Свет луны лишь отражение величия солнца

Шутка ли, но Сюэ Ян настолько невыносимый ребёнок, что Мэн Яо еле сдерживается, чтобы просто не отпинать ногами его бока. Пугливый, но невероятно наглый, как надутый и ёршистый кошак. Он искусно водил за нос доверчивого Вэнь Нина, хлопая своими наглыми глазками. Тот, как самый что ни на есть дурак, кивал и послушно давал конфеты за «хорошее поведение». С Мэн Яо он так не церемонился. Стоило хотя бы попытаться его причесать, тот зубами вцеплялся в руку, бил кулаками, царапался. Доходило до того, что вечно спокойный Вэнь Гуанмин повышал голос до крика. Тогда ребёнок сжимался и хмурил брови, отползая как можно дальше. В эти моменты заклинатель себе напоминал, что у того нет родителей, которые бы научили его ласке. А память своей матери он предать не мог. Поэтому брал себя в руки, закатывал рукава и садился на корточки. — Я не злюсь на тебя, — проговаривал чётко он, — я просто хочу помочь тебе расчесать волосы, чтобы голова больше не зудела. «Болит, да?» — шепчет он, аккуратно приглаживая волосок к волоску, и смотрит на белую кожу с красными корочками застывшей крови. От грязи ребёнок расчёсывал раны, удивительно только, что не занёс заразу. Сюэ Ян в такие моменты из громкого, противного ребёнка превращается в воспитанника Гусу — образец поведения. В городе Мэн Яо занимается тем, что окучивает маленькие кланы под себя, а потому они оседают здесь на пару недель. Они неспешно прогуливаются по улицам в нейтральных одеждах. Сюэ Ян уверенно шагает рядом с Вэнь Нином и дразнит попрошаек, которые, судя по всему, дразнили его. Вэнь Гуанмин не спешит ругать его за это — сам он, если честно, ничем не лучше. Только мстит более масштабно. Маску он сейчас носит, чтобы не светить зазря лицом, хотя и понимает, что так лишь больше запомнится. Вэнь Цюнлинь же наоборот причитает без конца о том, что так нельзя. Чувствуется, жил сытой жизнью. Они осматривают лавочки в поисках мелочёвки. Между делом в меняльной лавке Гуанмин передаёт несколько писем и получает в ответ внушительную стопку. Продавец наклоняется к нему и шепчет: — Эти чёртовы Вэни собрали всех наследников, чтобы обучить их. Представляешь, какова наглость? Сдерживая эмоции, Вэнь Гуанмин шепчет в ответ: — Там есть хоть кто-то из клана Лань? — Да-да! Второй Нефрит пришёл в одиночку. — Продавец чешет голову. — Правда, я не знаю, как он дошёл сам. Поговаривают, что, когда напали на Ланей, ему ногу сломали, чтобы хоть немного унять буйного. Бился, чтобы защитить клан. Настоящий герой, чтоб его! «Чёртов сумасшедший. Совсем о брате что ли не думает?» — Мэн Яо поражённо выдохнул. Эти Нефриты до гробовой доски его доведут. — Держи меня в курсе и другим передай. Что важного случится — пусть меня ищут, я ещё загляну. — Понял! Удачи в дороге, господин. Когда Вэнь Гуанмин выходит, то понимает, что чёртов Вэнь Нин ушёл куда-то со взбалмошным ребёнком. Он становится посреди улицы и прислушивается. На ребёнка он повесил талисман ещё в номере постоялого двора, так что сейчас активировал его. Он чувствует натяжение, которое ведёт его запутанными дворами. Начинают разноситься голоса, и среди них он слышит знакомые интонации. Вэнь Нин закрывает своим телом ребёнка, который жмётся к ноге и трясётся. Их окружила стая из пятерых рослых парней — ровесников заклинателей. Бедная одежда, дикие взгляды, отчаянно сжатые кулаки. — Думаешь, если подобрали тебя, как дворняжку, то от нас скроешься? — Пошёл ты, пёс шелудивый! Да только трусы нападают большинством, как вы! Судя по всему, это не начало разговора. Видно, что Вэнь Нин пытается вставить пару слов, но его быстро перебивают грязные подростки. Вэнь Гуанмин выходит на свет. — Ну-ну, что за черви выползли из-под земли? Коли питались грязью, так и нечего на еду нормальную зариться. Денег у них нет, а я вам не дам. Так шли бы вы отсюда подобру-поздорову, покуда кости целы. Заклинатель подходит вплотную к вожаку. Он провоцирует, причём прямым текстом. Весь его вид дразнит своим высокомерием: дорогая одежда, непонятная, но такая же дорогая на вид маска, носки