The Killing Joke (Убийственная шутка)

— Котёночек! — Юнги дёргают за плечо и буквально выкидывают на улицу. Кажется, что фраза была из сна, а в реальности Намджун привёз Мина в особняк на верную смерть, оттого и так грубо, однако, когда омега разлепляет глаза, он видит чёрную маску и добрый взгляд морщинистых глаз, который можно узнать из тысячи. — Чт?!.. — прийти в себя после долгой дороги не получается, но Юнги понимает, что они находятся на заправке. Джун отошел в сторону и с кем-то очень бурно общается по телефону, не обращая внимания на окружающих, а хитрый альфа вытягивает Мина из взломанного авто. Переводит через несколько метров и открывает двери другой машины, обычного на вид серенького городского седана. Это мафия разъезжает на черных затонированных тачках, а те, кто не хотят привлекать взгляд, выбирают классику. — Чонсон-абоджи? — немного оклемавшись, Юнги приподнимается, чтобы высунуться к водительскому сиденью. Мин шипит от боли, каждое движение отдаётся неприятной пульсацией, а старик снимает маску и хмыкает, потирая бороду: — Конечно, я. Не кряхти как старый дед. Звучишь, будто умираешь. — Почти, — Юнги выдыхает с большим трудом. У раковины в доме омега успел отмыться от крови, поэтому выглядит он не так разбито, как себя чувствует. Синяки под глазами разве что стали ещё больше, а лицо побледнело до состояния мела. — А так и не скажешь. — У меня несколько гематом, переломы или трещины, возможно, а ещё довольно точно сотряс, — Мин растягивает слова и пытается не рухнуть обратно на сиденье, медленно произнося все свои беды. — А ещё черкаш от пули на плече и убитая гордость. Альфа за рулём усмехается. Его не трогает всё перечисленное от слова "совсем". Старик и сам был в положении хуже этого, а из какой задницы иногда выбирался Юнги, и говорить не стоит. — Ты выживал и после более ужасных вещей, — спокойно хмыкает Чонсон. — Я зря в детстве называл тебя котёночком, потому что по живучести ты самый что ни на есть таракан. — Если бы ты меня не вытащил... — омега морщится, переминаясь с одной половины задницы на другую. Больно, так ещё и живот урчит как умирающий кит. — Знаешь, таракана прибить тоже можно. — Я знаю, что ты попался. Но нечестно, когда несколько на одного, верно? Юнги такое ничуть не удивляет. Старик всегда был осведомлён о событиях, происходящих с Мином и не только. Чонсон недовольно хмурится, что он в принципе крайне редко делает, а потому омега удивлённо смотрит на старшего и спрашивает: — Ты пришёл, потому что получил информацию, где я? — Скорее, узнал, что с тобой. Решил проследить незаметно, чтобы удостовериться в сохранности, а ты... — альфа скользит по губам языком, неодобрительно чокая. — За что таксиста? От воспоминаний нормального человека бы передёрнуло как минимум, вывернуло наизнанку — как максимум, но Юнги уже абсолютно нечего терять из своего организма. Он чувствует накатывающую тошноту и всё. Дальше ничего не происходит. — Пытался меня трахнуть, — выдаёт Мин нейтрально. — Стандартная ситуация. Мужчина кивает, сворачивая в город и подмечая в зеркало заднего вида, что за ними нет слежки или погони. Поток машин плотный, однако именно чёрной тонированной на горизонте не видно. — С твоими особенностями ты мог пойти в бордель или найти папика и неплохо зарабатывать. Зачем суёшься вечно во всю эту чушь? — с намёком на нравоучение говорит старик. Юнги такие предложения слышит ещё с подростковых лет, но каждый раз противно, как в первый. — Преступность не для омег. — Я напомню: глава Сеульской мафии — омега! — Омега с кучей опасных альф в подчинении, и белый волк — один из них, — строго произносит Чонсон. И он прав. На фоне Чонгука Мин правда никто, и силы у него ничтожно малы, но для Юнги в этом и фишка. Поменяй их местами, и никем станет уже сам Гук. Если он смог занять место главы мафии, потому что притворяется альфой и является сыном прошлого главаря, то вся их система уже дала сбой. Они совершенно не приспособлены к современному миру. — Не сравнивай жопу с пальцем, Юнги. — И я в этой жизни жопа, по-твоему?! — омега чуть порыкивает от раздражения. — Тебе жопа. Если не перестанешь влипать в разборки с криминальными личностями. Я тебя не таким растил. А вот это уже слишком травмирующая фраза. Юнги вздрагивает от волны мурашек, пробегающих по коже. и