то, и удача мне улыбнулась – в одной старой энциклопедии я наткнулся на упоминание некоей святой земли, являвшейся в древности крупным центром поклонения Аури Элю. В книге также было отмечено, что все храмовые комплексы фалмеров той эпохи окружал ореол уникальных чар, и я предположил, что подобная магия должна оставить в пространстве неизгладимый след, даже если все постройки давно сравнялись с землёй. Я стал искать дальше, но нашёл лишь отдельные и весьма туманные высказывания в дневниках некоего учёного. Основываясь на них, я определил примерное местоположение Благой земли и очертил в верхнем углу карты Скайрима прямоугольник примерно пять на семь километров. И связался с Танзуэлом. Ненадолго позаимствовал поисковый синхроний, – Азруил смущённо улыбнулся. – Он точно показал мне, где находится брат, и я смог отправить записку. Встретились мы уже в Скайриме, в одной из деревушек на границе с Хаммерфеллом. Прибыли в Предел, обошли весь «квадрат» вдоль и поперек, но кроме полуразрушенных двемерских сооружений, да стоянок орков не нашли ничего необычного. И никакой сравнимой с божественным чудом магии я не почувствовал. Но однажды близ Картвастена нам повстречался один старик. Рыбак. Вот он и рассказал, что по ночам иногда наблюдал призрака у реки, возле двемерских развалин. «Весь белый как мел, странно одет», так он говорил. Танзуэл покрутил пальцем у виска, мол «старый, умом тронулся», но я всё же решил проверить его слова. – «Призраком» Гелебор оказался? – бросил Мерсер и, прожевав кусок картофелины, усмехнулся. – Да, именно его тот старичок и видел, – буркнул Вингот. – Нам он тогда не попался. Но, поднявшись немного в гору от указанного места, мы наткнулись на неприметную пещеру. А спустившись в неё, вышли к Святилищу, где, собственно, Гелебор нас и встретил. – Ясно, – бретон лениво кивнул и отправил в рот внушительный кусок картошки. Вигге скептично усмехнулся. – А вы двое? Вы ведь такие же бледные. Вас-то тот дедок за призраков не принял? Норд, склонив голову, глянул на Азруила, а тот без промедлений ответил: – Нет. У меня, на самом деле, и в особенности, у Танзуэла кожа заметно темнее, и совсем не мерцает на солнце. Я всегда альтмером назывался, вопросов не было, все вроде бы верили. – А фамилии разные почему? Вигге передёрнул бровями и хитро сощурился. Видимо, у него в запасе было ещё много вопросов. – Мы оба отказались от нашей общей фамилии. Танзуэл придумал себе производную от имени отца, а моя – от имени деда. – А, понял. Я успел подслушать про то, как вас выгнали. Берсерк потёр ладони и, взяв с тарелки картофелину, принялся снимать с неё обугленную шкурку. Виртур вдруг спросил: – Я так понимаю, Мастер Сэйло взял на себя миссию по сохранению линии снежных эльфов? Азруил коротко кивнул, и тогда Викарий задал ещё один вопрос: – Как он это сделал? Чистокровные браки рано или поздно стали бы близкородственными, что привело бы к вырождению расы. Полагаю, он вынужден был разрешить вам смешанные связи с другими эльфами? – Да, – молодой мер недовольно поморщился. – Кто-то извне периодически приводил к нам светлокожих альтмеров, иногда – босмеров, а раз в столетие – светлых человеческих женщин. И ещё… – Вингот брезгливо скривился. – Они ловили Преданых. Много Преданых. Мастер Сейлос с помощью магии корректировал их врождённую агрессию. В итоге слепые фалмеры жили среди нас почти как равные и были кем-то вроде…помощников. Некоторых в наказание за разные проступки заставляли с ними совокупляться. А некоторые вступали в связь с ослеплёнными добровольно. Их дети, на удивление, рождались вполне здоровыми, зрячими и без видимых дефектов во внешности. Выслушав Азруила, Виртур задумчиво кивнул. Посмотрев на Авгури, я заметила, как та стиснула зубы и отвела взгляд от костра. Быть может, её кто-то преследовал? – Ну, кто следующий? Авгури? Ли, может быть, ты? Азруил поочерёдно глянул на нас. Явно не желая рассказывать о своём прошлом, эльфийка спрятала лицо за ладонями, я же безапелляционно скрестила перед собой руки. – Трусливые девки, – хохотнул Вигге и подхватил синхроний. – Давай