добротных сапог, выступающие из-под плаща. Заклинатель громко хмыкает, что слышат все. Да, культиваторам нельзя нападать на обычных людей, но они всё же могут вмешиваться в их дела, если видят несправедливость. Мэн Яо впадает в ступор, когда чувствует небольшую ладонь в своей. Сюэ Ян, собрав волю в кулак, отбежал от Вэнь Нина к нему. «Убей их», — шепчет ребёнок, — «они уроды!» Мэн Яо немного нервно посмеивается, думая о том, откуда в таком маленьком теле столько кровожадности? Но он не делает того, что просят. В качестве профилактики, используя только ноги как оружие, он бьёт стопой, буквально затаптывает противников. Ничего серьёзного в этом нет — просто проучить этих доходяг, чтобы впредь знали, что к чему. Да и дураку понятно, что жизнь впроголодь на улице не способствует формированию манер. Когда «противники» в страхе разбегаются, Вэнь Нин с облегчением выдыхает — в крайней ситуации он бы, наверное, смог дать отпор, но вряд ли успешно. Неожиданно тишину разрезает короткий вопль. Вэнь Гуанмин смотрит на свою руку, куда как клещ зубами вцепился Сюэ Ян. Его брови грозно нахмурены, взгляд наполнен до краев возмущением. Он разжимает зубы и произносит. — Как ты мог? — никакие рамки приличия не сковывают злого ребёнка. — Ты отпустил! Их! Их отпустил! Они падаль, грязь под ногами! Они унижали тебя, меня, Нин-гэ! Мэн Яо смотрит на это с долей отеческой мудрости — дитё не понимает ценности жизни. Но потом стряхивает это высокомерие, всё же он, желая отомстить, сжёг целый бордель с живыми людьми внутри. И хоть часть сильно издевалась над ним и матерью, всё же многие оставались в нейтралитете, либо помогали. Проявил ли он хоть каплю милосердия тогда? Нет. А тут сжалился над кем-то, кто вряд ли хоть когда-нибудь станет частью большой истории. Он наклоняется к ребёнку, который яростно топчет ногами землю. — Сюэ Ян, посмотри на них. Тебе повезло, мы нашли тебя и теперь ты под нашей защитой и опекой. Никто не даст навредить тебе, ты всегда будешь сыт, одет, мы поможем тебе, чем сможем, — Мэн Яо вздыхает, когда слышит рычание в ответ. — Прояви к ним милосердие. Никто не проявлял его к тебе, но разве это означает, что ты должен опускаться до их уровня. Вы выживали в одних условиях, ты сам знаешь, как сложно оставаться добрым, когда все вокруг враги. Вероятно, это самое глупое, что можно сказать ребёнку в истерике. На глазах зверёныша выступают крупные слёзы, и он яростно качает головой. — Я не хочу никого жалеть! — громко кричит он, словно от этого его позиция приобретает больший вес. — Мне теперь с улыбкой в клан Чан идти на поклон? Спасибо, что вы переехали мой палец телегой! Из-за этого меня откопали заклинатели! И теперь я хорошо живу! Ах-ха-ха-ХА! Сюэ Ян истерично смеётся, тряся искалеченной конечностью. Он плачет вновь горько и навзрыд. Вэнь Нин подходит к нему сзади и обнимает за плечи. Мэн Яо в свою очередь отнимает чужие руки от лица и берёт в свои. — Ты теперь не из уличных попрошаек, Сюэ Ян. Как твой временный наставник, я не буду советовать тебе убивать хоть кого-то из клана Чан, но как твой первый друг, я лично помогу тебе отомстить, когда ты вырастешь, понял? Но сейчас ты слишком мал и неумел для этого. Сюэ Ян икает в ответ, словно ему действительно понятно, о чём толкует заклинатель. Разум ребёнка затмили эмоции, но они остынут. На их место придёт холодный и точный расчёт, и тогда Мэн Яо постарается быть рядом, чтобы не дать юнцу совершить те же ошибки. Вэнь Нин рядом лишь качает головой. Он не живёт в иллюзиях, и, как почитаемый юный господин клана Вэнь, насмотрелся на большое количество ужасов ещё в раннем детстве. То, что заклинатель видит сейчас, не очень здоровая ситуация, но каждый выбирает свой путь сам. Вэнь Нин просто надеется, что сможет предотвратить катастрофу, олицетворением которой является Сюэ Ян. Мальчик виснет на шее Гуанмина и тяжело дышит. Ему стыдно, но сейчас это отходит на второй план, потому что он знает, что за маской прячется доброе, улыбающееся лицо. Гуанмин же удобнее перехватывает ребёнка, и они дружной компанией отправляются в гостиницу.