получает новую порцию боли. — Я помню, — тихо отвечает он, — но ты не подумал о том, что обучение стрельбе не сочетается с бантиками и соплями. Чонсон усмехается по-доброму, поправляя руки на руле. Ему, видимо, те времена кажутся приятными воспоминаниями, связанными с воспитанием осиротевшего малыша Юнги. Тому же хочется стереть своё детство со стариком из памяти и больше никогда не повторять. — Неправда. Ты умудрялся пускать сопли даже на пистолет. — Ещё бы нахуй, у оружия вообще-то есть отдача, к которой не каждая семилетка привыкнуть может. — Зато теперь ты слишком живучий. Я и говорю, что шлюха из тебя вышла бы лучше. Недобросовестным клиентам хуи в трубочку сворачиваешь, а остальным просто даёшь. Или страптивой сукой какого-нибудь богатого альфы. Впишешься идеально. — Ты такой сексист, — омега кривит губы. И как его могли доверить подобному человеку? Лучше бы отдали бомжам. — Ненавижу. — Поэтому ты и сбежал от меня. И я очень расстроен, что не к альфе. У Чонсона всегда было какой-то извращённое представление о том, какая жизнь должна быть у омеги. Неудивительно, что папа Юнги от него тоже в своё время удрал, правда, в действительно заботливые руки альфы, отца Юнги. — Ненавижу альф, — всегда Мин не делает поправку даже для одного из своих родителей, потому что почти не помнит его. — Поэтому... — Заткнись, — мысли о семье грузят посильнее, чем раны. Юнги фыркает, противится тому, что его просто затянет в пучину депрессивного настроя, и сил не хватит для того, чтобы выжить. — Тебе есть, где остаться? — спустя недолгое молчание спрашивает альфа. — Ты же знаешь, что у меня не вариант. Однако Мин игнорирует эти слова. Он не знает, когда ещё сможет пересечься с Чонсоном, потому что не имеет его контактов или адреса, а один вопрос очень давно начал крутиться в голове омеги. Надо задавать его сейчас или уже, наверное, никогда. — Мои родители были как-то связаны с мафией? — в ответ тишина и поджатые губы с напряжённым взглядом, устремлённым точно на дорогу. — Молчишь... Значит, были. — Ты поэтому пытаешься тявкать на Чон Чонгука? Что-то копаешь? — вздыхает альфа. — Идиот. Если бы хотел достать информацию, мог бы просто войти в клан и разузнать изнутри. — Есть небольшая проблема, если ты не забыл. Я — омега. Они не берут почти никого и так, а если и берут, то только альф. На это старший качает головой. Он бы вообще предпочёл, чтобы Юнги ничего не пытался узнать о смерти родителей. Они погибли во сне, оба от сердечного приступа, связанного с врождённой болезнью. Так сказали маленькому омеге, когда пришлось объяснять, почему папочки больше не придут за ним. — И теперь они охотятся за тобой, дурень. Награда за твою голову выше, чем если разобрать тебя на органы и продать. — Откуда ты вечно всё это знаешь? — Мин бы всплеснул руками, но почти не чувствует их. — Сам подумай, раз такой умный. Говори адрес или закину тебя в ближайший мотель. — В мотель. Надеюсь, если ты за мной с дома следил, то взял деньги, — Юнги ложится, смотря в потолок автомобиля. Очень близко, но вместе с тем комфортно, маленькие помещения это как раз для него. Всё равно больше податься Мину некуда. — Взял, — Чонсон кивает назад. — Всё твоё добро лежит в сумке под сиденьем. Там мобила с одноразовой симкой и коробка патронов, которая лежала в сейфе. — Спасибо. Только у меня отобрали пушку. — Тц. Ребёнок. Найдешь где-нибудь, не совсем же маленький. — Найду, — омега поднимается, когда чувствует остановку транспорта. Парковка у небольшой гостиницы почти полностью свободна, здание не пестрит изысками, поэтому просто идеально подходит для того, чтобы скрываться. — Можно взять твою куртку, иначе на ресепшен от моего вида охуеют? — Бери, — старик снимает с себя этот элемент одежды, чтобы Юнги смог прикрыть разорванную и окровавленную футболку. Рука старшего по-отечески ложится на плечо Юнги, перед тем как он выходит. — И крепись, котёночек. — Ага, покеда, — безразлично отвечает Мин. — Ещё раз спасибо, что спас мою шлюшечную задницу. — Лучше бы ты был шлюхой, Юнги, но мог на кого-нибудь положиться. — Пошёл нахрен, старый! — младший с силой хлопает дверью машины, показывает средний палец сквозь окошко и удаляется, хромая к входу в здание гостиницы и уже не слыша, как Чонсон с усмешкой шепчет себе под нос: — Говнюк неисправимый...