я. Над огнём как диафильм всплыло изображение большого деревянного особняка, окружённого огородами. С озера дохнуло стужей – сквозняк вмиг выдул из-под кожаной брони остатки тепла, заставив поёжиться от холода. Викарий крепче обнял меня, притянув к своей груди, и мягко уткнулся в макушку подбородком. Так я сразу согрелась. Благодарно умостив голову на его плече, я устремилась взором к визуализированным воспоминаниям Вигге. – У моего деда была большая ферма близ Рорикстеда. И большой дом. Мы жили там все вместе. Старик, отец, мать, я, старшая сестра и маленький братишка. И ещё дядька со своей семьёй. У них тоже трое детишек было. Норд улыбнулся уголками губ, в глазах его застыла светлая грусть. – Я рос борзым парнем. Очень хотел пробиться в люди. Повзрослел, женился, уехал на заработки в Виндхельм, поступил на службу в городскую стражу…вернулся. Он помрачнел. Вместо процветающей фермы в памяти норда застыли руины. – Да, имение разорено. А все родные…мертвы. На месте домашней печи чернел огромный подземный лаз. А неподалёку от него – пара трупов фалмеров. Эти твари были всему виной. Слышал, они похищают детей. Но из наших никого не увели. Мальцы сражались до последнего…и встретили свою погибель достойно. Прежде, чем продолжить рассказ, Вигге отнял пальцы от камня – тяжёлые воспоминания до сих пор ранили его душу. – Потом я сиганул в ту нору, нашёл этих гадов. И голыми руками передушил всех до единого. Фалмерский ход трижды клятый засыпал и сжёг до пепла то, что от дома осталось. Этот огонь стал погребальным костром для тел родных. Вигге снова замолчал. Мне даже показалось, что он откажется говорить дальше, и выкладывать историю придётся кому-то другому. Мерсер отрешённо хмыкнул. – Тогда ты, получается?.. Норд подтвердил его предположение резким кивком. – Да. Стал этим, – он тяжко вздохнул. – Раньше я думал, что это всё выдумки. Так, байки, чтобы детишек непоседливых стращать. Но, когда столкнулся лично…то был в растерянности. Поначалу боялся этой чудовищной силы в себе. Ненавидел её. Себя. Проклинал всё. Он снова подобрал синхроний, который тут же спроецировал фасад Коллегии в Винтерхолде. – Я искал ответы. С целью узнать о своём новом состоянии как можно больше, пришёл к магам, они позволили мне подняться в Арканеум. Там в книгах и свитках я искал любые упоминания берсерков. Перелопатил, казалось, всю библиотеку. И нашёл. Целые трактаты, посвящённые им, записи учёных. В текстах говорилось, что это изменённое состояние психики, возникающее вследствие тяжких физических или душевных травм. В одной книге прочёл, что при должных тренировках можно научиться это контролировать. И, более того, намеренно провоцировать «приступ» и выходить из него. В Коллегии я узнал, и то, о чём никогда не слышал. Перед всеобщим взором возникла карманная книжица в потёртой кожаной обложке с изображением морды медведя. – Заметки одного из преподавателей, кажется. Там говорилось, что существуют «Лютые». Особый вид берсерков, у которых в момент приступа визуализируется ипостась зверя. Нет, они не оборачиваются, как вервольфы, оно возникает как морок. Поверх тела, подобно броне, или полностью отделяется от своего носителя и атакует. Этот дух… – Она «лютая»! Отвечаю. Своими глазами видел. Мерсер подскочил на ноги и оторопело вылупился, указывая на меня и потрясая руками. Норд, вскинув бровь, уставился мне в лицо с крайним скепсисом. Или с завистью? – Когда я переломал ноги это произошло, – Мерсер сел на бревно и похлопал по голеням. – Когда ты камни толкала, мне показалось, будто поверх твоих рук возникли огромные когтистые лапищи. А затем, когда ты меня на себе тащила. И, когда мы почти доползли до святилища…появился над тобой этот тёмно-красный призрак. Ух и тварь. Думал, оно меня прикончит. – Медведь? Вигге недоверчиво хмыкнул и усмехнулся – сумбурный рассказ Мерсера не впечатлил бывалого воина. Фрей раздражённо сплюнул в костёр. – А чёрта с два, – глухо буркнул он и почесал подбородок. – Да я даже в слюни пьяным с медведем это ни за что не спутаю. Нет. Это что-то ящероподобное. Стояло на двух