***

То, что ему удаётся перехватить полудохлых заклинателей, было не иначе как благословение небес. Они со своей маленькой компанией путешествовали по провинциям, агитируя армии из разных кланов —все, кто сопротивлялся, автоматически становились мишенью для других кланов. В одной из меняльных лавок его поджидала весть о том, что Вэни бросили на верную смерть всех наследников. Заперли в пещере вместе с Черепахой-губительницей. Хоть стой, хоть падай. Мэн Яо подумал тогда, что поседел. Поэтому сейчас, бросив с частью денег Вэнь Нина и кошака, он с попеременным успехом тащит на себе Вэй Усяня, который больше походит на печку. Лань Ванцзи, измученный и хромой, скромно плетётся за ним до лошадей. Не говоря ни слова, они оба двигаются в сторону ближайшей деревни, где им смогут оказать помощь. Правда перед этим он заставляет сменить одеяния. В этот раз он действовал без маски, чтобы никто не смог опознать его на территориях, которые без всяких махинаций исконно принадлежали Вэням. Ванцзи перевязывают многострадальную ногу, Вэй Усяню дают лекарства и кутают в одеяло. Мэн Яо лично следит, чтобы они расположились с комфортом в захудалой гостинице. Он расставляет еду на столе для того, чтобы вдвоём они смогли сесть хоть как-нибудь. Первым разговор заводит, конечно же, Мэн Яо. Он и не надеется выжать много, но и у самого Лань Чжаня наверняка накопилось вопросов. — Как вы справились там одни? Почему вас только двое? Где все? — Мэн Яо выдаёт вопросы один за другим, пока Ванцзи медленно дожёвывает пищу. По этому человеку и не скажешь, что он долгое время практиковал инедию. — Выход под водой, Цзян Ваньин вывел всех на поверхность и отправился за помощью. Мы с Вэй Ином остались, потому что проснулась Черепаха, — молодой заклинатель говорит ровно, словно эти события не с ним произошли. — Как ты скрылся от Вэней? — самый главный вопрос. — Они не стали добивать нас. Вероятно, пожалели или проявили высокомерие, посчитав наше положение жалким, — Лань Чжань сжимает кулаки. — Они бросили нас в какой-то яме, и нам удалось восстановить силы. Когда мы вернулись обратно, то обнаружили, что кто-то выложил все тела в ряд и забрал жетоны. Я не знаю, кто это сделал, но я рад, что никто не изуродовал их. — Я сделал это. Многие погибли, — он достал список жертв, которые они восстановили вместе с остатками клана, — возьми. Твой брат жив, Лань-сюн. Я уже виделся с ним, он сейчас с главой Не. Чужие руки задрожали. Одинокая слеза скатывается по гладкому лицу. — А отец? — Отец? — Мэн Яо не знает ничего о том, что случилось с главой клана. Его тела не было там среди остальных. Он замирает. Если его нет ни с одним из братьев, значит… — Его домик был рядом с библиотекой? Холодный взгляд буравит заклинателя. Кивок. Они оба понимают, что отца настигла крайне болезненная смерть. Заклинатель поднимается и подходит вплотную ко второму. Он садится перед ним на колени и берёт его руки в свои ладони. Все знают, что Ванцзи не переносит прикосновений, тем более от малознакомых людей. Но сейчас юному ученику не с кем было разделить горе. Нет рядом того, кто бы смог понять его чувства в полной мере. Яо знает, что такое смерть родителя. Настолько болезненно и несправедливо ощущается потеря, что невозможно вернуть душе привитое смирение. Привыкший всю жизнь подавлять свои эмоции, Лань Чжань едва ли может сдержаться после всех событий. Чужие прохладные руки напоминают о реальности. — Ты сделал всё, что смог. Жертвы среди нашего клана были неизбежны, ведь не мы были теми, кто первый нарушил правила. Когда ты встретишься с выжившими, ты поймёшь, что они все тебе благодарны, в том числе и твой брат. Он невероятно волнуется о тебе. Переживает, даже если молчит об этом. Надеюсь, твой отец выйдет на