***

У Чимина всё хорошо. Иногда трудно понимать, что одновременно с тем, что кто-то просыпается в своей кровати и спокойно плетётся завтракать, буквально в нескольких десятках километров другой человек сжимает в зубах остатки грязной одежды, чтобы зашить на себе рану без анестезии. Альфа вот не понимает этого вообще. Его особо не заботит, что происходит с Юнги, ведь они из разных миров, и свою совесть Пак удовлетворил спасением омеги из особняка Чонгука. Больше Чимин ничего не должен Мину, но с другой стороны... он никогда и не был. Просто теперь кровь Юнги точно не останется на руках альфы, он чист. С Гуком они помирились, и Пак решил придерживаться стратегии "не вижу, значит, этого не существует". Быть богатым хреново с точки зрения того, что твоей судьбой могут управлять, однако Чимин знает: родители плохо не сделают. Если они выбрали Чона, то на это были свои причины. Обособиться от происходящего, правда, Паку удаётся только на третий день после возвращения домой. Сначала слова Юнги про свободу и выбор беспокоят его, но потом... Чимин слишком привык быть в зоне комфорта. В мире, где всё хорошо и прекрасно. Пак ходит на тренировки, посещает танцевальную студию, покупая свой любимый имбирный латте после, и готовится занять неплохую должность в секретариате отца, чтобы потом баллотироваться его место и сказать, что добился всего сам. Конечно же. У Чимина снова выстраиваются неплохие отношения с Чонгуком, который о своих делах почти ничего не говорит, зато водит своего альфу по выставкам и паркам, знакомит с новой охраной и даёт пару человек в постоянное пользование. — Это, вот, Чон Хосок, теперь он будет твоим личным охранником. У него есть сменщик, Чхве Минджу, но он скорее будет ночью, так что можешь не запоминать. Класс. Слежка почти двадцать четыре на семь, и отказаться нельзя, иначе общение накроется очередным скандалом. Юнги по поводу ограничений, кажется, был прав, хотя по сути Паку ничего не запрещают. В комнату заходить не будут, просто стоять у двери и держать пост. Альфе это немного напоминает принцесс из старых сказок, которых сажали под надзор дракона. Только в случае Чимина охраняющую тварь нанимает сам принц. — Угу, — Пак не сопротивляется, потому что с Гуком они обговорили это заранее и пришли к соглашению. Больше осечек с похищениями допускать не хочется. — Приятно познакомиться. Хосок оказывается милым альфой. Не таким, конечно, как Чимин, а брутальным и угрожающим на вид, но тем не менее весёлым. Чон не красится, носит обычный классический костюм, правда, Пак замечает, что под рубашкой у Хосока тоненький бронежилет. Как говорит сам охранник, от пули не спасёт, но повреждения минимизирует, а Чонгук в это время с укором смотрит на подчинённого, и тот сразу же вжимает голову в плечи. Сказанул лишнего, при Чимине приказано ничего криминального и связанного с оружием не упоминать. Пока Пак и его омега находятся вместе, за ними следует охрана последнего, а Хосока отпускают погулять. Вообще, с Хо приятно общаться, и Чимин правда не может воспринимать его как обслугу, всё время норовя предложить чай или заговорить. Хосок поддаётся, хотя знает, что получит за это нагоняй. Ну ничего альфа с собой поделать не может, просто он такой человек, компанейский. Выдержит любые пытки и допрос, но будет молчать, если речь идёт о работе, однако почесать языком за жизнь готов при любом удобном случае. В один из вечеров, когда Чимину уже надоедает телефон и всё остальное тоже, а лучший друг