ногах, огромного роста, хвост длинный, по хребту шипы, рога и мощные когтистые грабли. – Ты был пьян, – Вигге с издёвкой заухмылялся и добавил: – Или обезумел от боли. Тебе, похоже, вообще всё это примерещилось. Ипостась «лютых» – медведь. Он же – символ всех берсерков. Насмешка над словами неслабо взбесила Мерсера – тот подскочил к норду и выхватил из его рук камень-проектор. – Нате вам, пожалуйста, – торжествующе выпалил Фрей. Тот злосчастный момент вмиг отразился над пламенем костра. Я падаю от боли в колене, плотной дымкой от тела отделяется красное облако и, зависнув над Мерсером, резко принимает форму скалящего зубы рогатого чудища. В котором я с изумлением узнала нечто знакомое. – Коготь смерти, – медленно произнесла я вполголоса, затаив дыхание. – Что? Ты знаешь, что это за тварь? – Мерсер обескураженно опустился на бревно. Я кивнула. – Ну…их на самом деле не существует. Это...скажем так, сказочное создание. Не стану же я им прямо говорить, что это монстр-мутант из одной небезызвестной компьютерной игры, одно время мной горячо любимой, и пройденной до дыр. – Ему не померещилось, Вигге. Синхроний не показывает галлюцинации. Азруил осторожно коснулся предплечья норда. Тот устало пробормотал: – Что ж, ясно. Хм, необычно. Ни разу не медведь. Мерсер Фрей возликовал – задрав нос, он самодовольно улыбнулся, бросив глумливый взгляд на Вигге. – Твой «коготь смерти» немного напоминает мне вампирских горгулий. Я с удивлением покосилась на Виртура, когда тот неожиданно высказался. – В прошлом я пытался научиться их призывать, – пояснил Викарий и расстроенно покачал головой. – Но твари всё время отказывались мне подчиняться, и я ничего не мог с этим сделать, приходилось от них избавляться в итоге. – А я думаю, в нём много от даэдрота! – воскликнул Азруил и, тактично попросив камень у Вигге, визуализировал монстра – это было нечто огромное, похожее на хищного динозавра с длинными и сильными передними конечностями и вытянутой как у крокодила мордой. – Никогда о таких даже не слышал, – в немалом удивлении выдохнул Виртур. – Я видел их в Синоде. Они ещё огнём плеваться могут, – бегло проговорил Азруил. – Имперские учёные ставили на даэдротах какие-то опыты, проводили сложные эксперименты, приглашали меня посмотреть. – А мне кажется, что этот «коготь смерти» как мутировавший гуар, обожравшийся мухоморов, – хмуро подметил Танзуэл и саркастично ухмыльнулся. Его шутка вызвала волну смеха, братья на пару с Мерсером и Вигге наперебой начали перебирать самые дурацкие варианты, подмечая сходство с разными существами, начиная от бескрылого дракона, заканчивая скампом-переростком. Мне же всё это казалось не очень смешным – я с постным видом устремила взгляд к небу, к совсем незнакомым звёздам, и принялась мысленно соединять их линиями, рисуя на тёмном бархате причудливые фигуры. Меня одолевали смешанные чувства. И почему же моя ипостась именно коготь смерти, а не медведь, как у всех «лютых»? И, самое главное, почему именно вымышленное создание, а не какое-либо другое животное из существующих в моём мире? После рассказа Вигге вопросы появлялись один за другим, ни на один из них у меня не было ответа. Может, всё дело в подсознательном, предположила я. Погружаясь в ту игру, я всегда опасалась когтей смерти: у них много здоровья, они сильные и быстрые, и потому становились большой проблемой даже на максимальном уровне. Возможно, из-за моих активных действий в виртуальном мире подсознание воспринимало изображение на мониторе как происходящее на самом деле, и запомнило когтя смерти, как самую опасное существо из тех, которые мне когда-либо встречались. И, быть может, облик «лютого» напрямую зависит от этой вот «животной памяти»? Тогда почему не дракон? Я с содроганием вспомнила ту огромную чёрную рептилию, чуть не испепелившую меня в горах. Во всём этом мне только предстояло разобраться. А когда все успокоились и насмеялись вдоволь, норд продолжил рассказывать о берсерках, упомянул, что некоторые учёные называют Ярость благословением высших сил, однако расходятся во мнениях о том, от какого именно бога