тропу перерождения и проживёт более счастливую жизнь. Ванцзи молчит, пока вторая слеза вслед за первой режет мраморную щёку. Он не поднимает лица, но Мэн Яо и не нужно это видеть. Второй Нефрит поворачивает голову в сторону дрожащего Вэй Усяня и тяжело вздыхает, расслабляя спину. — Не бей, ладно? — Яо наклоняет и кладёт маленькие ладони на чужие лопатки. Скомканные объятия заставляют их немного покраснеть, но ни у кого не хватает мужества их разорвать. Ванцзи пахнет потом, грязью и кровью. Запах благовоний давно выветрился под гнётом пещерного заточения. Немного диссонансные ощущения от контраста привычного и нынешнего, но Мэн Яо не из брезгливых. Он всё же разрывает объятия, и Ванцзи отворачивает голову, пряча покрасневшее лицо. Вэй Усянь остаётся неподвижным, но его мощное Ядро уже делает свою работу. Мэн Яо хочет помочь, поэтому достаёт из походной сумки нужные лекарства, которые намешал ему Вэнь Нин и приступает к подготовке. Заклинатель мягко отсылает другого мыться после того, как тот доел. Лекарство заваривается в чайнике, пока юноша решает, как заставить юньменовца выпить всё до капли. Лучшим решением будет разбудить и накормить, чтобы целебные свойства трав лучше проявили себя, а тело начало крепнуть. Так он и поступает. Вэй Усянь ворчит, отмахивается, но Мэн Яо продолжает его трясти, пока тот не продирает глаза с огромным трудом. — Это суп. Хороший, вкусный суп. — Больной опирается на стену, чтобы оставаться в сидячем положении. Пользуясь помутнённым сознанием и заработав кличку «шицзе», он скармливает половину тарелки супа. Потом Вэй Усянь начинает трясти головой и отворачиваться, и это немного подбешивает Мэн Яо, который внезапно стал нянькой. Когда суп остаётся отложенным на столе, заклинатель берёт остывшее лекарство и прислоняет сосуд к чужим губам. Он заставляет Усяня глотать мягкими уговорами, массируя ему горло на всякий случай. Горький отвар вынуждает юношу уворачиваться, хныкать и нудеть, но Яо непреклонен. От выговора больного спасает вышедший распаренный Лань Ванцзи, который с удивлением пару мгновений наблюдает за происходящим. — Давай я, — только и говорит он. — Вэй Ин. Он облокачивается об стену и тянет на себя заклинателя, тот послушно прижимается к тёплому телу. Больного трясёт от лихорадки, но он слушает тихие увещевания Второго Нефрита и послушно пьёт горькое лекарство, морщась, но не вырываясь. Вскоре после выпитого Вэй Ин засыпает беспокойным сном прямо на юноше в белом, а тот не совершает никаких действий, чтобы сменить положение. Так они и остаются полусидеть. Голос подаёт Мэн Яо: — Что произошло между вами в пещере? Лань Ванцзи кусает губы. — Вэй Ин защитил заклинательницу от зачарованного тавро и получил ожог. — Заклинатель обрабатывал его, так что понял, о чём юноша. — Из-за этого Вэни решили бросить нас в пещере, когда очнулась Черепаха-губительница. А может, это и был их план — убить всех наследников, оставив на съедение чудовищу. — Вэй Усянь знает, что ты… — Нет, — покачал головой заклинатель в белом. — Я так и не смог сказать ему, совсем не до этого было и есть. Его жар вряд ли даст ему вспомнить что-то помимо размытых отрывков. Мэн Яо садится рядом с ним на корточки. — Лань-сюн, идёт война. Шансов может вообще не быть больше, ты его убережёшь от ошибок, а он тебя от правил, — он вздыхает отчётливо. У этой пары действительно есть возможность. — Откуда ты узнал о том, где сейчас старший брат? — решает сменить тему заклинатель, пока его широкая ладонь натягивает одеяло на Усяня. — Отследил их лагерь сам. Не беспокойся, я отвёл все подозрения от вас и ордена в целом. Поэтому ты нашёл только тела, а не рыскающих Вэней. — Он разводит руки. — Правда мне пришлось принести им пару ваших артефактов и