не выходит на связь, Пак открывает двери своей спальни и предлагает Хосоку войти. — Что-то случилось? — Нет-нет, просто хотел поинтересоваться. У меня вино есть, бу... — На работе не пью, господин Пак, — вежливо отказывается Хо, а Чимин закатывает глаза. Не нравится ему такое отстранённое общение. — Тогда чайку? Взбодриться не помешает, ты выглядишь сонным. — Да, хорошо, от этого не откажусь. Чон проходит и присаживается за стол в комнате Чимина. У того всегда чайник личный, с какими-то очень вкусно пахнущими травами и цитрусовыми. — Что хотели спросить? — Вкусы Чонгука, — коротко произносит Пак, наливая и себе тоже. — Я подумал, что, если мы поженимся, мне надо знать. Он мало разговаривает о себе. — Он привык к тому, что можно ляпнуть лишнего, поэтому и замыкается. Чимин хмурится. Неужели Хосок в курсе настоящего пола своего начальника? Почему-то раньше Паку казалось, что даже в клане никто не знает об этом, иначе поднялся бы бунт. — Но, к сожалению, я тут плохой советчик. К господину Чону близко находится только один человек, а все остальные ничего не ведают о личной жизни и предпочтениях господина. Лезть туда опасно, — Хосок прикрывает глаза, отпивая ароматный чай так утончённо, что Чимину кажется, будто охранник из какой-то в прошлом аристократической семьи. Не так он представлял мафиози, ой, не так. — И никто не осмеливается приблизиться? "Мин Юнги бы точно попробовал", — проносится на секунду в голове альфы, и он тут же отгоняет эти странные мысли. — Нет, — вздыхает Хо. — Рядом с господином есть тот, кто перегрызёт за него всем глотку. — Намджун? — интересуется Чимин. Их Чонгук тоже на всякий случай познакомил, и поэтому альфа знает, что получит положительный ответ. — Ага, он самый. Почему бы не задать господину Чону конкретные вопросы по его предпочтениям? Никто лучше него на них не ответит, просто нужна более чёткая формулировка. Вам он доверит свои секреты. Почему-то Чимину кажется, что это не совсем так. Гук уже скрывает слишком много, но, возможно, житейские мелочи он и правда выдаст без труда. — Хорошо, — Пак довольно улыбается. — Спасибо за помощь. Они обсуждают планы на завтра ещё какое-то время, и затем Хосока сменяет Минджу. Второй охранник совсем не контактный, и Чимин решает забить на все попытки расположить его к себе, когда встречает молчание на предложение попить чай. Даже не отказ, а тупой игнор. Альфа понятия не имеет, связано ли это с приказами Гука, либо с самим характером Минджу, однако Чимин точно знает: все его передвижения чётко отслеживаются Чонгуком. Не раз слышал рапорты и отчёты о посещении новых мест или отклонениях в маршруте по дороге домой. И встречи с друзьями теперь под контролем. Благо, Хосок сидел в кафе через несколько столиков от Пака и Тэхёна, а не совсем нос к носу. — Тэ... — Чимин вспоминает про Кима уже перед сном. Набирает друга ещё раз и слышит долгие гудки, а потом резкий стон то ли боли, то ли удовольствия. — Ммм! — Тэхён?.. — альфа перебивает шорох и вздохи, доносящиеся из динамика, но его никто не слушает, продолжая яростно своё занятие. — Очень... ох, блять, да! — вскрикивает Тэ, роняя трубку, судя по стуку и громкому шуршанию. — Очень занят, позвоню потом! И отключается. Чимин вздыхает и пишет сообщение Чонгуку, долго пялясь в экран на своё сухое "спокойной ночи" и замечая, что галочка остаётся одинокой необычно долго. Собеседник не онлайн. "Спит, что ли?" — альфа бросает взгляд на часы. Ну, конечно, почти час ночи. Наверняка спит.