оно нисходит. Тот, кто писал о «Лютых», говорил, что всему виной Хирсин, другой исследователь считал это даром Малаката, позволяющим некоторым смертным стать непревзойдёнными воинами, а кто-то вообще называл берсерков психически больными и намекал на их связь с Шеогоратом или даже Периайтом. Слушать о его изысканиях было весьма занятно, даже Мерсер притих и перестал донимать Вигге глупыми шутками. Меня же снова терзали вопросы. Я – «лютая». Такая вот новая деталь раскрылась совершенно неожиданно, и теперь я не представляла, что мне делать с этой информацией. Как ипостась когтя смерти будет помогать в бою? А, быть может, он уже проявлялся раньше? Я невольно вспомнила то ужасное убийство Бейтильд в Данстаре, и как мной было растерзано её тело. Тогда перед глазами встала красная пелена, и я будто выпала из реальности. Может, это – «оно»? Может быть, даже возможно научиться призывать монстра в нужный момент, или – наоборот, сдерживать, чтобы он не причинил вреда друзьям? Всё это – вопросы, на которые нет ответа. Как же я их не люблю. – Могу рассказать что-нибудь ещё, если интересно, – безучастно хмыкнул Вигге. Оказывается, он какое-то время молчал, а все мы, глядя на образы синхрония, не заметили подвоха. Но насчёт продолжения никто не возражал, история берсерка всем была очень любопытна, даже Авгури оживилась и с интересом слушала. – Так вот, я немного потренировался, обуздал эту злобу и навсегда забыл о спонтанных приступах. Я принял это внутри как часть себя. И стал горделивым. Весьма. Тут же отобразилось одно из его воспоминаний – за столом в какой-то таверне Вигге боролся на руках с крепкими парнями. Один за другим они неизменно проигрывали. Даже навалившись на предплечье норда всем скопом пятеро крупных мужиков не смогли сколь-либо накренить его руку. Он самодовольно хохотал. – Был наёмником. Ярлу понадобилось выкосить неугодную банду? Это ко мне. Ледяные тролли терроризируют ферму на отшибе? Справлюсь и с этим. Любимый амулет украли весьма недружественные некроманты? И это по моей части... Много я тогда деньжат поднимал. И все спускал. На выпивку и женщин. Любую мог взять за кошель септимов, ни одна не отказала. И бесплатно отдавались – как ни крути, а собой я весьма хорош. Мерсер саркастично гоготнул, Викарий с лёгким укором покачал головой. – Подобное поведение не может долго оставаться безнаказанным, даже для такого как я. Меня начали преследовать. Тёмное братство. С тех пор я стал скрытным. Жёстко расправлялся с каждым, кто пытался напасть. И примерно тогда меня окрестили Безжалостным. Норд зевнул, потянулся, раскинув руки в стороны. И, прочистив горло, заговорил снова: – Однажды я прибыл в Рифтен. Там некая женщина, которая явно знала, кто я такой, попросила помощи в одном дельце. Я не раздумывая согласился, и пообещал не брать с неё денег. И тогда я впервые потерпел поражение. Оказалось, что та девушка хотела уничтожить Гильдию воров, Вигге по её просьбе выслеживал и убивал их рекрутов. Синхроний показал его битву с Мерсером на городском кладбище. И то, что он расценил, как проигрыш: Фрей нанёс серьёзный удар мечом и скрылся, а норд потерял сознание от боли. – Повезло, что додумался надеть железный доспех под меховую накидку. Иначе – помер бы тогда. Недооценил я его, – Вигге мотнул головой в сторону Мерсера. – Хитрее оказался. И опытнее. Ещё и кошелёк стащил. Позорный проигрыш. Я уехал в Вайтран. Благо, скромная нычка в скрытом кармане осталась при мне. Потом в забытой богами таверне близ Рорикстеда накидался до безобразия. И там кое-кто нагло уселся на моё место, да съел всю закусь. Он, исподлобья глянув на меня, вздохнул и вымученно улыбнулся. Да, это была я. Благоразумно умолчав о том, что тогда сталось со мной, норд рассказал, как сбежал из запертой комнаты во время пожара. – В крыше было вентиляционное окошко, пару досок выбил, расширил его. Так и вылез. Прыгнул в реку неподалёку и уплыл по течению незамеченным. Ли считал погибшей, а всё произошедшее – карой Девятерых... И в этот самый момент норда неожиданно перебил Танзуэл. – Массовое убийство, достойное кары