жетоны, чтобы перевести внимание. — Почему ты не остался с братом? Мэн Яо мог бы запросто отделаться от этого вопроса и увести тему, но ему так хотелось обрести хотя бы одного союзника, который бы верил ему и знал его сторону. Он клонит голову к груди и вздыхает. Щёлк. — Сичень-гэ считает, что я привёл наёмного убийцу к ним в лагерь. — Едва заметно, но Лань Ванцзи нахмурился, словно пытаясь соотнести обвинение и обвиняемую личность. — Брат сомневается в тебе? — Тон заклинателя пронизан скептицизмом. — Не Минцзюэ поймал условно «моего» человека. — Сухие глаза внимательно следили за чужой реакцией. — Но слежка велась без моего ведома. Он не шёл за мной по пятам, просто предположил маршрут, исходя из следов. — Он говорил, что работает на тебя? — Глава Не убил его до того, как тот успел хоть что-то сказать. При нём было письмо, которое при желании можно интерпретировать как угодно. Ну, его и интерпретировали не в мою пользу. — Он разводит руки и отводит взгляд от медовых глаз. — Я подслушал разговор гэгэ и Не Минцзюэ. Позиция относительно меня была вполне ясна. — И ты просто ушёл? — Я расспросил лично Сиченя, но он сомневается во мне. Боюсь, мой уход только ухудшил положение. — Он трёт пальцем точку между бровей. — Я знаю, что мог бы попытаться оправдаться, но в условиях моей работы на врага… Не знаю, смог бы я убедить всех в своей непричастности. — Старший брат не из тех, кто судит предвзято. Но авторитет главы Не мог оказать на него значительное влияние. Я… — Лицо Ванцзи словно остекленело, но покрасневшие мочки выдавали его волнение. — У меня нет объективных оснований для доверия тебе, но я просто знаю, что ты не выдавал лагерь. В этом нет логики. Мэн Яо тихо выдыхает. Несмотря на то, что эта вера вряд ли ему поможет, он всё равно рад, что не один. Как минимум, если Ванцзи его не выдаст, он сможет забуриться где-то в горах вместе с Сюэ Яном подобно монаху и обучать его премудростям, а потом умереть старым и одиноким. Неплохой план, шитый белыми нитками. У Вэнь Гуанмина нет иллюзий относительно финала его жизни. Учитывая, как легко вспыхивает молва, как легко разжечь огонь недоверия, он не протянет долго… с этим именем. Но сидеть и ждать точно не в характере заклинателя — он не собирается идти на суд, будто только он один совершал проступки во время войны. — Если позже ты встретишь гэгэ — не говори ему обо мне. Сейчас я присылаю ему сведения, но я и сам знаю, насколько моё положение, как шпиона, шатко. Чем меньше он знает, тем больше шансов, что его не смогут обвинить в преступных связях. — Мэн Яо отказывается верить в то, что говорит сейчас. Он не благородный молодой муж, не ученый и не Бодхисаттва, чтобы жертвовать собой. Он хочет общаться с Сиченем, он хочет быть с ним, как наблюдатель, друг или возлюбленный. Но что говорит его глупый рот? Ванцзи молча принимает его выбор. — Куда вы сейчас? — Заклинатель принимается убирать посуду, сказывается многолетняя практика слуги. — Вам есть, куда пойти? — Вероятно, мы отправимся в Юньмен. Цзян Ваньин отправился туда, чтобы привести помощь. Надо связаться с ним и предупредить, что мы уже в безопасности. — Я свяжусь по своим каналам. Не переживай, восстанавливайтесь тут сколько влезет. — Лань Чжань, — стонет Вэй Усянь. Да так стонет, что даже бесстыжий Мэн Яо краснеет щеками и спешно встаёт, отряхиваясь. Сам заклинатель, занятый борьбой с реакциями тела, хрипло кашляет и поправляет одеяло на больном. Ничего не говоря, Вэнь Гуанмин выходит за дверь и отправляется прямиком в меняльную лавку, где торговец информацией вручает ему письмо от Вэнь Нина. Сам заклинатель просит в ускоренном темпе передать сообщение в орден Юньмен Цзян. Как минимум, успеют либо догнать, либо поймать на пути в пещеру. Никто не знает, что он сейчас здесь, поэтому писем с орденов здесь нет. Пару дней они тратят на то, чтобы ухаживать за Вэй Усянем, которого сначала моют, пока тот жалуется на кружащуюся голову, а потом обтирают настоями. Всё это время тот периодами мыслит ясно, но по большей части пребывает в бессознательном состоянии, пока его тело борется с инфекцией. Свежий ожог уже перестал гноиться, воспалённая кожа начинает стягиваться. Но даже с таким высоким уровнем самосовершенствования, скорее всего, останется достаточно заметный шрам. Ванцзи смотрит с тоской, пока Мэн Яо вспоминает инструкции из книг. Спустя неделю Вэй Ин более-менее очухивается. В это время Лань Ванцзи сильно оттаивает и теперь гораздо более красочно реагирует на любые взаимодействия: стресс от пещеры и волнение за возлюбленного снесли все заслоны. Теперь он отвечает на вопросы немногосложно, но в пару предложений, не обижается и не злится на шутки. Мэн Яо иногда толкает его в плечо с яркой ухмылкой, явственно намекая на кое-что. Он получает бабочку от Сиченя, но слушает только первую часть сообщения, где ему рассказывают, что остатки клана благополучно вернулись в орден. После проникновенного «А-Яо» слушатель давит бабочку в кулаке. Он отправляет в ответ короткое «удачи в восстановлении ордена» и парочку сведений о движении отрядов Вэней. Как бы ему ни хотелось, а дистанцию держать нужно. В нём горит сильная обида, он чувствует себя покинутым, преданным. Себя он тоже не на помойке — в борделе — нашёл, поэтому совмещает благородное с низменным: и Сиченя защищает от связи со шпионом, и себе лишний раз напоминает, что хорошее отношение — это временная мера. Одним вечером они сидят за столом и смотрят на чайник. Вэй Усянь, бодрый и сверкающий, вертит чашу и нетерпеливо стучит пальцем по колену, пока Лань Чжань выливает первую партию чая и ставит вторую. Мэн Яо решает первым завести разговор. — Вам лучше скрываться в Гусу. Вэй Усяня ищут, я гарантирую. Лучше обезопасить и себя, и Юньмен Цзян, учитывая, что ты разозлил молодых Вэней. Наверняка они наведаются в пещеру, где найдут хладный труп Черепахи вместо ваших. Это может… вызвать некоторые вопросы. — Почему ты помогаешь нам? — Вэй Усянь задаёт вопрос, не преследуя никакой конкретной цели. — Разве не будет лучше, если я поведу их по ложному следу самостоятельно, чтобы отвадить подозрения от обоих кланов? — Ты всё ещё часть Юньмена Цзянь. То, что я предлагаю, лишь временная мера, пока я пытаюсь разобраться в том, что планирует верхушка на ваш счёт. Не нужны бессмысленные жертвы, их и без тебя много. Вэй Усянь поджимает губы, но проглатывает колкий ответ. Вместо этого он говорит: — Будь моя воля, я бы пробудил все трупы вокруг Цишань Вэнь и заставил бы предков раздирать их потомков. Достойная месть за сгубленные души. — Вэй Ин, тёмный путь разрушает не только тело, но и душу! — жёстко отрезал Лань Ванцзи, который молча наблюдал за их диалогом. — Лань Чжань! Во всём важен баланс: тёмное и светлое. У меня есть Ядро, почему бы не уравновесить его противоположной энергией? В конце концов, мы можем использовать то, что другим заклинателям не под силу подчинить. Они же сами запечатывают свирепых мертвецов, потому что не могут с ними справиться. А я предлагаю вариант! — Заклинатель машет руками в раздражении. — Можно обнаруживать нечистую силу с помощью артефактов, можно придумать столько нового. — Господин Вэй, — Вэнь Гуанмин возвращает вежливое обращение, чтобы надавить на собеседника. — Здесь дело даже не в этической стороне вопроса, а в том, какой будет общественная реакция. Вы можете наплевать на чужое мнение о себе, но вы забыли, к какому клану принадлежите? Не знаю, каковы отношения с главой клана и его женой, — знает, не говорит, — но ваш названный