Девятерых. Теперь я понимаю, почему тебя приняли в Братство, – рассмеялся он. Я выпрямилась как струна, самодовольно улыбнулась и задрала к небу нос, а Вигге лишь болезненно вздохнул, да заговорил снова: – Я понимал, что тогда ей было плохо. Сожалел о содеянном, корил себя за то, что причинил столько боли безвинной девушке. Несколько месяцев жил в горах дикарём, многое для себя переосмыслил. А потом вступил в ряды Братьев Бури. Под другим именем. Пора было сделать хоть что-то хорошее. Освобождение всего Скайрима от гнёта Империи и Талмора, пожалуй, лучшая возможность искупиться, – он пресно хмыкнул и пожал плечами. – Ну, дальше не особо интересно. Легион потеснили. Я же после всего ушёл в увольнение. Отправился на малую родину, навестить сгоревшую отеческую ферму – то место, которое когда-то я звал Домом. Возложил венок из горноцветов и, не зная, куда податься, просто решил идти дальше наугад. И близ Картвастена столкнулся кое с чем необычным. Норд визуализировал это. Азруил изумлённо выдохнул: – Я такой заметный… – Да, я вас обоих и за пару миль разглядел бы, – Вигге насмешливо хохотнул, – А тогда я за вами проследил, запомнил, куда ушли. Дождавшись темноты, спустился в эту пещеру. Ну, а потом – сами всё понимаете. Узнал, что Ли жива, с Ракшасом разобрались. Так вот. Не зря пришёл, получается. Мерсер хмуро глядел на угасающее пламя, не спеша подбросить дров. – Думал, у нас была ничья, – неопределённо хмыкнул он, не переводя взгляда. – Не мог справиться с тобой, пошёл на хитрость и прекратил бой…и когда кто-то прошуршался по твоим карманам, я был уже далеко. Мнение Фрея несколько удивило здоровяка, – тот, передёрнув бровями, сухо рассмеялся и с укором покачал головой – утверждение насчёт украденного кошелька показалось ему лживым. А Мерсер на это лишь отмахнулся – мол, думай, как хочешь, переубеждать тебя мне лень. – И по поводу Ракшаса… – тихо бросил Фрей, подкинув в костёр пару палок. – Всё хотел спросить: почему Ульфрик как Верховный король не присутствовал на казни? Всё прошло как-то…слишком скромно. –Вообще-то присутствовал, – рассмеялся Вигге. – Не с простолюдинами же ему стоять. Был на втором этаже таверны, наблюдал из окна одной из комнат. Оттуда и площадь, и эшафот хорошо видно. Хвалил тебя, сказал, что такой красивой казни не видел никогда – меч в твоих руках словно танцевал как живой. Мерсер, однако, на добрые слова от самого Короля отреагировал вяло, нехотя улыбнулся и коротко кивнул, а после, подавив зевок, устало пробормотал: – Очень мило. Но уже поздно. Я устал. Авгури в этот раз была с ним солидарна. Возможно, лишь потому, что ей страсть как не хотелось рассказывать собственную историю. Как и мне, собственно, не хотелось раскрывать всем ту странную правду о себе. Она в компании братьев-фалмеров вскоре направилась в казармы. Коротко проводив взглядом удаляющиеся фигуры, Викарий нежно поцеловал меня в макушку и тихо спросил: – Ещё посидишь? Я кивнула и в ответ ему сонно пробормотала: – Посплю у себя в этот раз. А то опять ты утром уйдёшь, меня не выпустишь – весь день у тебя в комнате куковать придётся. Мерсер сардонически хохотнул, Викарий вздохнул и снисходительно улыбнулся. – Приходи ко мне завтра. Он оставил на моих губах лёгкий поцелуй, и направился к Дорожному святилищу, игнорируя неоднозначные взгляды Вигге. – Вы с ним что? Трахаетесь? – резко бросил норд грубым голосом, когда спина Виртура исчезла за пеленой портала. – Прикинь, да. Я приподняла бровь. – А Фрейчик, я гляжу, не против, – он зло усмехнулся. – Долго же меня не было. Непорядок. – Отвали. Не дожидаясь реакции на свой гоповатый выпад, я встала с насиженного места и поспешила удалиться в казармы. Полагаю, утром на тренировочной площадке меня ждёт беспощадный рукопашный спарринг с очень сильным противником без всяких шансов на победу. Тяжко вздыхая, теперь я думала, как бы завтра пораньше проснуться и незаметно смотаться из Благой земли на несколько часов. А, добравшись до родной постели, я рухнула на покрывало прямо в броне и почти сразу же провалилась в беспокойный сон, лишённый сновидений.