брат, наследник, Второй герой — разве он не пострадает больше всех от ваших выходок? Прежде чем делать такие смелые заявления, следует удостовериться, что вы не подвергаете опасности близких. Обратите внимание толпы на себя, объясните им свою идею, добейтесь, чтобы вас слушали, заручитесь поддержкой больших кланов. — Он совсем неблагородно хрустит шеей. — А пока это всё пустое бахвальство, если ваши изобретения сожгут, а брата растопчут. Воцаряется молчание, но оно не угнетает. Оба заклинателя действительно обдумывают слова, прежде чем вновь вернуться к разговору. — Разве я не потрачу на уговоры стариков всю свою жизнь? Я понял, о чём говорит господин, но разве есть из этой ситуации выход. Всегда будут те, кто недоволен или боится меня и моих изобретений. Даже просто моего мышления. Даже мой единственный друг, Лань Чжань не может согласиться с моими методами, так о чём речь? — Вэй Ин мне не друг, — быстро произносит Ванцзи. Обиженное молчание повисает над ними, и Мэн Яо активно кивает на Вэй Усяня, который, кажется, всерьёз задет этим замечанием. — Он… лучше. Несмотря на то, что это было выдавлено с огромным усердием и максимальной неохотой, Вэй Ин мгновенно приосанивается и растягивает губы в широкой улыбке. Даже такой невнятный ответ вызывает в нём искренний восторг, так почему они тянут, думает Мэн Яо. — Ай, Лань Чжань, Лань Чжань! Ну вот бы сразу так! — Предыдущая тема как-то уходит на второй план, но юноша видит, что его слова услышаны, поэтому решает не продолжать. Особенно, когда видит, что общение двух «друзей» переходит на откровенный флирт. Когда все уже могут твёрдо стоять на ногах, ну или хотя бы несильно хромать в случае Ванцзи, они покупают лошадей и отправляются в разные стороны. Как и было предложено, двое горемык отправляются в Гусу Лань, чтобы переждать бурю, если таковая грянет. Сам Вэнь Гуанмин скачет обратно откуда пришёл. Там его тоже ожидают.

***

Конечно, он зашивается от количества работы. Обеспокоенный быстрым отбытием Вэнь Нин выспрашивает у него все, что только может, пока у обоих не начинает пухнуть голова. Сюэ Ян реагирует с деланным равнодушием, но его «няня» делится по секрету, что тут устраивал пару истерик, когда не мог узнать, почему Мэн Яо ушел. В качестве извинений они прогулялись только вдвоем до рынка, и заклинатель купил тому мешок сладостей. Ребенок радостный бросился к конфетам и засахаренным фруктам, но одной рукой крепко держал чужой рукав и иногда даже делился подаренным. Мэн Яо не готов был это признать, но с удовольствием провел это время. Вообще они часто оставались вдвоем. Чтобы социализировать Вэнь Нина, Вэнь Гуанмин отправлял его по разным поручениям, обещая небесную кару, если он принесет плохой результат. Один раз они сидели на улице. Быстрым ходом возвращалась весна, особенно в южные ходы. Снега стаяли, и жар опять наполнил улицы. Сейчас Вэнь Гуанмин больше всего скучает по прохладным рукам… прохладе Гусу. Сюэ Ян рисует, хотя скорее переводит бумаги и уголь, в то время как заклинатель размашистыми движениями заполняет очередное письмо бессмысленными, но важными экивоками. Он договаривается на плодотворное сотрудничество, до последнего утаивая, что вероятно их маленький орден станет первым в установке дозорных башен. Дозорные башни — это очень плохо. Большие ордена вряд ли позволят их устанавливать на своей территории, но маленькие, доверие которых он завоевывал так долго, теперь гнут спины в поклонах. Из минусов, в башнях сидят неподвластные люди, а значит большой риск подставить себя. Ему нужно было что-то для отвода глаз, чтобы перевести внимание с башен на что-то более насущное. Служанка и так подняла половину ордена на уши в поисках Вэй Усяня, которого силой почти удерживает Ванцзи в Гусу. Нужно что-то масштабное. Но Мэн Яо не обладает настолько обширными связями и властью. Вся его сила в одолженной фамилии, которая скоро превратиться в прах, чему он поспособствует. Ему просто нужен толчок, с чего-то начать. Он по кругу водит эту мысль, припоминая каждое письмо, в то же время Сюэ Ян бьет палкой молодую траву. В какой-то момент из ростков вылезает толстый корень, который при ближайшем рассмотрении оказывается змеей — юркой и опасной. Он стремительно ползет к расслабленному заклинателю. — Осторожно! — кричит Сюэ Ян и с размаху всаживает палкой по ноге заклинателя. К счастью, он попадает и по змее, которая падает от силы удара замертво (или нет, сложно разглядеть). Юноша не успевает даже застонать и сразу впадает в онемение. Ребенок совершенно не пожалел сил, нога пульсирует и болит, скорее всего там будет огромный синяк. Когда первый шок сходит, шкодливый Сюэ Ян понимает, что сделал что-то не то, и спешно выбрасывает палку. В свое оправдание он берет с земли змею и показывает ее заклинателю. — Смотри, у нее вот здесь пятна цветные, а вот тут клыки. Если ты надавишь сюда, — он берет ее за челюсти и те распахиваются, — то тут будет яд. Не смертельный, но отравишься на долгие недели. Вэнь Гуанмин, секунду назад хотевший придушить ребенка, задумывается и смотрит на Сюэ Яна. — А-Ян, — тот закатывает глаза, — а ты не хочешь познакомиться со своей шицзе?

***

Они уже втроём возвращаются в основной корпус в Безночном городе. Прежде чем познакомить Сюэ Яна с Вэнь Цин, он решает лично всё объяснить лекарю. — Дева Вэнь, это золотой ребёнок. Покладистый, отлично запоминает всё, что ему скажут. — Он крайне обаятельно улыбается через маску. — Красивый, приятный, ну просто сказка! Он даже разбирается в змеях и может готовить яды. Вэнь Цин смотрит на него, как на городского дурачка. — Ты притащил маленького ребёнка в наш дом? Ты отдаёшь вообще себе отчёт в том, что ты творишь, безмозглая голова? Я куда его засуну? В этот момент дверь открывается, и входит Сюэ Ян собственной персоной. — Ты сама тупая тётка! — Вэнь Цин приподнимает бровь. — Мне не нужен твой вонючий дом, я и на улицах неплохо жил! А ты предатель! Только появилась возможность, и ты меня сбагрил! НЕНАВИЖУ! Последнее он кричит на немыслимой громкости. Вэнь Цин смотрит на его обмотанную руку и замечает отсутствие мизинца. Она складывает два плюс два и поворачивается к Вэнь Гуанмину, пока вошедший следом Вэнь Нин пытается успокоить ребёнка. — Что с пальцем? — Был раздроблен в муку, мы с Вэнь Нином спасли, что смогли. Его переехали телегой, а твой брат не мастер… так что сама понимаешь, что тут нам пришлось крайне сложно без твоей помощи. — Покажите мне руку. Сюэ Ян, конечно, сопротивляется. Он бьёт ногой в живот Вэнь Нина и царапает руки Мэн Яо, но тот терпит. Заклинатель наклоняется и тихо шепчет ему на ухо. Брат и сестра не знают, о чём был их тихий разговор, но в конце концов мальчик затихает и кивает уверенно. Он садится на колени Гуанмина и крепко вцепляется в чужую руку своей здоровой. Они разматывают бинты, и лекарь внимательно их осматривает. — На удивление, вы проделали действительно хорошую работу. Даже сохранили работоспособность руки, — она внимательно прощупывает ладонь. — Ты умеешь читать? — Н-нет, — ребёнок замирает в удивлении. — Бабуля научит тебя. Но учти, мы тут лентяев и лодырей не держим, понял?

***

Вэнь Гуанмин ждёт. Ожидание превращается в его вторую личность. Заклинатель общается с верхушкой, пытаясь вызнать планы на ближайшее будущее. Но как обычно многое идёт не так, как хотелось бы. Нападение на Юньмен Цзян — это серьёзный шаг для Солнца. Но Мэн Яо реагирует молниеносно, и письмо летит, преодолевая расстояния быстрее, чем процессия служанки.